Записки извращенца

Новый удар по специально отставленной заднице вгоняет работающий вибратор глубже, заставляя простонать имя партнёра, который сейчас во всю наслаждается столь чудесным видом. — Ос-саму, — тонкие дорожки слёз прекрасно видно на алых от перевозбуждения щеках, из приоткрытого ротика вырываются невнятные поскуливания, а чёрное платье горничной задралось, открывая покрасневшие ягодицы, на которые обрушивается ещё один удар. На этот раз сильнее и жестче, чем все предыдущие, и он знает причину. Он знает как раздразнить Дазая, чтобы получить ещё больше желаемого. До сих пор Чуя не растёкся довольной лужицей только из-за порки и коленей партнёра, сдерживающих его в одном положении. Наручники на запястьях совершенно не мешают ему получать удовольствие в полной мере, лишь придавая чувство скованности и надлежащего подчинения. Будоражит сознание, отдаваясь приливающей кровью в давно вставшем члене. Накахара готов кончить только от одного удара или оттягивания волос, которые, к его удивлению, всё не наступают. Вместо этого Дазай мягко оглаживает бёдра, сжимая те и играясь с основанием секс-игрушки большим пальцем. — За обращение по имени, — звучит в ответ на невнятный скулёж и безуспешные попытки юноши получить долгожданную "ласку". — Если правильно попросишь, то я, может быть, и помогу тебе, – в подтверждение своим словам шатен меняет положение вибратора, от чего тот проходится кончиком по комочку нервов, стимулируя тот и вынуждая дрожать. Этого мало. Чертовски мало. И Осаму это знает как никто другой. — П-пожалуйста, — терпеть уже невыносимо, — пожалуйста, господин. Чуя окончательно признает Дазая чёртовым фетишистом, если у него встанет от такого обращения, и бугорок в штанах, упирающийся ему в живот, ясно говорит, что это не заставит себя долго ждать. — Пожалуйста что́? Рука отводится для удара, а Чуя еле сдерживается от закатывания глаз. — Пожалуйста, накажите меня, а после поставьте в коленно-локтевую и жёстко оттрахайте, заставляя меня выгибаться от цепкой хватки в волосах. Смущён ли он от своих же слов? Безусловно. Жалеет ли он о сказанном? Ни капли. Доволен ли Осаму ответом? Накахаре даже подтверждения не нужно: эта истина видна всем. Громкий стон служит усладой для ушей, когда звонкий шлепок всё таки расползается красным отпечатком по коже. Сильный, с оттягом, как он любит. Любит настолько, что бесстыдно кончает, пачкая платье и даже не прикоснувшись к себе. — Я и не думал, что нынешние горничные такие конченные мазохисты. Фраза игнорируется совершенно не соображающим мозгом, что до сих пор пребывает в экстазе после пережитого оргазма. Чуя не успевает понять как его уже освободили из плена наручников и поставили в коленно-локтевую – сам же просил. Всё ещё работающий вибратор – обязательно с характерными "шипами", что вынуждают мурашки по коже идти при проникновении – вынимают, оставляя неприятную пустоту внутри пульсирующих стеночек. Стоять в такой позе долго – трудно, в особенности после того, как кончил, от чего Чуе вдвойне приятно: мышцы ломит, порка до синяков впивается в кожу, а кислорода почему-то совершенно не хватает, хотя сегодня у них вроде как не было никаких игр с асфиксией. Глаза закатываются настолько, что, кажется, из глазниц выпадут, когда ко входу приставляют головку члена, натягивая сразу до предела и характерного удара кожи о кожу. Медные пряди до боли оттягивают, из-за чего у Накахары снова встаёт. — Ты же выполнишь все приказы господина? — толчкам устанавливают сразу сбивающий с ног темп, пока открывшееся плечо до крови прикусывают, заставляя скулить в наслаждении.