***
Антон даже не ожидал, что это будет настолько весело. Обычно он мало времени проводит с одноклассниками, даже списывать у них не просит — ведь есть Дима и Ира, они всегда могут помочь. Поэтому о людях, с которыми он учился в одном классе целых девять лет, сложились довольно поверхностные не самые лестные характеристики. Но этот вечер перевернул его мнение о них. Сегодня никто никого не стеснялся, и почти весь класс вышел на свободную площадку зала, чтобы до упаду прыгать как можно выше и выкрикивать слова песен, которые обычно не включаешь специально, но эти тексты будто с рождения закачаны к тебе в голову. Например, Руки Вверх или Аллегрова. Скажете, странное сочетание? Это не самое худшее, что можно было услышать на сегодняшнем вечере. Под конец все выстроились в круг и передавали друг другу мячик пока не закончится музыка, как в горячей картошке, но с одним добавлением. Проигравший брал из коробки бумажку с именем бывших одноклассника или одноклассницы и целовал этого человека в щеку. Как назло, Антону попалась Катя, отчего ему была послана масса злобных взглядов от Димы и насмешливых от Иры. Сейчас уже часы показывали за полночь, а они давно сидели дома, правда, не у себя. Одноклассники решили сходить встретить рассвет у речки, так как там есть небольшой холм, на который можно подняться и всю деревню увидеть, как на ладони. Но для этого было решено завалиться к кому-нибудь одному домой и подождать там до трех часов ночи, а потом выдвигаться. Антон за сегодня выпил всего пару бокалов шампанского, зато потом с ним в туалете поделился водкой самый проблемный ученик, с которым у них были далеко не дружественные отношения, но теперь вроде наладились. Шастун думал, что выдержит эту ночь без сна, но даже от такого количества алкоголя его немного тянуло в сон, поэтому он не выдержал и уснул на коленях Иры, пока почти все дружно играли в уно. Девушка приятно перебирала его волосы, создавая чувство уюта, которому было сложно противиться. Проснулся парень, твердо уверенный в том, что ему надо встретиться с Арсением. Он сам не знал, почему так решил, но просто хотелось. Хотелось заглянуть в его глубокие глаза, растрепать немного кудрявые волосы, хотелось быть с ним рядом. Попов — чертов наркотик, которого всегда мало. Антон теперь нуждается в нем постоянно, он не знает, как смог столько времени прожить без него. Шаст медленно открывает глаза. В комнате по-прежнему приятная полутьма, но одноклассники уже не сидели в одном месте организованной компанией. Было как-то непривычно тихо. Несколько ребят сидели также в кругу, тихо переговариваясь. Вроде они вновь играли в карты, может, уже не в уно. Пара одноклассников мирно сопели на диване в обнимку, а возле Иры сидела Динара, её лучшая подруга, и тоже спала на плече. Сама Кузнецова не спала, печатала что-то в телефоне и неразборчиво шептала, разговаривая сама с собой. Диму и Катю нигде не было видно. — Ир, — Антон тихо позвал девушку и перевернулся на спину, чтобы видеть ее лицо. — Мм? — девушка, не отвлекаясь, промычала, а потом поняла, что ей это сказал Шастун, и заблокировала телефон. — Уже проснулся? Её рука скользнула вниз, аккуратно убирая со лба парня челку, стараясь не поцарапать его ненароком ногтями. Антон прикрыл глаза на пару мгновений, но, почувствовав, что так опять уснет, вновь открыл. — Прикинь, они думали, что мы до сих пор встречаемся, — она кивнула на группку одноклассников, играющих в карты, и весело хмыкнула. — Неудивительно, — Шаст вздохнул, тоже бросая на них взгляд. — В нашем общении почти ничего не поменялось. — Угу. Ты что-то хотел спросить? Парень глубоко вздохнул, думая, как правильнее поставить вопрос, поэтому решил начать с того, что проще. — Сколько сейчас времени? — Уже половина третьего, — она посмотрел на экран. — Скоро пойдем, так что ты вовремя проснулся. Что-то не так? — Понимаешь, — это же Ира, ей можно всё рассказать. Почти всё. Многое. Она не осудит, всегда поможет. — Хочу увидеть Арсения. Прямо сейчас. На удивление, она не засмеялась, даже не фыркнула насмешливо. А лишь мило улыбнулась. И действительно задумалась над этим. Антон шепотом рассказал ей про вчерашний день. Конечно, не стал говорить, как он облапал друга, но про то, как его учили кататься на роликах, и как мило они держались за ручки, поведал. Ира слушала, не перебивая, кивала иногда. — В вашей дружбе романтики больше, чем было в наших отношениях, — хмыкнула она в конце рассказа. — Что ты хочешь ему сказать? Или сделать? Антон пожал плечами. Об этом не думал, он просто хотел встретиться с другом. Но Кузнецова права. Завалиться так просто в три утра без причины? Арсений его пустит, конечно, но только до утра, а как узнает, что его разбудили ночью просто так, то выпнет младшего из дома и пару дней пускать не будет. — Понятно, герой любовник, — она подняла голову, вновь наблюдая за играющими ребятами. Они заметили, что эти двое не спят и разговаривают, но мешать им не стали, просто оборачивались время от времени, ведь Ире так и не поверили, что между ними ничего не осталось. — Ты и этим не объяснишь, почему так резко решил всех бросить и свалить. Уж изволь не мучить нас своими глупыми отмазками, им всё равно никто не поверит. — Ладно, — не стал спорить. Но увидеть Арса всё равно хочется. — Что делать тогда? — Так рано он тебя видеть всё равно не захочет, или вы просто оба уснете, — неизвестно как и почему, но Ира всегда знала выход почти из любой ситуации, умела быстро всё продумать и проанализировать. Антону нравилось это в ней, ведь сам он не мог принимать быстрых решений и ему всегда нужно было время, чтобы хотя бы глупость совершить. Что и говорить об умном поступке. — Поэтому поумерь свой пыл. У нас, к тому же, ещё алкашка есть. Встретишь с нами рассвет и пойдешь к своему ненаглядному в часиков шесть, — ну, вот, теперь и Ире от Димы передалось желание называть так Арсения. — Ты и не проснулся толком, а уже куда-то рвешься. Решение было самым простым из возможных, но Шастун всё равно не додумался бы до него, ведь он привык идти напролом. Алкоголь - это хорошо, так он сможет отмазаться, в случае чего скажет, что пьяный. Может быть, его не выгонят, приютят под теплый бок. Антон чуть не заскулил от отчаяния, представив картинку, как он во сне обнимает друга. Ирина бросила на него подозрительный взгляд и, решив, что дискуссия окончена, позвала остальных одноклассников, напоминая про время.***
Дай мне день на отдых. Дай мне денег. Дай мне повод Здесь остаться — видишь, я, как оголённый провод.
Часы пролетели незаметно. Дима откуда-то достал мороженое, любимую «Настёну», и Антон его чуть не расцеловал. Сладкому он рад абсолютно в любое время, а мороженое, как говорится — лучшее лекарство от всех бед. Особенно, если они связаны с любовными делами. Ире «Настёну» никто не купил, и она чуть не обиделась на Диму за то, что он до сих пор не знает, что она её тоже любит. Кто вообще может не любить её? Поэтому она иногда откусывала лакомство у Антона, вызывая у того молчаливый всплеск негодования. В обмен девушка вручила ему стакан ликера, и на этой прекрасной ноте все негодование, пожалуй, закончилось. Ребята расстелили плед, потому что земля с вечера была ещё холодной, погода пока безостановочной жарой не радовала. Впереди ещё два месяца, и она обязательно нагонит своё. Солнце только-только встало и совершенно не грело выпускников, не готовых к утренней прохладе. Бывшим одноклассникам пришлось сесть близко-близко к друг другу, чтобы согреться. За эти пару часов они много говорили ни о чем, на серьезные темы не хотелось, играли в правду или действие. Антон и не заметил, как время уже перевалило за семь утра, если бы Ира тихонечко его не толкнула и не шепнула на ухо короткое: «Арс». Дима укоризненно посмотрел на них — больше двух говорят вслух, верно? Но он быстро понял про что речь и прекратил свое немое возмущение. Антон поспешно со всеми попрощался, игнорируя просьбы остаться ещё чуть-чуть, ведь так хорошо сидят. Вдруг больше не увидятся? Шаст знал, что увидятся, он же остается в десятом классе. А, если действительно больше не встретятся, то не велика потеря. Но вслух он такого не сказал. Его одноклассники классные, с ними можно здорово провести время, но, к сожалению, они так и не стали ему близки, дороги. А Арсений ему настолько дорог, что больно от этого.Завтра понедельник — значит, я усну один; Завернувшись в стены коммунальных квартир.
Антон не бежит, не торопится. Просто запрещает себе это делать. Вместо этого он неспешным шагом доходит до своего дома, находящегося по дороге к его цели. Парень останавливается, думает пару секунд, а потом заходит на свой участок, огибая вход идёт к своему окну. Сегодня уже понедельник, родители наверняка собираются на работу. Через собственное открытое окно он слышит приглушённые голоса и старается действовать наиболее бесшумно. Ему ещё рано домой. Антон уже залез в комнату, как услышал шаги в коридоре. Парень резко падает на пол и скользит к кровати, за которой его не должно быть видно. Мама открывает дверь, заглядывает внутрь, но, не находя взглядом сына, ворчит о том, что надо отучить его от привычки залезать в дом через окно. Она уходит, оставляя дверь приоткрытой. Шаст дожидается, когда она уйдет в другую комнату, хватает бутылку гаража, стоявшую под кроватью в углу. В его организме уже достаточно алкоголя для глупых действий, поэтому это для Арсения, чтобы он тоже был на одной волне. Парень выскальзывает на улицу, озираясь, и бесшумно крадется под окнами к калитке, но в этот момент выходят родители. Антон прячется за кустом черемухи, согнувшись в три погибели, но всё равно еле помещается, ждет, пока хлопнут двери, заведется мотор, а потом еще пять минут, чтобы родители уехали с улицы. Он широко зевает, а в голове мелькает мысль остаться дома, выспаться, но он её сразу отметает.Среди разрисованных стен, Среди панельных домов,
До дома Арсения он доходит быстро и надеется, что тот спит с открытым окном, несмотря на то, что сейчас довольно холодно для этого. Но звонить в дверь Антон не будет, хотя уже почти восемь. И уходить просто так не хочется. Парень доходит до окна друга и сначала расстраивается, увидев его закрытым, но потом замечает небольшую щель и довольно улыбается. Арс окно просто прикрыл, чтобы ночью не замерзнуть, но если его немного толкнуть, роняя с подоконника небольшую коробочку, мешающую окну распахнуться от любого порыва ветерка, то можно попасть в комнату. Что Антон и делает. Коробка, к счастью, оказывается пустой, поэтому тихо падает на пол, не будя хозяина комнаты. Шаст забирается внутрь, возвращает конструкцию на место и поворачивается к спящему Арсению. Разувшись, он подходит ближе, ставит гараж на тумбочку. Если он не будет его будить, а просто останется немного полюбоваться им, то будет считаться извращенцем? Надо также иметь в виду, что он незаконно пробрался в дом для этого. Да, окно оставили специально открытым, но это не отменяет факта, что о его визите никто не знал. Антон присаживается на край кровати, сразу обхватывает руками Арса за запястья, ведь знает его привычку драться, и ложится рядом, обнимая со спины. Шаст ставит в уме галочку «расспросить про появление рефлексов», он не помнил склонности друга к дракам. Им и драться было не с кем.Под пристальным взором систем, Под тяжестью наших долгов
Арсений спит крепко, но чужое присутствие все же ощущает. Антон трется носом о заднюю часть шеи парня позволяя себе немного больше, чем обычно, пока он спит. Арс во сне бурчит, начинает ворочаться, чем отпугивает Шастуна. Он немного отстраняется и смотрит на просыпающегося друга. Арс хлопает глазами, не понимая что происходит. Руки его крепко сжимают, мешая пошевелиться. Его обдает таким внезапным страхом, что он сразу просыпается и напрягается. Антон это чувствует, поэтому отпускает чужие запястья. Такая реакция его пугает. Но друг всё равно не поворачивается. — Сень? — шепотом. Арсений вздрагивает, но оборачивается. — Антон? — он облегченно выдыхает, но дрожать не перестает. Шаст хмурит брови и отодвигается, чуть не падая с узкой кровати, но Арс его ловит и, наоборот, тянет к себе. — Ты чего здесь? — В гости пришёл, — просто пожимает плечами, а потом продолжает нежно, беспокоясь. — Сень, что сейчас было? Арсений вздыхает и отводит взгляд. Не хочет об этом говорить. Он сжимает в своей руке плечо младшего, но тут же разжимает пальцы, мягко поглаживая. — Что-то произошло в Питере, да? — Антон понимает, что они в прошлом не были так близки в физическом плане. Раньше они редко обнимались при встрече, держались за руки один раз во время поездки в Петербург и также всего один раз спали в обнимку. Вполне возможно, что такая реакция друга — не нечто новое, но почему-то интуиция подсказывала, что это связано с прошедшим годом. — Я… — он мнется, не в силах придумать достойную отмазку. — Я не могу тебе это рассказать. По крайней мере, на трезвую голову. Антону как будто нужна была лишь команда. Он достает гараж и тянет его другу. Арсений тупо смотрит на бутылку и внезапно улыбается. — Даже не умывшись, сразу после пробуждения пить пиво? — Шаст пожимает плечами. А что такого? — Нет, я так не могу, подожди немного.Мы надеемся на лучшую жизнь! Уже ночь, ни души; Надо мной этажи.
Умывшись, Арсений вернулся в комнату, открыл бутылку и сел на кровать, облокотившись спиной на стену. Антон сел рядом, вытянув ноги. Он не торопил Арса, просто молча ждал, пока тот сам начнет свой рассказ. Но парень не спешил, медленно пил пиво, думая о своём. Внезапно он отодвинулся, наклонился к тумбочке и долго рылся в шкафчике. Антон заинтересованно наблюдал за этим, не понимая, пока Арсений не достал пачку сигарет и зажигалку, а потом вернулся на своё место, отдавая находки Шастуну. Тот взял их, рассматривая. Кофейные сигареты… — Забыл здесь когда-то, — наконец подал голос Арсений. Антон кивнул и достал одну, по старинке, на двоих. — Можешь прям здесь. Шаст закурил, затягивая в лёгкие дым с лёгкими нотками кофе, а после отдал сигарету Арсу. И снова долгое молчание. Антону тяжело от этой атмосферы, он хочет как-то глупо пошутить, сменить тему, чтобы друг опять расслабился и улыбнулся, чтобы он не погружался сейчас в неприятные воспоминания. И вообще больше никогда. Они скуривают одну сигарету, и младший уже открывает рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но Арсений успевает быстрее. — Я не знаю с чего начать, — отвечает он честно и тянется к пачке за ещё одной сигаретой. Вновь чиркает зажигалка. — Эту историю никто не знает полностью. Прости, но я пока не готов. — А кто знает? — Шастун не хотел это спрашивать, но спрашивает, потому что ревность душит. — Серёга, мой одногруппник, — совершенно безэмоционально. Арсений говорит всё это с таким равнодушным выражением лица, не отрывая взгляда от одной точки, отвлекаясь лишь на то, чтобы затянуться и передать сигарету Антону. Бутылка гаража уже закончилась и теперь стояла вновь на тумбочке. Арс глубоко вздыхает, прежде чем продолжить. — Просто… Это связано с одним человеком. С моим бывшим парнем.Дай мне день на отдых, дай мне денег, дай мне слово, Что мне не придётся пережить всё это снова.
— П-парнем? — запнувшись, повторяет Антон, чуть не роняя не потушенную сигарету на джинсы. Арсений смущённо отводит взгляд. Он ждёт сейчас вполне, как ему кажется, естественной реакции: отвращение, агрессия, разочарование. Но другу нечего сказать. Он просто удивлен. — Ого. Проходит минута, пока Арс не осмелился поднять голову и посмотреть на Антона. Последний находится в прострации, задумавшись о своём, и по-глупому улыбается. Арсений не понимает. — И всё? — спрашивает он, отвлекая друга от размышлений. — Что? — Антон смотрит на него с плохо скрытой радостью. Старается, но всё равно заметно. — Я тебе говорю, что я гей, а ты мне отвечаешь просто «Ого»?! — от нервов голос Попова немного визгливый. — А что я должен был ответить? — недопонимает Шаст и немного отодвигается, потому что боится получить от переволновавшегося друга, но тот понимает это действие по-другому и кивает сам себе. — Например, что ты меня ударишь и мы больше не будем общаться? Антон не отвечает, обдумывая это предложение. Он совершенно не понимает, что Арсений ждет от него, и что он сейчас должен сделать, чтобы не похерить всё, что у них есть. А есть только многолетняя дружба. Старший смотрит внимательно за каждым его действием, за выражением лица, но то не меняется, оставаясь глуповатым. — Нет, — просто произносит Антон. До него, наконец, доходит. Как до жирафа. Парень тянется вперёд, чтобы убрать бычок. — Ты думал, что я гомофоб? Нет. Бля, Сень, это же совершенно нормально, и многие подростки это принимают. Как давно ты это знал и боялся мне рассказать? — Серьёзно? — голос Арса дрогнул. Теперь он теряется. — Серьёзно. В следующее мгновение Арсений порывается вперед и крепко обнимает Шаста, утыкаясь носом ему в шею. Антон неловко обнимает его и слышит тихий шмыг, успокаивающе поглаживает по мягким волосам и спине. — Что по поводу бывшего парня? — решается спросить младший, когда чувствует, что Попов расслабился. — А, — голос звучит приглушённо. Он не спешит отстраняться, но никто из них не против этих объятий. — У нас с ним были довольно сложные отношения, так скажем, — пальцы Арсения сжимают худи Антона. Последний, чувствуя это, прижимает друга к себе ближе. — И расставание далось непросто. Он не хотел меня бросать, но я не мог этого больше терпеть. — Но всё теперь закончилось, да? — Надеюсь. Это было за пару недель до карантина, он приходил ко мне, но я не пускал. Серёже приходилось прогонять его, потому что меня он не слушал. А потом я жил у Сержа, пока не уехал сюда, — от тёплого дыхания Арсения по всему телу шли мурашки. Антон старался не замечать этого.Нельзя так жить, как я живу — Пить таблетки, чтоб уснуть. И каждый день встречать весну по-новой
— Спасибо, — Арсений отстраняется, потому что сидеть так неудобно — спина затекает. Он подтягивает ноги к себе и садится по-турецки. Антон повторяет его позу, соприкасаясь с ним коленями. Теперь они смотрят глаза в глаза. — Ты так и не ответил. — На что? — хмурится Арс, пытаясь понять, что ещё не рассказал. — Почему ты не рассказал мне про свою ориентацию? — повторяет свой вопрос Антон. Да, он тоже ничего не рассказал, но он этого не сделал, потому что влюблен в Арсения. И его сердце ноет от вида парня таким. Разбитым, напуганным. — Я же твой лучший друг. Или нет? — Да, лучший друг, — Арс кивает медленно, как будто только вспомнил об этом. — Прости, просто я боялся твоей реакции. Антон тоже ему кивает. Он его понимает. Но держать в себе это тоже сложно. Дима всегда знал про ориентацию Шастуна, потому что ему надо было хоть кому-нибудь выговориться. А Поз — бро, братан, братишка. Куда он денется? — Как будто у тебя нет секретов от меня, — тихо ляпнул Арс. Как в воду глядел. Антон смотрит ему в глаза и понимает, что сейчас или никогда. — Да. — Что? — похоже, он не ожидал положительного ответа. — Да, я тоже от тебя кое-что скрывал, — противоречиво, но Антон широко улыбается. Говорит быстро, на выдохе. Как прыжок. — Я би. Арсений изумлённо смотрит на него, а потом смеётся. Шаст смеётся тоже. Вроде ничего веселого, серьёзная тема, но они остановиться не могут. Смеются долго, до слёз. Антон хочет поцеловать Арса в этот момент, потому что любит его смех, но к такому он пока не готов.И этот город плывет в моих глазах. Дай мне уснуть, барбитурат.
— Знаешь, Дима мне всегда говорил, что ты гей, — произносит Антон, вытирая слезинки. — А я ведь спорил. — Да, его гей-радар настроен лучше нашего, — кивает Арс. — Слушай… — М? — А ведь все наши обнимашки, держания за ручки — это ведь так двусмысленно теперь, — Шастун испуганно замирает. Что он хочет этим сказать?.. — Это чисто мужская дружба, — прочистив горло, наконец отвечает Антон, но сердце бешено стучит. — Чисто по-дружески, — кивает Арс. А младший боится, что больше этого не будет, что их заменит неловкость в их общении. Но вместо этого они вновь начинают смеяться. Антона немного заносит, и он хохочет, опираясь на чужое плечо, чувствуя, как оно содрогается от смеха друга. Шастун уже представляет, как придет домой и напишет заглавными буквами в беседу в вк, состоящую из трех человек: " РЕБЯТ ПРИКИНЬТЕ». Он считает, что за это нужно выпить. И попросить Иру приготовить то замечательное кокосовое печенье, любимое Антона. Он ей сам все ингредиенты купит, ведь выучил рецепт наизусть, а испечь сам никак не может. Но сейчас важнее Арсений. Важнее любых печений, даже кокосовых и самых любимых. Важно то, как он смотрит васильковыми глазами, потемневшими от стольких эмоций. Как мягко улыбается. Весь он.Там, вдалеке, горит закат. В моей голове твои слова.
— Сень, помнишь, я обещал тебе в следующий раз весь день проваляться в кровати? — Помню, — он кивает, не прекращая улыбаться. И как хорошо видеть эту улыбку после их разговора. — Сегодня мы валяемся, — заявляет Антон и падает на кровать, раскинув руки, разрывая их зрительный контакт. — А ещё ты мне обещал не называть меня Сеней. — Только один день, и он прошёл. Арсений пихает друга в бок и ложится рядом. Антон, хихикая, тянет: «Се-еня», за что опять получает тычок.