Тьма существует, чтобы свет имел значение

Был обычный день, когда дети всех возрастов играли на детской площадке. Хотя Дину было четыре, он был очень дружелюбным и игривым маленьким мальчиком, не стеснялся заводить разговоры с другими, даже с детьми, намного его старше. Мэри Винчестер с любовью наблюдала за ним. Она гордилась своим прекрасным сынишкой. Но не все дети разделяли его компанию — как, например, голубоглазый мальчик с темными растреппанными волосами, который казался такого же возраста, что и Дин. Мэри видела его в парке раньше, но никогда рядом с другими детьми. Он просто предпочитал проводить время наедине с собой — и действительно, сегодня он играл с красным мячиком. Мэри не могла не наблюдать с любопытством за этим мальчиком, он очень отличался от ее сына. Позже она все-таки решила, что пристально наблюдать за незнакомым ребенком могло показаться жутким со стороны, поэтому она перевела свой взгляд на Дина, катающегося на качелях. Но что-то снова заставило ее обратить внимание на голубоглазого мальчика — его больше не было там. Возможно он ушел со своей матерью? Но что-то было не так. Оглядываясь вокруг, она наконец нашла его. По середине дороги, он бежал за своим мячиком. Звуки приближающегося автомобиля становились громче. Как по щелчку, сработали ее материнские инстинкты, и она побежала к нему в считанные секунды. Когда машина свернула за поворот, Мэри оттолкнула маленького мальчика с дороги. У нее не оставалось времени спастись самой. Мэри Винчестер погибла в аварии. Несколько часов спустя, когда полиция выяснила, что произошло на самом деле, Дин увидел того мальчика. Хотя он и не был уверен в том, что происходило вокруг, он понял, что его мама больше не вернется домой, а этот мальчик был как-то причастен к этому. С того дня Дин презирал его.

***

Дин больше не видел того мальчика. Он учился в старшей школе и уже оправился от потери матери. В конце концов, рядом были люди, которые всегда его поддерживали — отец, дядя Бобби и даже Сэмми, которому было всего шесть месяцев, когда Мэри умерла, и он совсем ее не помнил. Со старшей школой пришла и популярность. Дина знали, как первого спортсмена школы — он играл в оба футбола и баскетбол, вместе с этим он был неподдельно добр и исключительно сообразителен. В школе не было ничего, с чем бы он не справился, ни одного человека, с кем бы он не поговорил. Хулиганы не были проблемой, он был уважаем во всех кругах за его собственную склонность к уважению. Иногда он даже принимал на себя роль некого психолога в подсобке для других — его бисексуальность была признана всеми в школе; в результате, подростки чувствовали себя комфортно в разговоре с Дином. В сентябре начинался его выпускной год. Дин как обычно сидел за партой в кабинете английского, когда пришла его лучшая подруга Чарли и заняла свое место напротив. — Так ты слышал? — спросила рыжеволосая, чуть ли не выпрыгивая с места. Дин отрицательно мотнул головой. — Слышал что? — К нам пришел новый ученик. Думаю он будет здесь сегодня, — она дрожала от волнения — Чарли любила встречать новичков и устанавливать их уровень «ботаника». — Ты знаешь его имя? — Кастиэль. Я…эм…подслушала разговор учителей, — сказала Чарли с долей вины в голосе. Дин закатил глаза.  — Чарли, ты не можешь просто так взять и взломать школьные архивы, когда захочешь. — Почему нет? — невинно спросила она. Прозвенел звонок, и Миссис Харвил зашла в класс с ухмылкой на губах. — Ученики, сегодня к нам присоединится новенький. — Чарли развернулась сторону Дина и подмигнула, а тот посмотрел на нее самым саркастичным взглядом. — Его имя Кастиэль Новак. Заходи, Кастиэль. Через открытую дверь вошел мальчик, как прикинул Дин, ростом такого же, что и он, может чуть ниже, с растрепанными волосами темного цвета, будто перья ворона. Одет он был довольно обычно — футболка, джинсы — но одежда никак не могла скрыть подкаченного тела. Другими словами, пока Дин откровенно пялился, он заметил, что этот парень был великолепен. Новенький провел взглядом по всему классу, и Дин увидел блестящие синие глаза. В тот момент Дина будто сбило грузовиком — только раз в жизни он видел такие глаза. Этот парень — Кастиэль — был тем, из-за кого погибла его мать. Неожиданно воспоминания о том дне нахлынули снова: детская площадка, машина, полиция, скорая…маленький мальчик. Дин уже смирился со всем — и это так — но внезапно все открылось, словно нож вспорол старый шрам. Он будет учиться в классе вместе с убийцей его матери. С парнем, на которого, как он только что понял, открыто таращился. Просто-блин-замечательно. Было много свободных мест в глубине класса и Кастиэль выбрал парту в заднем углу. «Хорошо.» Подумал Дин. «Хотя бы он не будет попадаться мне на глаза. Я могу игнорировать его. И Дин правда справлялся с тем, чтобы игнорировать его большую часть времени. Ситуацию облегчал сам Кастиэль, который никогда не разговаривал и не делал того, что привлекло бы к нему внимание. Иногда Дин совершенно забывал, что парень есть в классе, особенно, когда у них был всего лишь один общий предмет, да и Кастиэль часто отсутствовал. Но, когда он снова осознал ситуацию, боль пронзила его, и гнев волной разлился по венам. Просто продолжай игнорировать его. В январе этот метод перестал работать. Через неделю после Рождества Миссис Харвил попросила учеников написать рассказ — выдуманный или основанный на реальных событиях — о своей семье. Дин, конечно же, выбрал очевидный вариант и почти все сочинение посвятил Сэму и его первой попытке самостоятельно пожарить тост (которая кончилась небольшим пожаром и самым горелым куском хлеба, который Дин когда либо видел). — Я прочитала твой рассказ, — с улыбкой сказала Миссис Харвилл через несколько дней после сдачи работ. — Должна признаться, я была впечатлена. Я посмеялась. Поплакала. Твоя работа превзошла все мои ожидания. Дин улыбнулся про себя, он немного гордился своим сочинением. Учительница продолжила: — Но работа еще одного ученика тоже отличилась от остальных. Кастиэль, — Дин обернулся и взглянул на парня, который пытался стать еще незаметнее, чем он был, — Твоя работа написана просто изумительно. Сложилось впечатление, словно ты оставил частичку своей души в текте. Рассказ о трагедии маленького мальчика, потерявшего свою мать… это было замечательно, Кастиэль. "…трагедия маленького мальчика, потерявшего свою мать." Эти слова повторялись раз за разом в голове Дина. Этот парень написал про мать Дина? Он пережил большое горе, а это превратилось в любимую историю Мисс Харвил? Кто, черт возьми, дал ему право? Будучи занятым диалогом с самим собой, Дин пропустил, что происходило в классе, но когда он посмотрел по сторонам, заметил, что место Кастиэля было свободным. Наверное, смеется над тем, что сделал. Это привело Дина в ярость. Он просто не смог оставаться в классе. Дин поднял руку и отпросился в туалет. На выходе из кабинета, он заметил Каса, идущего ему навстречу. Увидев друг друга, они замерли, словно статуи; в коридоре больше никого не было. — Какого черта, Кастиэль? — прорычал Дин. — Дин, я… — начал парень, но прервался, не желая смотреть собеседнику в глаза. Он стоял в сутулой и сгорбленной позе, что по каким-то причинам сделало Дина только злее. — Нет. Права голоса тебе не давали, — он резко указал пальцем на Кастиэля и сделал шаг навстречу. — Я знаю, кто ты, и догадываюсь, что ты знаешь, кто я такой. Так что же тебе дало право писать о моей матери? Когда Кас встретился взглядом с глазами Дина, в них читалась абсолютная пустота, и Дин совсем запутался, но продолжил свою тираду. — Я не… — Это ложь! И мы оба знаем это! — крик Дина эхом разносился по коридорам, и он был вынужден говорить тише, — Ты знаешь, что сделал. Прошло некоторое время после слов Дина, когда они стояли, уставившись друг на друга, в тишине. Дин с искаженным чувством ликования отметил, каким поверженным сейчас выглядел парень. Кастиэль опустил взгляд на кафельный пол и прошептал: — Мне очень жаль. Это было последней каплей. — Тебе не может быть жаль, Кастиэль! — еще бы чуть чуть, и Дин кричал бы во весь голос, — Ты убил мою мать. Странно было видеть, насколько быстро действие слов охватило тело Кастиэля. Его плечи напряглись так сильно, что наверняка ощущалась боль. Но самым примечательным было его лицо — самое холодное выражение лица, которое Дин когда-либо видел, затмило подавленность. Его глаза были лишены эмоций. Они больше не казались голубыми; сейчас они выглядели тускло-серыми. Без дальнейших церемоний, Кастиэль — или робот, внезапно заменивший его — прошел мимо Дина до конца коридора и свернул за угол. С опозданием до него дошло, что парень забыл все свои вещи в классе. Увидев шокирующие перемены в эмоциях Кастиэля и осознав собственные слова, Дин почувствовал вину. Он знал, что был не совсем прав, хотя мысль о том, что его трагедия послужила источником вдохновения для сочинения, все еще злила его. Он знал, что должен был пойти извиниться. Нет, возможно Кастиэлю нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Дин извинится завтра. На следующий день Кастиэль не появился в школе. Дин почувствовал укол вины, но попытался выбросить это из головы. В конце концов, он не знал этого парня; нельзя было быть уверенным, что Дин — причина его прогуливания уроков, его отсутствие могло быть совпадением. Дин знал, что что-то было не так, когда Кастиэль и во второй день не пришел в школу, но он представлял, что нужно делать. У него не было его номера или адреса, да он даже не был уверен, кто дружил с Кастиэлем. Единственным местом, где можно было начать поиски, был кабинет Миссис Харвилл. По окончании урока, когда все уже ушли, Дин неловко подошел к столу учительницы. — Миссис Харвил? — Да, Дин? Он потер затылок. — Я не уверен, есть ли какой-то закон об этом или нет, но знаете ли вы, как я могу связаться с Кастиэлем? — он поувствовал, как краснеют его щеки из-за некой неловкости. Прищурившись, она подозрительно посмотрела на парня. — Зачем? Я не могу разглашать информацию о своих учениках без веской на то причины, да и как я могу заметить, вы не очень близки с ним. Это слово к их отношениям как раз совсем не подходило. — Просто…знаете, он не был на уроках уже несколько дней, и я просто хотел проверить, все ли с ним в порядке. После этих слов ее подозрительный взгляд переменился. — Наверное, это к лучшему. Я могу дать тебе его адрес. Дин взволнованное вдохнул. — Спасибо, Миссис Харвилл. Она записала адрес на небольшом листке бумаги и отдала Дину. — Знаешь, несколько дней назад я поставила его в неловкое положение, упомянув его сочинение. Я думаю, что он написал про то, как потерял свою мать. Дин застыл. — Почему вы так подумали? — В написанных словах было очень много боли. Невозможно просто придумать такое, даже если это произошло с кем-то, кого ты знаешь. Эта работа была очень личной. — Она грустно взоднула, — Ты хороший парень, Дин. Спасибо, что навестишь его. Стоило ему выйти из кабинета, как вся информация разом обрушилась на него. Его история была не обо мне? Он писал о себе? И он накричал на него самыми обидными словами. Дин не заслуживал ни «спасибо», ни «ты хороший парень». Нет, ему нужно вручить награду «совершеннейший-кретин». За первое место, второе и все утешительные призы. Одно он знал точно: с Кастиэлем что-то случилось, и Дин был уверен, что это его вина.