Everybody gets high

— Пидор! — стук двери настолько громкий, что кажется, на пол белой посыпкой осыпается штукатурка, не пережив сильного удара. Гарри тут же распахивает глаза, вздрагивает и рывком садится в кровати, натягивая на нагое тело одеяло, будто бы это хоть как-то может его спасти. Оглянувшись по сторонам, он сонно моргает и, сладко зевнув, протирает глаза в попытке хоть немного проснуться, возвращаясь в реальный мир. Сколько времени? Яркое весеннее солнце заглядывает сквозь прикрытые шторы, рассеиваясь по полу тёплым, оранжевым покрывалом. Не самое лучшее из его пробуждений, стоит признать. Во рту до безобразия сухо, хочется выпить залпом литр воды, может быть это заодно утихомирит и режущую головную боль. Кажется, они приехали домой только к рассвету. Господи… Брат. Гарри резко поднимается с постели, хватает халат, лениво перекинутый через стул, и, накинув его на обнажённое тело, вылетает в длинный коридор. Игнорируя плывущий мир перед глазами, он осторожно добирается до кухни, ведя рукой по стене в качестве перестраховки, и, привалившись плечом к дверному проёму, раздосадованно поджимает губы, наблюдая за тем, как обнажённый по пояс блондин непринуждённо орудует над плитой. На просторной светлой кухне витает приятный аромат яичницы и свежезаваренного кофе. Гарри мгновенно догадывается, в ком была причина его утреннего пробуждения и громкого стука дверью. — Он у тебя всегда такой нервный? — невинно интересуется Драко, не скрывая ленивой ухмылки. Яичница из сковородки перебирается на две белые тарелки, украшенные причудливым тёмным узором — треугольник с вертикальной палочкой внутри, заключённой в круг. Когда-то давно, ещё в светлом далёком детстве мать рассказывала маленькому Гарри перед сном сказку о дарах смерти, придуманную ею же. Она так полюбила её, что однажды разрисовала всю посуду в доме узором, обозначающим эти самые дары. Гарри, конечно, тоже нравилась эта сказочная, волшебная история, но сейчас… Сейчас эти узоры стали настолько дороги сердцу не только по этой причине… Скорее, для него они остались одной из немногих вещей, что напоминало о погибших семь лет назад родителях, сжимая сердце невидимой рукой и заставляя почувствовать горечь потери. Смахнув наваждение, Гарри следит за тем, как Малфой переносит тарелки на стеклянный столик, где их уже дожидается кофе, источая умопомрачительный запах. Вспомнив о вопросе, он безразлично пожимает плечами и, завязывая покрепче пояс на халате, усаживается за стол, криво ухмыляясь. — Плевать. Забыл предупредить, что сегодня он должен зайти. — Классная подстава с твоей стороны. Обожаю, когда по утрам я делаю тебе кофе, чтобы ты не сдох от отходняка, а твой чокнутый братец орёт на меня, называя пидором, — нарочно обвинительно отвечает Драко, присаживаясь на стул напротив, и берёт в руки тёплую чашку, грея об неё ладони. Гарри улыбается, жалея, что пропустил это зрелище, не чувствуя, впрочем, ни капли вины. Малфою такое не впервой, и каждый раз одно и тоже. Как будто старший Поттер действительно рассчитывает, что в один день Гарри станет послушным братом, возьмётся за ум и заведёт себе девушку. Звучит до безумия скучно. Гарри тянется к своей порции кофе, ощущая, как от вида яичницы желудок скручивает в странном акробатическом трюке. Пытаясь определить, выдержит ли его печень нормальную еду после ночи, залитой алкоголем, он хмурится, но за него всё решают и так. — Жри, у тебя выбора нет. Я зря что ли стоял готовил? — безрадостно уверяет его Малфой, кивая на еду, а Гарри не решается спорить. — И что же твой братец тут забыл? Поттер устало протирает глаза прежде, чем взяться за вилку, морщась от раздражающего чувства слепоты. Искать очки по комнате с утра ему было явно некогда, а линзы вчера он, кажется, даже умудрился снять перед сном. Поразительно… Так или иначе, Гарри надеялся застать брата, выбегая из комнаты, если не за тем, чтобы кинуть вдогонку что-то язвительное и дерзкое, то хотя бы нормально поздороваться. Размышлять о том, кому было адресовано его оскорбление, он не собирается. — Не помню. Когда он написал мне вчера смс-ку, я уже был не в том состоянии, чтобы думать о следующем дне. Да и что он мне сделает, родителям пожалуется, что ли? Смешно… Драко вдруг замирает с вилкой у рта, удивлённо приподняв брови, и усмехается не самой доброй шутке Поттера. Гарри делает вид, что не замечает этого, понимая и сам, что переборщил. Он морщится, отпуская у себя в голове не очень лестное выражение в свою сторону, и проглатывает кусочек яичницы, комом вставший поперёк горла. На самом деле признать то, что он тот ещё ублюдок и ужасный сын, оказалось довольно просто. После этого как-то разом ушло чувство вины за свои поступки, открывая свободу действий. Правда также забрало его стремление к чему-либо, но это уже другая история. У Гарри нет ни целей, ни желания сделать для этого мира хоть что-нибудь хорошее. Особенно для братца, который видит в нём вылитую копию отца, не оставляя своих попыток вытянуть Гарри из дерьма, в которое он проваливается с каждым днём. Поттер не горит желанием становиться главой компании отца, идти по его стопам и кончить также как он — застреленный в собственной же машине. Ему плевать на то, кем хочет видеть его общественность и чего от него ждёт, потому что он хотя бы раз в жизни желает сделать то, что угодно его душе. Поступить туда, куда он хочет, выбрать себе профессию, которая ему правда понравилась бы, убрать из своей жизни эти надоедливые, жужжащие советы и давящее влияние окружающих. Гарри признаёт, что в своём стремлении жить самостоятельно, он выбрал не самый лучший путь. Но это дерьмо ему чертовски нравится. По крайней мере, он может хотя бы на мгновения забыть о том, кем является, вычеркнуть из памяти бледные трупы родителей, даже спустя года живо предстающие в его сознании, стоит ему посмотреть на эти чёртовы тарелки или кабинет отца. Разумеется, он не хотел становиться избалованным ублюдком и ярким представителем «золотой молодёжи», просто отчаянно надеялся на то, что о нём все забудут, и это поможет ему смешаться с толпой сотни таких же, а потом втянулся. И все почему-то думали, что это лишь притворство, маска, а под личиной самодовольного Поттера прячется милый и добрый паренёк, мечтающий о мире во всём мире. Нет… — Ммм, — задумчиво выдаёт Малфой, явно не зная, как отреагировать, и наконец решает пропустить последнее сказанное Гарри мимо ушей. — Да, где-то после первых пяти шотов, я так и понял. Потом ты пошёл обжиматься с кем-то на танцполе, и угадай, кто был с тобой рядом, когда ты блевал, не сумев присунуть тому красавцу? — Не было такого! — возмущается Гарри, щурясь, чтобы разглядеть самодовольную ухмылку Малфоя, не сильно уверенный в своих словах. Воспоминания вчерашней ночи толчками врываются в сознание, путаясь между собой. Гарри хватается за гудящую голову, будто это поможет хоть немного унять боль, но ничего ожидаемо не выходит, и он тяжело вздыхает. Гарри отчётливо помнит жаркие поцелуи, как пихает на кровать чьё-то тело и жадно сдирает с того рубашку. Прерывистый вздох, и этот кто-то цепляется за его спину, оставляя глубокие борозды. Он понимающе кивает, теперь осознавая, что это за раздражающее пощипывание на лопатке. И, погрузившись в обрывки воспоминаний вновь, видит перед собой чёрную татуировку — угрожающий череп, изрыгающий из себя змею, свернувшуюся кольцами и чем-то напоминающую букву «S», которую он обожает обводить языком по несколько раз, пока Драко, теряя терпения, не попросит наконец трахнуть его. И тогда Гарри в конец теряется, забывает о чёртовой татуировке, возвращается к искусанным влажным губам и входит в податливое тело, ловя болезненный выдох. Вынырнув из воспоминаний, Гарри довольно улыбается, разглядывая на предплечье Малфоя татуировку из своих воспоминаний. Не такая уж он и скотина значит. Заметив этот взгляд, Драко презрительно хмыкает, понимающе кивая, и допивает остатки кофе в своей чашке. — Судя по тому, как ты сейчас задумался, такое вполне может быть, если ты продолжишь так нажираться, — раздражённо выдыхает Драко, но вопреки словам, его нога игриво скользит по бедру друга под столом, и он криво усмехается, вальяжно откидываясь на спинку стула. — Не обольщайся, мне плевать. Улыбнувшись, Гарри перехватывает его ногу и поглаживает безволосую щиколотку, пробегаясь по ней пальцами вверх щекочущими движениями, замечая, как Драко подпрыгивает на стуле, пытаясь уйти из цепкого захвата. — Да брось, я же знаю твою брезгливость. Меня всё устраивает в наших отношениях, так что не переживай, мой яростный ревнивец, — всё же позволив Драко убрать ногу назад, смеётся Гарри, заканчивая наконец борьбу с яичницей. Желудок довольно урчит, радуясь нормальной пище, пока Малфой раздражённо закатывает глаза. — Корона с головы не упала, Поттер? Ясен пень не особо круто, если ты трахнешь непонятно кого в клубе, а потом припрёшься ко мне. Иди ты нахер тогда. И какие ещё к чёрту отношения? Аж противно стало. Гарри лишь улыбается на это, поднимаясь из-за стола, и принимается собирать с него грязную посуду, в то время, как Драко, маясь от скуки, качается на стуле, норовя свалиться. Поттер мечтает, чтобы так и произошло, от души посмеявшись над другом. Между ними действительно нет отношений. Точнее, явно не тех, которые принято называть романтическими, когда вы влюблённо смотрите друг на друга, даря подарочки и признаваясь в верности до гроба. В первую очередь они были друзьями, сойдясь во взглядах где-то на 11 курсе ещё школьной программы в академии, когда обоим было по пятнадцать. Именно в тот период Гарри начал беситься от странного груза, навязанных ему ценностей и целей, пригвождающих к полу. Со смерти родителей на тот момент прошло всего три года и свежие раны потери ещё не успели затянуться, оставшись на душе каменными рубцами. Гермиона и Рон постоянно твердили о том, что Гарри должен быть сильным, став достойным наследником своего отца, который почему-то именно ему завещал место главы в семейном бизнесе, чем добивали его ещё больше. И в конце концов всё привело к тому, что Гарри, подойдя к каким-то старшеклассникам, с которыми в то время тесно общался Драко, попросил купить их выпить. Там-то он впервые нормально и поговорил с Малфоем, возле магазина в ожидании старших с пивом. Почему-то годами ранее между ними сразу сложилась необъяснимая конкуренция. Злобные насмешки и подшучивания плавно переросли во взаимное понимание, которое и привело к тому, что однажды, напившись в стельку, они прильнули друг к другу, остервенело целуясь. К тому времени, Гарри уже успел чётко осознать свою ориентацию, заглядываясь в том числе и на Малфоя. Как-то так всё и сложилось … Им понравилось, они были не прочь повторить, а на дружбу это повлияло лишь положительным образом. Если задумываться, всё было довольно странно… Гарри действительно дорожил Драко, как и тот им, но это не было любовью, а скорее именно странной дружеской привязанностью. Так или иначе, они чётко дали понять друг другу, что, если в их жизни появится кто-то, кто смог бы претендовать на место возлюбленного в сердце, они просто прекратят всё это, мирно и без истерик, сохранив дружбу. Каждого этот вариант устраивал более чем. К тому же Драко варил просто изумительный кофе. — Очередной пропущенный день в академии, — задумчиво выдаёт Малфой, пока Гарри домывает посуду, лениво кивая в ответ. Его данные факт заботит не больше, чем чёрный кот, перебежавший кому-то дорогу за сто миль отсюда. Но вот друга, чьи родители трясутся над чадом, лишь бы он выучился, став лучшим на своём факультете, очень даже. — Я готов в качестве извинений угостить тебя ужином в ресторане. — Если только всё это, как обычно не закончится клубом. Мой отец убьёт меня, если ему снова придёт оповещение о пропусках. Гарри понимающе хмыкает, закрывая кран, и стряхивает воду с мокрых рук прямо на пол, не особо заботясь о чистоте. Вскоре должна прийти горничная, чей хлеб — это уборка шикарного пентхауса. Он подходит к Драко, по-хозяйски обнимая его, и заботливо треплет по светлым волосам, наконец выдавая: — Да… Не хочется снова увидеть твоего отца в гневе, такое себе зрелище. С другой стороны, кто вообще может нам что-то сделать? И в этом тоже есть толика правды. Гарри и Драко не вылетели бы из академии даже, если бы очень постарались. Родители позаботились о том, чтобы обеспечить им прекрасное будущее, уверенные в том, что самое престижное заведение страны поможет детям в этом. Гарри сильно в этом сомневался, но учился более или менее, если не считать многочисленных пропусков, в дань памяти погибшим родителям, которые проделали немалый труд, оставив сына после всех его проказ в академии, где когда-то учились сами. Отчего-то Гарри сразу стал любимчиком директора, вероятно вспоминавшим о выдающихся успехах Джеймса и Лили. Многие старые преподаватели припоминали Гарри его родителей, чем немало его раздражали. Типа, вы серьёзно? Как только он немного успокаивается, смиряясь с их потерей, они словно бы нарочно вновь напоминают ему о том, какими прекрасными людьми были Джеймс и Лили Поттер, и какая жалость, что их постигла такая судьба. Это одна из причин, почему ходить в академию хотелось всё реже и реже. Не говоря уже о том, что снисходительное отношение Дамблдора порождало немало насмешек и слухов, один из которых заключался в том, что Гарри никто иной, как его тайный любовник. Драко откровенно забавлялся этим, подговаривая друга обрисовать историю новыми подробностями, и просто повеселиться, наблюдая за тем, как рано или поздно эти слухи дойдут и до самого директора. В такие моменты Гарри всерьёз размышлял о том, чем бы треснуть Драко по светлой башке, выбив все идиотские шутки на эту тему. Некоторым в академии повезло намного меньше. Например, тому же Рону с Гермионой. Грейнджер была одной из немногих, кто попал туда не из-за денег и влияния в обществе, а благодаря блестящим знаниям и самого высшего результата по стране на экзамене для поступления. Гарри не мог не поражаться этому, вспоминая свои пять лет, когда родители только привели его на порог богато украшенного величественного здания, которое так и вопило о том, что здесь обучаются отпрыски всех богатых семей. Тогда он умел не сильно быстро читать, знал таблицу умножения до пяти, мог писать простые слова по типу «мама» и «папа», и всё это, несмотря на то, что год репетитор вбивал в его темноволосую голову знания, которые опережали программу первого класса. Гарри лишь понятливо кивал, делал щенячьи глазки, прося брата помочь с домашним заданием, а потом беззастенчиво выдавал их за свои собственные Люпину, давнему другу семьи, который услужливо согласился поучить младшего сына Поттеров уму разуму. С таким набором знаний Гарри и пришёл в Хогвартс, садясь в большом просторном зале за низенькую парту, и, погрызя карандаш, понял, что учиться, кажется, не его. Но несмотря на свой низкий результат, он прошёл, наблюдая за тем, как мальчик, у которого на листке было перечёркнуто красным стержнем уж точно поменьше его, уходит из академии, вытирая слёзы несправедливости. Уже тогда Гарри понял, какую власть дают деньги и влияние, и это ему понравилось. Правда расстроенные лица родителей омрачили тот день, заставляя его понять, что учиться как-никак ему всё-таки придётся. Отец Рона занимал не самую высокую должность в правительстве, но так или иначе это сыграло свою роль. К тому же тут имело место быть и преемственность поколений. На момент поступления Рона, в академии уже училось три его старших брата, и, если Перси действительно УЧИЛСЯ, подавая большие надежды, то Фред и Джордж не вылетали из Хогвартса, пожалуй, лишь за счёт своего безграничного обаяния и участия во всех творческих программах, всегда занимая призовые места. Гарри любил эту парочку-твикс, которая всегда умела поднять настроение и развеселить, к тому же пару-тройку раз они встречались в небезызвестном гей-клубе, обменявшись понимающими взглядами и пообещав держать тайны друг друга. Академия гордилась тем, что поколения известных и не очень семей учатся у них из века в век, но вполне могло избавиться от неугодных им учеников. Под такую угрозу не раз попадал и Рон, не выдающийся ни учёбой, ни своими творческими способностями, разве что, пожалуй, игрой в футбол. Впрочем, и тут ему нашлась достойная конкуренция — собственная младшая сестра, красотка Джинни Уизли, разбившая не мало сердец в Хогвартсе. Одно время ходили слухи, что Гарри Поттер и рыжеволосая бестия встречаются, но быстро утихли, когда Джинни появилась на людях с новым бойфрендом. Гарри ценил её как подругу, понимал симпатию к нему, но лишь разводил руками, мол, прости, сердцу не прикажешь. Порой учиться в академии было правда весело, особенно, если ты там с самого первого курса. Гарри повезло, или не очень, тут уж с какой стороны посмотреть. Четырнадцать лет бок о бок с людьми, некоторые из которых тебе нравятся, становятся чуть ли не семьей, а некоторые раздражают до дрожи в пальцах и скрипа зубов. Обучение в Хогвартсе включало в себя все этапы, необходимые для того, чтобы после выпуска их принимали на высшие должности в самых известных фирмах — начальное образование, среднее, бессмысленные два года подготовки к якобы университету, и сама университетская программа, где ты выбираешь специальность, интересную себе. Ну, а если уж по-честному, где за тебя выбирают специальность либо родители, либо сама академия, где ты ТОЧНО преуспеешь. Гарри к этому всему привык, давно смирившись с тем, что никто не спросит его мнения, отправляя на факультет экономики и бизнеса. Благо Малфоя ждала та же участь. Зато Гермионе и Рону была уготована другая судьба. Уизли, разумеется, попал на факультет управления, куда же ещё, успешно продолжая дела братьев. Гарри помнил только, что Биллу и Чарли повезло несколько больше, они сами смогли выбрать себе факультет за счёт блестящих успехов первого в банковском деле, а второго в зоологии. Ну, и разумеется, Гермиона тоже вошла в список тех, чьей судьбой никто не распоряжался — пошла на факультет журналистики, немало удивив своих друзей. «А что? Кто-то же должен открывать людям правду?» — сказала она тогда, но Гарри её мнения не разделил, скучающе разглядывая свой табель с оценками и результаты распределения. Окей… — Мой отец свернёт мне шею, — серьёзно отзывается Малфой, заставляя Гарри спуститься с небес на землю и уйти от размышлений, зашедших слишком далеко. — Да понял я, понял. Хорошо, пойдём мы завтра в Хогвартс. Если я пропущу ещё одну пару со Снейпом, то… — Гарри задумывается, что его больше волнует — перспектива опять оставаться на отработки до полуночи, или слушать о том, какое он ничтожество и как прожигает свою жизнь вместо того, чтобы быть достойным сыном почившей матери. Снейп вообще был странным человеком, стоило бы даже и начать с этого. Ненавидит до безумия отца Гарри, но уважительно и всегда тепло отзывается о Лили, наверное, именно по этой причине оберегая в своей извращённой манере её сына. Однажды Гарри рискнул спросить у Драко о странном явлении, зная, что Северус водит дружбу с его отцом, и тот лениво объяснил ему: «Ты что, правда не знаешь? Да Снейп же всю жизнь твою мать любил, начиная с обучения в академии и… до сих пор, да…» Гарри тогда передёрнуло, он неверяще уставился на друга, но спустя время принял этот факт, став чуть снисходительнее к преподавателю химии, молча проглатывая никому ненужные наставления. — То опять будешь заливать своё плохое настроение литрами алкоголя, — заканчивает за него Драко, усмехаясь, и Поттер лишь пожимает плечами, мысленно соглашаясь с ним. — Кстати… У тебя осталось что-нибудь? — делая акцент на последнем слове, многозначительно спрашивает Гарри, опускаясь обратно на стул напротив Малфоя. — Шутишь что ли? Мы вчера всё в клубе сдолбили, я что по-твоему с собой тонны ношу? — Ну, вообще-то да, я так и предполагал, — насмешливо улыбается Гарри, пытаясь понять, как их немаленький запас дури разлетелся вчера в мгновение ока. — Разве для сына наркоторговца это является проблемой? — Мой отец не наркоторговец, Поттер, — шипит Драко оскорблённо и поднимается из-за стола, решив наконец отыскать в комнате Гарри, где они вчера поспешно скидывали одежду, свою рубашку. –Повеселились вчера и хватит, ты ведь не собираешься становиться наркоманом, а? — кричит Малфой уже из коридора, заставляя Поттера раздражённо закатить глаза. Вот только нравоучений от Драко ещё не хватало. Поднявшись со стула, он окидывает взглядом просторную кухню со светлым гарнитуром, выполненную в чёрно-белых тонах, и на миг замирает, разглядывая бурлящей жизнью город за панорамным окном. Это всегда завораживало… Да, этот пентхаус был одним из немногих, что Гарри действительно любил и ценил в этой жизни. Наверх от кухни шла винтовая мраморная лестница, ведущая в гостиную с огромнейшим домашним кинотеатром и уютном ковром, изображающим странных существ (мама даже как-то вдохновилась ими, написав в своей книге про гиппогрифов — крылатых гордых созданий). Там же был и бильярд, камин, обрамлённый кованными львами, и много чего другого, про что Гарри обычно забывал, чаще всего, вообще не поднимаясь на верхний этаж, разве, чтобы выйти на веранду, вдохнув свежего вечернего воздуха в компании бутылки вина и высококачественной травки. На первом этаже из длинного коридора три двери вели в спальные комнаты, две из которых когда-то принадлежали Карлусу — его старшему брату, названному в честь деда, и родителям, третья так и осталась комнатой Гарри, ну, а четвёртая и последняя вела в шикарную ванную с джакузи, где часто любил отлёживаться Драко по утрам, мучаясь от головной боли, в компании Поттера. Остальные ванные комнаты, прилегающие к спальным, были чуть поскромнее, выполненные в золотисто-красных тонах, которые отчего-то всегда нравились родителям Гарри. Эта квартира насквозь пропахла их невидимым присутствием, наверное, это тоже нравилось парню, скучающему по ним даже спустя столько лет. Хотя что такое семь лет, если дело касается потери близких, которые всегда были рядом, поддерживая и направляя на путь истинный. Иногда именно светлые воспоминания о родителях удерживали Гарри от действительно безумных поступков. — А что, если и так? — кричит Поттер ему вдогонку, выходя наконец в коридор из кухни, сам не зная шутка это, или не совсем. Драко ничего не отвечает, раздражённо фыркая.

***

Перед глазами всё мутнеет, мир расплывается от выпитого алкоголя, но Гарри, пьяно улыбаясь, всё равно подзывает к себе бармена, наблюдая за тем, как тот наливает ему ещё порцию какого-то коктейля. На секунду он замирает, прикидывая не вывернет ли его наизнанку от очередного шота прямо здесь. Выплыв из толпы танцующих разгорячённых, пьяных тел, рядом оказывается Драко и, опираясь, на плечо друга, усаживается на ближайший стул. Он выхватывает из его рук разноцветное пойло и, залпом осушив рюмку, морщится от яркого привкуса спирта. — Господи, что сюда намешали? Сдохнуть можно… — Эй, тебя не смущает, что, ик, это было моё? — заплетающимся языком интересуется Гарри, по лицу Драко понимая, что ответ будет отрицательным. Малфой пьяно смеётся, даже чмокает его в щёку, и кинув на прощание что-то типа: «Умоляю тебя, не блюй прямо на барную стойку», улетает обратно на танцпол, полный сил и энергии. В этом плане Гарри ему всегда завидовал, обычно предпочитая просиживать штаны у бара, нежели пробиваться сквозь толпу орущих и толкающихся малолеток, пущенных сюда неведомым образом. Он решает немного повременить с новым шотом, всё же прикидывая что это, пожалуй, и правда будет лишним. Смотрит пьяным потерянным взглядом перед собой, замечая, как кто-то опускается справа от него, и поворачивает голову, разглядывая довольно симпатичную девушку с горящими странными глазами и плещущееся безумие в них. Гарри понимающе хмыкает её расширенным зрачкам, но никак не ожидает того, что она схватит его за руку резким, порывистым движением, вынуждая склониться к ней. Только сейчас он замечает её прогнившие зубы, когда она хитро улыбается, совсем этого не стесняясь. Растрёпанные тёмные волосы незнакомки неприятно щекочут его лоб, и Гарри старается отстраниться, уйдя от назойливых ощущений, что ему сделать, впрочем, не позволяют. — Эй, пупсик, — лепечет она бархатным голосом, подбирая такую интонацию, что Гарри не хочется съязвить в ответ на приторное прозвище. — Не желаешь покайфовать? Ему требуется не больше секунды, чтобы утвердительно кивнуть, пытаясь сосредоточить расфокусированный взгляд на лице незнакомки. Она довольно улыбается в ответ, тянется куда-то к карманам своей длинной тёмной юбки, и Гарри, скосив взгляд вниз, завороженно наблюдает за всем этим действом. Внезапно он замирает, останавливая свои глаза на татуировке на предплечье, кажущейся ему до боли знакомой. Осознание ударяет в голову резкой молнией, от чего Гарри, вздрогнув, выпрямляет спину, чувствуя, как взор немного проясняется. Девушка хватает его за руку, вкладывает в раскрытую ладонь небольшой пакетик и выжидающе смотрит, ожидая платы. Он чисто на автомате тянется к своему карману, выуживая оттуда смятые купюры, протягивает ей и тут же перехватывает запястье, внимательно оглядывая татуировку. — Красивая, — осторожно произносит Гарри, замечая, как девушка вздрагивает, мгновенно напрягаясь. — Откуда такая? Незнакомка загадочно смеётся, без труда освобождая свою руку из цепкого захвата, чем немало удивляет Гарри, и грациозно поднимается с барного стула, пряча в складках юбки заработанные деньги. — Не твоего ума дела, пупсик, — кидает она прежде, чем растворяется в толпе, где её вряд ли теперь удастся отыскать. Гарри и не горит особым желанием, решая отложить все эти глупые, ненужные сейчас размышления на потом. Громкая музыка набатом обрушивается на расслабленный мозг, на негнущихся он ногах поднимается со стула, придерживая рукой барную стойку, не особо уверенный в собственных силах, и, переждав внезапное головокружение, направляется прямо в орущую и визжащую толпу, дергающуюся в каком-то безумном, страшном танце. Этот поток людей подхватывает его, принимает в свою пучину, и Гарри, словно потерянный листок, сорвавшийся с дерева, перелетает от одного человека к другому, принимаясь расталкивать их руками. Его начинает мутить от яркого резко сменяющегося света, и он расслабленно выдыхает, когда наконец ему всё же удаётся вырваться из клубка потных тел, оказываясь у туалетов. Привалившись спиной к стене, Гарри немного переводит дыхание и бредёт к двери, на которой по классике нарисован джентльмен в широкополой шляпе. От громкой музыки виски сжимает раскалённым обручем боли, и Гарри спешит сбежать от неё, серыааясь за дверьми туалета, приглушающими звук. Он устало вздыхает, забираясь в одну из пустых кабинок, и опустив крышку унитаза, плюхается на неё, абсолютно не заботясь о чистоте своих брюк. На коленях тут же появляется телефон, в руке карта и купюра, свёрнутая в следующий миг в трубочку. Гарри сосредоточенно принимается за дело, высыпая белоснежный порошок на тёмный экран. Конечно же , именно в этот момент телефон пиликает, высвечивая сообщение от Малфоя, и парень недовольно хмурится, принимаясь ускоренно чертить дорожки. Через пятнадцать минут Гарри уже вновь сидит у барной стойки, блаженно прикрыв глаза, попивает сок в своём стакане и расслабленно качает головой в такт музыке, приглушёнными волнами вливающуюся в его сознание. Так хорошо… Он медленно открывает свои глаза, разглядывая мягкий тёплый мир перед собой, и приветливо улыбается, обнаруживая перед собой Драко, раскрасневшегося, взъерошенного и усталого. Малфой опирается локтем на барную стойку, кидает пару коротких взглядов в толпу и кричит бармену что-то о коктейле. Гарри слышит это всё так туманно и смазано, касаясь руки друга и нежно улыбаясь. — Господи, Поттер, где ты успел кайфануть? — удивлённо спрашивает Драко, сжимая в пальцах его ладонь, и смеётся, разглядывая выражение бескрайнего счастья на лице напротив. Бармен приносит коктейль, и Драко, схватив его изящными длинными пальцами, осушает рюмку до дна, вновь возвращая всё внимание к другу. Бесконечное на первый взгляд чувство эйфории начинает отступать, вынуждая Гарри более осмысленно моргнуть. Он допивает сок в своём стакане, гремя стеклом о барную стойку, и приосанивается, не стирая с лица довольной улыбки. — У одной девушки, кстати у неё такая же татуировка как у тебя, — бездумно отвечает Гарри, замечая, как Малфой вдруг вздрагивает, прекращая улыбаться. — Что такое? — Как она выглядела? — взволнованно спрашивает он, даже поднимается с барного стула и подходит ближе, располагая свои руки по обе стороны от ног друга, будто тот в состоянии сбежать. — Если ты хочешь у неё купить, то… — Земля вызывает Юпитер, — грубо прерывает его Драко, становясь донельзя серьёзным. — Как выглядела она, спрашиваю? — Волосы тёмные, растрёпанные, глаза безумные какие-то. Ммм, что ещё? Ну татуировка, юбка длинная, чёрная такая, совсем не для клуба. Что случилось-то, а? Драко мрачнеет ещё больше, прикладывает указательный палец к губам Гарри, вынуждая заткнуться, и задумчиво выдыхает, одаривая его стойким запахом алкоголя. Поттер хочет спросить что-то ещё, но не успевает, потому что Малфой вдруг болезненно кривится, хватаясь за голову, и едва слышно из-за громкой музыки бормочет: — Голова раскалывается, поехали домой? Гарри не особо верит его маленькому спектаклю, но вовсе не против сейчас побыть в расслабленной обстановке дома, поделившись с Драко приятной покупочкой в кармане и заодно прогнав его головную боль, выведя на чистую воду. То, что в этой истории что-то не так, Гарри поймёт в любом состоянии. Внутреннее упрямство и привычка всегда добиваться своего заиграли в нём с новой силой, загораясь маниакальной нуждой узнать правду. Он послушно кивает, поднимаясь с места, и, подхватив Драко под руку, чтобы не дай Бог не потерять в этой шумной толпе, ведёт его к выходу, чувствуя в голове приятную лёгкость и не имея ни единой возможности стереть с лица глупую улыбку. Они добираются до дома без происшествий, что само по себе уже удивительно. Однако в этот раз Гарри не прижимает Малфоя к стенке, стоит только двери захлопнуться за ними, исступленно кусая шею и принимаясь дрожащими от возбуждения пальцами расстёгивать бесящие в такие моменты пуговицы на рубашке. Нет... Они неловко останавливаются друг напротив друга, отчего-то очень долго стягивая обувь, и, не сговариваясь, поднимаются в гостиную, располагаясь перед камином в удобных мягких креслах. На стеклянный столик Гарри тут же высыпает оставшийся в пакетике белый порошок, принимаясь чертить линии под молчаливый взгляд Драко. — Сейчас и голова пройдёт. — Ага, — рассеянно отвечает Малфой, всё ещё летая где-то в своих мыслях. Он чисто по привычке склоняется к столу с купюрой в руках, пока Гарри разводит огонь в камине. Проходит не больше пяти минут, как наркотик уже плавно разгоняется по венам, пламя в камине приятно согревает, а кувшин с водой перекочевал из кухни на тот же стеклянный столик, и Гарри, морщась от противного привкуса в горле, осторожно начинает: — Ты так переполошился. Вы знакомы? — Не прокатит, Поттер, — улыбнувшись, отвечает Драко, делая из кувшина большой глоток воды. — Ты правда думаешь, что сможешь развязать мне язык? — Ага, значит есть что рассказывать! — хохотнув, Гарри воодушевлённо хлопает в ладоши, замечая, как кривится в недовольстве лицо друга. — Да брось, Драко, ты же знаешь, что я не болтаю лишнего. — Дело не в этом… Просто это не моя тайна, — Малфой замолкает, переводит взгляд на Гарри и хмурится, разглядывая это жалостливое лицо, против которого не в силах устоять. — Да ну нахрена оно тебе надо, а? — Дело принципа. Я раньше думал, что такая татуировка — это просто твоя прихоть, а оказывается вовсе нет? Гарри закидывает одну ногу на другую, касаясь носочком голени друга напротив, и заговорщически подмигивает, не теряя надежды докопаться до истины. И в самом деле зачем оно ему надо? Всё то же глупое упрямство и жажда правды? Интерес, любопытство… Нет, Гарри теперь точно не уснёт ночью, если не узнает, как же это всё взаимосвязано. — Ммм, — всё же сдаётся Драко, покусывая костяшку пальца на сжатом кулаке, подпирающем его голову. — Нет, не совсем. Слушай, только об этом и правда никому лучше не знать, окей? — Гарри послушно кивает, даже наклоняясь корпусом вперёд, чтобы показать всю свою заинтересованность. — В общем, это по сути такой своеобразный знак. — Знак чего? — Ну… Дилеров, если уж совсем не вдаваться в подробности, — неохотно отзывается Драко, нервно откидываясь на спинку кресла поудобнее. — Пойдём покурим? Гарри поднимается с места, направляясь к выходу на веранду, и, открыв стеклянную дверь, возвращается обратно, со стуком опуская на столик массивную пепельницу и пачку сигарет. — Кури, — великодушно разрешает он, плюхаясь обратно в кресло. и вытягивает ноги перед камином, закидывая их на невысокий пуфик. — Как в этом всём замешан ты? Хочешь сказать, что продолжаешь дело папаши? Драко тянется к сигаретам, нервно закуривает, щёлкнув зажигалкой, и выпускает тонкую струю дыма изо рта, коротко отвечая: — Ну да, — сделав ещё пару затяжек и, стряхнув наконец скопившийся пепел, он задумчиво продолжает, избегая взгляда Гарри. — Что-то типа того. Только это всё не добровольно, а потому что отец однажды ввязался в не очень хорошую историю, из которой ему помог выбраться некий Волан-де-Морт. Ну, вот так собственно говоря он и стал выполнять его поручения. Там всё намного сложнее… Дело не только в наркотиках. Нас таких много, и у каждого вот такая вот татуировка, обозначающая принадлежность к Пожирателям Смерти. — Звучит… Офигительно круто! — вопреки ожиданиям Драко, восторженно выдыхает Гарри, тоже хватаясь за пачку сигарет. — Только я так и не понял, при чём здесь ты? — Господи, сказочный идиот, — раздражённо шипит Малфой, затушив сигарету, и устало вздыхает. — Так повелось, что я должен продолжить дело отца, потому что Волан-де-Морт так хочет. И это всё не круто, Гарри, это грёбаный капец, когда тебе не оставляют выбора. — Я в курсе, — сухо отзывается Гарри, вспоминая каждый раз, когда брат или родители врывались в его жизнь, решая всё за него, впрочем, до такого, конечно не доходило, пожалуй. — Как попасть туда? Зажигалка щёлкает в его руках, и он подносит сигарету к губам, блаженно вдыхая в лёгкие никотин, только сейчас понимая, что спросил это вслух. Гарри и сам до конца не понимает, почему это вдруг так его заинтересовало, вызывая в душе бурю интереса. Ему не хватает адреналина, чего-то осмысленного? Или это наркотик в голове обостряет все чувства разом? — Что? Ты вообще понимаешь, что несёшь?! — разъярённо вскрикивает Драко, отчего Гарри даже замирает, удивлённо приподнимая брови. — Да, — невозмутимо отвечает он, лениво наблюдая за тем, как пепел серым снегом усыпает дно пепельницы. — Что тебя так удивляет? Я хотя бы займусь полезным делом. Драко вздыхает так тяжело, что Гарри без слов понимает его невысказанные обзывательства в свою сторону, и тянется за пластиковой карточкой, принимаясь чертить на столике дорожки, о чём-то раздумывая. Поморщившись, он ворчит: — Лучше бы ты занялся учёбой, поверь полезным делом это не назовёшь. Зачем я тебе вообще об этом рассказал. — Так ты не скажешь? Как туда попасть? — Разумеется, нет, — безапелляционно заявляет Драко, склоняясь над столом с зажатой в пальцах купюрой, а после протягивает её Поттеру. Гарри ничего не отвечает, только хмыкает и думает о том, что всё равно узнает, как это сделать, не от Драко, так от кого-нибудь ещё. Он принимает из рук друга купюру, проделывает те же действия, что и он, и откидывается в кресле, наблюдая за тем, как Малфой забирается на его колени. Взгляд Драко плывёт, а дыхание становится тяжёлым, прерывистым. Гарри не собирается терять время, тянет на себя друга и впивается в уже приоткрытые губы голодным поцелуем. Они целуются до бесконечности долго, чувствуя на губах горьковатый привкус наркотиков, и останавливаются только тогда, когда воздуха начинает катастрофически не хватать, принимаясь небрежно скидывать друг с друга одежду. — Не передумал? — как бы между прочим спрашивает Гарри, снимая с Малфоя рубашку и заваливая его на пол, тот ойкает, больно кусает его за губу в ответ, дрожащими пальцами стараясь разобраться с замысловатым ремнём на брюках Поттера. — Да иди ты нахрен, я же о тебе беспокоюсь, при… — ворчливо шипит Драко, не удерживаясь от протяжного стона в конце, когда влажный юркий язык Гарри касается его татуировки, обводя щекочущими движениями, сводящими с ума, каждый изгиб чёрной змеи. — А я бы мог тебе отсосать. — Идиот, — выдыхает Драко, выгибаясь под поцелуями друга, дорожкой спускающимися к низу живота. — Ты и так это сделаешь…

***

Карлус брезгливо отпускает пакетик, зажатый в его пальцах, и тот с характерным звуком шмякается о стеклянный стол на кухне, перед которым, невозмутимо подперев голову рукой, сидит младший Поттер, лениво наблюдая за всей картиной. Цирк, да и только… — Это что? — обманчиво спокойно спрашивает Карлус, опираясь ладонями на стол, и строго смотрит на брата, зевнувшего специально для того, чтобы позлить его ещё больше. — Это? — Гарри с невинным видом указывает на пакетик на столе, прикидывая, когда же терпение брата наконец лопнет. Происходит это довольно быстро. После первой же его фразы. Карлус сильно стукает кулаком по столу, заставляя тот задребезжать, и Гарри пугливо вздрагивает, удивляясь тому, что он не осыпался осколками и не пошёл трещинами. Ладно, время шуток прошло. Пожалуй, на сегодня нервотрёпки для Карлуса достаточно. Парень поднимает серьёзный взгляд на брата и, пожав плечами, отвечает: — Травка. — Я догадываюсь, мне интересно, что она делает в этом доме? — раздражённо шипит Карлус, пытаясь сохранить остатки самообладания, но Гарри делает всё возможное, наверное, даже и не нарочно, чтобы достичь обратного эффекта. — В моём доме? Лежит. — Гарри! Ты же понимаешь, о чём я! Прекрати этот цирк! — не выдержав, кричит мужчина, отшатываясь от стола, потому что ещё одного такого удара, он точно не выдержит, пав смертью храбрых. Гарри вздрагивает от громкого голоса, смотрит немигающим взглядом на пакетик с травой перед собой, и снова пожимает плечами. А что он должен сказать? Тут же и так всё понятно… У него нет сил, чтобы даже промямлить что-то типа «Не ори на меня», потому что горло вдруг сжимает невидимая рука, засыпая туда противный песок, оседающий в глотке. — Что ты молчишь, Гарри? — Ну, и что ты хочешь услышать? Ты приехал, рылся в моих вещах, пока меня не было дома, сейчас кричишь на меня, думая, что это норма. Что дальше? — Рылся в твоих вещах, потому что знал, что найду какую-нибудь подобную хрень! Ты хранишь чёртовы наркотики в доме наших родителей?! Что дальше?! Ты хоть раз можешь послушать меня, включив голову? Гарри не выдерживает, шумно поднимается из-за стола, специально медленно отодвигая стул, царапающий пол с противным звуком, и собирается уйти в свою комнату, точно, как в детстве, потому что выгнать брата всё ещё не может. Он как-никак его семья. Гарри хочется напиться в хлам или разбить что-нибудь на мелкие осколки, когда он думает о том, что родители никогда бы не позволили себе такого отношения к нему, попытавшись хотя бы понять. Сжав кулаки от досады, он идёт к выходу из кухни, но его грубо останавливают, пихая к стене. И Гарри послушно шмякается спиной о холодную поверхность, но так и не поднимает взгляда, чувствуя себя нашкодившим школьником, в глазах которого стоят противные предательские слёзы. — Господи, родители бы умерли от позора, узнав об этом… — Заткнись! — дрожащим голосом выкрикивает Гарри, отпихивая от себя брата. — Ты не имеешь право так говорить и вечно манипулировать мной, напоминая о них! Ты даже диктовать мне свои правила не имеешь право… Как же ты бесишь со своими вечными наездами, Карлус! Карлус замирает, глаза его широко распахиваются, когда он замечает во взгляде брата застывшие слёзы, он пытается его остановить, но так и не решается схватить за руку, когда Гарри выбегает в коридор, напоследок от души стукнув дверью. Дом погружается в напряжённую тишину, и вскоре Гарри слышит, как аккуратно закрывается входная дверь. В замке поворачивается ключ. Он сползает спиной по стене в своей комнате, устало закрывая лицо руками, и тяжело, часто дышит, пытаясь успокоиться. Что если он не хочет быть наследником бизнеса отца, следовать по указке окружающих и считаться с их мнением? Вся его жизнь распланирована другими, и даже кусочек её, где он выбрал свою ориентацию, подвергают критики. Гарри ударяет кулаком о пол, прикрывая глаза от саднящей боли, и грустно смеётся. Нет… Они не дадут ему жить спокойно.

***

Громкая музыка, свет стробоскопов и танцпол, полный пьяной молодёжи. Ничего не меняется… Лишь одно, пожалуй. Гарри впервые в этом клубе один и трезвый. Он блуждает среди разгорячённых тел, внимательно вглядываясь в каждое лицо и ищет то самое, заветное. Девушку с татуировкой на предплечье, которая не стала бы упрямиться за пару сотню стерлингов, как Драко. Гарри задевают плечами, толкают, льнут к нему всем телом, подзывая потанцевать и расслабиться с ними, но он лишь покрепче сжимает зубы, пытаясь держать себя в руках. В голове не укладывается, как здесь можно вообще находиться трезвым. Гарри падает на стул у барной стойки, борясь с желанием заказать себе сразу пару шотов, но удерживается от соблазна, принимаясь невзначай разглядывать толпу. И сколько он должен здесь просидеть? Она возможно даже не придёт. Гарри начинает разглядывать свои руки от скуки, прикидывая что час — это максимум на что его хватит. Поперхнувшись к бармену, он всё ещё думает, что от одного шота ничего страшного не случится, но не успевает открыть и рта, как рядом с ним опускается та самая темноволосая девушка, приветливо улыбаясь ему своими гнилыми зубами, не портящими, впрочем, её странную безумную красоту. — О, это снова ты, пупсик. Гарри радостно улыбается в ответ, не веря в свою удачу, и понимает, что совершенно не знает, что сказать, зачем-то кивая пару раз. Все слова разом пропадают из головы, вгоняя в ступор. Вот идиот… — Слушай… — несмело начинает он, придвигаясь ближе, чтобы не упустить свой шанс. — Я бы хотел… — Всё что угодно для такого красавчика, — перебив его, усмехается она, собираясь, видимо, начать перечислять свой товар, но Гарри качает головой, склоняясь почти к самому её уху, отчего она вздрагивает, подозрительно щурясь. — Я бы хотел стать одним из вас. — Не понимаю, о чём ты, — невинно отвечает незнакомка, отстраняясь, но Гарри снова тянется к ней, замечая, что она собирается подняться с места. — Подожди, постой, пожалуйста, я не из полиции, клянусь, — это совершенно на неё не действует, она криво усмехается, вскакивая со стула, но Гарри хватает её за руку, цепляясь за последнюю надежду. — Драко не хочет мне рассказывать, но я… — Тихо, — вдруг шипит она озлобленно, окидывая Гарри другим, странным взглядом, и замирает. — Драко? Блин… Блин! Гарри понимает, что сболтнул лишнего, только сейчас осознавая, какой опасности подверг друга, но отступать уже поздно. Ругая себя последними словами, он медленно кивает, тихо шепча: — Да, Драко Малфой. У него такая же татуировка, я подумал вы связаны. — Ты даже не знаешь во что ввязываешься, мальчишка, — без прежней улыбки холодно отзывается девушка, вырывая свою руку из цепкого захвата Поттера. — Но это уже не мои проблемы. Хочешь знать? Гони сюда триста стерлингов, и я скажу, так и быть, но пеняй на себя. Гарри без раздумий тянется в карман, выуживая оттуда заранее приготовленные купюры, и протягивает их девушке, мёртвой хваткой вцепившейся в деньги. Она быстро пересчитывает их и, безумно улыбнувшись, прячет в своей юбке. В мгновение ока оказавшись рядом, незнакомка, больно дёрнув на себя руку Гарри, сбивчиво шепчет в ухо заветный адрес, совсем не заботясь о том, чтобы он как следует его запомнил. Поттер даже не успевает переспросить, как она скрывается в толпе, одарив его напоследок одной из своих безумных улыбок, которые запомнятся ему надолго. Раз за разом повторяя в голове адрес и молясь, чтобы ничего не перепутал, он спешит к выходу из клуба, чтобы поскорее оказаться дома, для надёжности записав на бумаге. Гарри чувствует себя безумцем, размашистым почерком записывая адрес на клочке бумаги. Зачем ему это? Он не знает… Но хочет впервые в жизни сделать то, что жаждет его душа. Ему плевать на то, что в этом доме может жить убийца, к которому отправляют, как раз таких вот любопытных юнцов, ему плевать, что там его могут ожидать копы, скрутив и заперев в тюрьме на долгие годы. Гарри просто хочет… Хочет делать то, что выбрал сам, а не кто-то за него. А ещё он отчаянно жаждет запить всё это дерьмо таблеткой, дарящей приятное забытье. Кто-то скажет, что его жизнь верх мечтаний, но Гарри отдал бы всё, что имеет, получив шанс пожить за кого-то другого.

***

— Ты… Ты блять, ублюдок! — орёт Малфой, с порога кидая в него учебник и совсем не заботясь о его целостности. Учебника, конечно, явно не Гарри. Поттер охает от того, как больно корешок книги ударяется в ногу, и не успевает увернуться от второго удара, приходящегося прямо в живот, что заставляет его согнуться пополам, прося пощады: — Стой! Подожди! Дай я объясню, Драко. — Сука, да тебя убить мало, — орёт блондин, захлопывая за собой дверь и принимаясь собирать разбросанные по полу учебники. — Предатель хренов. — Это был мой единственный шанс. Я сказал, что ты ничего не хочешь мне рассказывать, но я догадался по татуировкам. — Да ей плевать, чокнутая женщина… — выдыхает наконец Драко, приваливаясь спиной к стенке, и смотрит на то, как Гарри выпрямляется, потирая ушибленные места ладонью. — Я тебе сейчас по яйцам врежу! — Ну, давай, кто потом плакать будет? — бесстрашно заявляет Поттер, всё-таки дергаясь, когда Драко подлетает к нему, больше замахиваясь для виду, чем правда хотя навредить. — Дебил, блин, иди нахрен! — Да тихо ты! — не выдерживает Гарри, прижимая расшумевшегося друга к стене, и тот как-то сразу затихает, впрочем, гнев и злоба из взгляда никуда не уходят. — Прости меня, я должен был знать, что это поставит тебя под удар. Они тебе что-то сделали? Гарри ожидал такого поворота событий, правда не думал, что всё произойдёт так быстро. Себя он действительно винил, всю ночь не смыкая глаз и репетируя в голове диалог извинения перед Малфоем. Но когда в его жизни что-то шло по плану? — Ага, в угол поставили. Это моя долбанутая на всю голову тётя, боготворящая этого Волан-де-Морта. Ничего они мне не сделали, хотя вполне могли, — зло шипит Драко, успокаиваясь немного, когда Гарри виновато целует его куда-то в шею, поглаживая светлые вихры волос. — Ну, ты, конечно, и придурок, Поттер. — Я знаю… Тётя? — изумлённо переспрашивает Гарри, отпуская Малфоя, который наконец решает не убивать друга. — Но она ведь совсем на мать твою не похожа. — Похожа, ты бы пил поменьше, может тогда бы заметил, — огрызается Малфой, проходя на кухню. — Закажи пожрать, я только с академии. В отличии от некоторых, я туда хожу. Опять брата злить собираешься? — Ммм, — неуверенно тянет Гарри, выуживая из кармана домашних брюк телефон, и набирает номер доставки. — Типа того. Он слишком остервенело решил взяться за мою жизнь, припоминая родителей каждый раз. Пицца или суши? — Пицца, — всё ещё недовольно отзывается Драко, падая на стул. — А ты как будто не привык? Просто сделай уже, что он хочет, и Карлус от тебя отстанет. Что плохого в том, чтобы закончить эту грёбанную академию и стать во главе фирмы? Ты ведёшь себя как упрямый болван. Гарри это и так прекрасно знает. Он раздражённо хмыкает, слушая приветственную болтовню в трубке, и наспех делает заказ, называя адрес. Положив телефон на барную стойку и включив звук, чтобы не пропустить звонок доставки, он опускается на стул перед Малфоем, криво усмехаясь: — Я не ты, который боится и слово сказать своему отцу. Меня бесит, что все вокруг диктуют мне свои правила. Даже Дамблдор думает, что имеет на это право, пророча мне светлое будущее! Что уж говорить о Карлусе, Сириусе, мечтающим, чтобы я стал точной копией отца, да даже Люпине, который уверен в том, что я должен блестяще учиться. И это я ещё не перечислил тебе длинный список имён: Гермиона, Рон, Грозный Глаз (с какого хера он вообще в мою жизнь лезет?), Кингсли, на минуточку Снейп, Хагрид! Мне продолжать?! — Остынь, — внезапно спокойно отвечает Драко, прикрывая глаза, хотя по сути это ему бы сейчас злиться, закипая, словно чайник на огне. — Ну, а ты чего хочешь? Связать свою жизнь с продажей наркотиков, убийствами, аферами, грабежом? Подожди… Всему своё время. Ты Поттер, я Малфой, мы родились в таких семьях, которые уже определяют то, кем мы будем являться в будущем. На нас ответственность. — Мы никому ничего не должны… Почему мы не можем пойти против системы? Потому что нам страшно? Боимся позора, непонимания? Что, Драко, что? — Да, я боюсь, — вдруг соглашается Малфой, заставляя Гарри удивлённо вздохнуть, и, подняв свои серые безучастные глаза на друга, пожимает плечами, принимаясь выстукивать пальцами какую-то мелодию по столу. — Мне есть кого бояться, — словно бы в доказательство этому он поднимает свою руку, закатывая пиджак повыше, и демонстрирует Поттеру татуировку на предплечье. — Его вот, например. И тебе будет, если ввяжешься во всё это. Это не игрушки, Гарри. Кому и что ты хочешь доказать? Что сам можешь распоряжаться своей жизнью? Неужели так плохо стать главой компании, жить себе припеваючи. Хочешь — жри наркотики, тебе и слова никто не скажет, трахайся с мальчиками и так далее. За чем ты вечно гонишься, скажи мне? Ты, сука, лицемер и обманщик, твою мать… Будь у меня такой выбор, как у тебя, я бы и не пикнул. Но у меня его нет, так что мне противно, когда ты сидишь тут и разглагольствуешь о том, как тебе хреново. Гарри не знает, что сказать, одновременно злясь за грубые слова и понимая, что это чистая правда. Он устало усмехается, убирает с лица прядку волос, подпирая голову рукой, и долго молчит прежде, чем сказать, долго переваривая мысль в своей голове: — Я не знаю, чего я хочу… И чего добиваюсь. У меня даже цели никакой нет. Раньше была — быть хорошим сыном для родителей, чтобы видеть их улыбки, а сейчас… Найти, наверное, самого себя. Я не могу просто так сдаться, потому что после буду всю жизнь себя ненавидеть, восседая в этом чёртовом кожаном кресле, где сидел отец. Ты же и сам думаешь, что Карлус подошёл бы на эту роль намного лучше, — Драко едва заметно кивает. — Прости, я правда не имею права сидеть тут и ныть, особенно, перед тобой. — Да ничего, — успокаивающе отвечает Малфой, вдруг поднимаясь со своего места, и подходит к другу, чтобы погладить того по темным спутанным волосам и прижать к себе. — Ладно, можешь поныть ещё немного. Я постою вот так, поуспокаиваю тебя. Скажу ещё раз, что ты борешься ни за что, хотя ты и так об этом прекрасно догадываешься, и просто подожду, пока тебе это всё надоест. А потом врежу тебе по яйцам, потому что ты тот ещё козёл, и я тебя до сих пор не простил… — А отсосёшь? — наигранно грустно спрашивает Гарри, сдерживая смех и ойкая в следующий миг от того, как сильно Драко сжимает в своих пальцах его волосы, тяжело вздыхая. — Вот придурок. Ну, хорошо, и отсосу, окей.

***

Гарри шагает по неровному асфальту, сверяясь с навигатором на телефоне, и напряжённо смотрит по сторонам. В такие районы забредать ему доводилось нечасто. Вдали он видит бедные, хлипкие фургончики трейлеров, одиноко раскинувшиеся на обширном поле, и думает, что, пожалуй, это не так уж и плохо. Жить вот так, свободно, когда тебе никто ничего не диктует и общество не ждёт от тебя каких-то подвигов. Мелкие иголочки вины впиваются в душу, напоминая о том, что Гарри тот ещё мудак, успокоивший Малфоя тем, что не собирается влезать во всё это говно. И вот он тут, стоит перед обшарпанным невысоким домишко, который и рядом не стоял с его хоромами, и тянется к дверному звонку, пока сердце в грудной клетке загнанно бьётся, норовя проломить костяную тюрьму. В первые пару секунд ничего не происходит, Гарри даже прислоняется к двери, навострив слух, но по ту сторону дома подозрительно тихо. Рука сама по себе тянется к звонку снова, не зная, на что надеясь, но тут дверь со скрипом поддается и распахивается. И он теряет дар речи, разглядывая мужчину на пороге. Признаться честно, когда Гарри шёл сюда, то ожидал увидеть дряхлого, страшного старикашку, или громилу-качка с огромными руками и вздувшимися венами на них, но никак не молодого, высокого мужчину, лениво привалившегося к дверному косяку. Его пронзительные тёмные глаза буравят незнакомца испытующим любопытным взглядом, длинные пальцы зарываются в тёмную шевелюру, поправляя взбунтовавшиеся лёгкие кудряшки, и Гарри залипает на это движение, забывая о том, зачем вообще сюда пришёл. Мужчина усмехается, пока Поттер любуется его аристократичным лицом, очерченными скулами и правильным носом, и, не особо церемонясь, спрашивает бархатным голосом, отчего Гарри окончательно впадает в ступор: — Ты кто? Гарри требуется не меньше минуты, чтобы глупо моргнуть, открыть рот, чтобы что-то сказать и снова захлопнуть, потому что слов почему-то нет. Мысленно ругая себя самыми отборными нецензурными выражениями, он растерянно улыбается, пытаясь хоть как-то спасти ситуацию. — Я… Гарри? — Класс, — безучастно отвечает мужчина и продолжает стоять в дверях, видимо ожидая чего-то от него, но тишина затягивается, и хозяин дома, всё же сжалившись над парнем, отступает в сторону, позволяя тому зайти внутрь. — Ты глухой, немой или тупой? Если всё вместе, я тоже пойму, только кивни, окей? А то по твоему бледному лицу похоже на то, что ты сейчас в обморок грохнешься. Я просто выкину тебя на улицу, учти. Гарри почему-то в этом не сомневается, желая отпустить колкую шуточку об аристократичной бледности самого хозяина дома, но удерживается, краем сознания догадываясь о том, что это как минимум опасно. Первое оцепенение проходит, и Гарри взяв себя в руки, шагает в дом, следуя за темноволосым мужчиной в тесную, провонявшую чем-то гостиную. — Ни то, и ни другое. Я просто удивился, — Гарри осторожно садится на ветхого вида диван, опасаясь того, что он сломается, стоит на него только опуститься, и вздрагивает, заметив на обивке закоревшее пятно крови. Хозяин дома замечает это, криво, самодовольно усмехается и, подойдя к импровизированной барной стойке, опустошает стакан с янтарной жидкостью, не спуская внимательного взгляда с оцепеневшего гостя. Гарри уверен, что не хочет знать, откуда здесь это пятно. — Удивился? Забавно, — безразлично изрекает он, бедром облокачиваясь о тумбу. — Белла предупредила, что некая пташка меня разыскивает, но я надеялся, что это будет что-то действительно стоящее. Коп там, например, было бы как минимум весело, но никак не загнанный подросток с проблемной речью. Гарри хмурится, ожидая чего угодно, но никак ни того, что разговор повернёт в такое русло. Он смотрит на незнакомца немигающим взглядом, ловя на дне его глаз издевательские искорки, и, гордо хмыкнув, заявляет: — Мне девятнадцать. — Класс, — всё тем же безучастным тоном говорит мужчина, немного приободряясь. — И что ты тут забыл, Гарри? — Я… Хочу работать у вас, ну… И купить кое-что. — Работать, значит, — задумчиво отзывается брюнет, окидывая его оценивающим взглядом. — И что ты умеешь? Гарри стыдно признаться в том, что после этого вопроса, его голову начинают наводнять всякие не особо приличные мысли, а щёки заливает предательский румянцем. Он прочищает горло, пытаясь думать о чём-то другом, лишь бы не представлять этого красавчика обнажённым. Господи, да он же просто идеал из его головы. «Ага. А к тому же ещё, кажется, психопат и убийца» — ворчаще напоминает мозг, и это немного остужает пыл. Гарри судорожно пытается придумать, что ответить на вопрос, и неожиданно понимает, что не умеет ничего особо выдающегося. — Ну, я быстро бегаю, знаю иностранные языки в совершенстве, химию там ещё, — сбивчиво выдаёт он, боясь поднять взгляд на мужчину и увидеть в до безобразия тёмных глазах насмешку. — Ясно, то есть… Ничего. Ладно, давай другой вопрос. Зачем тебе это? Одет ты неплохо, в деньгах нужды, кажется, нет. Давай, расскажи мне. Думаю, это очень интересно, — издевательски тянет хозяин дома, наливая в свой стакан ещё алкоголя. Гарри поднимает нерешительный взгляд лишь для того, чтобы прочесть на этикетке название дорогого виски, и тяжело вздыхает. В его мыслях всё представлялось намного проще. Пришёл, получил задание, товар там, например, и ушёл домой, падая в пучину удовольствия и кайфа. Впрочем, когда ожидание и реальность совпадали? — Просто хочу заняться полезным делом. Ну, мне кажется это интересным. Какая вообще в этом разница? — раздражённо выдыхает Гарри внезапно, замечая, как красивые ровные брови мужчины удивлённо взлетают вверх. — Я вот пришёл, изъявил желание работать у вас, что ещё нужно? — У тебя всегда всё так просто? Хотя да, возможно, ты и прав. Какая разница. Окей, я согласен, посмотрим, что из этого выйдет, — слишком легко соглашается брюнет, как-то хитро усмехаясь. — Зови меня Волан-де-Морт, Тёмный Лорд, мой господин, как душе угодно. — А имя? — растерянно спрашивает Гарри, сбитый с толку странными прозвищами и слишком резкой сменой настроения мужчины. Волан-де-Морт в одно мгновение оказывается рядом с ним, склоняясь так низко, что у парня перехватывает дыхание от такой близости. Он как загнанный в угол мышонок поднимает на мужчину взволнованные зелёные глаза, вспоминая, что воздух необходим для жизни. Волан-де-Морт криво усмехается, цепляя пальцем его подбородок, и вздёргивает вверх, словно бы любуясь несколько секунд. Когда он также резко отстраняется, Гарри снова рвано выдыхает, смущённый собственными мыслями. — Ты такой глупенький. Правда думаешь, что я скажу тебе своё имя? — Волан-де-Морт отходит к стене, туда, где нестройным рядом выстроились потрёпанные временем ящики, и начинает выдвигать одну шуфлядку за другой, задумчиво хмыкая. — Что ты там хотел купить? Давай, соображай быстрее. — Экстази, — тут же вырывается у Гарри, и через секунду на его колени опускается маленький пакетик, внутри которого он замечает пару разноцветных таблеток. — 500 стерлингов, — заявляет Тёмный Лорд, и Поттер задыхается в этот раз от возмущения. — Сколько?! — Не нравится — не бери, — весь вид его вопит о том, что цена завышена специально, чтобы изучить реакцию Гарри. Волан-де-Морт самодовольно улыбается, приваливается спиной к стене, устроив руки на груди, и выжидающе смотрит на гостя, прекрасно зная исход. И Гарри, скрипя зубами, тянется к карману штанов, выуживая оттуда аккуратно сложенные купюры. Стоило догадаться, что не стоит переться сюда в идеально выглаженном костюмчике от известного модельера. Видимо, мужчина решил раз у него есть деньги, то он готов платить за наркотики баснословную сумму. В принципе, не так далеко от истины. Гарри не жалеет денег ни на что, но такое очевидное в прямом смысле воровство, никого бы не оставило равнодушным. Волан-де-Морт принимает из рук Гарри купюры, демонстративно пересчитывает их при нём, и, усмехнувшись, кивает чему-то своему, явно оставшись довольным. Ещё бы… — Люблю, когда люди не спорят, особенно мои подчинённые. Далеко пойдёшь, мальчик. Приходи сюда в следующую среду, я подумаю, чем бы ты мог быть полезен. А теперь — вали, у меня дела. Гарри послушно поднимается с дивана, в последний раз окидывая быстрым взглядом пятно крови на нём, и замечает ещё одно, плотно въевшееся в серый, грязный ковёр. Он следует за хозяином дома, только сейчас позволяя себе осмотреть скромное жилище. Как жилой дом оно не выглядит вообще, возможно, предназначенное как раз для таких встреч и хранения наркотиков. В углах потолка собралась многовековая паутина с жирными противными пауками, повсюду разбросаны странные таблетки, пилюли, мешочки, отвёртки и много чего другого. Гарри цепляется взглядом за приоткрытую дверь, замечая в комнате большой террариум, на дне которого копошится огромная, массивная змея, и вздрагивает, чувствуя, как по телу пробегает пугливая дрожь. Когда они доходят до коридора, у Гарри уже полностью отпадает желание смотреть по сторонам, особенно после того, как он замечает окровавленный нож и ствол, на который вряд ли имеется разрешение у Волан-де-Морта. Хозяин дома распахивает перед ним входную дверь и, не церемонясь, выпихивает на улицу. На миг в голове Гарри вспыхивает безумная мысль. Может стоит обратиться в полицию? И тут же эхом звучат слова Тёмного Лорда: «Белла предупредила, что некая пташка меня разыскивает, но я надеялся, что это будет что-то действительно стоящее. Коп там, например, было бы как минимум весело, но никак ни загнанный подросток с проблемами с речью.» Какой в этом смысл? Гарри спускается по скрипучей лестнице с крыльца и бредёт обратно, похлопывая себя по карману брюк, где покоится пакетик с таблетками, дарящими покой и наслаждение. В тот вечер он лежит на ковре своей гостиной, слушая, как потрескивает огонь в камине, и, блаженно прикрыв глаза, летает, летает, летает…