Около семейное.

Следить за Шикановым было также интересно, как делать геометрию или собирать марки. Вел ли музыкант себя странно? Да, да и еще раз да. Постоянно дергался, оборачивался назад, то прибавлял шаг, то шел нарочито медленно, прямо как древний старик, чьи суставы давно изжили свое. Саша просто не мог нормально следить за этим крашеным типом! Да, он прямо трясся от переизбытка странности, но меж тем он не делал ничего такого, за что его чисто теоретически можно было бы хорошенько стукнуть в темной подворотне. Абрикосов совершенно не сомневался в своей правоте. Мальчик знал, что он прав и тип с повязкой на голове — это зло, но для большей уверенности Саше не хватало более весомых доказательств. Голос — голосом, но должно же было быть что-нибудь еще! Прихваченная серьга жертвы с места преступления, окровавленные перчатки, лопата с кусочками земли или шрам в области груди. Последнее, к слову, было бы самым лучшим доказательством из всех. Минут тридцать мальчик шел след в след за жертвой. Едва Шиканов вернулся домой, как почти сразу понесся на второй этаж и зажег свет. Сашке повезло, что у окна местной звезды прорастало весьма мощное дерево неизвестной породы. Абрикосов поглядел по сторонам и удивился, не обнаружив на плотных раскидистых ветвях пачку зачарованных фанаток с биноклями наготове. — Ну-с, все бывает впервые! — подросток шумно вздохнул, разминая руки. В прошлом году он отлично справлялся с канатами в школьном спортзале, что уже давало некоторые надежды на успешное покорение местной лиственной вершины. — С Богом! Иронично, учитывая то, что в Бога Саша не верил. Дима ощущал себя немного разбитым. Жизнь, некогда привычная и понятная, пошла кубарем из-за какой-то мелкой голубоглазой сопли! Черт, да еще вчера днем Шиканов считал себя чудовищем из-за похищенной малявки, а теперь он ее искренне ненавидел. Да еще и за то, что она как-то умудрилась выбраться. Умом молодой человек понимал, что претензия его беспочвенная и глупая, но чего-то сделать с собой Дима не мог. Эта Василиса была уродливым шрамом на теле почти-безупречной репутации, и самое страшное заключалось в том, что шрам этот мог дать о себе знать в глазах общественности. Девочка что-то помнила. Сидорова не говорила этого прямо, но судя по тому, как сверкали ее пятки, смазанная память дала о себе знать. Она не подчинилась, хотя музыкант четко озвучил команду и даже назвал беглянку по имени, но ничего не произошло. Шиканов чувствовал, как его собственное сознание медленно тонет в невидимом болоте. Он даже не стал ужинать, хотя с самого утра в его желудке не было ничего, кроме хлебца и кашки с ягодами. Сознание неприятно плыло. Противный липкий страх усилился от осознания того факта, что теперь привычные беззаботные деньки находятся в опасности. И все из-за малявки в бейсболке! Какой же это вздор! Стоило двери в комнату закрыться на замок, как Димка почти мгновенно прыгнул на кровать, раскинув руки в стороны. Из-за переживаний и внутреннего стресса молодой человек не ощущал никакого желания покидать свою обитель. Даже тусовки, и те как-то перестали быть привлекательными, ведь в душе музыканта поселился почти истерический страх случайно увидеть в толпе большие печальные голубые глаза. — Как же это тупо, — на одном дыхании произнес Дима, перекатившись к противоположному краю кровати. — Дожили! Трясусь перед малолеткой! Черт, да кто она вообще такая, чтобы я ее боялся?! Тут же Дима притих и прислушался. За дверью шагов не послышалось. Мама и отчим, наверняка, все еще были на первом этаже, либо ужинали, либо смотрели телевизор, либо все вместе сразу. Технически опасаться было нечего, но все же существовала вероятность, что в этот самый момент в коридоре возникнут лишние уши. «Что ты такое несешь?» — Сашка сощурился и чуть подался вперед. Ветвь, на которой мальчишка восседал, медленно наклонилась вниз, но место стыка со стволом не затрещало, что уже можно было считать хорошим знаком. Окно в комнату музыканта было закрыто и расстояние, существовавшее между Абрикосовым и Шикановым совершенно не помогало делу. — «Вот же гадство!». Черт, почему он не умеет читать по губам? Жизнь значительно стала бы проще. Устало вздохнув, Дима полез под кровать и вытащил из залежи одежды акустическую гитару старого образца. Еще один сувенир прошлого, который был оставлен отцом, да еще и в тот самый день. И, наверное, эту рухлядь стоило бы выбросить куда подальше, но Дима не мог. Рука просто не поднималась. «Тебе повезло. Твоя бездарность спасла не только твою жизнь, но и жизни великого множества человек. Взгляни на своего дружка! Впервые вижу, чтобы человек посинел от страха!» — сказал тогда Повелитель, явившись впервые. Дима провел рукой вдоль окрашенных волос. Седина пусть и была скрыта под краской уже который год, но все равно, временами Шиканову чудилось, что светлые пряди дают о себе знать даже при таких мерах. На ум опять пришла Василиса, чьи светлые волосы практически наполовину были окрашены в старческий пепельный. Дима тяжело вздохнул. Если бы он отмотал время назад, если бы стал настойчивее и удачливее, то точно бы поинтересовался у девочки касательно природы происхождения данного окраса. — И все же, что она сделала? Отложив гитару в сторону, Дима запустил руку под подушку. Саша напрягся. Что-то внутри его подсказывало, что в этот момент происходит нечто важное и Абрикосов просто обязан все увидеть. Впрочем, сказать это было значительно проще, чем сделать. Хранить улики было глупо, но Дима не мог ничего с собой поделать. Маленький телефон, кнопочный, обклеенный наклейками, сначала валялся в машине, а после перекочевал в комнату Шиканова. Древность, которая никому в двадцать первом веке не нужна, выглядела весьма странно. Почти футуристично, как бы противоречиво это не звучало. Этот телефон больше походил на пушку пришельца из какого-нибудь фильма про далекий бесконечный космос конца девяностых. Все эти кнопочки, маленький экранчик без возможности настройки подцветки, наклеечки. — А ведь нечто подобное было и у меня в свое время… — пробормотал музыкант, вспоминая свои школьные годы. — Эх… Смотри! Смотри! Смотри! — внутреннее чутье било набат, и Саша, сам не понимая почему, прислушивался к нему. Ранее мальчик не мог похвастаться острой интуицией или высоким восприятием, но сейчас это было не так. Все нутро напряглось. Как природа застывала перед надвигающейся бурей, так и Абрикосов замер, не смея даже болтать. — Дима! Шиканов вздрогнул. Руки молодого человека мгновенно вспотели, и телефончик выскользнул, но музыкант успел его перехватить в буквально нескольких метрах от пола. — Что?! Женщина за дверью не ответила. Круглая ручка несколько раз дернулась, и Шиканов быстро засунул телефон в щель между матрасом и спинкой кровати, после чего подлетел к двери и отпер замок, позволяя женщине сделать шаг в личное пространство. Мать (судя по возрасту) и сын о чем-то заговорили. Саша не знал о чем именно, да и его это не интересовало. Внимание подростка было приковано к странной штуке, сокрытой в кровати. Судя по спешке и очень растерянным движениям — Шиканов был готов провалиться под землю, но не дать случайной посетительнице обнаружить нечто важное для себя. Остальное время прошло скучно. Дима что-то сказал женщине, потом та ушла, и музыкант вновь завалился на кровать. Он пару раз хотел вынуть из укрытия таинственный предмет (Сашка поставил на амулет), но всякий раз, когда рука была у той самой подушки, молодой человек останавливался и просто смотрел в потолок. Позже он начал играть на гитаре и, собственно, на этом все. Спустя час или, быть может, два, Шиканов уснул, и Саша, осознав, что сегодня ловить уже нечего, поспешил в сторону дома. Удача оказалась милостивой. По возвращению Абрикосов наткнулся только на дядю Лешу, который сначала едва не окрасил мальца сединой повторно, но даже так дорога выдалась удачной. Даже не пришлось лезть через пожарную лестницу. Аленка не закрыла входную дверь на ключ и давно спала, судя по храпу. Влад просто еще не пришел. Абрикосов успел помыться, натянуть пижаму и накинуть уже свою куртку на спинку дивана. Стоило мальчишке развалиться на этом самом диване, как дверь звякнула, оповещая о прибытии Влада. «Хоть дверь не забыл запереть…» — облегченно подумал Сашка, прикрывая глаза. Утро слишком быстро сменило ночь. Стоило тяжелой голове Владислава упасть на подушку, как будильник дал о себе знать. Сегодня в типографии нужно было быть раньше обычного. Макеты, листовки и прочие «прелести» никуда не исчезли. Сроки подгорали, и с этим нужно было что-то делать. С непривычки голова Морокова гудела, а вкус оладий практически не ощущался. — Владик, ты молоко будешь допивать? — спросила Аленка. — Если нет, то его допью я. Ты не против? Влад что-то промычал в ответ. Сил не было даже на то, чтобы нормально разомкнуть губы. — Можешь просто кивнуть головой, — урожденная Рыжова отодвинула риэлтерскую брошюру в сторону. Он кивнул, но опять-таки невнятно и смазано. Было не ясно, хотел ли он допить несчастное молоко или не особо. Единственное желание, которое более-менее прослеживалось в общей вялости, заключалось в возвращении в постель, под мягкое теплое одеяло. Было видно, что голова юноши работает очень скверно. Ладно, Аленка сначала налила молока себе, потом остатки долила в кружку Влада, те самым убивая двух зайцев. — Как же хорошо, что у меня практика уже закончилась! — стараясь придать утру бодрости с помощью беседы, Аленка улыбнулась. — Я, кстати, записалась в волонтеры в организацию Снежки. Ты же не против? Влад недоуменно посмотрел на супругу. — Ну, будем по городу ходить, зверушек спасать, Машку искать… — последнее было произнесено особо печально. В том, что Зельникова жива и относительно здорова — Аленка не сомневалась, но вот судьба ее казалась Мороковой весьма неопределенной. Да еще и все эти сны и тот жуткий голос посреди ночи. Вообще Влад был против, но если что-то взбрело Аленке в голову, то спорить было бесполезно. Оставалось только смириться. Заметив, как помрачнело лицо молодого человека, урожденная Рыжова поспешила сменить тему: — А у тебя как на работе? — спросила девушка, уже заведомо зная ответ. — Напряжно, тяжело, обычно, — проворчал Влад. Оладьи, что странно, были очень хороши. Саша заслужил похвалу. — Вон Алиса куда-то запропастилась. Аленка напряглась, но Мороков поспешил сбить накал: — Не пугайся ты так. За ней водится такая привычка пропадать на несколько дней без слуху и духу, — молодой человек тоскливо вздохнул. — Вот лет пять назад она исчезла на три дня. Искали всей редакцией, потом она мне позвонила из Тамбова и попросила связать ее с отцом. Это был забавный и не единичный случай. Впрочем, знать тебе это вовсе не обязательно. Звучало обидно. Морокова надула щеки. Знание того, что между Владом и Алисой были какие-то секреты, немного обижало, но с другой стороны это не было чем-то удивительным. Мороков со Стрелковой дружил достаточно давно и крепко. Урожденная Рыжова хотела пошутить на эту тему, но не успела. Сашка стукнул рукой по дверному косяку, притягивая к себе внимание. Мальчик вжался в деревяшку и прятал глаза. — Эм… Доброе утро? — тихо-тихо произнес Абрикосов. Тон его не предвещал ничего хорошего. — Доброе… Как же… — Влад вздохнул и залпом выпил свое молоко. — Ну, что натворил уже? — Владик, нельзя на него так накидываться! — прошептала Аленка, легко стукнув суженого по ноге. — Утро только началось! — Именно, оно только началось, а он, судя по овечьему голоску, уже наломал дров. «Еще нет…» — подумал Саша, собирая силы. — Владик… — прошипела девушка. — Я МОГУ ОСТАТЬСЯ У ВАС ЕЩЕ ДВЕ НЕДЕЛИ?! — на одном дыхании выпалил Абрикосов. Супруги между собой удивленно переглянулись. Аленка, чисто интуитивно, положила на брошюрку руку, закрывая лист от глаз подростка. — А ты куда-то собирался? — поинтересовался Влад несколько удивленно. — Скоро первое сентября и… — он не мог назвать истинную причину задержки. Возможно из-за того, что она не была одна. Много факторов накладывалось друг на друга. — Я-я м-могу остаться до четырнадцатого? Пожалуйста! — А… скоро сентябрь… — пробормотал Влад себе под нос. Официально с этого первого сентября он шел в магистратуру, что что-то, да значило. Аленка тоскливо вздохнула. Ее каникулы уже заканчивались, хотя ранее они даже не начинались. — Нет, если вам будет неудобно, то я все пойму и… — голос Сашки сбился. Заметив, как изменились лица дяди и его благоверной, мальчишка опустил плечи. — Ладно, забудьте. Я вернусь в Москву в нужное время. — Сань, ты чего?! — Аленка подпрыгнула на месте. — Оставайся сколько хочешь! — Нет, я… Не важно. Забудьте — Саша грустно улыбнулся. Все же было глупо начинать этот разговор. Он им доставляет сплошные неприятности. Дядька небось спит и видит, как надоедливый племянник уходит прочь. Да и Аленка наверняка не ощущает себя комфортно из-за наличия лишних глаз. Славная девушка. Идет на уступки другим, даже в урон себе. — Я на улицу, если вы не против. И не дожидаясь ответа, Абрикосов спешно вышел прочь. Входная дверь лопнула. Влад, который просто не успел ничего сказать, удивленно моргнул. Что это такое было? Урожденная Рыжова закусила губу и положила теплую ладонь поверх руки супруга. — Владик, я давно хотела тебе кое-что сказать, — собравшись с мыслями, Аленка тяжело вздохнула. — Не пойми меня неправильно, но может Саше действительно не стоит возвращаться назад? Не знаю, что именно у вас происходит там, дома, но к тебе он приезжает в ужасном состоянии… — голос девушки упал до робкого шепота. — Может ему лучше остаться с нами? Я всегда мечтала о младшем брате! Он меня не стеснит! Да и мы все равно хотим купить большой дом. Уверена, ему найдется место! Почему-то Влад думал также.