Достаточно ли пяти лет для того, чтобы отпустить обиды и чувство предательства?
Бывший Лу Джитсу задался этим вопросом, когда его сыновья наконец заснули. Длинный был день – и трудный. Ему пришлось придумывать развлекательную программу, чтобы отпраздновать день рождения мальчиков. Ну, на самом деле, он понятия не имел, когда кто из них вылупился. Просто взял дату (приблизительную, потому как ему тогда было совсем не до календарей) их мутации и освобождения.
Ранний подъём, чтобы подготовиться до того, как черепашки проснутся. Проверка подарков – и спешная перезапаковка, когда он понял, что перепутал упаковку для Лео и Донни. Фиолетовая в голубой горошек и синяя с сиреневым… не критично, но ему хотелось, чтобы было идеально. Идеальный праздник – для них всех. Новая стартовая точка.
Хм, а сколько их было в его жизни? И не сосчитаешь… Он мастер в этом – ломать мосты, чтобы идти в новую жизнь. Лучшую, как верилось с каждым разом. Кем он был и кем стал?..
А, нет, сперва итоги дня, потом самокопание!
Итак, где там он остановился? Ах да, подарки. Каждому – по игрушечной фигурке персонажей из «Юпитера Джима» (пусть это фильмы его заклятого коллеги-соперника), альбом и блокнот. И общий большой подарок – просто-таки огромный набор карандашей, мелков, фломастеров и всякой мелочёвки, вроде линеек, ластиков, наклеек… В этом возрасте дети много рисовали. Сплинтер надеялся как-то минимизировать последствия. Во всяком случае, хотя бы кухонный стол больше не будет расписан страшными рожицами. И стены в ванной. И все двери в логове. Он очень надеялся на это.
Кроме всего этого, он ещё решил всерьёз взяться за пополнение домашней библиотеки. Всё-таки то, что в ней в основном комиксы, немного художественных книг и совсем мало энциклопедий (конечно, не учитывая древние свитки клана Хамато, которые Сплинтер спрятал у себя) – нехорошо для юных пытливых умов. Особенно Донателло.
С другой стороны, этот умный ребёнок как наберётся знаний, да ка-а-ак построит атомный реактор из подручных материалов! Или получит взрывчатку в домашних условиях… или разведёт пираний в ванной… Сплинтер уже научился ждать от Донни неожиданных достижений.
И размышления об этом он решил снова отложить.
А потом он занялся приготовлением завтрака – о, это была отдельная эпопея, и, наверное, он перестарался с этими фигурными блинчиками, которые никак не выходили такими, как надо.
Итак, подарки были готовы, чуть подгоревший завтрак – тоже. И на запах стянулись мальчишки.
Что ж, тогда, глядя на их перемазанные вареньем и маслом мордашки, Сплинтер понял, что оно того стоило – вся его суета с угощением и украшением дома. И поздравительная речь, пусть он и споткнулся на словах «мои сыновья», его самого убедила, что вот оно, начало новой жизни, в которой он ещё может быть счастлив. Жизни, не отягощённой многовековыми клановыми «должен», «честь», «традиции», не отравленной предательством и жестокостью. И – больше никогда! – глупостью.
Он клялся себе, что впредь будет осмотрителен и рассудителен, что оградит своих сыновей – раз уж Судьба в лице Барона Драксума (от имени которого Сплинтера всё ещё бросало в холод – от страха, и в жар – от стыда за свою глупость) подкинула такой подарок – от свершения его, Йоши, ошибок. Как в бытность его наследником Хамато, так и позже, как Лу Джитсу. Было их так много!..
И при этом он не хотел становиться таким, как его собственный отец, стараясь проводить с мальчишками больше времени, общаясь с ними. Он использовал памятный пример своих родителей – и делал наоборот. Иногда казалось, что ничего у него не выйдет, но видя счастье и любовь к нему черепашек, Сплинтер с глубокой радостью осознал, что на верном пути.
И этот день был наполнен весельем не только мальчиков, но и самого Сплинтера. Всё было отлично, пока, уже после ужина, к Сплинтеру не подошёл Леонардо. Наверное, стоило заподозрить неладное, увидев, как мальчики шепчутся (и даже разыгрывают в «камень-ножницы-бумага» свой спор), но он увлёкся последним кусочком тортика, вот и, запивая его чаем, едва не подавился и закашлялся, услышав вопрос Лео:
– Пап, а у нас есть мама?
– Кха-кха! Эээ… Мама? – переспросил Сплинтер хрипло, вытирая усы. – Зачем мама? Нам и так неплохо, верно? Или тебе не понравился сегодняшний праздник, а?! – последнее прозвучало несколько угрожающе.
– Нет-нет! – поспешно запротестовал сын. – Всё было улётно!
Вот только не сказать, чтобы крысу эти уверения убедили. Сомнения снова зашевелились в нём, и, что ещё хуже, тёмные мысли и чувства, которые он так старался подавить и никогда-никогда не воскрешать, тоже начали просыпаться.
Вечер был испорчен, хотя Сплинтер и пытался сделать вид, что всё хорошо.
И вот он – сидит в своём любимом кресле и глубокомысленно созерцает рябь телевизионного экрана, пока мальчики довольно сопят в своих постелях… Или уже в одной – они ещё иногда собирались в одном месте в поисках тепла и уюта. И совсем не подозревают о том, как один невинный вопрос повлиял на Сплинтера.
«Мама»… За бытность свою Лу Джитсу он не испытывал недостатка во внимании женщин. Красивые, шикарные, забавные, фанатки, актрисы и модели… он даже потерял им счёт. Они были разными… и одинаково никто из них не запал в его сердце, ни одну он не мог представить матерью своих детей, той, с кем он бы провёл всю свою оставшуюся жизнь. Не было такой…
До встречи с ней. Прошлое разворачивалось перед его взглядом.
Очаровательная помощница, водившая фургон, захватила его внимание с того самого волшебного момента, когда их глаза встретились на съёмочной площадке.
Миниатюрная, фигуристая где надо, с необычными платиновыми, почти серебристыми волосами и с очаровательными тёмными глазами… И с необычным тоном кожи… Эта девушка не вешалась ему на шею, как другие, зато с ней было весело и удивительно комфортно, и Лу сам не заметил, с какого момента она завладела его сердцем. И они даже дали друг другу милые прозвища, хотя Лу такого от себя не ожидал прежде. Они, казалось, побывали на всех дискотеках в городе, и за городом, и в соседних… С ней он забыл обо всём и всех, а в это время жёлтая пресса сходила с ума, гадая, с кем же проводит время звезда боевиков, любимец дам всех возрастов и известный тусовщик Лу Джитсу. И идёт ли дело к свадьбе...
А оно действительно шло. Хамато Йоши понял, что это та самая, единственная и неповторимая, которую он хочет видеть с собой всегда, женщина, с которой он хочет завести детей, построить семейное счастье, хотя прежде считал себя неготовым, да и просто неподходящим для этого. Та самая, которой хочется подарить весь мир.
Он был уверен, что когда-нибудь (может, не слишком быстро) малыши, похожие на него и на неё, скажут свои первые «мама» и «папа». А Лу будет для них лучшим родителем, чем его отец…
Но это, как он думал, в будущем.
Сплинтер отлично помнил, как нервничал, готовясь к тому знаменательному вечеру. Он хотел, чтобы всё было как надо. Правильно: выбор кольца, чтобы идеально ей подходил, столик в дорогом ресторане, шикарный ужин… И вот, он становится на одно колено, прося её выйти за него замуж.
О, этот незабываемый момент, когда её губки трогательно задрожали, а глаза заблестели совершенно по-особенному!..
По всем признакам она должна была сказать «да». И её ответ Лу воспринял, как «да». В целом. Он так и не вспомнил, что именно она тогда сказала. Что-то о подтверждении доверия и обычаях её народа, о том, что теперь она может ему показать настоящую себя и свой мир…
Ему было неважно.
Бедный, глупый Лу Джитсу, крепко увязнувший в Её паутине… Он был так счастлив, ещё не подозревая тогда, что это – последний вечер его нормальной жизни.
Но справедливости ради стоит заметить, что и ненормальная часть поначалу была не такой уж плохой.
Он увидел совершенно другой мир – мир ёкаев, существующий вот буквально рядом, только знай где искать.
У них была своя культура, своё общество. Даже свои отели, бары и развлечения! Гранд-отель «Нексус» производил впечатление лабиринта. Роскошного лабиринта. И его невеста была там главной. Услужливые лакеи даже прозвали её Большой Мамочкой, что Лу Джитсу нашёл немного странным, но милым. Его Барсучоночек была такой заботливой, её так все любили!..
И немудрено – не только по его необъективному мнению.
Всё-таки в «Нексусе» сосредоточилась культурная и общественная жизнь ёкаев, как выразилась Мамочка. Спортивные, зрелищные мероприятия, приёмы, семинары, торговля… А помимо этого всего (будто мало!) в распоряжении Мамочки был единственный экспресс ёкаев. Так много обязанностей, большая ответственность. По её словам, стала она управляющей не так уж давно, приходилось зарабатывать авторитет, да ещё Битва Нексус, излюбленное развлечение местной публики, стала приносить всё меньше и меньше дохода. Это был намёк, который Лу Джитсу пропустил – не со зла, а витая на седьмом небе от любви. Ну а когда немного трезвел – власть над ним брало любопытство. Отель с непривычной планировкой, полный потайных ходов и мистических сюрпризов за каждым углом, а ещё целый Скрытый город, да при сочетании с опьяняющей близостью любимой женщины – конечно Йоши было интересно!
А то, что в отношениях уже наметилась трещина – этого-то он не замечал.
Его милый «Сладкий Барсучонок» теряла терпение всё чаще. Хоть и старалась не показывать этого, но что-то да прорывалось. И лишь вопросом времени было, когда Лу её раскусит. Так что она решила ковать железо, пока горячо. В один из вечеров, когда они возлежали на королевской кровати в их апартаментах, сказала прямо, что, мол, рейтинги упали, нужно что-то новое, чтобы заинтересовать зрителей. А то, того и гляди, тут же найдётся конкурент-другой, а «Нексус» разорится. Затем надавила на жалость, сказав с тоской, мол, дело-то не в деньгах, а в том, чтобы сберечь и приумножить семейное достояние, оправдать имя и возложенную ответственность.
Это Хамато Йоши мог понять, ведь как бы ни утверждал обратное, он сожалел о том, что сам оказался неспособен поддерживать семейные традиции. Сожалел в глубине души и не желал, чтобы любимая испытывала подобное. Поэтому, конечно, промолчать не мог:
– А что, если я выйду на арену? Человек против гладиатора-ёкая, такое должно ведь заинтересовать публику… – предложил он. – Или даже так! «Звезда боевиков выходит на ринг!». Как тебе? Мои фильмы ведь и в Скрытом городе транслируются, так что я не буду просто человеком с улицы.
– О, мой Обнимусичный Пирожочек!..
Кхм… Если коротко, она была в восторге, он сполна оценил.
Что до Лу Джитсу, он был рад помочь своей очаровательной крошке, да и снова сражаться с кем-то по-настоящему, не на камеру – это звучало заманчиво. Слава, почёт, возможность показать свои умения… и сама возможность не сдерживать удары, почувствовать наконец знакомый адреналин, упоение битвой… Он, оказывается, скучал по всему этому.
Драться с ёкаями было не так, как с людьми – приходилось приспосабливаться, мгновенно оценивая преимущества или недостатки противника. Лишние конечности, рост… Некоторые были просто гигантскими, а кто-то таким маленьким, что казалось бы – исход такого боя предрешён, но не тут-то было. Для Лу тот поединок оказался тем ещё испытанием на ловкость и находчивость. Пожалуй, хуже пришлось только со Слизнем, больше напоминающем желе – пока не нашёл случайно какой-то нервный узел. И то, возможно, противник просто симулировал, чтобы не продолжать этот излишне затянувшийся бой ещё дольше.
Но Лу действительно нравилось всё это. Каждый бой с очередным непростым противником, двумя, тремя… Вызов его мастерству, развитие застоявшихся навыков. Упоительно. А как зрители приветствовали его, скандировали его имя и восторженно предвкушали потрясающее зрелище и чествовали!
Это было взаправду, истинно его достижения, а не вымышленного экранного героя. Хотя от некоторой театральщины он не отказался, а боевой клич «ОСТРЫЙ СУУУП!» стал его отличительной фишкой из всех бойцов. И ему это нравилось.
Только вот при всех радостях были и значительные минусы, которые недавний актёр сразу и не замечал.
Для начала, любимая отдалилась – медленно, но верно. На первые бои она провожала его с трогательным волнением, а встречала с восторгом и таким… кхм… особым пылом, что даже мистический отель показался в какой-то момент тесным… Потом, постепенно, всё стало каким-то пустым. И приветствия, и напутствия, и даже поздравления. Без чего-то очень важного. А помимо этого, у избранницы почти не было на него времени – постоянно она занята чем-то, кому-то очень нужна.
Йоши как-то и не переживал особо поначалу, хватало бури всеобщих восторгов, наслаждения бурлящей вокруг
жизнью. Всё было ново, интересно. Он радовался возможности показать себя без каких-либо ограничений. Но и вся эта слава опостылела, когда он, наконец, заметил, что с ним уже нет того самого важного, что искал так долго, нашёл, казалось, – и снова утратил.
Он попытался поговорить со своей избранницей, но та не видела проблемы в том, что они теперь мало времени проводят вместе. Её «Рейтинги же растут!» и чуть нахмуренные от недоумения брови – это стало первым тревожным звоночком, отмеченным Лу Джитсу. И первой ступенькой к пониманию: реальна Большая Мамочка, а не милая Дженнифер (как она представилась в человеческом виде). Последняя была лишь маской – но принять это было тогда ещё выше его сил, пусть он и начал об этом догадываться.
Но верить не хотел и сердиться на неё он не мог – ещё опьяняла её улыбка (пусть уже редко им виденная) и очаровательные глазки... Только вот на арену теперь выходил уже без прежней радости. А постепенно стал срываться на противниках, выплёскивая всё своё расстройство и обеспокоенность. Таким жестоким Йоши никогда прежде не был. И более того, он сделался дёрганным даже во время промежутков между матчами. Стоило его хоть кому-то зацепить, пусть и случайно – в ход шли боевые приёмы, и далеко не всегда честные.
Немало важную роль в его «повышенной бдительности» играло и то, что некоторые бывшие чемпионы ёкаи не хотели так просто мириться с проигрышем какому-то человеку – и тем более, их возмущало расположение и внимание к нему Мамочки. Они не единожды подкарауливали Лу Джитсу, дабы «преподать урок», вот и приходилось постоянно быть настороже.
В итоге любой резкий звук, шаги или прикосновение могло стать спусковым крючком.
Однажды он даже побил (довольно сильно) безобидного и немного трусоватого курьера-воробья, которому не повезло случайно зацепить его крылом в коридоре отеля. Это было жестоко и жутко – Лу Джитсу сам себя испугался, когда алая пелена перед глазами медленно, как бы нехотя, рассеялась.
«Я превращаюсь в чудовище, – с ужасом подумал он тогда. – Постоянные бои и напряжение меня изводят. Нужно что-то делать, пока я не сделался кровожадной беспощадной тварью».
Он пошёл к Большой Мамочке, но та проблемы не увидела – наоборот, даже будто бы обрадовалась. И вот тогда, впервые, они крупно поссорились. Она считала, что ему нужно продолжать выходить на арену, мол, это даёт выход лишним эмоциям – для него. Ну и, конечно, фанаты его обожают, а это же его всегда радовало, не правда ли?
Она не хотела слушать.
– Ты всё преувеличиваешь, мой Пирожочек, – говорила она, надув губки. – Жестокость это хорошо для чемпиона. Это поддерживает его авторитет – а это, в свою очередь, благотворно сказывается на репутации Битвы Нексус и на мне, как на учредительнице и владелице отеля.
– Я могу кому-то серьёзно навредить! – в отчаянии воскликнул он, не зная, как донести до неё всю глубину своего беспокойства и всё нарастающего ощущения неправильности его жизни. Не этого он хотел, при всех привлекательных сторонах, Йоши словно бы оказался не на своём месте. Не такого он будущего ждал. Не такой семьи…
«А, собственно, мы – семья?» – этот вопрос стукнул в голову неожиданно и с ускорением начал разматывать нить мысли.
Кольцо-то избранница приняла, но потом всё так закрутилось… и свадьбы как таковой не было. Лу припомнил, что она как-то между делом обронила, мол, по обычаям ёкаев они уже женаты, но он особо и не задумывался об этом, испытав лишь мимолётное облегчение. Лишних (по его мнению) пышных нудных церемоний он не любил. Зачем, когда всё для всех очевидно? Ведь главное – что двое решили быть вместе…
Вот только слово «вместе», как он осознал, к ним уже не относилось. Во всяком случае не так, как прежде и совсем не так, как он мечтал.
Она предоставляла ему жильё (пусть это и были покои роскошнее любых апартаментов, в которых ему доводилось жить и в пору детства, и будучи звездой кино), находила противников, заботилась (отнюдь не из романтических чувств, а как владетель печётся о своём ценном имуществе) о его удобстве и питании…
«Так кто же я для неё? – холодея спросил себя он, глядя на Большую Мамочку, и в его взгляде можно было узнать надежду на то, что все нехорошие опасения всего лишь плод воображения. Но судя по тому, как холодно она смотрела в ответ… Упрямство – то, благодаря которому он отринул семейные традиции, из-за которого стал Лу Джитсу и оказался в итоге здесь, в Скрытом городе ёкаев – вновь всколыхнулось в нём. – Если, как она считает меня всего лишь дрессированной зверушкой, которую можно спустить с цепи на потеху зрителям – что ж, пусть узнает, что и у меня есть своя воля!»
– Хватит с меня боёв! – заявил он непреклонно.
И, не слушая её возражений, заперся в первых попавшихся незанятых комнатах – чтобы как можно быстрее скрыться от разгневанной паучихи.
Лу отказался выходить на ринг, а уж от гнева бывшей (наверное… он никак не мог разобраться в себе) любимой приходилось побегать. Она применяла и шантаж, и лесть, и угрозы, да так изобретательно… Что ж, стыдно признаться, но он поддавался – и вновь разочаровывался. И они словно бы соревновались друг с другом.
Проблемы с гневом у Лу, правда, никуда не делись, даже усилились. Он мог вызвериться даже на пролетевшую в полуметре муху, а уж если на него садился банальный комар… Словом, Большая Мамочка в какой-то момент решила-таки прибегнуть к излюбленному приёму людей: «Когда родственнику/другу/любовнику на душе паршиво – зови психотерапевта». Водились такие и среди ёкаев, а при средствах раскинувшей свои сети (в разных смыслах этого слова) Мамочки найти и приволочь одного было несложно.
Правда, специалист оказался то ли шарлатаном, то ли бездарем (на взгляд Мамочки). Прописал Лу уединение, покой и домашнюю зверушку. Мол, нужно лишь время и немного заботы о маленьком беззащитном существе. Что-то заливал про исцеляющее влияние времени, отдыха и братьев меньших. Так Лу Джитсу обзавёлся крепкой, защищённой камерой, больше похожей на сейф, и крысой Сплинтером. Только вот, дикой крысе никто не объяснил, что она теперь – домашний любимец и вообще терапевтический напарник… Сплинтер кусался и своевольничал, а его хозяин искренне пытался подавить свои агрессивные порывы. И сидел, ждал чего-то, не пытаясь сбежать, хотя мог бы.
Может, в итоге он всё-таки сломался бы – или эта невероятная женщина что-то поняла бы, теперь уж не узнать…
Вмешались гаргульи Драксума, ознаменовав очередной головокружительный поворот в сумасшедшей жизни Хамато Йоши.
***
И вот, где он теперь: в канализации, в виде крысы-мутанта и с четырьмя черепахами-мутантами в качестве сыновей. А началось всё с одной встречи! Лу старался не думать об этом, но наверное, пришло время – подумать и разобраться в себе.
Жалеет ли он, что его жизнь сложилась так?
С некоторым удивлением Сплинтер понял, что сегодняшняя его реальность не так плоха, как подумал бы другой, самый обычный человек, если бы тому довелось услышать, где, как и в каком виде сейчас живёт Йоши. Он был доволен – без натяжки и не притворяясь. Это – семья, как он и мечтал. Пусть в ней и нет красавицы-умницы жены.
Он нашёл мир в своей душе…
Но маленькая его часть, запрятанная в глубине, всё ещё болела несбывшейся любовью, жгла обидами…
Той ночью бывший Хамато Йоши, теперь Сплинтер, хотел сказать прошлому (Ей) окончательное и бесповоротное «Прощай».
А забыть…
Когда-нибудь может и забудет. Время, говорят, лечит… Наверное, пяти лет было просто недостаточно. Это ложь, но ему хотелось в неё верить.
Одно Сплинтер знал точно: если когда-то в будущем ему придётся рассказать сыновьям о своей прошлой жизни, история его отношений с Мамочкой претерпит некоторые изменения, потому что… Потому что правда может разрушить малейшее уважение к нему. А он не хотел, чтобы мальчики презирали его за прошлые ошибки и глупости.
И возможно, ещё одна его глупость в том, что забыть он не может, а ненавидеть… нет, никогда не мог и не сможет. И лучше не углубляться в вопрос «Почему?».
***
Несколько лет спустя
(После серии «Древнее искусство ниндзя-пряток» первого сезона )
Кто там сказал эту глупость «Время лечит»?! Сплинтер по себе узнал: если это и так, то с оговорками, или лечит кого другого, или только до тех пор, пока бывшая любовь не возникает перед глазами снова.
Первые пять лет он остывал, остальные – пытался забыть о Большой Мамочке, и даже думал, что преуспел… Ровно до того момента, как вновь её увидел на Смертельных гонках.
И вот, разом всколыхнулись все воспоминания – в основном, что странно, хорошие. О тех временах, когда они были вместе, были просто обычной парой. Ну, насколько возможно, конечно. Их зажигательные танцы и тихие вечера на двоих, прогулки по вечернему городу и выходы в свет… Ему было с ней хорошо. Ей, казалось, тоже.
Но всё ушло. А теперь и думать не стоит показаться ей на глаза. По многим причинам, на самом деле (и его, конечно, очень тревожило, как его сыновья ухитрились нажить себе таких разных и сплошь неприятных знакомых-врагов), однако в первую очередь почему-то вылезла паническая мысль, что он теперь не такой красавец, каким был прежде, и вряд ли Мамочка даже посмотрит на него как-то иначе, чем с гастрономическими намерениями. Узнает ли?..
«Я не должен это проверять, – напомнил он себе. – Мальчики и без того успели нажить себе достаточно врагов… А с ней лучше не ссориться. Нам ни к чему её внимание».
И тем не менее, он решительно сжал в руке жетон-ключ.
Пока черепашки праздновали успешно выполненное задание (пусть с изрядной долей везения и с многочисленными глупейшими ошибками – но ведь главное результат, да?), их отец по-настоящему незаметно прокрался в отель, в покои, которые раньше занимал вместе с Мамочкой, и с помощью добытого сыновьями ключа достал из тумбочки фотографию.
Зачем такая морока? А затем, чтобы у него осталось хоть такое материальное свидетельство тому, что когда-то составляло его счастье – а не только память. Сентиментально, может быть, но Сплинтер уже выяснил, пытаясь вытряхнуть эту мысль из головы, что идея эта крепко там засела и покоя ему не даст.
Лу должен её ненавидеть за всё произошедшее, за притворство и предательство, за манипулирование – но правда в том, что он не может. Он не освободился до конца из её паутины, просто невидимая нить натянулась, а не оборвалась, как был уверен эти годы.
Стоило ей снова возникнуть где-то рядом – и иллюзия растаяла. Недостаточно для него просто уйти, всегда в нём занозой будет сидеть недоговорённость. Но и встретиться с нею лицом к лицу и поговорить пока он был не в силах.
Когда-нибудь (и, скорее всего, скоро, учитывая фактор его непоседливых сыновей) им всё-таки придётся увидеться, но не сейчас. Ему ещё предстоит подумать, что сказать ей, как себя вести при этой встрече, но где-то не слишком глубоко в душе он подозревал, что ничего не придумает. Или все слова и упрёки вылетят из головы в самый неподходящий момент.
От неё он бы хотел получить хотя бы извинения. Просто как подтверждение того, что ей не всё равно. Хотелось бы знать, чувствовала ли она к нему что-то кроме бизнес-интереса?.. Наверное, всё же было что-то и настоящее. Нельзя же настолько хорошо притворяться с самой первой встречи. А может, он хочет надеяться, ищет ей оправдания. Всё ещё.
Жестокая штука – любовь...
