Снова праздник, снова ты и моя любовь не в тему. Снова падать с высоты, биться головой об стену.
Арсений приходит к нему за день до своего отъезда. Ещё днём они попрощались, потому что Попову надо было начать собирать вещи, и должны были приехать родители ближе к вечеру. Антон почти смирился с мыслью, что послезавтра он поедет вместе с ним на вокзал, последний раз обнимет, последний раз посмотрит в глаза, такие голубые и ласковые, последний раз переплетёт пальцы. А потом долгая разлука длиной в два месяца, если повезёт, или в четыре, если не повезёт, и на осенние каникулы у Шастуна не получится приехать в Петербург. Антон твердил себе, что пора прекратить раскисать и вести себя так меланхолично, но каждый раз рядом со своим парнем он таял, чувствуя себя участником сопливой мелодрамы. И такой реакции от себя он жутко стеснялся. Димка на его нытье поржал, что друг ушёл в голубые дали и «потерял себя как мужчину». Но потом, глядя в грустные зелёные глаза, вдруг серьёзно добавил, что любовь пола не имеет, а гендерные роли — хуйня, поэтому он может любить Арсения как хочет, даже если ведёт себя хуже малолетней фанатки Сумерек. Антона его слова тронули, поэтому при следующей встрече он себя не сдерживал, окончательно простившись с образом воронежской гопоты, покрывал лицо Арса множеством поцелуев и мягко стискивал его в объятиях, пока тот обнимал в ответ и тихо хихикал, как от щекотки. Отпустить Арсения он был не готов, но время летело слишком быстро, а через неделю уже конец августа. Десятый класс, карантин и приближающиеся экзамены, становящиеся теперь реальной угрозой, волновали гораздо меньше, чем разлука с возлюбленным. По этой причине Антон намерен весь следующий день провести в компании одного привлекательного голубоглазого брюнета (разве бывают иные голубоглазые брюнеты?), а сейчас лениво листает ленту вк, не зная, чем себя занять. Появление Арсения стало неожиданностью. Вообще-то, залезать в окно во время комендантского часа было фишкой Антона. Но, как говорится, с кем поебе… Кхм, поведешься, от того и наберёшься. Поэтому, когда Шаст слышит скрип открывающейся форточки, к которой неудачно лежит спиной, и последующий за ним шум, то испуганно замирает и откладывает кирпичный завод. — Антон? — знакомый шепот, заставляющий выдохнуть. — Блять, Арс, нельзя предупредить? Я в штаны чуть не наложил, тебя услышав, — юноша садится на кровати и смотрит на незваного гостя. — Арс? Что-то случилось? Ты же пришел не потому, что просто соскучился по мне. Попов не отвечает, мнётся посередине комнаты. Антон, вспоминая похожие сюжеты ужастиков, где миловидная девушка убивает своего парня, медленно к нему подходит, надеясь, что в его руках нет никакого оружия, и завтра мама не найдёт его на ковре в луже крови. Он даже не прибрался в комнате, а перед судмедэкспертами будет стыдно за такой срач. Но у Арсения в руках ничего нет. Свет фонаря пробивается через окно и освещает его напряженную фигуру, смотрящую в пол, такую растерянную при этом. Антон делает широкий шаг и притягивает парня к себе за плечи, утыкается куда-то в изгиб шеи, поглаживает по спине. Ничего не спрашивает больше, потому что знает, что не дождется ответа, пока Арс сам не захочет рассказать, но сначала ему надо успокоиться. Тело в его руках потихоньку расслабляется. Шаст чувствует, как его приобнимают в ответ. — Мне с тобой всегда так спокойно, — наконец подаёт голос Арсений через пару минут обоюдного молчания, вздыхая, тем самым пуская мурашки у Антона. — Даже если хотелось поубивать всех. Тебя увидел и больше не хочется, — Шастун тихо фыркает, вспоминая свои мысли про хорроры, но монолога не прерывает. — Я не знаю, как буду уезжать от тебя. Не смогу без тебя долго. Антон крепче обнимает его, показывая, что чувствует тоже самое. Арсений редко говорит о том, что у него на душе. Особенно, если это касается их отношений. А юноша и не докапывается, потому что Ира в ответ на нюни вроде «он меня не любит» сказала, что это может быть связано с бывшим, поэтому стоит немного потерпеть и не наседать. Если бы не она, то он непременно полез бы с вопросами и загнался. — Тош, спасибо, что ты есть, — и это лучше всех признаний любви. — И тебе, — Антон отстраняется, чтобы оставить короткий поцелуй на чужих губах. — Давай спать ложиться? Всё остальное завтра. Арсений кивает, соглашаясь. И в подтверждение этому широко зевает, вызывая у Шастуна смешок. Несмотря на летнюю жару, они не могут спать по отдельности, каждый раз жмутся друг к другу, переплетают конечности и обнимают так крепко, словно один из них ночью встанет и сбежит. Легче включить вентилятор и спать под его громкое жужжание, с угрозой продуть горло и простудиться, чем не касаться своего парня.Знаешь, я теряю свободу, Когда теряю тебя, и я теряю голос.
Утром Антон сквозь дрёму чувствует, как Арсений пытается выпутаться из морского узла, в который они сцепились во сне, и хочет встать, но младший тянет его за талию обратно, не давая и с места сдвинуться. Арс, понимая безнадёжность данной операции, валится на подушки и косится на Шастуна, по-прежнему притворяющегося спящим. — Тох, пусти. — Нет, — капризным тоном, не терпящим возражений. Так считает сам юноша, тычась носом в шею Арсения. — Даже в туалет не пустишь? — А ты обещаешь вернуться? — Арс тихо смеётся и запускает руку в чужие волосы, взлохмачивая. — Куда денусь. Шаст послушно ослабляет хватку и переворачивается на другой бок, недовольно щурясь, потому что теперь никто не защищает его лицо от лучей солнца, пробивающихся сквозь неплотно закрытые шторы. Точнее, они были хорошо закрыты, света не пропускали, но ночью Попов не позаботился о том, чтобы поправить их после своего нежданного вторжения. Арсений, кстати, слово сдержал и вернулся. И даже несчастные шторы поправил, глядя на недовольную моську юноши, который после этого мгновенно повернулся, сонно хлопая глазами. — Сень, — позвал Антон, пальцами скользя под растянутой футболкой парня и невесомо касаясь ребер и плоского живота. — Что случилось-то? — А что случилось? — Ты пришёл ко мне посреди ночи. Арсений тяжело вздохнул и повернул голову к Шастуну, заглядывая в зелёные глаза. Те смотрели с беспокойством, и Попов не смог сдержаться, поцеловал юношу в нос, вводя его в ещё большее недоумение. — Всё нормально, — отмахнулся старший. — Я же знаю, что нет, — Антон ущипнул его за бок, призывая к ответу. И ещё раз. — С родителями поссорился, — тычка под ребра Арс не выдержал. — Почему? Арсений вновь молчит несколько секунд, вздыхает, понимая, что от него так просто не отстанут. Хотя он мог бы сказать, что неожиданно соскучился посреди ночи, но это опровергнет вчерашние слова. Очень важные слова, которые должны быть услышаны Антоном. И были. — Отец считает, что я уничтожаю свою жизнь и своё будущее, — рука Арса, перебирающая чужие волосы, вдруг непроизвольно сжимается в кулак и случайно тянет русые пряди, от чего Антон ойкает, и хватка мгновенно расслабляется. — Прости. Он по-прежнему считает, что я должен бросить театральный и найти более «реальную профессию». — Бля, забей на него, — Шаст, приподнимаясь на локтях, нависает над парнем, внимательно смотрит в глаза. — Занимайся тем, что тебе нравится. Он не в праве распоряжаться твоей жизнью, — наклоняется, чтобы поцеловать, но вскоре отстраняется и смотрит задорно. Арс морщится, потому что поцелуи по утрам не любит. — А теперь пошли кушать. Я отсюда чувствую, что мама что-то вкусное готовит. Вот она тебе удивится. — Я думаю, она уже привыкла, — но послушно идёт следом. День проходит слишком быстро. Очевидно, быстрее, чем хотелось бы. Майя действительно не удивляется появлению Арсения в их доме, потому что передвижения подростков отследить невозможно. Женщина лишь мило улыбается, желает доброго утра и пододвигает ближе тарелку с блинами. Антон очень похож на свою мать. Особенно, когда они вот так сидят рядом, шутливо спорят о чем-то и соревнуются, кто быстрее съест блин. Арс не может налюбоваться своим возлюбленным, у которого на глаза спадает кудрявая челка, рыжеватая из-за лучей солнца. А ещё он тихо грустит от того, что ему с родителями никогда не добиться таких отношений. Шастуны его настроение подмечают сразу, поэтому Майя вовлекает его в разговор и рассказывает о подруге, когда-то давно работающей в театре, интересные и даже пикантные истории, а Антон по-хозяйски закидывает длинные ноги на его колени, забавно качая босыми стопами. Когда рассказ вдруг заходит о том, что эта самая подруга занялась сексом прямо во время спектакля и чуть не опоздала к своему выходу, юноша дергается, задевая коленками стол, и восклицает: «Мама!», вызывая смех у всех присутствующих. После завтрака Антон тянет Арсения на речку в последний раз перед отъездом, пока ещё не слишком жарко, и находиться на улице вполне возможно. Арс даже пытается научить его нырять щучкой. Правда, не выходит. На пляже проводят не больше часа, перед тем как солнце поднимается в зенит и начинает безжалостно палить. Прячась в тени от кустов, они возвращаются домой, но более длинной дорогой, лишь бы не покидать спасительного тенька. А дома уже рубятся в приставку, и Арсу кажется, что это один из лучших летних дней, если бы не приходилось завтра уезжать в холодный Питер. Нет, в культурной столице сейчас больше двадцати пяти градусов, душно и даже солнце иногда выглядывает из-за облаков. Точно не зимние морозы. Однако там нет Антона, его тёплой улыбки и объятий. Всё это остается в летнем Воронеже, в тысячах километрах от Арсения. Задумавшись от тщетности бытия, он в который раз проигрывает бой. Шастун откладывает джойстик и поворачивается к юноше, внимательным взглядом сканирует его лицо. — Хочешь абрикосы? — неожиданно спрашивает он. У него в огороде тоже растет абрикосовое дерево, но мимо проходящие люди не воруют самые сочные фрукты, как у того деревца на заброшенном участке. — Так же, как и в прошлый раз? — Арсений позволяет себе пошлую ухмылку и включает актёра, чем невероятно бесит Антона, который хотел бы, чтобы его парень был с ним честен на все сто процентов. — Можно. Шастуна, как всегда, выдают краснеющие кончики ушей. Но это не мешает ему вызывающе смотреть на Арсения. Последний не тянет, одним рывком оказывается на худых коленях и обвивает шею руками, позволяя чужим ладоням лечь на его бедра. Антон первый тянется за поцелуем, неторопливо сминает тонкие губы, проходится пальцами по выступающим позвонкам. Арс в его руках мягкий, словно пластилин, тает. Мычит от удовольствия, жмётся ближе и так ласково гладит шею, что Антон сам чуть не мурлычет. Они не торопятся, не поддаются страсти, а медленно наслаждаются друг другом. Чтобы запомнить надолго этот вечер.Пропадаю в небе и снова рождаюсь После дождя в поисках белых полос.
И он запомнится, но немного из-за других обстоятельств. — Антон, — зовет Майя, открывая дверь в комнату без стука, в тот самый момент, когда длинные пальцы её сына подхватывают края футболки так называемого друга и тянут наверх. Арсений реагирует мгновенно: отталкивает от себя Антона и сам слетает с его коленей, спиной больно задевая тумбочку, но сейчас его это не волнует. Потому что поздно. Потому что женщина уже все увидела и поняла. — Кхм, простите, что помешала, — её взгляд бегает от одного юноши к другому, и оба стыдливо прячут глаза. — Антон, думаю, нам стоит поговорить. Она выходит, закрывая за собой дверь. — Бля-я-я, — тянет Шаст, затылком ударяясь об изголовье кровати. — Пиздец. — Это точно, — Арс морщится, потирая ушибленную поясницу. — Что будем делать? — Хуй знает. Но мама вроде норм отреагировала, — он переводит взгляд на парня. — Ты ударился? Сильно? — Жить буду, — отмахивается Попов, поднимаясь на ноги. — Может, поцеловать, чтобы не болело? — Антон ловит его руку и тянет к себе. — Иди уже, горе-любовник, — смеётся тот, чувствуя нежное прикосновение губ возле покрасневшего места ушиба. — Тебя ждут. — Такой уж и горе? — юноша встаёт, неуверенно поглядывая на дверь, и оттягивает футболку вниз, пряча стояк. — Пойти с тобой? — Давай, — соглашается сразу и смотрит так благодарно. Майя знала, что её сын один под трибунал не пойдёт. Поэтому приготовила три кружки горячего зелёного чая и теперь сидела за столом, терпеливо ожидая, лишь пальцы, стучащие по деревянной поверхности, выдавали её волнение. Антон падает на стул рядом с ней и смотрит на свой чай, не решаясь поднять взгляд. Арсений ежится от этой напрягающей тишины. — Я не буду вас ругать, — наконец произносит Майя, а Антон поворачивает голову к ней, приоткрывая рот от удивления. — Что? Ты думал, что я способна отказаться от собственного сына из-за того, что он встречается с парнем? Шаст на секунду встречается глазами с Арсом, а потом вновь смотрит на свою мать, но уже более расслабленно и даже радостно. — Вообще-то, да. Сама понимаешь, в какой стране живём. — Антон, — говорит она мягко, улыбаясь. — Извини, что заставила тебя так думать, — она кладет руку на его ладонь и ободряюще сжимает. — Да, для меня это неожиданность, хотя можно было бы догадаться. Вы же так много времени проводите вместе. Я рада за вас, честно. Антон в порыве эмоций вскакивает со стула и крепко обнимает её, не веря в происходящее. Майя охает от неожиданного всплеска нежности, но обвивает сына руками в ответ. — Но, — продолжает она, когда юноша отстраняется и садится на место. Арс за всем этим наблюдает, попивая чай. — Ты же понимаешь, что твоему отцу пока не следует знать, — кивок. — Даже я не могу предсказать его реакции. Вновь воцаряется тишина. Но уже не такая, что хочется тотчас выбежать из комнаты, желательно, через окно, жаль, что этаж первый. Нет, в этом молчании Антон радостно улыбается, пьёт чай и жует шоколадную конфетку, разглаживая фантик. — А ещё. Я обещаю больше не заходить без стука, а вы, молодые люди, закрывайте дверь. В этот момент парни смущённо встретились взглядами и младший чуть не подавился конфетой.Это легче, чем забыть, наслаждаться этой болью.
Разговора про секс чудом удалось избежать. Антон допил чай в один глоток, протараторил что-то про то, что он ещё маленький, они этим не занимаются, а если и займутся, то сами в курсе всех нюансов, и утащил Арсения за руку, сверкая кончиками своих ушей. Дверь в комнату они после этого закрыли сразу. Но ласки не продолжили. Антон упал лицом в кровать и глухо застонал от смущения, отказываясь реагировать на окружающий мир ближайшие минут десять, просто переосмысливая всё произошедшее. Арсений его не трогал, ему тоже нужно было время. Поэтому вечер после того, как отошли от разговора с Майей, они провели в объятиях друг друга, лениво целуясь и разговаривая о ерунде. Неизменно о Питере. О том, что Арсений теперь будет жить у Серёжи, потому что обоим так удобнее, а Матвиенко ещё и меньше за квартиру платить. О том, что Антон хочет кота. Самого обычного, с улицы взять и спасти бедолагу. Назовёт его Люком, в честь героя из Звёздных войн. Арс удивлён, что не Тони Старком. Но юноша отмахивается, говорит, что для кота это слишком странное имя, пафосное. Вспоминают, что участник My chemical romance назвал своего кота Суп. Лучше бы Шаурма, честно. Они обещают созваниваться каждый день. Обещают провести Новый год вместе. Обещают, что, несмотря на расстояние, будут вместе. Антон хочет шепнуть слова любви, но его нагло перебивают поцелуем. Он не настаивает. Всё ещё помнит Ирины слова, что нужно время. Утром вместе идут к дому Поповых, где уже ждут родители. Майя обнимает Арсения перед уходом, целует в макушку и желает удачной дороги. Чемодан давно собран, ещё до побега после ссоры, и ждёт в комнате. Галина Робертовна долго обнимает Арсения, просит почаще звонить или писать ей, жалуется, что он сбежал посреди ночи. Отец на сына не смотрит почти, в проводах участвует отстраненно. Но Арса это только радует. Он вытирает слезы бабушке, смеясь говорит, что не навсегда уезжает, и они ещё не раз увидятся, садится в машину, рядом с Антоном, сжимая его ладонь в своей, переплетая пальцы. Грустно. Лето всегда заканчивается слишком быстро. С возрастом совсем не успеваешь следить за временем. А ведь ему только девятнадцать, что будет дальше? Он смотрит на Шастуна, который отвернулся к окну, пряча взгляд и старательно сдерживая слезы. Арс сжимает его руку чуть сильнее, обращая внимание на себя. Антон поворачивается и улыбается. Арсений не знает точно своё будущее, но уверен в одном. Дальше всё будет хорошо. На перроне Антон обнимает его долго. Арс, кажется, чувствует влагу на своей коже. Родители ничего не говорят, но смотрят на парней нечитаемым взглядом. Вроде недовольны, а вроде им всё равно. Проводница поторапливает их, говорит, что поезд скоро отходит.Я люблю тебя любить.
Антон, перед тем как отстраниться, шепчет на ухо ему заветную фразу. Арс не сразу соображает. Мама его быстро обнимает, подталкивает к вагону. Отец лишь сухо прощается. Только уже в купе, когда поезд начинает двигаться, а в окне мелькает родная высокая фигура, Арсений понимает. — Я тебя тоже люблю, — шепчет в пустоту, смотря на удаляющееся лицо Антона.