Останься со мной

Первое, что ощутила Адора, когда проснулась, это жажда. Ее губы слиплись и обветрились, покалывая друг друга омертвевшей кожей. Краем сознания она вспомнила, что на прикроватном столике у нее стоял стакан воды, который она не успела допить до съемок, если его не унесли медсестры. Второе удивило Адору тем, что не сразу бросилось в глаза. Она дышала. Из-за болезненных приступов во сне ей было тяжело дышать, иногда девушка задыхалась, и ее приходилось подключать к аппарату ИВЛ, когда девушка спала. Но сейчас маски на лице не было, а легкие работали в полную силу. Из-за спокойного дыхания не было и легкой мигрени, сопровождавшей девушку в течение трех лет, не было слабости во всем теле. Адора, черт возьми, выспалась и чувствовала себя прекрасно. Конечно, насколько мог чувствовать себя прекрасно темпер, который три года страдал от отравления. Но ощущения были в разы лучше, чем до того как она уснула. Возможно, она немного переспала, но это ощущение тяжести во всем теле девушка предпочитала не замечать. Она дернула рукой, чтобы потереть еще неоткрытые глаза и почувствовала, как ее руку кто-то сжимает. От догадки больно кольнуло в груди, Адора внезапно вспомнила, что перед самым сном из-за вакцины ей показалось, что она видела Кэтру, сидящую рядом. Где-то в глубине души она понимала, что Кэтра не могла быть здесь, но самообман был таким сладким, что Адора максимально долго продолжала самообман, боясь открыть глаза. — Проснулась? Как себя чувствуешь? — раздался тихий голос медсестры. Адора открыла глаза, и фантомное чувство чужой руки, накрывающей ее ладонь, исчезло. В палате кроме нее и дежурной медсестры, стоявшей в дверях, никого было. Адора неровно выдохнула. Видимо, это видение и правда было галлюцинацией из-за лекарства. — Ты так долго спала, впервые за полгода, — продолжила женщина, проверяя реакцию зрачков на свет. — Как самочувствие? — Пить, — прошептала блондинка, и к ее губам тут же уперся край стакана. Еще никогда вода не казалась такой сладкой. — Ты проспала два дня не просыпаясь. Голова не болит? Тошнота? Судорога? Адора покачала головой и еще раз, будто на пробу, вдохнула. Дышать и правда стало легко, ничто не сжимало грудную клетку, глубокий вдох не отзывался болью где-то внутри. Видимо, вакцина направлена сначала вылечить легкие. — Расскажи, как твое состояние? — Намного лучше. Ничего не болит, не тошнит, нет затрудненности в дыхании. Появился аппетит. Женщина счастливо улыбнулась. Каждый ее пациент, идущий на поправку, радовал ее своими улучшавшимися показателями. Возможно, такими темпами срок в полтора месяца на выздоровление после пяти лет болезни окажется не таким уж и несбыточным. Она еще ни разу не слышала от Адоры, что та хочет есть. — Сегодня к тебе должен зайти профессор, чтобы уточнить твое состояние и взять новые анализы. Но сначала я принесу тебе что-нибудь из кафетерия, хорошо? Адора улыбнулась и кивнула. Медсестра вышла из палаты, оставляя девушку одну. В последний раз такое хорошее самочувствие у нее было после двухгодового воздержания от активатора. Яд все еще отравлял ее тело, это проявлялось в легком онемении тела и покалывании конечностей, но разница до и после приема первой дозы вакцина была настолько заметной, что Адора начинала верить в свое выздоровление. Девушка ожидала, что медсестра принесет ей сандвич или что-то мясное, чтобы она смогла поесть что-нибудь питательное, но на прикроватную тумбу опустилось малиновое пирожное, и Адора была очень благодарна. Аппетит, вроде, как бы и был, но желания есть не было, и, словно понимая это, медсестра решила принести любимый десерт своей подопечной. Адора поняла, сколько же много времени она провела в стенах больницы. Ее не удивило, что сон длился двое суток. Кажется, профессор упоминал что-то такое, когда тестировал вакцину. Несмотря на свое, возможно, не совсем стабильное ментальное, да и, что греха таить, физическое состояние профессор Хордак был очень заинтересован в получении такого рода опыта как исцеление темпера. Шанс подобной практики выпадал не всем и едва ли два раза в жизни, поэтому профессор чуть ли не поселился в своей лаборатории, чтобы как можно скорее создать лекарство. Анжеле и Глиммер он не нравился вплоть до начала клинических испытаний вакцины. Они обе не знали, чем объяснить свою неприязнь, но, Адора была уверена, что, когда она полностью поправится, их отношение тут же изменится. Даже сейчас они наверняка перестанут его недолюбливать, когда узнают о нынешнем состоянии Адоры. Боу старался отстраниться от мнений своей жены и ее матери, поэтому придерживался тактики полнейшей тишины, отмалчиваясь в обсуждениях сомнительного профессора. Профессор Хордак был не только ученым, а также доктором биологических и медицинских наук, принимал участие в создании многих лекарств, присутствовал в горячих точках во время вспышек различных инфекционных заболеваний и принимал участие в отправлении первого животного на Марс. Поэтому когда Адора узнала, кто именно займется созданием вакцины для темперов, она поняла, что либо он, либо никто. Помимо аппетита появилось желание погулять. Не в каталке во внутреннем дворе больницы, а в городе и на своих двоих. Пройтись по главной улице города, купить какой-нибудь хот-дог в палатке с ядерно-острой горчицей, совершенно спонтанно сходить в кино, а потом зайти в неважно какой магазин одежды и купить неважно какую одежду. Просто наконец-то хотелось что-то делать, как-нибудь действовать, и неважно, что на это не было ни разрешения, ни сил. Хотелось. Желание хоть как-то разнообразить свою больничную рутину Адора приняла за добрый знак. Прежде ей хотелось только спать и повидаться с семьей, сейчас же ей хотелось чего-то активного. Это же хорошо, правда? Немного грустно, что сейчас она не сможет покинуть палату, однако желание жить точно поможет ей выздороветь быстрее. Как всегда, Хордак вошел в палату без стука и без слов приветствий начал осматривать свою пациентку. Профессор редко разменивался на этикет, предпочитая сначала делать, а потом говорить. В какой-то степени это нравилось Адоре, от профессора Хордака веяло сухим профессионализмом. Наверное, он жутко тиранит своих подчиненных во время работы. — Какого цвета часы? — Хордак задрал свой рукав больничного халата, показывая девушке часы. — Серебряного? Мужчина отметил что-то в документах. — Незначительное расстройство восприятия цвета. Часы золотые. Адору успокоило слово «незначительное» и спокойствие на лице Хордака. Вообще профессор не отличался особой эмоциональностью, девушка лишь раз видела какую-то другую эмоцию кроме напускного безразличия, когда тот впервые провел осмотр. По его лицу было видно, что он шокирован ужасающим состоянием девушки и удивлялся, как она еще может находиться в сознании. — Как общее состояние? — Неплохо. — Хорошо. Обычно во время осмотров в палате была Анжела, которая заполняла пустоту вроде бы пустыми, но в то же время какими-то важными разговорами о том, что будет во время лечения, что будет после него, уточняла у профессора какие-то детали, и профессор отвечал ей слишком сухо, но по делу. Сейчас же Анжелы не было, как и Глиммер с Боу. Девушка предположила, что они готовятся к той самой конференции, если она уже не прошла. — Сегодня будут присутствовать мои студенты, которые пишут свои дипломы про темперов. Хордак не спрашивал у Адоры разрешения, а ставил перед фактом. Но девушка понимала, что это было заранее согласовано с Анжелой или с руководством больницы. А даже если и нет, то Адора бы точно не отказала, потому что она в неоплатном долгу перед Хордаком. Даже если от вакцины не будет последующего улучшения, сейчас она чувствует себя в разы лучше, чем неделю назад. Девушка просто кивнула, давая Хордаку понять, что она услышала и приняла информацию. Все же будет интересно послушать научную сторону о своем происхождении, а также ответить на вопросы не просто любопытных людей, а тех, кто хочет знать больше с научной точки зрения. Возможно, кто-то из сегодняшних студентов в будущем станет следующим первооткрывателем возможных хронозаболеваний и их панацеи.

***

Адора с пяти лет была под опекой Анжелы, как и остальные дети, жила в ее доме и была на домашнем обучении во избежание вопросов общественности, почему ученики исчезают посреди урока. Частные преподаватели же, приходящие ежедневно для домашнего обучения, были посвящены в тогда еще нераскрытую тайну существования темперов, поэтому они с понимаем относились к внезапным исчезновениям своих подопечных, а также внезапным историческим или географическим озарениям. Больше всех неосознанно «прыгал» Боу, и чаще всего он попадал на фабрики в разных странах и временах или знакомился со знаменитыми физиками, поэтому у него всегда хорошо шли физика с химией, а после домашнего обучения он решил поступить в технологический университет недалеко от родного города. Глиммер же всегда была в окружении политиков. Ее объектом был важный политик, чей звездный час пока не наступил, а во время неосознанных путешествий во времени она попадала на дебаты, путчи и выборы. Сначала она долго не хотела бросать Адору в больнице одну, но та убедила подругу, что своим присутствием она ничего не изменит, а отправившись учиться, она сможет изменить что-то, что важнее одного темпера. Так Глиммер стала политологом и правой рукой своей матери во всех ее делах, начиная от дел мэра города и заканчивая позицией темперов в обществе. Сама Адора не смогла закончить домашнее обучение, поскольку ее экстренно госпитализировали за несколько недель до выпускных экзаменов. За три года, которые она провела в больнице, она забыла все основы высшей математики, все физические и химические формулы, но прекрасно помнила историю, книги по которой скрашивали ее однообразные будни. Иногда ей везло, и в больнице оказывался человек, знающий какой-нибудь язык помимо английского. Таким образом Адора научилась устному французскому и устному испанскому. Одним из ее желаний после того, как ее выпустят из больницы, это поступить на историка. Ей нравилась история, она стала свидетелем многих исторических событий, она была бы рада изучать ее и, возможно, даже преподавать. Поэтому, когда она увидела трех студентов-медиков, которые с нескрываемой тягой к знаниям смотрели на темпера, как на восьмое чудо света, девушка ощутила тоску. Она не ходила в школу и не смогла в свое время пойти в университет. Несмотря на то, что она умеет путешествовать во времени, время ускользает от нее, как бы иронично это не звучало. Адора завидовала студентам, но старалась дать им как можно более развернутые ответы на их многочисленные вопросы. — На что похоже чувство во время «прыжка»? Как Вы понимаете, что пора возвращаться? Как конкретно Вы отключаете ощущения во время путешествий во времени? Адоре было приятно то, что будущие врачи хотят узнать о ней как о темпере больше информации, чем можно узнать из средств массовой информации. Анжела и Глиммер будут рады узнать это. Отведенные два часа на разговор со студентами-дипломниками уже подходили к концу, когда в дверь палаты постучались. Хордак вышел в коридор, с кем-то негромко переговорил, а потом вернулся в палату.  — Адора, хочу представить тебе свою ассистентку, которая помогла мне создать вакцину. Заходи. Адора замерла, до боли в руках сжав одеяло. В палату вальяжно зашла девушка, молча кивнула студентам головой в знак приветствия и, не глядя на темпера, посмотрела на своего руководителя, ожидая, что тот еще скажет. — Именно она предположила, что вещество, абсорбирующее яд от активатора «прыжков» должно содержать не только ДНК темпера, который является донором и реципиентом одновременно, но и ДНК объекта, ради которого темпер и осуществлял «прыжки». Благодаря этому мы имеем первое удачное лекарство, которое позволит вывести весь яд из организма темпоре джампера, блокирующий способность путешествовать во времени. Прошу любить и жаловать, Кэтра. Студенты, судорожно записывающие речь профессора, побросали ручки и неловко захлопали. Кэтра впервые посмотрела на Адору и улыбнулась ей. Темпер задрожала, едва сдерживая слезы. — Сегодняшнее занятие окончено, брысь отсюда. — сказал Хордак беззлобно, но студенты испугались, быстро сложили свои записи в сумки и покинули палату. За ними помещение оставил и сам профессор. Стоило двери закрыться, Кэтра кинулась к протягивающей к ней руки Адоре. Ей хотелось обнять темпера изо всех сил и никогда не отпускать. Адора уткнулась лицом ей в плечо и беззвучно роняла слезы, цепляясь пальцами за чужую одежду. Кэтра залезла на кушетку и легла рядом с блондинкой, чувствуя родной природный запах любимого человека вперемешку с больничными лекарствами. — Пусть это будет не сон, это не сон, это не сон, — прошептала Адора, перебирая между пальцев ткань чужой блузки. — Если это галлюцинации из-за лечения, я не буду больше принимать лекарство, я не выдержу этого. Кэтра крепко сжала в своих руках ее лицо и беспорядочно расцеловала в щеки, губы, подбородок, ладони. Их разлука была такой долгой для обеих, а встреча такой долгожданной и невероятной, что было сложно поверить в реальность происходящего. Кэтра выплакала свое в Индонезии, когда будто почувствовала, что это была их последняя встреча, а потом еще немножко пару дней назад, когда увидела совершенно изморенную отравлением Адору на больничной кушетке, когда та уже уснула после первой дозы лекарства. — Останься со мной, пожалуйста, останься, — все еще шептала Адора, будто находясь в бреду. Их ночь после выпускного Кэтры была так давно, Адора бесконечно сильно соскучилась по возлюбленной. Она только начала верить в вероятность своего выздоровления, но, как бы она ни храбрилась, она не могла поверить в то, что они еще когда-нибудь смогут встретиться. — Я с тобой, — Кэтра трепетно поцеловала Адору в губы, а потом помогла той устроить голову у себя на плече. — Теперь я тебя не отпущу. Адора боялась моргать, будто присутствие горячего тела рядом и заполнивший сознание запах шоколадных сигарет мог исчезнуть в любой момент. Кэтра нежно пропускала между пальцев пшеничные пряди, прислушиваясь к дыханию блондинки, надеясь, что та вскоре уснет. В ее состоянии такой стресс не желателен. — Как ты меня нашла? — услышала шатенка тихий вопрос. — Когда одна прыгучая балда бросила меня на произвол судьбы одну, я поняла, что придется идти на кое-какие хитрости. Хордак преподавал в моем университете, и, после раскрытия существования темперов, он ударился в какие-то секретные исследования. Я перевелась на его специальность и напросилась ассистентом. После учебы устроилась работать к нему в лабораторию, и он рассказал, что пытается создать лекарство, которое сможет вылечить одного конкретного темпера от отравления активатором. — Прости меня, прости-прости-прости, я не хотела, я… Адора вжалась всем телом в Кэтру, но Кэтра лишь грустно улыбнулась, успокаивающе поглаживая девушку по спине. На фоне пищала аппаратура, следящая за сердцебиением пациентки, но этот писк не отвлекал. Наверняка дежурная медсестра получила уведомление, что у Адоры так резко подскочил пульс, но, раз их никто до сих пор не потревожил, Хордак дал ясно понять, что с темпером все хорошо и в ближайшее время ее не стоит беспокоить. — Это не ты виновата, а я. Но я искуплю свою вину, я вылечу тебя, и тогда ты от меня уже никуда не денешься. Адора подняла голову и посмотрела в разноцветные глаза, все еще не веря в то, что Кэтра не где-то в прошлом, не где-то в воспоминаниях, а в одном времени с ней, лежит рядом и обнимает ее. Теплые смуглые руки так нежно и так правильно лежали на ее спине и талии, будто были там всегда. — Хей, Адора. Я люблю тебя. Девушки тихо засмеялись. Их пальцы переплелись, мягко сжимаясь, и только от этого действия на душе стало спокойнее. — Я тоже люблю тебя. Кэтра тепло поцеловала Адору в губы, ощущая как девушка снова начинает пахнуть грейпфрутом.