***
Сдав рабочие панели и инвентарь на склад Зику, я направилась на пост к Юрайе. Парень сидел, уткнувшись в монитор, лишь цифры отражались на линзах его очков. — Как Нигерия, страна вечно палящего солнца и экзотических фруктов? — не поднимая на меня глаз, усмехнулся Юрай, его пальцы продолжали отбивать дробь по клавиатуре. — Форкс сейчас в Белой комнате, через час шеф планирует получить от него всю нужную информацию — Да, я знаю, — протянула я, обматывая шею шарфом, — надеюсь, что у меня будет пара часов, чтобы передохнуть. — Я тоже надеюсь на это, — наконец главный техник Отдела оторвал взгляд от монитора и посмотрел на меня поверх очков. — Не начинай, — отрезала я, тем самым остановив ещё не начавшийся поток упреков, — я сама разберусь. Юрай качнул неуверенно головой и выдохнул, затем отвернулся от меня и уставился в другой монитор. — Трис, зайди к шефу, — раздался голос Андреа за спиной. Андреа, бойкая и хитрая оперативник третьего уровня, которая, кажется, не прочь была выслужиться перед шефом, стояла позади меня. Девушку перекинули к нам из Франции, ее акцент выдавал ее, но холодный взгляд и стальной голос делали ее непроницаемой. Сразу и не скажешь, что она из себя представляет. Уверена, что она бы хотела быть помощницей шефа, но мистер Джонсон решил, что именно я должна занимать этот пост. — Он на допросе? — спросила я, закусила нижнюю губу. — Да, он ждёт тебя в Белой комнате, — едва заметно фыркнула Андреа и развернулась, унося себя на длинных стройных ногах. — Что нужно Марко от меня, не знаешь? — спросила я, на что Юрай лишь пожал плечами. Похоже, двухчасовой сон придется отложить.Глава 1
31 июля 2020 г. в 18:29
Говорят, что когда теряешь кого-то, любимого и близкого человека, ты теряешь половину себя, словно из-под ног уходит земля, ты не видишь никого и ничего, жизнь перестает играть красками, появляется только один цвет — чёрный, цвет тоски, уныния и скорби. Наверное, кто-то, кто сильнее меня по духу, сказал бы, что такая потеря сравнима с тем состоянием, если бы тебя лишили зоны комфорта. Ты перестаешь существовать в этом мире, остаётся только жалкое подобие тебя, оболочка, наполненная воспоминаниями и яркими моментами, которые поддерживают твой жизненный тонус. Остальное все фальш и притворство.
Год назад в Бельгии оборвалась моя жизнь.
В тот жаркий день Фор улетел на саммит, посвященный съезду всех глав подразделений Тайного Отдела. Десять человек, девять трупов… Михаил Карпов, глава Тайного Отдела на территории России, оказался предателем, который подставил всех. Взрыв произошел поздно вечером, когда никто не ожидал, никто даже и не мог представить, что так произойдет. Фора поселили в уютном отеле, где, по предположению, и должен был происходить саммит. И уже около одиннадцати вечера прогремел тот злосчастный взрыв, унесший жизнь моего мужа. Мне сообщили об этом позже. Как это было? Я смутно помню, потому как для меня наступил судный день. Я всегда знала, что Отдел до добра не доведет, но та эйфория, в которой я жила все это время, позволила мне расслабиться и поверить в то, что фантазии и иллюзии могут стать реальностью.
Время для меня остановилось. Я перестала жить, просто существовала. Каждая вещь, каждый угол в Отделе и дома, каждый момент и каждый вдох мне напоминал о моей утрате. Меня отстранили от операций, я перестала выходить на контакт с окружающим миром, со мной работали лучшие специалисты Отдела, и когда мистер Джонсон пригрозил мне ликвидацией, я очень обрадовалась. Но он это сделал лишь для того, чтобы привести меня в чувство, поэтому все угрозы, касающиеся моей жизни, я восприняла с радостью. Когда шеф понял, что я не шучу, и это не поможет, он оградил мой доступ ко всем видам оружия, запретил Зику выдавать мне технику, а к моему дому приставил охрану, на случай, если я решу свести счёты с жизнью. Не знаю, почему я ещё дышу, на этот вопрос я до сих пор не могу ответить.
Я превратилась в тень, бродящую по коридорам Отдела, будто призрак. И даже попытки Юрайи и Зика не привели к положительному результату. Конечно, Зик пытался больше Юрайи, но и ему не удалось вернуть меня к жизни. Беатрис Итон умерла в Бельгии вместе с Тобиасом Итоном.
Говорят, что со временем раны затягиваются, остаются шрамы, которые ноют в тишине. Моя рана не затянулась, она кровоточит до сих пор. Я превратилась в невесомый комок скорби и тоски, не помню, когда улыбалась в последний раз. Закрывая глаза, я мысленно возвращалась к нему, он улыбался и звал меня, и готова была оставить реальный мир ради него. Но завеса воспоминаний спадала с наступлением рассвета, и я возвращалась в холодный реальный мир, где нет его, нет меня, нет нас.
Бедный Юрай, он столько вытерпел от меня за это время! Зная Отдел, я смело утверждала, что Фор мог выжить. Он должен был выжить. Должен. Но он не выжил. За год моих неудачных поисков я убедилась, что он мертв, что тот страшный взрыв унес жизнь моего мужа. По мере того, как таяла надежда на его спасение, так и я таяла на глазах, до тех пор, пока не случился срыв. Я смутно помню тот день, он был как в тумане. Истерика, потеря сознания, потом белые стены, ночь в смирительной рубашке, постоянные инъекции и беседы с психологами. Конечно, они сделали свое дело, восстановили мой неуравновешенный фон, но пустота никуда не делась, она поселилась во мне навечно.
Я перестала интересоваться жизнью Отдела, отстранилась от своих друзей, я не могла ни есть, ни пить, каждый вдох и выдох давался мне с трудом, будто удавка на шее затягивалась сильнее, выталкивая все жизненные силы. Мистер Джонсон всеми силами пытался вытянуть меня из этого болота, в которое я с удовольствием саму себя загоняла. Он твердил, что я сильная, я не должна опускать руки, что я справлюсь со всем, но я не знала, откуда мне брать силы. Как когда-то я наставляла Фора, когда он потерял Алекса, я также хотела, чтобы он мне посоветовал. Но его не было рядом.
Не повлиял на меня и тот факт, когда в Отдел пришел новый шеф. Марко О’Брайен был молод, энергичен, полон новых идей и вдохновения, его стиль руководства мало чем отличался от руководства моего погибшего мужа, но сильно разнился с тем поведением, как вел себя Макс. Конечно же, Юрай покопался в его прошлом: бывший детектив полиции, был ранее при задержании особо опасного преступника, предотвратил покушение на сенатора Уилсона, за что и получил медаль с отличием, в общем, отличный боец за справедливость, гуманный и честный. Правда есть один момент, который не ускользает от пристального взгляда на него — О’Брайен хромает на правую ногу, но он всеми силами старается это скрыть.
Мистер Джонсон сразу приставил меня к нему, давая мне возможность погрузиться в работу Отдела. Поначалу я не могла никого представить на этом месте, кроме Фора, но со временем я начала понимать, что Марко ведёт себя достойно на занимаемом посту, его безропотно слушаются, прислушиваются и уважают. Есть такие, которые остались верны традициям правления старого руководства, но в основном оперативники всего Отдела стали все чаще походить на людей при Марко О’Брайене.
Мои отношения с шефом всегда держались на рабочем уровне, хоть как-то пару раз братья Педрад и намекали мне присмотреться к новому человеку в Отделе. Но как можно смотреть на кого-то, когда тебе, в твоих мыслях и воспоминаниях живёт только один Фор?
Как бы то ни было, но именно О’Брайен привел меня в чувство. Он не давил, был внимателен, но в то же время он держал себя, меня и всех вокруг в руках. Конечно, «Директива #1» никуда не делась, но если показатели оперативника падали на фоне личного, О’Брайен тут же искал выход из ситуации: тренинги, психологи или просто нагружал работой так, что не оставалось времени на личное. Именно так и произошло со мной. Марко нагрузил меня работой настолько, что я иногда оставалась ночевать в Отделе в свободной для отдыха комнате. Конечно, моя душевная боль никуда не делась, но она начала притупляться, я стала меньше слышать свой внутренний голос и больше присматриваться к окружающим и к тому, что происходит вокруг. Такие перемены понравились Зику и Юрайе, но для меня это был лишь способ выжить. Именно выжить.
Была у нас и одна тайна с Юрайей. После смерти Фора я продолжала получать информацию о жизни Алекса. Я знала обо всех их передвижениях. Елену уже второй год обхаживал человек по имени Джек Фонда, бизнесмен и вдовец, он был с ней близок, сдружился с Алексом. Конечно, не без помощи Юрайи я узнала о нем все, чтобы быть уверенной в том, что он не обидит их. Юрай каждую неделю предоставлял мне отчёт о жизни Алекса и Елены, поэтому я всегда держала руку на пульсе. Уверена, что так хотел бы и Фор.