your father is my daddy

После того, как до Кенсу всё дошло, он получил люлей от старшего брата за то, что пил энергетики от которых становится более отсталым, чем обычно, но зато энергичным, в чём и заключалось его странное поведение. Юнги потащил Чимина к нему же домой, потому что дома Чонгук и будет не красиво трахаться при нём. И как только входная дверь за парой закрылась, омега был прижат к стене. Альфа смотрел ему прямо в глаза, не скрывая похотливых чертей в своём взгляде, что явно было не к добру. Он крепко держал за талию младшего, выцеловывая шею и вдавливая его в стену. Чимин, постанывая, ластился ближе и зарывался руками в волосы альфы. Резко сорвав с него одежду, оставляя в одних боксерах, мужчина припал к его соскам. Играя с ними и подхватывая под бедра, двигаясь в сторону спальни, где кинул на кровать и, привязав руки к изголовью кровати, хищно наблюдал за метаниями парня и за тем, как он извивается, наслаждаясь этим. Омега выгибался, подставляя своё тело и просил, но видя этот блеск поджимал пальцы на ногах, сильнее возбуждаясь и облизывая свои пухлые губы. Но его резко перевернули на живот, заставляя встать в колено-локтевую и оставляя укусы на спине, слушая рваные вдохи. Пак стонал развратно, ведь заводит дико и хочется. Очень хочется. Он вилял задницей, задевая стояк старшего, от чего один рычал и талию сильнее сдавливал, а второй ухмылялся и голову назад запрокидывал, чувствуя удар по левой ягодице. Мин вытаскивает ремень и с размаху бьёт по заднице младшего, оставляя красные полосы. Пак стонет, не жалея голоса, и губу закусывает, слыша хриплый голос Мина. — Детка, что ты должен сказать? — он сдавливает ягодицы сильнее, проходясь ногтями по свежим царапинам. — Папочка, молю, войди в меня. — Пак прижимается сильнее к паху старшего, скуля и ёрзая. — Не правильно. — он проталкивает один палец в анус омеги, разрабатывая и слыша кряхтение. — Папочка, прости, я виновааа…ах. — он закусывает губу почти до крови, слыша «уже лучше» и получая снова удар. Мин чувствует себя психом, наблюдая за покраснениями от своих рук на теле младшего и понимая, что ему это нравится. — Но не до конца. — он оставляет красные бутоны на шее парня под собой и проводит носом по ключицам. Издевается, показывая, что это всё же наказание. — Юнги, да возьми меня уже! — младший срывается, чувствуя сдавливающее возбуждение и хочет получить альфу в себе. И получает, когда старший резко входит по самое основание, не давая привыкнуть. Младший выгибается, открывая рот в немом крике и начинает мелко дрожать, когда старший начинает двигаться. Он втрахивает его в кровать, слушая как срывает голос омега, стонущий и зажимающий его в себе, попутно оставляя укусы и когда младший собирается кончить, зажимает его член у основания, не давая этого сделать. — Ты хочешь кончить, детка? — Мин выходит из омеги и ложится рядом, нежно целуя и развязывая его руки из-за чего тот буквально валится на него, но поцелуй не прерывает. Тот лишь кивает, находясь в прострации от неожиданной нежности. Альфа садит Пака себе на лицо и входит в растраханную дырочку языком. Юнги умеет использовать свой язык, а Чимин кончать без рук от одного языка старшего. Они лежат в объятьях друг друга, приходя в себя после нескольких оргазмов и крышесносного удовольствия. Им не нужен никто, они улыбаются и проваливаются в царство Морфея, вдыхая их собственный смешанный и такой родной запах мятного шоколада. И плевать, что утром один недовольный омега, не сможет встать. Ведь любят друг друга, куда без этого.

***

Кенсу умный мальчик, несмотря на заторможенность или невнимательность. Учится хорошо и прекрасно справляется с борделем, умудряясь держать это в тайне. В его жизни полно красок и приключений из-за того, что он никогда не сидит на месте. Он всегда идёт напролом, не стесняясь говорить правду в лицо или тыкать носом в очевидное. Именно за это его ценит Юнги, их характеры схожи, только если Мин более спокойный и пассивный, то Пак активный и шумный. Но противоположности притягиваются, ведь так? Они познакомились примерно полгода назад, когда на улицах были ещё сугробы и было скользко. Тогда Пак не поскупился на высказываниях и высказал всё своё мнение о погоде и о том, как он заебался. Ведь он опоздал из-за этой погоды на пары, поскользнулся и упал, разливая на себя кофе, сидя на холодной земле. И в этот момент недалеко от него, падает и Мин, тоже матерясь и пытаясь вытереть свою рубашку. Они быстро нашли общий язык и, забив на всё, ушли в кафе, где просидели почти весь день, а после начали общаться чуть ли не каждый день. Кёнсу нравился его хён, ведь довольно редко можно встретить взрослого человека, ещё и бизнесмена, с таким характером и интересами. Ему в принципе всего хватало, и денег, и друзей. Это, в общем-то, и всё, что ему нужно было. Пока в один день, он не почувствовал в кафе запах ванили, который пробрался в лёгкие и осел, не желая уходить. Пока не увидел его обладателя, который выглядел словно модель с обложки журнала и несмотря на возраст, который явно больше, чем он мог предположить, был идеальным. Само совершенство. Он не имел жёстких принципов, для него было важно какой человек, а не как он выглядит и сколько ему лет. Поэтому без раздумий подсел к нему, включая всё своё обаяние и пытаясь найти в этих грустных глазах, хоть долю огонька, который присутствует практически у всех людей в глазах, когда их жизнь полна красок и, хотя бы, немного счастья. Но они были пусты, словно из него высосали всё счастье и потушили огонь внутри его глаз. И ему, как истинному, было больно смотреть на это и у него появилась цель. Цель, ради которой, стоит вылезать из шкуры вон, чтобы получить результат. Хотя бы маленький, но результат. Поэтому он просто не дал отказать ему и прилип к омеге не отпуская, стараясь зажечь в нем огонь и опровергнуть все его слова о том, что он всего лишь ребёнок и он для него лишь увеличение. И как же он был рад, когда на лице его истинного промелькнула маленькая, но улыбка. Этого хватило, чтобы он не сдался и продолжил идти к цели. И было плевать на то, сколько времени на это должно уйти, ведь главное это не сдаваться. И он не сдаст назад. Хосок, если честно, и подумать не мог раньше, что за ним будет ухлёстывать девятнадцатилетний альфа, всячески обхаживая и терпя его несносный характер и упёртость. Другой бы ушёл уже давно, но парень все ещё рядом и заставляет его улыбаться. Разумеется, когда он остаётся один, ведь нельзя давать послабления. Ему до безумия нравится запах апельсинов с примесью лайма и сам альфа тоже. Парень выше его на полголовы из-за чего приходится смотреть снизу-вверх и это раздражает, но в тоже время и нравится. Он ведь смотрит на него, а не на кого-то другого. Вот только, он боится. Боится, что однажды тому надоест и он уйдёт, оставляя его одного. Но разве он виноват, что ещё не готов открыться, и поэтому пока держит на расстоянии. Вот только сердце уже начинает трепетать, когда слышит этот, уже породнившийся, голос и то, как тот ласково называет его «Хён», заставляя бабочек, которые, казалось бы, уже давно вымерли, летать и биться в конвульсиях от того, насколько это шикарно и так правильно звучит. А Кенсу сдаваться и не намерен. Он видит, как давно потухший огонь в глазах старшего начинает разгораться с новой силой. Видит и ликует в глубине души, ведь он смог добиться этого и не малыми усилиями. Он надеется, что в скором времени тот даст ему шанс и откроется полностью. А пока, он может лишь и дальше после универа бегать к нему и заставлять улыбаться. — Хён, ну пожалуйста, ну чего тебе стоит то, а? — альфа крутится вокруг Чона, пытаясь поднять его и заставить прогуляться, тот ведь сидит над бумагами уже несколько часов и гулять идти как-то не очень настроен. — Ну серьёзно, ты прям, как мой другой хён. Тот тоже постоянно горбатится на работе и не обращает внимание на меня и моего брата. — парень дует губы и валится на диван. — Я ему уже сочувствую, думаю, твой брат такой же, как и ты, а это значит, что твоему хёну работать ну крайне сложно. — омега отпивает свой латте и откидывается на спинку кресла, выдыхая. — Хватит ныть, идём, я закончил. Кенсу подрывается и, с улыбкой до ушей, выходит из кабинета, под ухмылку старшего, что идёт позади. — Ты ещё такой ребёнок, Кенсу-я, — мужчина улыбается и треплет его волосы, под удивлённый взгляд младшего. Старший никогда не был таким. А Хосоку просто нравится, когда младший улыбается и поэтому улыбается вместе с ним. — Что с тобой? — Пак смотрит удивлённо и поднимает бровь. — Что со мной? — так же поднимает бровь Чон и начинает краснеть, когда младший подходит слишком близко и на удивление становится серьёзным. — Улыбайся чаще, тебе идёт улыбка. — томно говорит альфа и улыбается, отходя. А Хосок всё витает в облаках, приходя в себя после выходки Су. «А тебе идёт быть серьёзным.» — его последняя мысль перед тем, как его губы расплываются в улыбке и он, идя вперёд, обгоняет альфу.