Everybody gets high

— Гарри, послушай… — вновь начинает Гермиона, игнорируя раздражённое шипение друга. — Прекрати пропускать пары. У тебя скоро будут проблемы, видит Бог. — Ага, видит, — отрешённо отзывается Поттер, лениво постукивая пальцами по циферблату наручных часов в ожидании, когда же наконец стрелка укажет на начало последней, самой адской пары. — Мои слова для тебя пустой звук? Ты должен быть ответственнее! — Гермиона, ну, хватит, он всё понимает и сам, — бесстрашно влезает Рон, получая от своей девушки ощутимый толчок в рёбра, и тут же замолкает. — Знаешь, когда ты начал общаться с Малфоем, то стал намного безрассуднее. — Ага… — бормочет Гарри, даже не радуясь мстительно, когда Гермиона, раздражённо выдохнув, уходит, махнув волосами на прощание, громко цокая каблуками по мраморному полу. — Ты это, не злись на неё, она же просто переживает, — виновато тянет Рон, хлопая друга по плечу. Гарри рассеянно кивает, летая далеко от этого места, пар, друзей, и мысленно уже стоя на пороге дома Волан-де-Морта, предвкушая своё первое задание. Вся эта идея на самом деле уже не кажется такой блестящей, но он не привык отступать. Единственное, что болезненно колет его сердце, так это чувство вины перед Драко, который всё ещё уверен в том, что друг оставил глупые попытки найти Тёмного Лорда и ввязаться во всё это дерьмо. Гарри обожает искать приключения на свою задницу. Иногда ему кажется, что в этом и есть смысл его жизни. Гарри смазано прощается с Роном, оставляя его одного посреди просторного длинного коридора, и, приняв твёрдое решение, что Трелони со своей идиотской астрономией может подождать, сбегает вниз по лестнице, уже представляя, как Гермиона будет завтра кричать на него, обвиняя в безответственности. Это заставляет его улыбнуться. Так смешно… Она ведь правда думает, что сможет как-то на это повлиять. Гарри сталкивается нос к носу с Панси Паркинсон, своей сокурсницей и близкой подругой Малфоя, прерывисто обнимая её в знак приветствия. — Передай моему любимому, что я сегодня вне зоны доступа! — кричит он с пролёта ниже, замечая, как девушка криво усмехается, показывая ему средний палец. — Я тебе не посыльный, Поттер. — Я знаю, что ты меня любишь, — шутливо кричит он, убегая всё дальше вниз, где уже не слышно раздражённых криков Панси в ответ. Гарри сидит всё на том же стареньком диване, бездумно разглядывая всё то же пятно крови на обивке, и поднимает нерешительный взгляд на Волан-де-Морта, пребывающего сегодня в удивительно приподнятом настроении. Мужчина протягивает Гарри стакан с виски, а на другой его ладони покоится таблетка персикового цвета, выполненная в форме какого-то животного. Гарри недоверчиво смотрит на предложенное ему и хмурится, пытаясь разгадать в чём здесь подвох. Волан-де-Морт, кажется, понимает это без труда, насмешливо улыбаясь. — Ни в чём. Подвоха нет. Ты просто слишком зажат, хотя это даже веселит. Просто не охота смотреть на твою кислую мину. Давай быстрее выбирай. — Вы хотите меня напоить и… — зачем-то говорит Гарри и тянет пальцы к таблетке на ладони мужчины. Щёки заливает предательским румянцем. Кто просил его вообще открывать рот? Никто и никогда в жизни не заставит его закончить фразу, оканчивающуюся в его мыслях не самым приличным образом. Таблетка очень правильно ложиться на язык, распространяя по рту неприятную горечь. Гарри тянется к стакану с виски, запивая всю эту дрянь алкоголем. Плевать ему на то, что так нельзя, и на то, что рядом с ним незнакомец, держащий в доме какую-то огромную змею, окровавленный нож и, наверняка, ни один пистолет. — Трахнуть? — заканчивает за него Волан-де-Морт, любуясь тем, как Гарри, поперхнувшись, краснеет до ушей, словно школьник какой-то. — Думаешь в этом есть смысл? Я к тому, что поить тебя и не надо, не так ли? Гарри молчит, опустив взгляд, и слышит, как мужчина заливисто смеётся. Вот позор… Впрочем, у Гарри изначально было слишком мало шансов не спалиться. Он чувствует слабый укол совести, вспоминая о Драко, но тут же успокаивается, напоминая себе об их уговоре. Это даже не отношения… Волан-де-Морт отходит к барной стойке, достаёт какой-то пакетик, высыпая его содержимое на стол, и начинает орудовать над ним, кидая на Гарри внимательные взгляды. — И какое же моё задание? — нерешительно спрашивает парень, пока ещё сознание сохраняет свою ясность. — Ты уже его выполняешь. Испытываешь новый товар, выживешь — круто, нет — опять труп закапывать. Гарри испуганно охает, поднимая на Волан-де-Морта широко распахнутые в панике зелёные глаза. Он это сейчас серьёзно? То есть, если бы Гарри выбрал виски, его всё равно бы заставили пить таблетку, от которой ещё не очень понятно, выживет ли он? Губы Тёмного Лорда кривятся в издевательской ухмылке. — Я шучу, — признаётся он, сворачивая купюру в своих руках изящными пальцами. — Правда? — решает уточнить Гарри, осторожно откидываясь на спинку дивана. — Насчёт того, что закапывать труп — да. Я обычно скармливаю их своей змее. Внутри Гарри опять всё холодеет, и он напряжённо замирает, не решаясь даже пошевелиться. Понять, шутит ли этот человек или говорит правду, просто невозможно. «В конце концов, — думает Гарри, — всегда есть шанс умереть от этого дерьма», и расслабляется, больше беспокоясь о том, что он с вполне серьёзным лицом сказал о том, что скармливают трупы своей змее. Гарри, пожалуй, бы не удивился. Когда Волан-де-Морт замечает спокойствие Поттера, он улыбается, всё же уточняя: — Умереть ты не должен. Просто проверить качество, как вижу ты любитель этой дряни, — мужчина склоняется к барной стойке, втягивая наркотик, и, шмыгнув носом, выпрямляется, улыбаясь Гарри своей этой странной, отстранённо-безумной улыбкой. — А вы? — Можешь обращаться ко мне на ты, — как бы между прочим вставляет мужчина и тянется за стаканом с бутылкой виски, коротко отвечая. — А я — нет. Гарри хочется спросить почему, узнать причину, докопаться до истины, но он уверен, что Волан-де-Морт не расскажет ему ничего, что могло бы хоть немного намекнуть о том, какой же он человек на самом деле. Поэтому Поттер прикрывает глаза, чувствуя, как разум начинает отключаться, заполняясь приятным спокойствием, а тело слабеет, погружаясь в сладкую негу. Через минуту Гарри понимает, что даже не может пошевелиться, но это его не капли не беспокоит, наоборот, двигаться не хочется совсем. Он медленно открывает глаза, замечая, как серый, пошарпанный потолок плывет, и лампочка, висящая на тонком сомнительном проводке, оказывается вдруг до безумия близко, в следующий миг возвращаясь на место. Диван вдруг прогибается под чьим-то весом, но Гарри даже не поворачивает голову. А если вот сейчас Волан-де-Морт возьмёт и убьёт его? Всё, на что его хватает — это бездумно усмехнуться. Ну, и плевать. Его страшно мажет, и Гарри находит это великолепным, не заботясь ни о чём, кроме бескрайнего кайфа, заполняющего каждую клеточку тела. — Давай, расскажи мне о себе, о чём ты мечтаешь, чего хочешь добиться, — вкрадчиво шепчет мужчина, заставляя Гарри покрыться мурашками. Какой же у него обалденный голос… Поттер слышит издевательский смешок, понимая, что сказал это вслух, и улыбается сам. Завтра ему будет ужасно стыдно за это… Но сегодня… Сегодня ему прекрасно, и это главное. Язык не слушается, но он находит в себе силы едва слышно пролепетать: — Я хочу, чтобы никто не диктовал мне свои правила, — сейчас Гарри не смог бы соврать даже, если бы очень сильно захотел. — Хочу сам распоряжаться своей жизнью, хочу, чтобы родители были рядом, и старший брат не манипулировал мной, постоянно напоминая о том, какой я подонок, прожигающий свою жизнь. — Ммм, — задумчиво тянет Волан-де-Морт, и парень чувствует, как он касается его лба, убирая со взмокшей кожи прядь волос, наверное, разглядывая шрам. — Значит, ты у нас из богатенькой семьи, решающей всё за тебя. Гарри льнёт к этому прикосновению, забывая о том, где он и кто он, бездумно кивает, улыбаясь чему-то своему, и лениво спрашивает: — Зачем тебе это знать? — Своеобразный ритуал посвящения. Мне нужно знать всё о тех, кто работает на меня, чтобы быть уверенным в том, что они не предадут, — терпеливо объясняет Волан-де-Морт, продолжая бездумно поглаживать волосы Гарри, от чего тот прерывисто вздыхает, плавясь от прикосновений. — Чем ты дорожишь больше всего на свете? — Ничем… Воспоминаниями. Мужчина недовольно хмыкает, явно неудовлетворённый ответом, а Гарри тихо лепечет: — Я не предам, с чего бы вдруг? — У тебя ни мотивов, ни целей, ничего за что можно уцепиться. Ты опасен, но мне это нравится, — тихим, загадочным тоном произносит хозяин дома. Гарри чувствует, как Волан-де-Морт поднимается с дивана, и беспокойно дёргается, хватаясь за его руку прежде, чем успевает понять, что сделал. Мужчина вздрагивает, смотрит на него немигающим странным взглядом, и усмехается, легко высвобождая руку. — Не оставляй меня, — бездумно шепчет Гарри, которому адски не хватает тёплого тела рядом с собой, он удивлённо моргает, пытаясь взять себя в руки, но выходит жалко. В конце концов Гарри сдаётся, позволяя последним остаткам разума уплыть куда-то далеко за пределы сознания, и закрывает глаза, молясь о том, чтобы очередная бредовая фраза не слетела с уст. Он вздрагивает, когда слышит рядом с собой тихие шаги, и распахивает глаза, разглядывая нависшего над ним Волан-де-Морта. В руках у того сверкает какое-то странное устройство с иглой на конце, и Гарри беспокойно ёрзает. Мужчина читает невысказанный вопрос по глазам, хватает рядом с барной стойкой табуретку, ставя её рядом с диваном, и опускается на неё, притягивая к себе безвольно болтающуюся вдоль тела левую руку парня. — Не бойся, больно будет только немного. — Что это? — безучастно спрашивает Гарри, смирившись заведомо со всём, что скажет Тёмный Лорд. Что-то внутри беспокойно ёкает, но Гарри не обращает на это никакого внимания, утопая в расслабляющем кайфе. Он давно ничего подобного не чувствовал. И когда мужчина отвечает «Сейчас надо сделать татуировку», Гарри даже не удивляется, коротко усмехаясь. — Или ты уже передумал? — вкрадчиво спрашивает Волан-де-Морт, почти заботливо поглаживая кожу на предплечье. — Нет… Не передумал, — тянет Гарри, вспоминая о Драко и боясь даже представить, что будет с другом, когда он увидит эту татуировку, разумеется, вслух он об этом не говорит, заменяя одной лишь фразой. — Как неожиданно. — Ну-ну, — усмехнувшись, отвечает ему мужчина. Гарри слышит, как что-то начинает жужжать, и в следующий миг вскрикивает от внезапной, яркой вспышки боли, назойливым зудом расходящейся по коже. Наркотик приглушает её, вытесняет из сознания, благодаря чему он поворачивает голову вбок, позволяя себе любоваться сосредоточенным лицом Волан-де-Морта, выбивающем на его руке знак Пожирателей Смерти, и слушает, как мерно жужжит машинка в его пальцах. Гарри не знает, сколько проходит времени, но ему безумно хочется пить. В горле пересыхает до такой степени, что он едва разлепляет губы, шепча на грани слышимости: — Можно попить? Мужчина отрывается от татуировки всего на миг, чтобы дотянуться до барной стойки, схватив с неё стакан, в котором плещется что-то мутное. Гарри не удосуживается даже спросить, что это, протягивая правую руку к сомнительному напитку, и отчего-то дрожащими пальцами обхватывает холодное стекло, выпивая содержимое до дна. В голове всё ещё мутно, а тело слабое, но такое состояние нравится Гарри намного больше, чем неудержимая энергия. Пускай он чувствует себя как-то потерянно, не понимая, в какое русло направить ленивые мысли. Нестерпимо начинает клонить в сон, и Гарри удивлённо выдыхает, не помня ни одного раза, когда от экстази ему хотелось уснуть. Он зевает, замечая, как Волан-де-Морт ухмыляется, и запоздало думает о том, что пить что-то мутное в стакане, пожалуй, в следующий раз явно не стоит. Последнее, что Гарри видит перед глазами, как мужчина склоняется к его руке, не сводя с него пытливого взгляда, и касается яркой чёрной татуировки языком. Вспышка ослепительного удовольствия, смешанного с болью. Гарри чувствует, как возбуждение скручивается внизу живота, но не успевает сказать и слова, проваливаясь в тёмную бездну… На самом деле проснуться живым Гарри и не надеется, не мало поражаясь этому, когда открывает глаза. Чувствует он себя к тому же на удивление прекрасно, ни тянущей головной боли, ни апатии, ни зудящего раздражения и слабости в теле. За окном уже темно. Он слышит, как стрекочут сверчки на улице, подскакивает с места, оборачиваясь и замечая неяркий огонёк света за приоткрытой дверью. Гарри ощущает, как что-то копошится на полу, и подтягивает ноги к себе, с ужасом разглядывая ту самую огромную змею из террариума, преспокойно ползающую по дому. Она недовольно шипит, заметив проснувшегося гостя, и на это шипение немедленно приходит Волан-де-Морт, включая в комнате, погружённой в вечерний мрак, свет. Слишком резко… Гарри щурится от ослепительной вспышки, больно резанувшей по глазам, и прикрывает их рукой под тихий шелестящий смех Волан-де-Морта. Привыкнув к свету, он отнимает ладонь от глаз и поражённо выдыхает, замечая на левом предплечье чёрную татуировку точь-в-точь как у Малфоя, разве что… Он подносит руку, завернутую в плёнку, поближе, разглядывая маленький, почти неразличимый знак на черепе, прямо на переносице меж несуществующих бровей, и вздрагивает, не в силах пошевелиться. Треугольник с вертикальной палочкой внутри, заключённой в круг. — Проснулся? Классно вышло, решил сымпровизировать, — безразлично отзывается Волан-де-Морт, склоняясь к змее и поглаживая её по чешуе, Гарри от этого передёргивает. — Что это за символ? — Время позднее, проваливай, — проигнорировав вопрос, говорит мужчина, смеряя Гарри холодным взглядом. Парень не отваживается спорить, поднимаясь с дивана на негнущихся ногах, и, накинув поверх рубашки с коротким рукавом фирменный пиджак, удивляется внезапной смене настроения загадочного хозяина дома. Волан-де-Морт провожает его до двери, и только тогда Гарри решается спросить снова: — Что это за знак? Волан-де-Морт опять не отвечает, толкает дверь одной рукой, настойчиво намекая на то, что Гарри стоит уйти, и он, поджав губу, подчиняется, слыша стук за спиной. Вечерний холод окутывает его с ног до головы, отрезвляя разум полностью, и до воспалённого, разнеженного мозга лишь сейчас доходит вся неизбежность ситуации. В какое же дерьмо он вляпался?! Гарри закатывает рукав своего пиджака, разглядывая злополучную татуировку, и думает о том, какой он кретин. Впрочем, это чувство быстро уходит, когда он закрывает глаза, представляя, как в следующий раз положит на язык волшебную таблетку, погружаясь в сладкое забытьё…

***

Гарри правда ненавидит себя. И есть за что… Драко смотрит на него прищуренным взглядом, уперев руки в бока, и толкает к стене, жадно целуя. Поттер поддаётся, цепляет друга за полы пиджака, притягивая ближе к себе, скользит ладонями по спине, сжимает ягодицы, слыша прерывистый вздох, но замирает, когда пальцы Малфоя ложатся на пуговицы его рубашки. Блондин хмурится, хмыкает как-то разочарованно и отстраняется, кривя лицо в презрительной гримасе: — Ну, и что опять не так? Ты не хочешь? Я же вижу, что это не так, — его ладонь многозначительно ложится на пах друга, сжимая и вырывая из губ Гарри возбуждённый вздох. — Что с тобой, а? Гарри не знает, что сказать, перехватывает длинные пальцы Малфоя, так и не позволяя ему расстегнуть пуговицы рубашки, и подносит к своим губам, виновато целуя. Драко злобно вырывает свою руку из захвата: — Нашёл себе кого-то? Что молчишь тогда?! — Да нет же, — устало выдыхает Гарри. Такой ситуации он и боялся. Нет, точнее он знал, что она когда-либо наступит, но так почему-то и не придумал, что скажет. Он идиот, да… Гарри понял это ещё в тот день, когда пришёл в одинокий дом, скидывая с себя пиджак и подходя к зеркалу. Сначала он подумал о том, как это круто, а потом сознание затопило какое-то странное чувство отчаяния и неизбежности. Он опять разочарует близких ему людей… Опять этот взгляд, вопящий о том, какое он ничтожество, как гробит свою жизнь, хотя у него прекрасные возможности в будущем. В тот вечер-ночь Гарри привычно залил все тревоги виски, просыпаясь на утро с головной болью и никуда не исчезнувшей татуировкой. — Тогда что ты мне ебёшь мозги?! Раздевайся давай! — раздражённо шипит Драко, замечая потускневший взгляд друга, теперь это уже было дело принципа. — Окей, можешь не ебаться. Раздевайся говорю! — Да не хочу я, отвали! — кричит Гарри, когда Малфой чуть ли не насильно начинает расстёгивать его пуговицы. Они чуть не дерутся, но сила Поттера значительно превосходит щуплого, худощавого Драко, и тот в конце концов сдаётся, прожигая друга злобным взглядом. Гарри немного расслабляется, ощущая себя в безопасности, когда Малфой наконец прекращает рыпаться, но это и становится его ошибкой. Он пропускает тот момент, когда Драко, вновь подскочив с места, подлетает к нему, задирая левый рукав рубашки, и презрительно кривится. — Обманщик, твою мать… — Драко… — Ты… Ты такой сказочный идиот, что у меня даже рука не поднимется тебя убить. Живи теперь, как знаешь, Поттер. Зачем тебе друзья, если их слова для тебя пустой звук? Гарри не находит, что сказать, подбитый этим выражением лица. Разочарование, боль, презрение… Вот что отражалось на людях, когда они видели его. Не этого ли он хотел? Чтобы все оставили его в покое… Он смотрит на то, как Драко хватает свою сумку с пола, перекидывая её через плечо, и уходит, обернувшись у двери всего на миг. Собирается что-то сказать, но слова так и не слетают с его губ. Стук… И Гарри снова один посреди длинного коридора, сползает вниз по стене, матеря себя последними словами и ненавидя всё больше. Наверное, впервые в жизни, ему хочется всё исправить. Стать тем, кем его хотят видеть. Брат, друзья, Люпин, Грозный Глаз, Сириус, почившие родители… Но поезд уже несётся в бездну, и Гарри с ужасом понимает, что не знает, как остановиться… На негнущихся ногах он поднимается, хватаясь за стенку, словно за спасательный круг, и бредёт к двери. Не для того, чтобы остановить Драко, нет… Для того, чтобы прийти к НЕМУ, получив новую дозу кайфа, позволяющего ему забыться во всём этом дерьме, в котором он тонет, не умея плавать. Гарри не знает, на что рассчитывает, когда стучит негромко в закрытую, знакомую дверь. С одной стороны, надеется, что никого не окажется дома, а с другой стороны ему кажется, что он умрёт, если не выпьет спасительную таблетку, убирающую разом всю боль. Дверь ему открывают спустя минуту. На пороге удивлённый Волан-де-Морт смеряет его странным взглядом, отходя в сторону и позволяя войти в дом. Гарри напряжённо смотрит по сторонам, ожидая увидеть тут кого-то ещё, но натыкается глазами лишь на разбросанное по полу оружие. Спящая на диване змея вдруг поднимает свою голову, буравя его почти человеческим взглядом, и он дёргается, представляя, что вот-вот она вцепится ему в горло. — Не бойся, — странным тихим голосом говорит ему Волан-де-Морт, подходя к своей излюбленной барной стойке, на которой покоится недокуренный косяк. — Это Нагайна, она не трогает людей с чёрной меткой. Я про татуировку. Ну, и без моего приказа тоже не трогает. Гарри от этого легче не становится, он так и замирает на пороге крохотной гостиной, ожидая, пока змея сползёт с дивана, вежливо уступая ему место. Тёмный Лорд в это время невозмутимо закуривает, наполняя комнату запахом травки. — А… Ты шутил, ну, про трупы? — Неа, — спокойно отзывается мужчина, делая одну затяжку, и блаженно выдыхает, протягивая её Гарри, который тянется к косяку словно к лучику света. — Будешь? — Ага. Гарри затягивается, закашливаясь от обжигающего горло вкуса, и рассеивает ладонью дым перед собой, замечая, как змея свивается кольцами у его ног, кажется, снова засыпая. «Помогает…» — счастливо думает Гарри, когда проблемы мира начинают тускнеть, а тело расслабляться. Он делает ещё одну затяжку, отдавая косяк обратно Волан-де-Морту, и откидывается на спинку дивана, гадая, почему же тот его не выгнал. Тёмный Лорд не похож на доброго человека, он вообще не похож ни на кого, кто встречался Гарри на пути. Окутанный с ног до головы загадочной, безумной аурой. Кажется таким холодным и отстранённым, но Поттер уверен, что за этим всем кроется что-то ужасное, чего он точно знать не хочет. Такого человека лучше не злить. Гарри и не рискнул бы… — Я не люблю гостей, — выпуская струю дыма, внезапно говорит Волан-де-Морт, любуясь тем, как он рассеивается по комнате, заполняя её ароматом травы. — Прости, я просто… — Пришёл за наркотиками, я знаю. Гарри не находит, что ответить. В какой-то степени — это правда. Но с другой стороны дело не только в этом. Ещё и в самом Волан-де-Морте, таком отчего-то притягательном для Гарри, словно магнит. Пускай он и немногословен и нахождение рядом с ним лишь безумец назовёт безопасным, ему почему-то нравится… — Не только поэтому. — Потому что тебе грустно. У золотого мальчика случилось какое-то горе, и он пришёл забываться в наркотиках. Всё слишком ожидаемо, никакой интриги, — скучающе отзывается Волан-де-Морт, и Гарри почему-то это задевает намного больше, чем крики брата и обвинения друзей в безответственности. — Может ты и прав. — Мне всегда было интересного, а что толкает таких людей, как ты на подобные поступки. У вас ведь есть всё… Но вам всегда мало, да? Гарри молчит, вдруг явственно ощущая ненависть Волан-де-Морта к богатым, влиятельным людям, как ещё их называют «сливкам общества» и «элите». Он ёжится под этим неприятным, колючим взглядом и пожимает плечами. Мол, наверное, ему почем знать. Мужчина лишь качает головой, молчит какое-то время, куря косяк, и отдаёт его Гарри, поднимаясь с места и подавая ему пепельницу. — Ты так не любишь вот этих «нас», но всё равно берёшь меня на работу, — зачем-то говорит Гарри, с замиранием сердца ожидая ответа. Волан-де-Морт только усмехается, наблюдая за тем, как Поттер тушит косяк о стенки латунной пепельницы, и забирает её из его рук, возвращая на место, как истинный хозяин. — Работа… Звучит слишком грубо. Это нечто большее. Это мировоззрение, взгляды на жизнь, пусть и не все с ними соглашаются. Я создаю свой мир. Знаешь, ты удивишься, когда узнаешь, что большинство «работающих», — скривившись на последнем слове, изрекает Волан-де-Морт, и Гарри понимает, что он действительно ценит тех, над кем главенствует. — Как раз-таки из этих «вас». — Не понимаю… — Ну, как же. Это удобно, не думаешь? Связи, деньги, каждый однажды оступается, я помогаю, люди мне благодарны, верны. Всё просто, так и строятся новые миры. И ты в этом числе, Гарри. Гарри ёжится, понимая, что это истинная правда. Как хитро… — И почему же я такой невыдающийся и совершенно бесполезный в их числе? — Я так хочу, — просто отвечает Волан-де-Морт, пожимая плечами. — Этого мало? Я делаю то, что захочу, когда захочу и сколько захочу. — Хотелось бы мне также, — выдыхает Гарри прежде, чем осознать что-либо, вызывая у мужчины смешок. — Уверен? За это всегда высокая плата, — Поттер, кивает, не раздумывая ни секунды, и слышит удовлетворённый смешок Тёмного Лорда. — Пойдём. Его не приходиться просить дважды. Гарри, словно заворожённый поднимается с места, тенью следуя за мужчиной. В голове приятно пусто, мир плывёт перед глазами, но это уже настолько привычно, что он даже не удивляется. Они выходят на задний дворик маленького домика, где в глаза сразу бросается пара перевёрнутых бочек с пустыми бутылками из-под вина на них. Вечерний свежий ветер набрасывается на новых жертв, проходясь по их телам сильными порывами воздуха. Гарри ёжится, чувствуя внутри какое-то странное воодушевление и азарт, замечает хлипкий деревянный столик у крыльца, на котором абсолютно спокойно покоится пару пистолетов, и вздрагивает. Волан-де-Морт невозмутимо спускается с лестницы, окидывая Гарри хитрым взглядом, и берёт в руки один из пистолетов, чем пугает его ещё больше. В тёмных глазах вдруг вспыхивает что-то безумное, отливая красным, опасным огнём. Он подзывает Поттера пальцем, и тот на негнущихся ногах подходит ближе. В руки его ложится тяжёлое оружие, такое непривычное и чуждое, что Гарри не удерживает непонимающего взгляда, заслуживая ещё один снисходительный смешок. — Ты ведь сказал, что готов. Свобода — это борьба, против тех, кто мешает жить так, как ты хочешь, против закона, против всего мира. Убийства ради выживания… Это так бодрит, Гарри, — шепчет Волан-де-Морт почти в самое ухо Поттера, растягивая слова, и вдруг резко разворачивает спиной к себе, обхватив его предплечья сильными ладонями. Нормальному человеку стоило бы испугаться, по крайней мере заволноваться и напрячься, но Гарри… О, нет. Он прерывисто выдыхает, чувствуя странный прилив адреналина, азарта и возбуждения, когда Волан-де-Морт прижимает его ближе к себе, показывая, как нужно взять тяжёлый, приятно лежащий в руке пистолет, и направляет его ладони, помогая выбрать нужный ориентир. Гарри дрожит под его руками, сам не понимая из-за чего больше. Волнения? Возбуждения? Трепета? Он чувствует, как мужчина поглаживает его по руке, прижимается губами к его уху и шепчет этим странным голосом, способным подбить на любой грех в мире: — Стреляй, ну же. И Гарри слушается. Даже не задумываясь, нажимает на спусковой крючок, и крупно вздрагивает, когда слышит звук разбивающегося стекла. Волан-де-Морт довольно смеётся ему в ухо, касается губами нежной кожи, от чего Поттер готов протяжно застонать, и отстраняется, оставляя после себя странную пустоту. — Молодец. Жаль, что это лишь бутылка, — вполне правдоподобно разочаровывается Волан-де-Морт, заставляя Гарри вспомнить о том, где он и с кем. Наконец приходит страх. Господи… Гарри ошарашенно смотрит на оружие в своих руках, борясь с желанием кинуть его на аккуратно подстриженную траву, и поднимает загнанный взгляд на мужчину. Тот лишь снисходительно усмехается, легко касаясь его щеки. — В первый раз всегда так, ты привыкнешь… Гарри с ужасом понимает, что верит каждому его слову… — Меня зовут Том, — внезапно признаётся Волан-де-Морт. — Том Реддл, Гарри. Запомни это имя, его знают немногие. Он вдруг делает шаг вперёд, почти касаясь Поттер, и издевательски улыбается, склоняясь к парню для того, чтобы насмешливо протянуть: — А ты всегда возбуждаешься, когда касаешься оружия, м? — Гарри по-прежнему молчит, не в силах вымолвить и слова, но щёки его заливает предательский румянец, пока Том втягивает носом запах его волос, блаженно прикрывая глаза. — Мне так нравится этот аромат невинности, портить таких хороших мальчиков, как ты, показывая какого это — замарать руки кровью. Гарри вздрагивает, но не отстраняется, продолжая завороженно смотреть в эти тёмные глаза, утягивающие куда-то в бездну… Он забывает даже о собственном члене, неприятно упирающимся в грубую ткань брюк, да и в принципе обо всём мире тоже. И Волан-де-Морт это видит, знает, усмехаясь и, забирая у парня из дрожащих пальцев пистолет, кладёт его на место. Дымка наркотика бесследно рассеивается в голове, но впервые, возможно, за долгое время ему не хочется отчаянно вернуть её вновь, наслаждаясь трезвостью ума.

***

Рука движется больше машинально, чем вдумчиво, записывая слова преподавателя. Гарри лениво зевает, прикрыв рот ладонью, и смотрит на свои записи, абсолютно не понимая, о чём идёт речь. Все его мысли далеки от академии, летают где-то там, за городом, над маленьким домиком, во дворе которого расположился настоящий тир. Он не понимает, почему такой человек, как Реддл вообще обращает на него внимание. Или это всего лишь игра? Впрочем, Гарри пока и сам не определился, чего добивается по отношению к Тому. Всё это было странным до безумия… Гарри так отчаянно бежал за приключениями, но теперь хотел скрыться от них, задыхаясь от всего происходящего. Он привык прожигать жизнь в клубах, утопать в наркотиках, трахаясь с Малфоем и иногда делая вид, что учится. Теперь всё намного сложнее. Гарри не помнит, когда в последний раз был в клубе, Драко старательно его избегает и игнорирует, одаривая ненавидящими взглядами, пока Панси, кричащая о том, что она никакой не посыльный, бегает от одного к другому, пытаясь выяснить, что произошло. Гарри поглаживает татуировку через ткань рубашки, закусив губу, и молчит. Много чего произошло… Только описать это просто нереально. Убрав из жизни клубы, Гарри обнаруживает, что ходить на пары в академию не так уж и сложно. Другое дело, что особого интереса к учёбе у него так и не появляется. Ну, и разумеется, наркотики плотно входят в его жизнь, иногда вызывая зудящее беспокойство внутри. А что, если он уже и не сможет остановиться? Идут недели, и Гарри надеется, что Драко остынет, забудет всё, как обычно, но летняя сессия приближается, а Малфой по-прежнему обходит его стороной, и даже Панси как-то сдувается, прекращая свои попытки примирения. Рон и Гермиона странно переглядываются, строя в мыслях свои догадки насчёт их ссоры. А Волан-де-Морт играется с ним, как кошка с загнанным в угол мышонком, то позволяя себе возмутительные вольности, прижимая к себе Гарри и шепча на ухо что-то такое, от чего у него моментально встаёт колом член, то, не обращая никакого внимания, холодно приказывает расфасовать какую-нибудь дрянь по пакетикам, занимаясь своими делами. Поттеру вообще кажется, что это не поручения, а пустяки, которые Реддлу всего-навсего лень выполнять. Чувство того, что его берегут как какой-то домашний фикус, не даёт покоя, заставляя часами размышлять о том, с какой стати Волан-де-Морту жалеть его? В один из тех прекрасных солнечных дней, когда сессия наконец миновала, позволяя расслабленно выдохнуть, а карман с деньгами заметно полегчать, Гарри привычно сидит на диване в жилище Реддла, ковыряя ногтем въевшееся в обивку дивана пятно крови, о котором так и не решается спросить у хозяина дома и наслаждается лёгкостью в голове, скурив жирный такой косяк, вытеснивший из мыслей все тревоги. Том располагается напротив, листая какие-то бумажки, и время от времени кидает Нагайне, свернувшейся у ног Гарри, куски сырого мяса, которые та жадно ловит. Поттер болтает о чём-то глупом, чувствуя странную жажду рассказать Волан-де-Морту как можно больше о себе, пока Том кивает, иногда вставляя что-то типа «Ага… Неплохо». Резкого, быстро прервавшегося звонка в дверь никто не ожидает. Том вздрагивает, напряжённо откладывая документы на барную стойку, и поднимается с места, заставляя Гарри похолодеть от страха, когда пистолет сверкает в его руках металлическим блеском. Он вскакивает с дивана, чисто машинально хватаясь за оружие, дарящее призрачное чувство безопасности, и поражается своему поступку, разглядывая холодный пистолет в пальцах. Кто-то копошится в коридоре, и Гарри двигается туда, выглядывая из-за угла. Нагайна на удивление бесшумно для своих размеров следует за ним. Когда дверь захлопывается, он слышит, как небрежно падает на пол пистолет, звякая при падении, и спешит отложить свой на какую-то из полок, отходя от двери, чтобы не мешать людям, ворвавшимся в гостиную, внести кого-то на руках. Гарри охает, отшатывается назад и, больно врезаясь спиной в стенку, с ужасом наблюдает за тем, как бледного, необычно бледного Драко осторожно усаживает на стул Беллатриса. Руки её перепачканы в крови, и Поттер дрожит, не в силах разобрать чья эта кровь. Её или Драко? Девушка убирает свои ладони с руки Малфоя, и Гарри забывает, как дышать, когда видит на плече друга несколько зияющих резанных ран, из которых непрерывным потоком сочится яркая, вишнёвая кровь. Его начинает мутить, он обессиленно опускается на стул, стоящий рядом, и старается смотреть куда угодно, но только не на то, как Беллатриса, истерично взвизгнув, пытается прикрыть рану на плече племянника, пачкая руки в крови ещё больше. Гарри не замечает, когда Том успевает вернуться из какой-то комнаты с металлическим ящиком в руках. Он небрежно кидает его на барную стойку, совершенно не заботясь о том, что ранее лежавшие там бумаги разлетаются в стороны, падая под ноги. — Белла, отойди. Не мельтеши и заткнись, — отстранённо кидает Волан-де-Морт, доставая из ящика иголку, опасно блеснувшую в неярком свете ламп.