Слепая Л.

никогда никогда никогда впредь не идти тебе наперекор, не ослушиваться, быть зверьком твоим дрессированным. пасть к ногам, ластиться к тонким холодным рукам, будто в них — весь мир. смысл жизни найти в зрачках твоих, широких, как океан, бездонных, как колодец с живой водой, излучающих свет спасительный. никогда никогда никогда впредь не закрывай глаза. я прошу, посмотри на меня подольше смотри на меня всегда... Андрей Ядвинский

      Уютная кухня на Гриммо, двенадцать бурлила жизнью. Большой стол был укрыт яркой красной скатертью с рисунком в виде зелёных еловых веточек. На ней красовались вазы с фруктами и засахаренными в сиропе яблоками на деревянных ножках, корзинка с печеньем в форме оленей, несколько кувшинов с вином. В углу в глубоком кресле сидела Гермиона, читая записку-предсказание, вытащенную из ванильной сдобной булочки. На подлокотнике рядом с ней, чуть приобнимая за плечи и расслабленно болтая ногой, сидел её муж Рон Уизли.       — «В новом году вас ждёт большой сюрприз, который внесёт в вашу жизнь много смеха, плача и погремушек», — улыбаясь, прочитала вслух Гермиона и огладила свой заметно увеличившийся животик.       — Я думал, у тебя получше с фантазией! — фыркнул Рон и, скомкав бумажку с предсказанием, метнул её в Драко Малфоя, стоящего возле плиты в большом красно-белом фартуке и пробующего на вкус что-то из булькающей кастрюльки.       — Это не он, — смеясь, перехватил бумажный комочек Гарри. — Это я писал, — кинул он бумажку обратно в Рона.       Драко протянул ложку с соусом Гарри.       — Попробуй. Не пересолил?       Гарри лизнул предложенный соус и улыбнулся.       — М-м-м... Великолепно, как всегда! — изловчившись, он заодно коснулся вскользь губами пальцев Драко.       — О, я тебя умоляю! Я знаю, что я бесподобен во всём! — хмыкнул Драко, вновь поворачиваясь к плите.       — Пф-ф... — поперхнулся Рон со своего места. — Боже, Гарри, как ты его терпишь столько лет и не придушил ещё эту заносчивую задницу?!       — О, да, задница тоже великолепна, — зажмурил мечтательно глаза Гарри.       — Бр-р-р... — засмеялся Рон. — Гарри, не думал, что скажу это, но ты тоже... Бр-р-р... Драко, как ты его терпишь?       — Оу! — Драко обернулся, окинув оценивающим взглядом стоящего рядом Гарри. — Я с ним только из-за денег, — ехидно улыбнулся он.       Гарри тут же поперхнулся печеньем.       — Да-а-а?       Он подошёл ближе, обнял Драко со спины, прижимаясь всем телом к своему шипастому возлюбленному. Нежно поцеловал его за ушком и тихо зашептал:       — А я вот помню, как сегодня утром ты лежал на этом самом столе и стонал так громко, что дрожали посуда и потолок... М-м-м? Не припоминаешь, Драко? — и стал ещё тише почти шелестеть ему на ушко, задевая его иногда губами: — «О боже, Гарри, сильнее, любимый, да, ещё, ещё, мой бог, Гарри, ты мой бог, ещё, быстрее, быстрее, о пожалуйста, я сейчас умру, возьми его в рот, о Гарри, мой Гарри...»       Скулы Драко мгновенно порозовели, он перестал помешивать соус, и обнимающий его Поттер почувствовал, как участился у того пульс, как он сильно сглотнул, как напряглась его спина и незаметно подались навстречу бёдра. И Поттер тут же решил запустить весь арсенал любимых штучек Драко и перешёл на парселтанг, шипя ему в ушко слова любви и нежности, прикусывая мочку уха, чуть притираясь к его попке пахом, едва-едва потираясь об него, зная, как действуют на Драко эти шипящие звуки и легкие касания, разгоняя сладкие мурашки по всему телу.       — Как думаешь, — обернувшись, тихо-тихо, почти нараспев, в самые губы спросил Малфой, — они заметят, если мы исчезнем на полчаса? — подмигнул он и, быстро вывернувшись из обнимающих рук, побежал по лестнице в их спальню.       Гарри на секунду замер и, выключив огонь под соусом, метнулся за ним.       — Гарри?! — в один голос окликнули его Гермиона и Рон.       — Ты куда? — вслед ему бросил Уизли.       И не дождавшись никакого ответа, кроме топота ног по лестнице, закатил глаза.       — Как малолетки, ей-богу! — фыркнул он и, встав с кресла, надел брошенный Драко фартук и стал помешивать соус в кастрюльке.       — Чёртовы Поттеры! — пробурчал он себе под нос.       Уже поздно ночью, когда все гости разошлись, все подарки были вручены, посуда убрана, и везде, кроме ёлки, погашен свет, Гарри лежал в постели, рассматривая в полумраке уснувшего, вымотанного праздничными хлопотами и гостями Драко. Расслабленные черты лица, разметавшиеся по подушке волшебные волосы, любимое ушко, тонкие ключицы.       — Совершенство! — Гарри делал так каждую их ночь — никогда не засыпал первым. Это было его время, его ритуал. Он не мог уснуть, пока не наглядится на своё чудо, на свою мечту, на своего серебряного змея. И как всегда, спустя несколько сладких, уютных мгновений, он слышал:       — Иди ко мне, слепыш мой глупый, — и его властно притягивали к тёплому боку, обнимали, утыкались в макушку и тихо, сонно шептали: — Спи, мой золотой, спи. Я рядом.