Приключения русского Ивана в прошлом

К Пекину подошло подкрепление от кланов! Пускай и немногочисленное – всего 12 тысяч, оно состоит сплошь из кавалерии. Войска Ивана, занявшие к моменту получения новости первую линию обороны, уже были готовы к отражению любой атаки, будь она пехотной или кавалерийской, но Иван просто приказал пустить в кавалерию белый фосфор и снаряды, как бы показывая этим самым своё пренебрежительное отношение к монгольскому войску, когда-то завоевавшему такие пространства, какие и по сей день никто не завоёвывал. Впрочем, артиллеристов личное отношение Ивана к степной коннице совершенно не волновало, они лишь исполнили приказ своего командира. К сожалению, наивные степняки, чьи разумы были заполнены лишь мыслями о «грядущей победе», да о подарках и титулах, которыми их за неё одарит император, пали жертвой грозных орудий. Буквально за несколько минут всё конное войско многочисленных кланов было полностью разбито силами одной лишь артиллерии. Конечно же, если не считать первый батальон, отправленный добивать уже разрозненного врага, наверняка занятого сейчас грабежом и мародёрством, дабы не вернуться домой, к своим жёнам и детям, с пустыми руками. Иван, как и всякий разумный правитель, счёл необходимым уничтожить эти, безусловно, вредоносные бандформирования, дабы надёжно закрепить за собой статус правителя этих земель. В некоторой степени, Иван даже был благодарен этим глупым кочевникам, живущим своим прошлым, за ту возможность, что они ему предоставили. Нет, конечно, столь наглое нападение на его феод не могло и не может, в принципе, быть для него приятным, но, всё же, он чувствовал странное тепло в груди при мысли о том, что он надёжно защитил своих новых верноподданных… Наверное, подобные чувства испытывал и Пётр, когда рубил окно в Европу для своих элит? Иван тут же себя одёрнул, напомнив себе, что монстр чувств, по определению, не имеет, и испытывать хоть какую-то жалость к нему – занятие весьма опасное. Отринув странные мысли, он, как и прежде, с самодовольной и наглой ухмылкой обратился к императору, которого приволокли наблюдать за очередной беспощадной бойней, в которой его лучшие части перемалывали в фарш вместе с костями. Впрочем, даже увидев плачевный итог самоотверженных действий его подчинённых, он продолжил держать себя в руках и, не теряя своего достоинства, поставил искусную подпись, выдававшую в нём обученного каллиграфии члена высшего общества. Воистину, такого хоть в тряпки крестьянские одень, за километр поймёшь, что перед тобой – настоящий император. Хмыкнув, Иван лишь напомнил себе, кипящему от злости, что это только упрощает его дело, следовательно – ему стоит, наверное, хотя бы поблагодарить царя перед собой так, как и подобает ему, теперь уже царю. Скрепив договор печатью, принесённой одним из слуг, император, не изменяя своей традиции, спокойно, со всем своим достоинством, обратился к переводчику, чтобы донести до Ивана то, что он закончил своё дело, хотя Канси прекрасно знал, что Иван, будучи явно не дураком, уже давно это понял и без его слов. Впрочем, Иван лишь бросил безучастный взгляд на императора, служившего очередным средством на его долгом пути, после чего приказал вывести императора из дворца, не дав ему даже времени на сборы. К печали Канси, его молодчики были не из тех, кого мучают кошмары после ужасного обращения со стариками, поэтому его скрутили, а затем вывезли вместе со всей его свитой за пределы города, чтобы передать его в руки конвоя, состоящего сплошь из слуг императора (естественно, они были безоружными). Сделав это, хлопцы Ивановские вернулись к своему командиру, а конвой, усадив своего правителя так, как тот им повелел, и лишь затем оный отбыл на юг по дороге в Нанкин, где, по видимому, теперь располагалась столица униженной и обиженной империи Цин. В тоже время, Иван отдал приказ третьему батальону выдвинутся в сторону реки, чтобы занятья наведением постоянных мостов под прикрытием четвёртого батальона, занятого восстановлением оборонительных рубежей, а первому батальону, который всё ещё был не в курсе происходящего, равно как и второму, отправили гонцов, чтобы передать его инструкции...