Тьма существует, чтобы свет имел значение

Первым делом Дин проверил воду, наличие которой его приятно удивило. Следующий шаг — найти стакан. После исследования всех шкафчиков он нашел единственный оранжевый бокал и налил в него воду. Несмотря на то, что говорил Кас, Дин решил проверить, осталась ли какая-нибудь еда. Пачка крекеров оказалась единственным, что было из продуктов. Отсутствие даже минимального количества еды вызвало у Дина волну гнева на отца Каса, но, скорее всего, сейчас парень смог бы съесть только крекеры. Дин нашел Каса, как неудивительно, в той же позе, что и когда он уходил. — Эй, я вернулся. Принес тебе воды и крекеры. — Спасибо, Дин. — Можешь сделать для меня кое-что? Не присядешь? Кас старательно избегал его взгляда. — Все нормально, Кас, — мягко начал Дин, — Просто присядь, чтобы в твой организм попали хотя бы крекеры. Кас сделал глубокий вдох, выравнивая дыхание, и попытался переместиться в сидячее положение. Это заняло некоторое время — в конце концов, он не так много двигался за последние два дня — но теперь Кас сидел, облокотившись на изголовье кровати. Дин протянул парню бокал с водой, который он быстро опустошил (снова, два дня), принес еще стакан воды и передал ему крекеры. Дин решил, что на данный момент этого будет достаточно. Некоторое время они просто смотрели друг на друга — что происходило довольно часто. Позже Дина осенило: у Каса никогда не было родственников или друзей. Никто не заботился о нем. Не было никого, кто любил бы его, или касался, или проявлял внимание. Скорее всего его никто не обнимал. — Слушай, Кас, — внезапно Дин занервничал, — Можно…можно я кое-что сделаю? Кас прищурился и мило склонил голову. — Что ты хочешь сделать? Дин взял себя в руки. — Я хотел бы тебя обнять. Казалось, будто прошла целая вечность, но Кас наконец кивнул. Дин двигался медленно, давая Касу время передумать. Когда отказа не последовало, он аккуратно притянул парня в объятия. Сперва Кас застыл, но позже понял, что от него хотят, и крепко обхватил своими (накачанными) руками талию Дина. Тот успокаивающе водил рукой вверх и вниз по спине парня, который зарылся лицом в ключицу Дина. (Дин никогда бы не признался себе, насколько он наслаждался ощущением прикосновения слегка щетинистой кожи парня к своей.) Они оставались в таком положении намного дольше, чем это предполагают социальные рамки, но до них Дину не было никакого дела. В конце концов, Дин повернул голову и прошептал на ухо: «Тебе больше никогда не придется быть одному, Кас.» Он почувствовал, как руки парня на его талии сомкнулись сильнее, и уголки губ потянулись вверх, касаясь кожи Дина. — Спасибо, Дин. Он отстранился, но только, чтобы заглянуть в глаза Дину. Парень мог бы потеряться, останься он смотреть в эти голубые глаза немного дольше. — Итак, я заметил, что прозвища дают тем, кого считают друзьями. — глаза Каса трепетно закрылись, и Дин понял, что все это время он поглаживал его волосы на шее. Он также понял, о чем именно Кас спрашивал: «Ты мой друг? » Когда Дин пополнял список вещей-которых-у-Каса-никогда-не-было , он знал, что «прозвище» должно быть в первом ряду. — Конечно, Кас. Ты мой друг. В этот момент Кас поднял на парня сияющий взгляд. Также, казалось, будто он опирается на руки Дина. — Могу сказать, что мне нравится физический комфорт. — Иногда, это может быть очень приятно, — сказал Дин, — Так что послушай. Когда либо тебе нужна моя помощь, или тебе нужны прикосновения или что-нибудь еще, просто дай мне знать. Мне плевать, если вокруг люди, хорошо? В любое время. Понял? Кас кивнул и с серьезным видом ответил. — Понял. — через некоторое время он добавил, — Мне нужно в ванную. — Хорошо. Как думаешь, сможешь встать? — Да, — в этот раз паузы не последовало. Дин встал, но рядом с Касом, если вдруг тому потребуется помощь. Медленно парень слез с одеяла (он даже не позаботился о том, чтобы снять ботинки) и сел на кровати так, что его ноги свисали с нее, не касаясь пола. Дин словно почувствовал его нерешительность. — Ты можешь сделать это, Кас, — он прошептал. Он протянул руку, но Кас не принял ее; вместо этого, с полной решительностью во взгляде он встал на ноги впервые за два дня. От Дина не ускользнула значимость этого момента. Наконец встав, Кас оказался намного ближе, чем ожидал Дин. Они были практически одного роста — Дин выигрывал у парня один дюйм. Личное пространство точно не было дискомфортом Каса, по крайней мере с Дином. Без лишних слов он повернулся и вышел из комнаты медленными, осторожными шагами. К тому времени, как он вернулся, Дин знал, что последует дальше, но чувствовал некую неловкость о том, как это могло бы выглядеть, учитывая каким уставшим выглядел Кас после возвращения из ванны. — Кас, приятель? — Да, Дин? — Тебе нужно принять душ. Кас окинул Дина проницательным взглядом прежде чем просто сказал: «Хорошо». Хотя сейчас он выглядел так, будто мог упасть в любой момент. Дин сглотнул. — Тебе… тебе нужна помощь? Не стесняйся сказать «да». Кас прервал их зрительный контакт, уставившись в пол, и тихо ответил: «Да, пожалуйста.» — Эй, все хорошо. Иди в ванну и сними столько вещей, сколько ты посчитаешь удобным. А я найду тебе что-нибудь другое, ладно? Кас кивнул, развернулся и снова ушел, оставляя Дина на произвол судьбы. Он только что согласился искупать парня. Ты тут ни при чем. Ты помогаешь тому, кому помощь была необходима уже долгое время. Глубоко вздохнул, он принялся исследовать ящики единственного шкафа в комнате. Он схватил футболку, пару домашних брюк, носки и боксеры для Кастиэля и в последний момент решил взять и сухую футболку для себя на случай, если он промокнет. Найти ванную не составило особого труда — это была единственная комната, из которой доносились какие либо звуки. Когда он вошел, его встретило зрелище, к которому он не был готов, но было ожидаемым: на Кастиэле совсем не было одежды. Что было нормальным, учитывая все обстоятельства. Но… черт. Потому что, несмотря на то, что он не ел и не вставал с кровати, Кас был мускулистым. Его плечи были широкими, живот крепким, хотя нечетко очерченным — в отличие от острых бедренных костей. Он был прекрасен. Дин остановил себя, чтобы не смотреть дальше. Черт возьми, не заставляй чувствовать себя некомфортно из-за своих гейских мыслей. Кажется, Кас не заметил пристального взгляда, решительно игнорируя Дина, оперевшись на раковину. Дин медленно опустил руку на его плечо. — Эй, все нормально. Не переживай. Позволь мне позаботиться о тебе. Кас кивнул, но все еще не смотрел на Дина. — Хорошо. Дин включил воду, подождал, пока та станет теплой, и снял ботинки, носки и джинсы, решив, что этого будет достаточно. Ему действительно было все равно, если он намокнет. Когда вода стала достаточно теплой, Кас зашел в ванну вслед за Дином. Спустя минуту струи воды уже полностью намочили их. Затем Дин взял мыло, скомандовал парню развернуться и принялся мыть его спину. Кас ничего не говорил, а просто прислонился к кафельной стене, позволяя Дину делать, то что он делает. В то время как Дин пытался игнорировать ощущение мыльной кожи под своими руками. В конце концов, в этом не было совсем ничего сексуального — интимное, конечно, но не сексуальное. Просто один друг, который заботился о другом, которому потребовалась небольшая дополнительная помощь. Дин направил Каса повернуться, и их лица оказались всего на расстоянии нескольких дюймов друг от друга в этой маленькой ванне. Не то чтобы Кас заметил, точно не с закрытыми глазами. Дин намылил переднюю часть его тела, даже его руки и ноги (хотя и не касался внутренней части бедра). Теперь его тело было чистым. Дин снова развернул Каса и схватил шампунь. Выдавив небольшое количество на ладонь, он запустил руки в волосы Каса, массажируя кожу. Кас откинул голову назад, определенно наслаждаясь этим; он даже издал довольный выдох, который Дин решительно проигнорировал — сейчас ему совершенно не нужно, чтобы его нижний мозг навестил его. Когда со всем было покончено, Дин выключил воду, вышел на прохладный пол, взял полотенце, вытирая им Каса. Убедившись, что тот был достаточно сухим, он передал парню боксеры, которые тот надел, пока Дин сушил его волосы. Он снова пропустил свои пальцы сквозь пряди для «укладки», и заметил, как глаза Каса с трепетом закрылись, и он издал тихий выдох. Кажется, ему очень нравится, когда я прикасаюсь к его волосам. Интересно. Практически все готово. Остались две вещи. — Так, теперь тебе нужно почистить зубы и побриться. Нужна помощь? Казалось, кожа Каса снова приобретала цвет, и он больше не опирался ни на что для поддержки. Он помотал головой и сказал: — Думаю, я могу справиться с этим. Дин одобрительно кивнул. — Хорошо. И еще, я никуда не ухожу. Ты пойдешь со мной. Ладно? Ни доли сомнения. — Хорошо, Дин. — У меня есть запасные щетки и все необходимые вещи дома, и, если захочешь, можешь взять мои вещи. Он кивнул. — Я тоже могу взять пару своих вещей. Дин просто посмотрел на Каса и улыбнулся. — Позвоню своему отцу и предупрежу его. Я буду здесь, если понадоблюсь, — он практически вышел из ванны, прежде чем добавил, — Всегда. Позднее той же ночью Дин и Кас сидели, скрестив ноги, на кровати Винчестера. Когда пришло время сна, Кас медленно поднялся и пошел в сторону приготовленной для него гостевой комнаты. — Эй, Кас? — окликнул Дин, останавливая передвижение друга. — Да, Дин? — Если ты, эм, хочешь повторить ту штуку с «физическим комфортом» перед сном, то мы можем… — он неловко почесал шею — никогда он не сказал бы это слово «обниматься». У Каса, напротив, не было никаких сомнений. — Спасибо, Дин. Объятия могут быть приятными. После того, как Дин выключил свет, Кас залез на кровать, и оба легли рядом друг с другом без малейшего понятия, что им делать дальше. Дин вздохнул, перевернулся на его сторону и сказал: «Иди сюда, Кас». Парень взглянул на него и, не задумываясь, обнял его. Дин сделал то же самое, притягивая парня как можно ближе. Он мог чувствовать ресницы Каса на своей щеке. На счет Каса не известно, но Дину было очень уютно, и он быстро провалился в сон. Так начался долгий восстановительный процесс. Позже стало ясно, что отец Каса не собирается возвращаться, поэтому Новаку разрешили остаться с Винчестерами, засыпая каждую ночь вместе с Дином. Но у любой медали есть обратная сторона: у Каса все еще была депрессия. Иногда он не мог выбраться из кровати; отрицал любой прием пищи; все его тело напрягалось, когда речь заходила о школе. Но он начал разговаривать с советником, и это помогало. Первый по-настоящему плохой день был спустя две недели, когда Кас случайно нашел фотографию Мэри и четырехлетнего Дина. Он отказывался покидать кровать тринадцать часов. В такие моменты Дин знал, что ему нужно дать пространство, поэтому не оставался с ним все это время; тем не менее он заходил как минимум раз в час, чтобы просто поговорить и успокоить. Когда Новак не мог ходить в школу, дома оставался и Дин — ему нужно было заботиться о Касе. Также Дин быстро запомнил, что у Каса бывают ночные кошмары. Иногда он просыпался посреди ночи из-за трясущегося в его руках тела; иногда из-за тихих разговоров во сне. Они говорили об этом всякий раз, когда Кас был расположен к разговору, обычно кошмары были о суровом одиночестве или преследующих темных фигурах. Тогда Дин крепче обнимал Каса и проводил рукой по его волосам, пока они оба не уснут. Но дни, когда Кас был в порядке, начинали обгонять по количеству плохие дни — он стал выходить из своего укрытия. Они с Дином могли часами говорить совершенно ни о чем. Кас был исключительно образованным; со временем он поладил с Сэмом, эти двое стали близки к друг другу. Дин думал, что его сердце просто взорвется от нежности. В школе Кас даже начал общаться с Чарли, которая любезно приняла тот факт, что иногда нужно быть немного тише. Первый раз, когда Кас поднял руку в классе, вместе с ним ее держал и Дин. Это был запоминающийся момент. Когда Дин впервые заметил, что возможно его чувства к Касу были не совсем платоническими, это просто сбило его с ног. Он начал подмечать, что они с Касом постоянно касались друг друга тем или иным способом. Пока он считал, что все это было ради комфорта для Каса, внезапно понял, что именно он был инициатором всех прикосновений, а не Кас, хотя он всегда отвечал на них. Не важно, были ли рядом люди — никому не было до них дела. Но в свою очередь Дин знал, что Кас полагался на него ради комфорта, а не чувств, поэтому, если Дин что-нибудь скажет, он грозит разрушить их отношения и, в процессе, Каса. А это точно не может произойти. Но одно не помешало другому случиться. Было утро понедельника, уже примерно пять месяцев Кас жил с Винчестерами, и это был первый официальный день летних каникул. Дин медленно проснулся с чувством беспокойства внизу живота. Наверное, просто следствие очередного сна. Он потянулся и простонал в удовольствии; потребовалось половина секунды, чтобы понять причину беспокойства. В кровати он был один. Кас никогда не просыпался первым, по крайней мере никогда первым не покидал кровать. Разнообразие сирен загудели в голове Дина, все твердившие одну мысль — Где Кас все ли в порядке с Касом что-то случилось Кас Кас Кас. Он отбросил одеяло в сторону и направился на поиски потерянного друга. Нашел он пропажу на кухне. Две важные вещи, которые Дин выучил о Касе за последние два месяца: как ни странно, ему очень нравилось мыть посуду, но ему было совсем все равно на музыку. Всегда, когда у него был хороший день, он мыл посуду после любого приема пищи. Дину (который ненавидел мыть посуду до скрипа зубов) очень нравилось видеть раковину пустой — это означало, что Кас над этим постарался и у него было хорошее настроение. Также Кас не любил музыку так, как это делал Дин. Его нельзя было застать за прослушиванием музыки без причины, он никогда не качал головой в такт песни, и уж точно никогда не пел. Хотя он никогда не отговаривали Дина от этого особого удовольствия — на самом деле, он чаще поощрял его, говоря: «Если это делает тебя счастливым, то я определенно могу с этим справиться». Когда Дин вошел на кухню, Кас мыл посуду. И что-то напевал. «Can't Fight This Feeling» — REO Speedwagon, песня, которую скорее всего он запомнил с тех раз, когда ее слушал Дин. Его сердце забилось чаще, и он просто замер и смотрел на парня, который теперь был его лучшим другом — который, должно быть, первый раз в жизни что-то напевал, который мыл посуду, и сам факт этого просто кричал, что он в хорошем настроении. Дин знал значение всего этого — медленно, но верно, Кас исцелялся. Он мог выдохнуть с облегчением. Это мычание под нос было самым ужасным и одновременно самым прекрасным, что Дин слышал за всю свою жизнь. Не говоря о том, как Кас выглядел. Его волосы торчали в разные стороны, он еще не побрился; футболка, что надета на нем (на самом деле была Дина, но не то чтобы он заботился об этом), была ему велика, а его пижамные штаны были не совсем по фигуре, но тем не менее он выглядел невероятно. Ко всему в придачу лучи утреннего солнца падали на его лицо под самым правильным углом, подсвечивая его и так прозрачные глаза и превращая их во что-то неземное, отбрасывающее золотое сияние на его «кроватную» прическу. Кастиэль выглядел как ангел. В этот момент Дин понял, насколько сильно он был влюблен в этого парня. Кажется, в это время и Кас заметил, что за ним наблюдают — он отложил тарелки и повернулся к Дину, прекратив напевать мелодию. Но это не имело значения, потому что Кас одарил Дина самым нежным взглядом, который он когда-либо видел, а его черты лица украшала самая настоящая искренняя улыбка. Хоть уголки его губ были едва вздернуты, все эмоции были в его глубоких голубых глазах. Они были самыми счастливыми. Он не думал: тремя шагами он преодолел кухню, одну руку положил на затылок Каса, а второй обнял его за талию и поцеловал его. Примерно половину секунды Кас не реагировал, и в это время Дин был уверен, что разрушил все, что они построили. Затем случилось самое прекрасное. Кас поцеловал его в ответ. Поцелуй начался достаточно мягко — Дин и не собирался давить, но он был (приятно) удивлен, почувствав язык Каса на своей нижней губе. После этого, поцелуй превратился в глубокую демонстрацию чувств, дополненную облизыванием, покусыванием и посасыванием, достаточным для того, чтобы у Дина ослабли колени — возможно это был первый поцелуй Каса, но он более чем компенсировал неопытность чувствами. В конце концов потребность в воздухе разделила парней, они встали, крепко держась друг за друга, соприкоснувшись лбами. (Хорошо, что Джон был на работе, а Сэм у друзей.) Остаток дня они провели за просмотром фильмов в объятиях друг друга и частых поцелуях. Неудивительно, но этот день изменил не много в их настоящих отношениях. Они все еще были «Дином-и-Касом», "Касом-и-Дином». Конечно, целовались они немного чаще, чем раньше, что, по мнению Дина, было потрясающе. Иногда у Каса все еще были кошмары и желание оставаться в кровати. В эти дни Дин оставлял маленькие поцелуи на его теле в подтверждение о том, что ему не все равно. Иногда, в самые худшие дни, он говорил, что знал, что на самом деле Дину плевать, что он просто жалеет его, и извинялся за разрушенную жизнь. Дин притягивал его в объятия настолько сильно, что был удивлен, как Касу не было больно, и шептал на ухо: «Я здесь. Мне не все равно на тебя. Я забочусь о тебе. Я защищу тебя. Обещаю.» Каждое такое предложение подкреплялось поцелуем. Иногда он не хотел есть. Тогда Дин заключал с ним сделку, что поцелует его, если тот доест свой обед (и притворялся, что не замечает смешков Сэма за спиной). Случайный июльский день — день, когда он первый сказал те слова, хотя не было ничего, что спровоцировало бы его на это. Когда Дин зашел на кухню, он увидел Каса, уминающего ща обе щеки свежий бейгел, и внезапно его мозг чуть не разорвался от слов, эхом отозвавшихся в черепе, и он знал, что обязан произнести их. — Кас, я люблю тебя, — без лишних вступления, сразу к делу. Кастиэль отложил булочку и посмотрел прямо в глаза Дину. — Я тоже тебя люблю. Затем он улыбнулся, оголив зубы, и это была самая красивая улыбка, которую видел Дин. Он схватил его и притянул в долгий поцелуй, наслаждаясь каждым моментом. Это было первое «я люблю тебя» из тысячи. В эту ночь у них был первый секс. Но сексом это было сложно назвать — это была любовь. Они лежали вместе, обнаженные и вспотевшие, обмениваясь томными поцелуями. На этот раз Дин подумал, что никогда не встанет с этой кровати, пока с ним Кас. Конечно, он знал, что Кастиэль никогда полностью не избавится от депрессии, но с ним все будет в порядке — с ними все будет в порядке. Каждую проблему нужно решать вместе, шаг за шагом. Все будет хорошо.