Я не хочу тонуть в тебе

У них всё было нормально. Вернее, они создавали видимость нормальности. Сэм ходил в выпускной класс средней школы Лоуренса, ему скоро должно было исполниться семнадцать лет. Дину зимой стукнул двадцать один год. Старший Винчестер работал механиком в автосервисе, куда его взяли не столько благодаря дружеским связям Бобби Сингера, сколько благодаря таланту парня. Всё-таки глава семейства Винчестеров в своё время научил Дина управляться с машинами, и у того это получалось замечательно. Дин был лучшим работником. Прокормить себя и Сэма он мог. Прокормить — значит не только покупать еду, но и всю необходимую одежду и книги, которыми дом буквально был завален, хотя читал их только Сэм. Помогали мальчикам и соцвыплаты. В самые трудные времена рядом всегда оказывались Бобби и Эллен Харвелл. А где же были Джон и Мэри Винчестеры?.. Они уже четыре года покоились на дне Атлантического океана в разбившемся самолёте, если от их тел вообще что-то осталось после взрыва самолёта и вместе с ним около двух сотен пассажиров. Эта была трагедия государственного масштаба. После по стране прошло множество митингов, города буквально окутала ненависть к правительству. Но Дин и Сэм не замечали этого. Дину было семнадцать, когда ему пришлось взвалить на себя всё. Сэм хотел устроиться на подработку, когда ему исполнилось четырнадцать, но Дин запретил как отрезал. Так они и жили вот уже четыре года. Обычные семейные роли у них совершенно попутались. Дин, как их мама, будил Сэмми по утрам, готовил завтрак, Сэм помогал ему по дому, старший же мог отчитать младшего, как отец, а Саманта могла истерить, как жёнушка. Они взвалили на себя роли одновременно и родителей, и в какой-то степени супругов, как бы это не звучало. Только поэтому они уже не могли быть обычными братьями. Из-за исключительных обстоятельств Сэм и Дин и стали исключительными. Сэм после трагедии спал в одной комнате с братом. Да они вообще были неразлучны. Дин даже боялся отпускать мелкого в кино одного. Сэмми — всё, что осталось у Дина. А Дин — всё, что осталось у Сэма. Младший Винчестер ночами рыдал не в свою подушку, а в плечо старшего брата. Они даже не смогли похоронить родителей… И первые недели Сэм плакал из-за этого, постоянно в ночном бреду твердил, а что, если они могли выжить, раз тел нет. Дину ничего не оставалось, кроме как прижать Сэмми к своей груди и тихо петь ту песню, что пела им в детстве мама. По крайней мере так ночи для Сэма обходились без кошмаров. Дину некогда было даже думать о своем психологическом состоянии, он погряз в мыслях о Сэмми, но иногда он думал, что так даже лучше, лучше погрязнуть в заботах о брате, чем копать себе черную дыру внутри. Совместные ночи на одной кровати не воспринимались Винчестерами как что-то неправильное до одного утра… Сэм пришёл со школы только в шесть часов вечера, сегодня у него была тренировка по баскетболу. Голодный, уставший, парень хотел лишь поесть, принять душ и завалиться спать. Всё равно завтра выходной, а значит уроки можно не делать. Дин в пятницу приходил со смены раньше, чем в другие дни и Сэм не задумывался о том, почему так было. На самом деле Дин просто хотел проводить пятничный вечер с Сэмми. Тем более младший приходил таким измотанным, что вряд ли был способен приготовить себе ужин. Так или иначе привычка проводить вечер пятницы вместе у Винчестеров уже была, поэтому когда Сэм зашёл в дом, он крикнул: — Дин, я дома. Сэм медленно снимал кроссовки, сидя на стуле в коридоре, когда там появился Дин. — Привет, Сэмми, — улыбнулся Дин и Сэм, взглянув на брата, тоже улыбнулся. На том был фартук, Сэм не побоялся бы сказать этого вслух, любимый фартук Дина. Любимый, потому что на нём был нарисован Бэтмен. — На ужин у нас поджаренные макароны с сосисками, ждать тебя не буду, — сказал Дин, подмигнул и унёсся на кухню, боясь, что еда подгорит. Сэм хмыкнул. Запах с кухни заставил младшего блаженно вдохнуть, пока он шёл в душ. Сэм управился за десять минут, закутал волосы в полотенце. Надо сказать, что волосы младшего отросли по плечи, поэтому тот даже не обижался, когда Дин называл его Самантой. Имел право. Но пока Сэму было удобно, он не подстригал их, хотя иногда старший ворчал, что из-за рапунцелевских привычек Сэма им пришлось купить фен. Сэм уселся за стол, тарелка с едой уже испускала вкусный пар во всю, как и кружка какао. Сэм очень любил какао с детства. Мама готовила его раз в неделю. А после гибели родителей Дин об этом не забыл, поэтому каждую пятницу тоже его готовил для Сэма. Младший не говорил об этом, но на самом деле он подмечал все такие детали в поведении Дина и был благодарен брату за такую заботу. — Как дела в школе? — поинтересовался Дин, запихивая в себя сосиску, перемазанную в кетчупе и майонезе одновременно, на что Сэм морщился и справлялся с желанием выблевать обед. — Отлично, по истории сегодня пять получил за контрольную, — ответил Сэм, стараясь не выглядеть при этом гордым, но Дин знал каждый его жест наизусть, поэтому считал эту эмоцию брата лишь с приподнятых бровей. — А на какую тему контроша? — Битва при Геттисберге, — пожал плечами Сэм. Дин нахмурился. Прошло четыре года, а он уже забыл, что изучал в школе. Хотя, быть может, в данном случае было бы более уместно сказать, что и не мог вспомнить этого, потому что не учил. — Не трудись, Дин, — улыбаясь одними уголками губ, ответил Сэм. — Ведь это всего-то самое кровопролитное сражение в ходе Гражданской войны. — Не дерзи старшим, — пробубнил Дин. Сэм ухмыльнулся. В глазах младшего прыгали чёртики. И так каждый раз, когда он «учил» Дина или просто показывал ему, какой он умный. А Сэм любил это показывать. — Ну, а так вообще ещё по физике за лабораторку пятёрка, — добавил Сэм, отхлёбывая из кружки какао. Он облизал губы, на которых осталось какао, и скоро послышалось довольное «мммм». Дин при этом «мммм» почувствовал, что мог бы от счастья улететь на небо, если бы подпрыгнул. Ему приятно было радовать брата. Дин чувствовал себя счастливым, когда видел на лице Сэма улыбку, даже сучью. — А что вы там, гении, на физике проходите? — Дифракцию электромагнитных волн, — просто ответил Сэм, но Дин видел, что ответил по-сучьи. У Сэма было два варианта «просто»: собственно, просто и просто по-сучьи, как называл это Дин. Второй вариант означал выпендрёж с невинным видом. — Иногда мне кажется, что мы учились в разных школах, — хмыкнул Дин. — А как тренировка? Когда у вас соревнования по женскому баскетболу? — спросил старший и поиграл бровями. Сэм закатил глаза. Дин вечно вёл себя как тот ещё бабник, хотя в реальности он ни с кем не сближался после трагедии. То есть уже четыре года. Последняя девушка у него была в шестнадцать лет, до той трагедии… Сэм, конечно, не мог поговорить с Дином о причинах такого странного поведения. Но младший полагал, что старший решал эту проблему сам, как и Сэм, пятиминуткой по утрам. — Дин, в соответствии с законом, тебя посадят за такой интерес к женскому баскетболу, — сказал Сэм, вытирая руки салфетками. — Нашёлся тут адвокат, — вздохнул Дин. — Хм, Сэмми, кстати, а ты ещё не передумал, кем хочешь стать? Сэм думал об этом долго, но так и не передумал. — Всё, как раньше, — замявшись, смотря в тарелку, ответил Сэм, — выучиться на адвоката, — выдохнул Сэм и замер, ожидая реакции Дина. Не то чтобы он боялся, что брат ему запретит, Сэм боялся обидеть Дина. Ведь их отец работал механиком, их дед работал механиком. Дин работает механиком. Это что-то вроде негласного семейного дела, переходящего из поколения в поколение. И Сэм думал, а вдруг Дин надеется, что он тоже пойдёт по стопам старшего… — Отлично, это хорошо, — выдал Дин, приподняв брови. Сэм ждал дальнейшей реакции старшего, не спуская с того взгляд. Дин про себя что-то явно взвешивал, судя по движениям бровей, по тому, как он высунул кончик языка, он всегда так делал, когда размышлял о чём-то. Сэм заметил, что смотрит уже не на общую картину, а на этот юркий язычок, вдруг облизавший пухлые губы. Взгляд сам опустился на руки старшего брата. Тот был крепко сложен, что Сэм отлично видел сейчас, ведь Дин сидел в майке. И надо же так, что эти накачанные руки, эти будто скульптором высеченные пальцы, этот кадык, ходящий туда-сюда и не дающий Сэму покоя, всё это не принадлежало ни одной девчонке. Младший Винчестер поймал себя на мысли, что и не хотел бы, чтобы это всё когда-нибудь кому-нибудь досталось. Кому-нибудь, кроме него… — Думаю, тебе это подходит, здорово, что не передумал, — вырвал Сэма из пучины мыслей голос Дина. — А, что? — не понял тот. Он уже забыл тему разговора, пока размышлял о… красоте своего брата. Сэм встряхнул головой, полотенце съехало на глаза. Дин хохотнул. — Эй, что с тобой, Сэмми? — Ничего, — поправив полотенце, буркнул Сэм. — Да? А чего покраснел? — спросил Дин, изогнув бровь в свойственной ему игривой манере. — Так что ты думаешь? — сменил тему Сэм, спрятав взгляд в стакане с какао. — Говорю же, тебе подходит, здорово, что не передумал, а то многие прям перед выпускным начинают сомневаться в выборе. А ты умная голова, Сэм, у нас половина полок напичкана всякими историческими книжками и законами, тебе это нравится, — говорил Дин, немного постукивая пальцами по столу в размышлении, — а если у подростка вместо камасутры под подушкой лежит конституция, то… — Дин пожал плечами, а Сэм с улыбкой слушал его изречение, — Сэмми, я думаю, ты справишься и станешь крутым адвокатом. Дин перевёл взгляд на брата и тот выдохнул. Дин так сильно был похож на маму в этот момент. Его взгляд, такой тёплый, нежный взгляд зеленоватых глаз… И этот взгляд, Сэм знал, посвящался исключительно ему, и только от данной мысли у младшего Винчестера тепло растекалось по венам. — Спасибо, — ответил Сэм, вставая из-за стола. — Да не за что, — сказал Дин, — фильм сегодня посмотрим или малыш Сэмми уже хочет спать? — Ди-и-ин, — возвёл очи горе Сэм на такое обращение, вздохнул и продолжил, — мне голову надо посушить, — и вышел из кухни. А минуту спустя вернулся. — Где фен? — Какой фен? — улыбнулся Дин, а в голосе уже слышалась издевка. Сэм поджал губы. Дин улыбнулся ещё шире, смотря на младшего, подпершего бока руками и чуть ли не выпускающего пар из ушей. Сэм быстро подошел к Дину, рукой не постеснялся залезть под скатерть. — Это, что, домогательство? — перехватил под скатертью руки Сэма Дин. Оба вздрогнули, когда Сэм схватил вместо фена то, что ему хватать было явно не положено. Дин уставился на Сэма, тот — на Дина, во взглядах был испуг, неловкость, но и ещё что-то; Сэм не сразу убрал руку, казалось, его программа дала сбой, отчего Дин нервно облизнулся, наигранно ухмыльнулся в привычной манере и сказал, — а кого в таком случае посадят, а, Сэмми? — Придурок, — с надувшимися и покрасневшими щеками выпалил Сэм, схватил фен с коленей Дина и ушел в гостиную. — Да ладно, я же пошутил, — крикнул ему вслед Дин и тут же нервно постучал пальцами по столу. Что такое сейчас было? Ну положил Сэм руку на его пах, ну нечаянно же, ну что такого? Тогда почему Дина пробила дрожь?.. Хотя кого не пробьёт дрожь, если до него дотронуться там? «Да ну, херня это всё, что париться», — подумал Дин, сам отмахнул странные мысли и пошёл к Сэму. Тот уже растирал голову полотенцем. И непонятно было, то ли он покраснел от стараний, то ли от случившегося на кухне. — Ну прости меня, ну фигня же, давай забудем, — прислонившись к косяку, сказал Дин. — И ты признаешь, что ты придурок, — ответил Сэм, не смотря на брата. — Нет, не признаю, — улыбнулся Дин, чувствуя, как Сэм сдаётся, — потому что ты всё равно будешь меня так называть. Сэм вздохнул. Ну вот правда, чего он так взбесился? Не с того ли, что сам почувствовал что-то странное там, на кухне?.. — Ладно, проехали, — хмыкнул Сэм и потопал в ванную комнату. — Погоди, — преградил ему путь Дин, — дай сюда, — он взял у недоумевающего Сэма фен и расческу. — Дин, ты чего? — Иди сюда, — развернул брата Дин и провел того к стулу, удачно оказавшемуся в комнате. — Сядь. Сэм сел. Дин включил фен. И Сэм почувствовал прикосновение расчески к голове. Сердце забилось чаще. Так ему только мама сушила голову, но это было очень давно. «Это способ Дина извиниться?» — думал Сэм. Он боялся что-то сказать, спросить, боялся, что тогда это закончится, Дин уйдёт. — Не хочешь их укоротить? — спросил Дин, повышая голос, чтобы Сэм услышал его за звуком фена. Сэм наклонил голову назад и помотал ей: «Нет». — Саманта, — хмыкнул сам себе Дин, продолжая проводить расческой по прядям Сэма. Сэм сидел с закрытыми глазами. И он млел от ощущения зубцов расчески на затылке, за ухом, у висков. Иногда он наклонял голову так, чтобы Дину было проще подхватить часть волос и просушить их. Дин же видел, что младшему нравится. Старший загляделся на то, как тот откидывает голову назад, глаза прикрыты. На губах улыбка. Потом Сэм повёл голову вправо, по кругу. Дин засмотрелся. Сушка волос превратилась в какой-то медленный танец. Оба Винчестера были будто загипнотизированными. Сэм — ощущениями. Дин — видом довольного брата и осознанием того, что это он приносит ему удовольствие. Одна секунда — в голове Дина вспыхнул образ Сэма, так же откинувшего шею, но при совсем других обстоятельствах. Тепло разбегалось по венам. А Дин все смотрел, расчесывал… А Сэм млел и млел, уже не стесняясь улыбаться. В какой-то момент Дин заменил расческу пальцами, конечно, только потому, что так было удобнее проверить, просушились ли волосы. Сэм от неожиданности открыл глаза и наклонил голову назад в недоумении, как раз тогда, когда Дин провёл пальцами у него за ухом, порозовевшим от нагретого феном воздуха. Сэм распахнул глаза, а Дин увидел, что зрачки у того расширены. Сердца пробили пару неровных ударов у обоих. Дин встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. — Вроде всё, — сказал он, выключая фен и ещё раз нежно проводя пальцами по прядям Сэма, отчего тот вдруг поерзал на стуле. — Спасибо, я, пожалуй, пойду почитаю, — выговорил Сэм и унёсся по лестнице в их комнату. Их комната на самом деле была комнатой Дина, но Сэм спал там с момента трагедии. Мальчик не мог спать один, он плакал, ему снились кошмары, и Дину ничего не оставалось, кроме как взять брата в охапку и уложить к себе на расправленный перед этим диван. Так они и спали. Сэм засыпал гораздо лучше в объятиях брата. И через полгода кошмары стали редким явлением. Дин был рад. Он ведь целыми днями пропадал на работе, как раз закончил после случившегося школу, устроился механиком, поэтому теперь не виделся с братишкой так часто, как раньше. Проблема была и в том, что самолёт был взорван перед Рождеством. Это очень повлияло на младшего Винчестера. Он что-то навыдумывал себе, что, мол, это он виноват. Дин не понимал, с чего Сэм это взял, как праздник и самобичевание брата связаны. Сэм с ним об этом не говорил, только ночами сопел в подушку. А Дину оставалось сопеть в затылок Сэма, чуть-чуть щекоча его, чтобы хоть как-то вызвать улыбку. Получалось. Когда Дин закончил с посудой и посмотрел новости, то пошёл спать. Он зашёл в комнату и увидел, что Сэм уже вырубился, а на груди у него лежала раскрытая конституция. «Ботаник», — сказал про себя Дин, улыбаясь при взгляде на своё спящее чудо. Старший подошёл к брату, убрал с того книжку, положив её на полку, перед этим заложив на странице, где Сэм остановился, закладку. Дин выключил свет, улёгся на диван, старясь не разбудить Сэма. Тот крепко спал, грудь приподнималась от мерного дыхания. Старший повернулся к брату, укутал его одеялом и вгляделся в такие знакомые черты лица. Он не хотел думать о том, что произошло сегодня, но и не мог не думать. В любом случае, главное, недоразумение было разрешено его извинением. Хотя вопросы остались. Дин смотрел на Сэма и понимал, что любит его слишком сильно. Ну, наверное, так и положено. Ведь Сэм единственный близкий ему человек. Но Дин понимал, что любит его не только как брата. Вряд ли каждый хочет затискать своего брата в объятиях, зацеловать, сделать приятное таким образом, каким братьям не положено… Дин думал об этом в последнее время очень часто. И безумно боялся собственных мыслей. Сэм вдруг повернулся на бок, спиной к Дину. И тот решил, что хватит думать о ерунде, он укутал Сэма, придвинулся к нему ближе и выдохнул тому в затылок: — Спокойной ночи, Сэмми. Сэм спал крепко, но снилось ему что-то странное, он видел то, что уже происходило сегодня. Вот только начало было тем же, а конец совсем другим. Сначала они ужинали, как и в реальности. Но с момента, когда Сэм рукой коснулся паха Дина, всё пошло совсем не так. Фен полетел в сторону, а младший оказался на коленях старшего. Тот зацеловывал его. А Сэм издавал блаженные стоны тому в губы. Он никогда не целовался до этого. И осознание того, что первый поцелуй ему подарил Дин, сносило крышу. Сэм задрожал и притёрся ближе. — Сэмми… Дин обхватил ягодицы брата и задышал тому в шею. Чёрт, Сэм готов был кончить только от этого шепота у шеи и ощущения близости. Дин засунул руку в боксёры Сэма. Тот затуманенным взглядом смотрел, как брат трогает его уже вставший и мокрый от смазки член. Сэм стал толкаться в руку, чувствуя, как одной рукой Дин притягивает его за спину к себе поближе, а другой дрочит ему, а сам быстро трётся, чтобы тоже получить хоть какое-то облегчение, но на деле разгораясь еще больше. В какой-то момент Сэм почувствовал, как кто-то куснул его за плечо. Но куснули явно сзади, хотя Дин был спереди. Младший оглянулся. А там тоже был Дин. Чёрт, что за херня? И вдруг Сэм проснулся, открыл глаза. Но ощущения продолжались, ему все так же дрочили и притирались, только сзади. Спросонья Сэм не понял, но как дошло, кто находится сзади, Сэм ахнул, повернулся. — ДИН, ПРОСНИСЬ. Дин вздрогнул. Рука остановилась прямо в трусах брата. Сэм замер. Может, лучше было бы не будить брата? Но ведь хрен выберешься из этих медвежьих лап. Дин открыл глаза и столкнулся с Сэмом взглядом. Дин нахмурился, а спустя мгновение ахнул и быстро вытащил руку из трусов уже покрасневшего с ног до головы брата, не перестающего смотреть ему в лицо. Сказать было нечего. Сэм увидел, как уши Дина порозовели. Опустил взгляд и сглотнул. У брата стоял. У Дина стоял на него. Или во всем виновато утро? Или Сэм сам стал притираться к нему во сне? Кто виноват в случившемся? И, чёрт возьми, почему Сэму так хочется продолжить начатое?.. Братья просто лежали и пялились друг на друга. Сэм ждал реакции старшего. Мозги отказали напрочь, к тому же зверски хотелось кончить. И вдруг Дин улыбнулся как-то снисходительно (кто бы знал, чего ему это стоило!) и сказал: — Доброе утро, Сэмми, это месть за вчерашнее? У тебя почти получилось. Я в душ первый, — и Дин мигом унёсся из комнаты, прихватив из шкафа полотенце и боксёры. «Значит, это я начал?» — подумал Сэм, когда брат ушёл. Чёрт разберёт. Парень не хотел думать об этом. Он уткнулся лицом в подушку Дина, которая еще хранила его запах. «Нет, Сэм, не делай этого», — говорил себе Сэм, но уже дрочил во всю, вдыхая запах простыни Дина. Тот всё равно в душе делает то же самое… Сэм кончил, закусив подушку зубами. Ну вот, теперь ему тоже точно надо в душ. Сэм убрал грязную простынь с постели, сменил боксеры, Дин как раз вышел из душа. Братья прошли мимо друг друга молча. Сэм всё закинул в стирку. Сам помылся. Ну и что теперь делать? Нет, он не сможет спать с Дином снова. Как это вообще вышло? Как можно было так далеко зайти? Сэм очень сильно боялся, что брат узнает о его чувствах. Скорее всего, сейчас Дин просто в шоке и будет делать вид, что ничего не случилось. Но Сэм так не может. Надо переезжать обратно в свою комнату, в которой он не спал уже несколько лет. Сэм даже придумал аргумент, мол, у него через полтора месяца экзамены, надо готовиться, так что, чтобы не мешать Дину после смены, Сэм будет жить в другой комнате. Младший Винчестер понимал, что аргумент слишком простой, но для Дина сойдёт. На следующий день Сэм переехал в свою старую комнату, которая была напротив комнаты Дина. Он долго не мог уснуть, лишь под утро ухватил час сна. А когда проснулся, то не понял, где Дин, где он сам, пока не вспомнил вчерашнее… Что ж, дело привычки. Главное, что Дин не поднимал эту тему. Вообще братья старались друг с другом не пересекаться. Ели даже в разное время целые выходные. Дин в воскресенье куда-то ушёл, сказал, что на встречу с друзьями с работы. Сэм пытался сосредоточиться на учёбе. Он погряз в школьных делах на целую неделю, старательно не замечая Дина. Ему вообще-то и думать было некогда о том, что происходило между ними. Ночами Сэма стали мучить кошмары. Давненько такого не было, Сэм порой просыпался в поту посреди ночи и до утра почти не спал, ворочался. Так что днём он был вылитый зомби, хорошо хоть Дин не замечал, пропадал на работе, а когда приходил, то Сэм уходил к себе делать домашку. И вот очередная пятница. Но Сэм, придя домой, не застал там Дина. Это было очень странно, но, быть может, у того поменялся график… Дин пришёл поздно, извинился за неприготовленный ужин, ушёл к себе, но Сэм, когда брат проходил мимо, почувствовал запах алкоголя. Дин напился. Какого хрена? Сэм помыл за собой посуду, потопал на второй этаж, заглянул к брату в комнату, тот уже дрых вовсю. Вещи валялись на полу. Младший подобрал их. Понюхал. Помимо привычного запаха одеколона брата было ещё что-то. Более нежный запах. Духи. Женские. Сэм приоткрыл рот в шоке. Понюхал ещё раз. Нет, он не мог ошибиться. И вдруг руку защекотало что-то, юноша прищурился. Это на руку упал волос. Длинный. И длина явно не сходится с длиной волос Сэма. Парень закусил губу, глянул на брата с грустью, встал, забрал вещи и вышел из комнаты.

The earth was quaking, Земля задрожала, My mind was achin', Моя душа изнывала, And we were makin' it and you… И мы делали это, и ты… Shook me all night long, Ты не давал мне спать всю ночь напролет. — You Shook Me All Night Long (AC/DC)