саске не понимает

саске пять и он не понимает. не понимает, как правильно шнуровать ботинки, почему кунай не всегда попадает в цель, зачем брат так рвётся попасть в анбу, отчего отец чем-то вечно недоволен. саске, на деле, много чего не понимает, но предпочитает молча разбираться во всём сам — так уж у учих заложено, хмыкает саске; слишком хорошо запомнился выговор отца о его несамостоятельности. мама смеётся ему по-доброму — треплет по волосам мягкой ладонью, говорит, ты поймёшь, саске, ты мальчик смышлёный. у него улыбка ответная сама по себе растягивается на лице — конечно, мам, обязательно пойму. в один вечер шнурки на ботинках завязаны прекрасно, физика полетов брошенных кунаев выучена на зубок, а осознание, что некоторые вещи пониманию не подлежат или вовсе не нуждаются, прочно закрепляется в голове. саске семь и он не понимает. почему брат сделал это — почему почему почему застревает криком в горле, обжигающим легкие пламенем. почему продолжают шептаться у него за спиной, нарочито громко будто бы, шипением гадким — руки саске плотно сидят в карманах штанов, он бы и рад протянуть хоть кому-то, протяни их если бы кто-то в ответ. почему про него знают все и одновременно никто — шепот за спиной не утихает, тепло лицом к лицу никто не дарит тоже. не подлежит пониманию в этой суматохе кошмаров, и мальчишка, шумный до безобразия при всех, но тихий в одиночку — наруто узумаки фыркает, проходя мимо него в десятый раз за день. саске бросает на него хмурый взгляд из-под сведенных к переносице бровей, а после хмыкает, переводя взгляд на ровную гладь воды — саске не понимает, как боль другого, потерянного, как и он мальчишки, приносит такое спокойствие на душе. саске знает, что это до безобразия неправильно и быть так не должно, но он улыбается уголками губ солнцу – раздели мою боль чуточку дольше. солнце выполняет обещание. саске двенадцать и он не понимает. сковывающей боли в сердце, задерживая взгляд на спокойном (мёртвом) лице наруто — дождь хлещет в спину, где разрывает резью. саске сжимает губы, солью капли остаются на языке; он достаточно умный, чтобы знать — дождь соленым не бывает, но себе признаваться не хочет. саске задерживает дыхание, стоит уловить движение груди вверх, слабый выдох — живой. соль тает во рту, когда добить наруто так и не выходит — саске не понимает почему. в детстве саске одно осознал — некоторые вещи пониманию не подлежат или вовсе не нуждаются, на них отвлекаешься больше, нежели решить пытаешься. саске не хочет душить себя пониманием сложных вещей — саске оставляет наруто узумаки позади. саске пятнадцать и он не понимает. он устал не понимать, бежать от ответов – спустя три года саске, наконец, осмеливается озвучить вопросы, подставляя лицо обжигающим солнца лучам. – почему ты так зациклен на мне, – кричит саске, – ты сам хоть понимаешь? наруто пожимает плечами, улыбка растекается по его лицу мягкой дугой – понимаю, саске, ты мой друг, вот и вся правда. недостаточно, шипит саске, сжимая в ладони ткань на груди. врёшь, кричит до хрипоты, сорванных связок. я тебя не понимаю, прямым ударом в сердце, что в секунду последнюю ослабевает, угасая. наруто смеется, пока на губах оседает вкус соли — дождя нет, а саске не стыдно признаться, что он плачет. саске семнадцать и он не понимает. саске не понимает людей — лицемерие так и сочится сквозь улыбки каждого в конохе; саске лишь хмыкает, забавляемый тем, что для признания лишь спасти единожды их надо было. ему не нужно их благословение — их прощение тем более, но, кажется, коноха действительно не прочь иметь последнего учиху как секретное оружие. по крайней мере так цунаде убедила совет – убеждать людей же пришлось не долго, последнего из клана, друга наруто узумаки, героя войны встречают с улыбкой и обожанием. (лишь немногие все еще косятся на него исподлобья, проходящему по улицам деревни) саске по-прежнему не понимает сакуру – он чувствует некое уважение к ее силе, способности простить его, но разобрать не может её любви к нему. она слёзно умоляет его перестать её ненавидеть; сакура глотает слезы, когда саске голосом ровным, ни на секунду дрогнувшим говорит, что не ненавидел ее никогда – она давит кривую улыбку, шмыгая носом: – я всё поняла, саске-кун. — саске тцыкает, ну хоть кто-то. саске не понимает себя – застрявшего здесь по собственной воле явно: цунаде ему знать понятно дала, что ему, пусть как и опытному ниндзя, коим воспользоваться на благо деревни могут, лично она не особо рада: — выбор за тобой: валить можешь, учиха, или остаться. сжимающие ткань его плаща пальцы ищут ладонь. находят в мягком касании одними кончиками – солнце горит как никогда ярко. – остаюсь, – слабым выдохом сквозь плотно сжатые зубы. саске смотрит на наруто и остается, чтобы, наконец, понять — хотя бы его. саске восемнадцать и он не понимает лишь самую малость. если наруто узумаки малостью вообще назвать можно – наруто узумаки нечто огромное большое, засевшее в сердце прочно, вбито жёсткими гвоздями. саске не может понять его несколько лет, в последний год тем более – не понимает его, кажется, и вся деревня. сакура застенчиво интересуется, живут ли они вместе, когда наруто, спасаясь от жары, кидает на землю мятым комком свою кофту — вышитый герб клана учиха тихо притаился меж лопаток на чёрной футболке. наруто смеётся до безобразия громко и лепечет о том, как вновь засиделся у саске дома: — у теме дома так холодно и пусто, сакура-чан, я не могу оставить его одного! а с утра перепутал футболки, наверное... (сакура молча кивает, бросая взгляд на учиху и мысленно засчитывая пятую ночёвку на этой неделе. саске хмыкает – узумаки буквально поселился у него, каждый раз отмазки для прихода придумывая глупее и глупее) косится на них и какаши, улыбка за маской у него хитрая и довольная, тут и шарингана не надо, чтобы понять — сенсей дразнится неоднозначным намёками, которые наруто понять не в силах. на намёки и шепот внимания не обращать у него, в принципе, иммунитет, наверное — наруто хватает его за запястье и тянет в ичираку-рамен. шепчутся девушки, косо поглядывая на их сплетенные ладони, и глупо хихикают. — я не понимаю, вы типа вместе или что? — выдыхает сигаретный дым шикамару, взглядом провожая учиху, вогрузившего себе на спину пьяного наруто — тот сонно бормочет что-то непонятное, пуская слюни. саске выгибает бровь, надменно взглянув на нара. — с чего ты взял? — лезть в чужие дела так муторно, — тянет шикамару, придавив сигарету ногой, — с наруто все давно понятно, а по тебе я только сейчас заметил. ты сам-то хоть понял? саске фыркает, не желая дослушивать бессмысленные речи какого-то дружка наруто, и разворачивается в сторону дома. очередная пьянка, где не перебрать умудряются лишь единицы, подошла к концу – пора отсыпаться. саске осознает, что ведет наруто к себе домой только, когда он подходит к пустующему району своего квартала. саске все еще восемнадцать и он все еще не понимает. не понимает, как избавиться от ноющего чувства в груди, когда взгляд останавливается на наруто, что стоит подле хинаты – саске с трудом вспоминает имя сестры неджи, и в миг желает, чтобы той попросту не существовало больше. пальцы ее цепляются за кофту наруто осторожно, будто бы она готова отступить в любой момент по его просьбе – саске тцыкает, отводя взгляд. он не понимает, как избавиться от тепла по всему телу, когда наруто невзначай касается его ладони, после, как ни в чём ни бывало, переплетая с ним пальцы. наруто смеётся, тараторя что-то об их новой совместной миссии за пределами деревни, и саске хочет, чтобы эта улыбка принадлежала только ему. наруто замолкает, продолжая большим пальцем круги описывать на выпирающей кости его запястья — саске взгляд поднимает спустя лишь долгие минуты. наруто смотрит на него в ответ, не отрываясь. — эй, теме, — нервно посмеиваясь, хрипит он, — только не бей меня сильно, ладно? а то завтра на миссию пойдёшь один. саске лишь выгнуть бровь успевает и уловить, как сильно зажмуривается наруто, когда тот накрывает его губы своими — в поцелуе резком и даже жёстком. совсем как в детстве, только и думает саске, на языке вновь ощущая вкус мисо-супа. касание губ целомудрено, невинно в какой-то степени — опыта в поцелуях у обоих нет, лишь в извечных драках и поединках. саске шелохнуться не смеет, широко раскрыв глаза до тех пор, пока наруто не отстраняется, кусая свои губы и застенчиво отводя взгляд. – сакура-чан сказала, что ты слишком много думаешь, попросила не давить, подождать, но... — рука привычным движением ерошит волосы на затылке, — ты уж слишком долго думаешь! а я устал ждать. я слишком уж отчаянный, аха. или стихийный? кажется, ино говорила именно так... эй, ты чего молчишь? — наруто в секунду застывает, взглядом цепляясь за хмурое лицо учихи. — я не так все понял, да? – в голосе его слышится паника. — ками-сама, саске, прости. нет, теме, не прости вообще-то – ты запутал меня, я вообще-то сам запутался, вообще все говорили уже, я им и поверил, а потом ты еще!.. очередное слово тонет в поцелуе – саске притягивает наруто к себе, затыкая грубым, но таким желанным поцелуем. слабый стон вырывается, когда оба прикрывают глаза — и непонятно кому он принадлежит. их руки повсюду — отчаянно сжимая друга друга, будто бы в первый и последний раз. учиховская улыбка тает в очередном укусе и тихом выдохе 'люблю тебя'. саске восемнадцать и ему всё, наконец, понятно.