— Ты напился, — первое, что Дин услышал сквозь пелену адской головной боли утром следующего дня.
Старший Винчестер как раз зашёл на кухню в поиске таблеток, когда сзади раздался голос Сэма. Слова были произнесены ровным голосом, но Дин слишком хорошо знал младшего, чтобы купиться на это. На самом деле Сэм буквально был натянут как струна, он стоял со сложенными руками и пялился на брата, поджав губы.
Дин не хотел волновать брата, поэтому сделал непринужденный вид (ну, постарался точно) и ответил, избегая взгляда младшего:
— Да так, погуляли с ребятами после работы.
— Тогда почему ты мне не позвонил? Не предупредил?
— Потому что я взрослый человек и имею право отдохнуть вечером? — уже чуть сердито ответил Дин, повернувшись к брату. Он не хотел повышать голос, но голова разрывалась, а тут ещё Сэм пристал со своим бубнёжем.
— Вечером пятницы, — поправил младший. Дин мигом повернул голову, чтобы взглянуть на календарь.
— Оу.
Сэм заметил, как Дин сразу растерял свой пыл при взгляде на календарь. Ведь вечер пятницы они всегда проводили вместе. Конечно, братья не клялись на крови, но это стало своеобразной традицией, поэтому Дин не мог забыть про пятницу. Или мог? Но тогда с ним явно что-то было не в порядке, как считал Сэм.
— Прости, Сэмми, — искренне сказал Дин, вытаскивая из пачки таблетку, — я так заработался, что…
— Весь в поту пришёл вчера, знаю, — произнёс Сэм, опёршись о стену боком. И в его словах Дин не мог не различить язвительных ноток, поэтому он и уставился на младшего, как только проглотил таблетку.
— Вот только пот пах женскими духами, — продолжил младший, прекрасно осознавая, что ведёт себя сейчас как ревнивая жена.
— А ты думал как? — невозмутимо и гордо отвечал Дин, чувствуя от этих собственнических выпадов Сэма необъяснимое садистское удовольствие. — Я красавчик, вот ко мне и клеятся все подряд, прям висли на мне, ты бы видел…
— Спасибо, нанюхался ароматов твоей пассии, — дерзко оборвал Сэм, развернулся и вышел с кухни.
— Между прочим, её зовут Лиза, — выпалил Дин вслед уходящему брату, но в ответ услышал только топот ног по лестнице.
Дин не знал, почему так взбесился после слов Сэма. Чёрт дёрнул говорить о том, сколько на него вешалось баб. Тем более это была ложь. Дину просто хотелось это сказать, хотелось посмотреть на реакцию брата. «Молодец, Дин, повёл себя как мудак», — подумал старший Винчестер про себя же. В конце концов, Сэм же не виноват в том, что чувствует Дин.
Дин до холодного пота боялся представить, что его неправильные чувства к брату могут с ним же и сделать. Он поклялся сам себе как можно старательнее их скрывать. И до того утра неделю назад это было возможно, забота Дина не переходила, в его собственном понимании, пределов братской заботы. Хотя это было трудно. Ведь после трагедии Сэму и впрямь нужен был не просто брат, но и мама, и папа. Старший Винчестер пытался в какой-то мере заменить их обоих, сам себя убеждая в том, что, к примеру, чрезмерная нежность по отношению к Сэмми была той материнской любовью, которой его брату не хватало. Но иногда, будучи честным с самим собой, Дин ужасался тому, какое грязное чувство он оправдывал чистейшими проявлениями любви. Он согласился бы умереть, лишь бы Сэм не узнал об этом. Тогда Дин его потеряет, Сэмми отвернётся от него. А этого допустить старший Винчестер не мог. Брата надо было оберегать, за ним нужно было приглядывать, то есть постоянно быть рядом, а, значит, свои собственные чувства нужно куда-то прятать, чем-то пытаться заглушить. И один из способов — девушка.
Дин знал, что идти к брату сейчас бессмысленно, тот спрячется за конституцию и будет делать вид, что ничего не слышит. Проходили уже. Старший Винчестер набрал в телефоне номер Лиз. Единственный способ отвлечься от мыслей о Сэме.
— Отлично, встретимся в парке, — услышал голос старшего брата Сэм, когда подошёл к лестнице. Снова ревность ударила в голову. А за ней мысли о том, что это неправильно, нельзя ревновать брата.
— Сэмми, вернусь в шесть вечера, — крикнул Дин, уже одеваясь в прихожей.
Сэм не ответил. «Пусть катится, куда вздумается», — проворчал он про себя. Услышав, как хлопнула входная дверь, парень лёг на кровать, на спину, сложил руки на груди.
Сэм ненавидел эту Лиз уже просто за одно её существование, ненавидел брата за то, что сам же его слишком сильно любил. «Ну не придурок ли я?» — корил себя Сэм. Уже второй день он ведёт себя как ревнивая жёнушка, не имея на это никаких прав. А ведь Дин ничего не знает о его чувствах. И хорошо, что не знает, думал Сэм, а то тогда он точно бы потерял старшего навсегда…
Сэм закрыл глаза и представил их будущее. Вот он заканчивает школу, на выпускной младшего брата Дин приходит вместе с Лиз, в том числе и потому что сестра Лиз учится в классе Сэма. Вот они хотят отпраздновать это событие за одним столом, наверняка в доме Винчестеров. Вот после ужина Дин уводит Лиз к себе в комнату, находящуюся напротив комнаты Сэма…
Сэм раскрыл глаза. Дыхание участилось. Пальцы рук затряслись. Парень упал лицом в подушку и закусил её зубами. Он не хотел отдавать Дина. Самые невесёлые фантазии пролетали в сознании младшего Винчестера одна за другой. И в каждой Дин оставлял его, а где-то Сэм признавался ему в собственных чувствах и Дин называл его в ответ монстром, а потом тоже оставлял одного. Пустота съедала душу Сэма. В конечном итоге он просто останется один наедине со своими чувствами к брату. Так он думал. Эта пустота давила на младшего Винчестера. Хотелось чем-то её заменить, почувствовать что-то, чтобы избавиться от этой душевной дыры.
Слёзы затуманивали дорогу до старого комода в углу комнаты, но Сэм уже шёл по привычке. По привычке же он открыл средний ящик. По привычке достал оттуда нож. Он покрутил нож в руках. Очень хотелось заглушить душевную боль физической. Тем более Сэм знал, что способ был рабочий. Нет, психом он не был, но трагедия с родителями сильно на него повлияла. Года три назад Дин еле-еле помог ему справиться с тягой к селфхарму. Неужели все старания старшего брата были напрасными? «Прости, Дин», — шепнул Сэм и сделал первый порез. С первой струйкой крови ему полегчало.
Сэм обработал рану, промыл нож и положил обратно. Теперь так приятно было периодически давить на порез, ощущая эту сладкую режущую боль. Все порывы к самобичеванию пресекались наслаждением от этой боли. Младший Винчестер, однако, боялся, что Дин узнает о рецидиве, поэтому после процедуры надел рубашку, чтобы прикрыть перевязанную руку. Сэм сел за уроки. Иногда, почитывая параграф, он снова давил на порез, чтобы почувствовать боль.
Дин вернулся около шести часов вечера. Он почти целый день провёл с Лиз, а потом сбегал в магазин за продуктами.
— Сэмми, я дома.
Но ответила Дину только тишина. Однако заметив на кухне ещё горячий чайник и услышав топот ног наверху, Дин успокоился. Брат дома. Отлично. Но Сэм всё ещё не хочет с ним разговаривать. Не совсем отлично… Старший Винчестер за день вместе с Лиз повеселел, прогулка в парке помогла. К тому же, он поближе узнал девушку. Она реально была хорошая. И пока все плюсы, увиденные в ней Дином, только подтверждались снова и снова. Дин старался не думать о том, что воспринимал её, скорее, как подругу, а не девушку, партнёршу… Он надеялся, что это пройдёт. На Лиз заглядывались очень многие парни в округе не просто так. Всё, как говорится, было при ней. Но почему-то Дин не мог смотреть на её ямочки на щеках и не думать при этом о ямочках Сэмми, не мог смотреть в её ореховые глаза и не видеть в них Сэмми… И всё-таки Дин не оставлял попыток доказать самому себе собственную нормальность.
Всё это, правда, не отменяло того факта, что Сэм был обижен на Дина. Поэтому, чтобы хоть как-то извиниться перед Сэмми, старший Винчестер решил сварить ему любимое какао. Дин взаправду сожалел о пропущенном вечере пятницы, но девушка могла встретиться только в то время, и парень, дико боявшийся того, что случилось между ним и братом неделю назад, решился на свидание. Дин вздохнул, перемешивая какао в кружке ложкой, снова возвращаясь мыслями к сравнению Сэма и Лиз. Очевидно же, что Лиз — женская версия Сэмми. Только без сисек. Но, может быть, сиськи спасут личный мир Дина от греха… Старший Винчестер уповал только на них.
С такими греховно-невесёлыми мыслями Дин направился в комнату к Сэму. Надо же, как давно он тут не был… Тот лежал на спине, смотрел в потолок, скрестив руки на груди. Обычно Сэм принимал такую позу в детстве, когда обижался на отца за то, что тот прятал конфеты по дому. Забавно, теперь та же поза, но вот Сэмми уже вымахал с Эйфелеву башню, и ещё продолжает расти.
— Тук-тук, разрешите войти, ваше ворчательство?
Сэм не сдержал улыбки при словах брата, которые раньше слышал от мамы, когда она приходила его успокаивать.
— Разрешаю.
— Я тут тебе принёс какао, — немного замявшись, сказал Дин и передал кружку севшему на кровати Сэму в руки, но добавил, — только осторожно, горячее, — добавил как раз тогда, когда их пальцы соприкоснулись.
Дин бы соврал, если бы сказал, что не задержал так близко их руки на одну секунду, только чтобы коснуться Сэма разочек. Про себя старший Винчестер проклинал ту ночь на диване неделю назад, потому что теперь из-за произошедшего у них с Сэмом явно будет лимит на прикосновения и ограничение на личное пространство…
— Прости меня, — сказал Дин, присаживаясь на край кровати брата и стараясь не смотреть Сэму в глаза, — я знаю, что для тебя значит пятница.
— Я думал, она что-то значит для НАС, — выделил Сэм, не скрывая язвительности.
— Так и есть, — Дин поднял взгляд на младшего, — я не хочу, чтобы ты думал иначе.
Сэм вздохнул. Про себя он давно понял, что странное поведение Дина связано с их последней совместной ночью в одной постели, но обида всё равно царапала душу.
— Я не в обиде, Дин, — отпив какао, ответил Сэм, — кстати… вкусно, спасибо, — и Дин улыбнулся, а Сэм продолжил, — просто я переживаю за тебя… Ты раньше так поздно не приходил. Тем более под утро.
— Ну, у меня теперь есть девушка, — пожал плечами Дин, и от этих слов у Сэма снова заскребло на сердце. Дин кому-то принадлежит… Не ему. Кому-то.
— Просто постарайся предупреждать меня, если уходишь надолго, — сглотнув горький ком вместе с какао, сказал Сэм.
— Конечно, — кивнул Дин, — поэтому сразу скажу, что завтра вечером я снова иду к ней.
— Ладно, надолго?
— На всю ночь, надеюсь, если всё пройдёт успешно, — облизнувшись, ответил Дин, и Сэм осознал, что не хочет, чтобы брат так облизывался во время разговора о какой-то там девушке. Ну и почему Дин так завороженно смотрит на него, когда говорит о Лиз, думал Сэм. Ещё и облизывается. Специально, что ли?
Старший Винчестер следил за реакцией брата на слова о своей девушке по причине, о которой задумываться не хотел. «Но, раз Сэм не чувствует ко мне того же, что и я, почему же он бесится с любого упоминания о ней?» — задавался вопросом Дин, не замечая, как всё дальше запутывается в собственной лжи, при этом слишком явно разглядывая брата.
— Но я не по этому поводу пришёл, — добавил Дин, — я хотел тебе предложить кино посмотреть, на первом этаже, в гостиной. Ты как?
Сэм задумался. Находиться с братом и так было неловко, какое кино… Но при мысли о том, что Дин теперь частенько будет уходить к Лиз, Сэм решил:
— Я согласен, — Сэм впихнул опустевшую кружку брату в руки и, спрыгнув с кровати, убежал из комнаты.
Сэм уселся на диван, ожидая Дина. Тот пришёл с попкорном, сел рядом.
— Что ты там выбрал, Сэмми? Надеюсь, не «Скуби Ду».
— Что ты, это сфера твоих интересов, — парировал младший.
— Сучка.
— «Только ты» с Робертом Дауни-младшим*, — пропуская подколку мимо ушей, ответил Сэм.
— О боже, эта дикая мелодрама… За какие грехи? — закатил глаза старший.
— Да брось, классный фильм, с долей комедии, к тому же ты его не смотрел, да ещё и мама с папой его купили тогда…
Дин знал. Родители купили кассету четыре года назад, как раз до трагедии. Успели посмотреть фильм пару раз. Отчего-то он им запал в душу. Наверное, последняя сцена встречи влюблённых в аэропорту напомнила им собственную встречу в аэропорту. Какая ирония, а спустя пару месяцев после покупки кассеты Мэри и Джон погибли в самолёте. Дин ненавидел самолёты с тех пор. Сэм же включил свою суперспособность и смотрел на брата такими щенячьими глазками, вымаливая именно этот фильм, что старший Винчестер просто не мог устоять.
— Разве что вместо извинений, — сказал Дин и вставил кассету в видеомагнитофон. Сэм засиял.
***
— Боже, она потеряла туфлю, серьёзно? А он её нашёл, прямо какая-то Золушка, — хрумкая попкорн, комментировал фильм Дин.
— Да ладно, кто ботинки не теряет, — ответил Сэм, кидая в рот горстку попкорна.
— Я твои раньше только находить успевал, — хмыкнул Дин.
Сэм закатил глаза. Он действительно в раннем детстве не любил носить ботинки, видимо, потому что они сковывали ногу и ему было непривычно, он постоянно пытался их с себя стянуть, отчего частенько ботинки отлетали в кого-нибудь, а то и вообще где-то терялись. И Дин нередко находил обувь младшего где-то в песочнице, на горке, а то и в унитазе.
— Получается, ты не только Рапунцель, но и Золушка, Сэмми, — улыбаясь, сказал Дин.
— Судя по тому, сколько твоего грязного белья я перестирал, это правда, — наигранно вздохнув, ответил Сэм.
Про себя младший подумал, что они сейчас с Дином очень похожи на Мэри и Джона. Но ведь это ненормально, так? Они братья, не супруги, хотя ведут себя почти так же. Сэм размышлял о том, что, возможно, трагедия как-то повлияла на него, на них. Может, будь Мэри и Джон живы, Сэм бы не сблизился с Дином так, а значит, не испытывал бы сейчас тех чувств, что ему не следовало испытывать к родному брату?
За размышлениями Сэм не заметил, как стал клевать носом, расползаясь на диване. Фильм уже подходил к концу, когда Дин увидел, как брат спустился на диване, лицом утыкаясь в пачку попкорна.
— Мда, время, видимо, не детское, — хмыкнул Дин, с улыбкой посматривая на брата. А потом он убрал из рук Сэма попкорн. Хорошо, что диван был разложен. Длиннющие ноги Сэма умещались полностью. Дин укрыл брата одеялом, стараясь не разбудить его. Сделал фильм потише, сам улёгся рядом с младшим и продолжил смотреть кино.
Наконец Дин досмотрел до сцены, где влюбленные герои кинокартины встретились в аэропорту, поцеловались в самолёте, и все им аплодировали. Дин перемотал этот момент, чтобы снова посмотреть. Он представил на месте героев маму и папу. Вот только герои потом жили долго и счастливо, а их с Сэмом родители во втором таком полёте… Старший Винчестер не заметил, как слеза прочертила путь по горячей щеке. Дин вдруг понял, что щека и вправду горячая, а потом догадался, почему. Сэмми во сне положил голову на его плечо. Надо же, а Дин не заметил сразу, как сам в ответ наклонил голову так, что щекой касался волос брата.
Они с Сэмом остались одни. А Дин остался один со своими неправильными чувствами к Сэму. И как с этим жить? Дин прислушался к дыханию брата, тот спал крепко, даже пустил слюну на плечо старшему. Дин улыбнулся, пальцем подтерев уголок родных тонких губ. Как же он хотел просто наклониться к Сэму, чуть-чуть придержав за подбородок, и поцеловать. Но он не мог. Теперь у него, к тому же, есть девушка. «Её тебе и должно хотеться целовать», — внушал сам себе Дин, в глубине души понимая, что он вряд ли найдёт кого-то, кто смог бы стать ему настолько близким и родным, каким уже был Сэмми.
Преодолевая желание, Дин всё-таки поцеловал брата в макушку.
— Спокойной ночи, Сэмми.
Чтобы не разбудить младшего, Дин сам откинулся на спинку дивана, укутался в оставшуюся свободной часть того же одеяла, которым накрыл Сэма, и закрыл глаза, почти сразу же проваливаясь в объятия Морфея.
***
Ночью Дин почему-то проснулся, открыл глаза и понял, что попал в плен. В плен огромных ног и рук Сэма. Одеяло, Сэм и Дин так переплелись между собой, что невозможно было теперь спросонья разобрать, что где было. К тому же младший дышал Дину прямо в нос.
«Сонный йети, только этого не хватало», — простонал про себя Дин, но даже не подумал отодвинуться от брата. В свете настольной лампы, так и оставленной включённой, он разглядывал каждую чёрточку лица младшего. Вот родинка у носа. Вот ресницы. Вот забавно свисающая на лоб прядка волос. Ну разве возможно было не влюбиться в Сэмми?
«Стоп, — Дин встряхнул головой, — у меня есть девушка, с которой я завтра ещё пересплю…»
Ситуация явно выходила клоунская, Сэм бы не оценил того, что творилось в голове старшего брата… Дин уже хотел было освободиться из такого приятного плена, но Сэм вдруг простонал во сне, а рукой вцепился в руку старшего.
— Сэмми?..
Сэм задышал часто, зажмурился, как будто от боли, проскулил.
— Нет… Не надо… Мама… Папа…
Дина током прошибло. С каких пор у Сэма снова кошмары о родителях?.. Почему он молчал? Или это впервые?
— Сэмми, эй-эй, это всего лишь сон, — Дин мягко коснулся ладонью лица брата, отмечая про себя, какое оно мокрое от вдруг выступившего холодного пота. Это нехорошо. Все эти кошмары могли спровоцировать у Сэма паническое расстройство. Снова. Нет, Дин не мог допустить такого. Он нагнулся к брату, приобнимая его, и уткнулся лбом ко лбу.
— Пожалуйста, проснись, — Дин легонько потряс уже чуть ли не плачущего Сэма, и тот замер во сне.
— Вот так, Сэмми, это я, Дин, ты спишь, всё хорошо, я рядом, — продолжал успокаивать Дин, поглаживая Сэма по спине. Чуть потёршись о нос младшего, он прикоснулся губами к потному лбу Сэмми.
— Всё в порядке, я с тобой.
Сэм открыл глаза и столкнулся с обеспокоенным взглядом старшего брата. По лицу Дина он понял, что тайна его ночных кошмаров раскрыта. Сэму снились родители, улыбающиеся друг другу, то, как мама с папой заходили на борт самолёта, то, как Джон поцеловал Мэри во время полёта, то, как этот поцелуй прервал взрыв. Сэм устал видеть это. Но ещё больше он устал скрывать то, что…
Сэм резко поднялся на диване.
— Ты чего? — испугался Дин и обхватил брата руками, мало ли, что тот мог удумать в таком состоянии.
Ответом послужил лишь согнувшийся в рыданиях Сэм. Теперь младший не скрывал слёз. Дин ненавидел самолёты. Но ещё больше он ненавидел, когда младший брат плакал.
— Эй, малыш, ты что? — прошептал совсем переволновавшийся Дин. В обычное время за «малыша» он мог и фингал схлопотать, но сейчас оно произнеслось само, по привычке.
— Опять кошмары про родителей? — спросил Дин, утыкаясь брату в шею губами, покрепче обхватывая кольцом рук.
— Прости меня… Дин, — через всхлипы говорил Сэм.
— За что мне тебя прощать, глупенький? — улыбнулся Дин, продолжая носом тереться о плечо брата со спины, пытаясь того успокоить.
Сэм вдруг понял, что Дин делает, и замер. Руки старшего брата, обхватившие его со спины, заставляли млеть. Невольно Сэм расслаблялся.
— Это я должен был перед тобой извиниться за пятницу, — Дин положил голову на плечо Сэма, отмечая про себя, что напряженность брата сошла на нет. Хорошо, Сэмми лучше.
— Ты уже извинялся, — хмыкнул Сэм.
— Ну тогда за предыдущую пятницу с феном, — с улыбкой ответил старший.
— И за неё ты извинялся, — облизнув пересохшие губы, сказал младший и дотронулся до руки брата своей похолодевшей ладонью. Сердце Сэма уже тарабанило во всю, готовое выпрыгнуть из груди, потому что Дин дышал прямо за ухо, сто пудово уже порозовевшее.
— У тебя всё хорошо? Я эту неделю как-то заработался, — замявшись, спросил Дин. — Если что, ты всегда можешь мне обо всём рассказать, Сэмми. Ты же знаешь это, да?
— Знаю, — выдохнул Сэм, головой уже откинувшись на плечо Дина, понимая при этом, что ни черта не может он быть с братом честным. Такими вещами вроде «я люблю тебя не как брата» просто так не поделишься. Или стоит рискнуть?.. Мысль о разглашении своего главного секрета посещала Сэма последнее время очень часто. А что? В крайнем случае Дин просто выгонит его из дома, ну, так Сэм планировал поступить в Стэнфорд, а значит, жить ему будет где…
— Ты не представляешь, как я переживаю за тебя, — Дин коснулся губами плеча Сэма, уже не соображая, что делает. С братом что-то происходило, но он это скрывал. И Дин переживал. Да ещё и чувства эти к Сэмми совсем не к месту себя проявили…
Сэм притёрся к старшему спиной поближе, головой чуть вильнув, пряча раскрасневшееся лицо. Хотя горячая кожа выдавала младшего Винчестера с потрохами, но Дин это смахивал на волнение из-за кошмара, до остального он додуматься не мог просто потому что сам тонул в чувствах, неподконтрольных разуму.
Старший Винчестер молился богу, чтобы не перейти грань. Но Сэм так повернул голову в сторону, приоткрывая таким образом шею, что Дин прикипел к стучащей венке на ней жадным взглядом, а руку, обнимавшую брата за живот, остановил.
— Я очень тебя люблю, и очень волнуюсь за тебя, — сказал Дин и, не выдержав, поцеловал Сэма в шею, заставив того вздрогнуть в руках.
Звоночки в голове уже стучали седьмой раз, но никаких ангелов рядом не было, чтобы остановить начатое безумие.
— Дин? — Сэм сжал руку брата на своём животе, уже замечая собственный стояк от этих непринуждённых ласк.
А сердце Дина ушло в пятки. «О, боже, зачем я это сделал?!» — проносилось в голове снова и снова.
— Прости? — испуганно, но не распуская объятий, произнёс Дин. Он не мог сдерживать себя, Сэм прямо плавился у него в руках… Только как это объяснить брату?
И тут Сэм повернулся к нему. Взгляд был жаждущий, безумный, зрачки расширены. Дин подумал, что младший злится, однако тот состроил брови домиком и сказал, будто проскулил:
— Я тебя люблю.
Дин как-то невнятно хмыкнул, и тут слышались и мольба о помощи, и недоумение.
— Я… Тоже, — выдохнул Дин.
— Нет, — Сэм приблизился настолько, что в одно мгновение их губы разделяла пара сантиметров теплого дыхания, — нет, Дин, я люблю тебя неправильно.
Взрыв сверхновой. Дин удивился, что его не расщепило прямо тут, на месте. Он чувствовал, что горит с ног до головы, в глазах засверкало. Боже, он не выдерживает так…
— Сэмми, — голос Дина дрожал, но он так старался собрать остатки давно растерянной нормальности…
И вдруг Сэм быстро наклонился к нему и (БОЖЕ) поцеловал в губы. Дина как молнией ударило. Адреналин покруче, чем на русских горках. Живот, кажется, расплавился изнутри. Горячая волна ударила в нижний мозг. Сэм вцепился в футболку старшего, а тот почувствовал, что тело реагирует вовсе не двусмысленно, заставляя твердеть не только соски, но и член. «ЧЁРТ, Я ЦЕЛУЮСЬ С БРАТОМ».
— Какого хрена, Сэм?! — выпалил Дин, отшатнувшись от младшего.
Тот расширил глаза, испугавшись того, что сотворил. Грань пройдена. «Сейчас Дин прибьёт меня». Дин же злился не на Сэма, но на себя, на свой чёртов организм, который так среагировал на действия младшего. Боже, Дин специально завёл себе девушку, чтобы избавиться от греховного наваждения, но, судя по всему, у его мозга (и верхнего и нижнего) планы были другие. Старший Винчестер так старался остаться нормальным… И тут из-за одного поцелуя всё обрушилось. Да он от оргазма с Лиз столько эмоций не получал, сколько от одного прикосновения собственных губ к губам Сэмми.
— Прости меня, — пискнул Сэм, спрыгнул с дивана и убежал к себе в комнату. Дин слышал частый стук ног по ступенькам лестницы. И каждый стук совпадал со стуком Динова сердца. Парень сжал кулаки, зажмурил глаза. И в следующее мгновение ваза на соседнем столе полетела в стену.
Ты знаешь, порой наши взгляды
стирают поверхности.
Но, ты представляешь, на тебя
смотреть мне не хватает уверенности.
Унеси меня, река,
Я не хочу к этим берегам;
Я не хочу строить там свой дом.
Он всё равно сгорит огнём.
Боль осталась в тебе,
Боль осталась во мне.
— Боль осталась (Нервы)
