невинно

      Люси Хартфилия никогда не рассчитывала на многое в жизни. Она жила в доме своего отца, который, судя по всему, просто ненавидел ее, игнорировал и не признавал ее существования. Она путала ноги в длинных платьях из шелка, ненавидя все в своей жизни, от мраморных полов и улыбок слуг, до самой себя. Она всегда чувствовала, что это не ее жизнь, не ее обязанность быть всем удобной и покорной. Она хотела быть сильной, независимой, быть не вещью, чьим предназначением с детства было лишь удачно выйти замуж и не выскакивать, а быть человеком, живым, настоящим, со своим характером и мнением. Она ненавидела это, но понимала, что для нее это участь неизбежна, так же, как и смерть для любого человека. Поэтому она не ждала многого. Потому что знала, что многого ей никогда не получить.       Но в один день она смотрела в окна своего дома и вдруг решила, что нет она не будет терпеть это. Пустые взгляды слуг, ненавистное цоканье отца и раздраженный взгляд на любое ее слово наперекор. Она порвала на себе это отвратительное розовое платье, и сбежала. И никогда об этом не жалела. Они пришла в гильдию мечты, влюбилась так сильно и бесповоротно, и даже вроде взаимно. Ее не огорчало ничего, даже пропажа ее самой на 7 лет.       Но потом сахарная сказка стала приторно горькой, с послевкусием одиночества.       С тех самых пор как они вернулись с этого кровавого побоища, с покрытого пеплом чужих костей земли, Великих Магических Игр, Люси чувствовала словно она более не участник Сильнейшей Команды. Она приходила в гильдию, надеясь застать кого ни будь из команды, но каждый раз натыкалась только на сочувствующий взгляд Миры. Она вздыхала и садилась пить свой коктейль.       Вот и сегодня, прогуливаясь по улочкам по дороге в Хвост Феи ее терзали печальные мысли. Если она им надоела? Что если они поняли, что она для них обуза?       Но ее размышления прервал сорвавшийся с бортика реки каблук. Нога сорвалась на особо неустойчивом участке камня, и со вскриком повалила Люси в холодную реку. Хартфилия окунулась с головой, на секунду зависая в воде, в попытке понять, что случилось. Но тут же она поняла, что возглас забрал воздух из легких, и оставаться под водой становится невозможно. Уже всплыв, она выплевывает воду изо рта, параллельно убирая волосы с лица. Сказать, что день не задался ничего не сказать.       Выбравшись на предательский бортик, она снова чуть не сорвалась из-за скользких рук, но удержалась. Выбравшись, она еще пару секунд сидит голыми коленями на камнях, пока не решает все-таки позвать кого-нибудь на помощь.       — Дева! — все еще сидя выкрикивает Люси. Из дымки выпрыгивает розоволосая горничная.       — Да, принцесса?       — Высуши меня пожалуйста.       — Как прикажете.       И Люси закрутило в вихре ветра. Спустя секунду Люси уже была сухая, но полностью лохматая. Она, нахмурив брови принялась приглаживать растрепавшиеся хвостики.       — С вами все в порядке? — наклонив голову набок спрашивает Дева.       — Да, с чего ты решила, что что-то не так? — все еще приглаживая хвостики спросила в ответ Люсьена.       — Вы выглядите одиноко, — до этого занятая Хартфилия резко остановилась. Она медленно подняла голову и посмотрела на Деву исподлобья.       — Что прости? Что значит, выгляжу одиноко?       — Я не могу это объяснить, но как ваш дух, связанный с вами контрактом, я чувствую ваше состояние, даже будучи в звездном мире, — без запинок говорила Дева, — и я чувствую, что вы одиноки.       — Ты имеешь в виду то, что мне грустно? С учетом того, что я с утра пораньше свалилась в реку, это не удивительно.       — Нет, вы именно одиноки, — спокойно договорила дева. Люси до этого хмурившаяся, нахмурила брови сильнее, опустив взгляд.       — Ладно Дева, спасибо за помощь. Можешь возвращаться.       — До свидания принцесса, — поклонившись, Дева с тихим перезвоном цепей исчезла.       Люси еще с секунду посмотрела на асфальт, и наконец поднялась с холодного камня. Тихий вздох слетел с ее губ пока она приглаживала сбившуюся юбку. О чем говорила дева? Что значит ее это, «выглядите одиноко»? Вроде же все было хорошо последние пару недель нет? Если, конечно, не считать холодного отношения со стороны команды. Но не могла же она расстроиться из-за такой ерунды правда? Люси взрослая, самостоятельная девушка, она сама за себя платит, сама себя содержит, и сама справляется со своими проблемами. Нет, она просто не могла расстроиться из-за такого отношения своей команды. Они в конце концов тоже взрослые люди, мало ли какие у них дела. И даже если Люси считала, что они близки достаточно, чтобы все друг другу рассказывать, ее это нисколько не обижает. Всем иногда нужна приватность. Уронив еще один вздох, девушка пошла дальше.       Уже подойдя к дверям гильдии она услышала знакомый шум. Уголки губ словно сами по себя поднялись в легкую улыбку, а глаза счастливо прищурились. Даже если ее команда не рассказывает ей что-то, это не значит, что все перестали с ней общаться. С такими мыслями она толкнула дубовую дверь внутрь, впуская солнечный свет в помещение.       На пороге ее встретил ворох голосов, громких возгласов, стук стаканов и яркие улыбки. Она улыбалась так же ярко в ответ, проходя дальше к стойке. По пути туда она осматривала помещение, но своей команды так и не увидела, что ее не удивило. Подойдя к стойке, она села на ближайший стул, положив голову на руку в ожидании миры. От скуки она начала вертеть головой, осматривая и так знакомое до последнего винта помещение. Она прошлась по потолку, потертой временем стойке, стене заказов, и она уже было хотела вернуть взгляд на стойку, как заметила за углом знакомую розовую макушку. Она хотела было вскочить со стула, и уже даже приподнялась с сидения, радостно крича как заметила еще одного человека рядом. Нахмурившись, она села обратно, вытянув голову в сторону разговаривающих. Это был Макс, и выглядел он, скажем прямо, не очень. Напряженная спина, ссутуленные плечи, и чуть нахмуренные брови. Скорее всего еще и мешки под глазами, но со своего места она не может разглядеть. Нацу стоял с руками на поясе, и говорил что-то очень серьезное, судя по всему. Но с ним тоже было что-то не так. В его глазах не было привычного, почти детского прищура, который говорил о том, что он счастлив или хотя бы спокоен. Он широко распахнул глаза, его рот открывался, он говорил почти скалясь, показываю слишком большие для человека клыки, словно угрожая. Люси не могла взять в толк, что такого мог сделать Макс, чтобы вызвать такую реакцию у Нацу. Драгниил, конечно, несомненно, почти что ребенок, который всегда говорит о том, как дорожит каждым членом гильдии, так что это приводит в еще большее замешательство. Ему не свойственно злиться из-за ерунды на кого-то, кроме Грея, конечно, но и те только дружеские перепалки. Если конечно драку до крови посреди гильдии можно назвать дружеской. Но ее размышления прервала подошедшая Мира:       — Люси, привет, куда смотришь? — широко улыбаясь спрашивала Мира. Люси вздрогнула, чуть не упав со стула, но вовремя вернув себе равновесие.       — О, да ничего, просто заметила муху тут, смотрела как она летает, — как можно убедительнее соврала Хартфилия. Она очень надеялась, что это прокатит, потому что говорить Мире реальную причину, было чревато часовым расспросом, и привлечением самих объектов обсуждения, что точно было не нужно Люсьене. Она еще не понимала почему, но говорить кому-то о том странном разговоре между Нацу и Максом казалось ей плохой идеей.       — Муху?! — воскликнув, Мира отшатнулась от стойки.       — Ну да, муху, — вскинув брови сказала Люси.       — Я же вытравила всех на прошлой неделе! Черт возьми, почему они такие живучие, твари, — переходя в бубнежь сказала Мира, — Но это не важно, потом с ней расправлюсь. Как ты? — за секунду выражение ее лица сменилось с кровожадного до милого. Она вновь схватилась за свой излюбленный бокал, начиная натирать и так блестящую поверхность.       — Да все вроде хорошо, давно не видела Сильнейшую Команду, — со вздохом сказала Люси, — а ты сама как?       — А как я могу быть? — нахмурившись говорила Штраус, — Только отлично, ведь сама понимаешь, стоит только показать то насколько тебе может быть плохо, как весь образ «идеальной» барменши разлететься на глазах у людей. Никому этого не нужно. Так что да, я могу быть только отлично. Коктейля? — мило улыбнувшись, как ни в чем не бывало спросила Мира. Люси не сказать, что была потрясена, скорее удивлена неожиданным откровением. Они с Мирой никогда не были самыми хорошими друзьями, скорее близкими знакомыми, но она ее отлично понимала. Если она хоть раз покажет свое разочарование и грусть, то разговоров не избежать. Она сама не любитель всем подряд рассказывать, как она себя чувствует, и ненавидит откровенные разговоры о себе. Поэтому предпочитает только слушать и кивать, говоря, что у нее все нормально.       — А, да давай, — немного растерянно ответила Хартифилия. Она все еще анализировала полученную информацию, постепенно понимая, о чем говорила Мира. Она несчастна. Глубоко несчастна, но не может этого показать. Ее сестра вернулась буквально с того света, но все они уже не дети, и былое доверие не вернуть. Это заметно даже ей, стороннему наблюдателю. По рассказам согильдийцев, Лисанна была чуть ли не божиим одуваном, но на деле она оказалась довольно холодна и расчётлива. Это не делала ее хуже или лучше, это просто факт. Она больше не ребенок, она выросла в практически незнакомом ей мире, где все было вверх ногами, и это естественно оставило на ней свой отпечаток. За своими размышлениями она не заметила, как Мира уже приготовила ее коктейль, и подсунула Люси под нос.       — Спасибо, — мягко улыбнувшись поблагодарила Хартфилия. Мира улыбнулась так же мягко в ответ. Хмыкнув, Люси припала губами к трубочке, начиная пить клубничный коктейль. Штраус всегда делает их вкусно. Если Кинана, когда заменяет Миру, делает их безумно приторными, и с большой пенкой, которая потом оседает неприятным маслянистым вкусом в горле, то Демонесса делает их словно воздушными, мягкими и легкими. Такие чувство словно пьешь ты не мороженое молоко и ягоды, а просто молоко. Не чувствуется тяжести и холода, только тепло и легкость. Наверное, это можно сравнить с ней самой. Находясь с Мирой рядом, ты почти забываешь про заботы, чувствуешь себя только расслабленно и спокойно.       Допив коктейль, Люси уже привычным взглядом оглядывает здание, и остановившись на том углу, где до этого стояли Нацу и Макс она их уже не видит. Зато видит Эрзу, которая стоит около доски заданий, что-то задумчиво мыча под нос, притопывая ногой от нетерпения. Люси, так же как хотела, когда увидела Нацу, подскочила на стуле, и уже побежала в сторону Эрзы. В этот раз ее ничего не остановило от того, чтобы подбежать к ней и довольной громко сказать:       — Эрза! Привет, давно не виделись, — Эрза немного подскочила от испуга, но быстро взяла себя в руки. Она обернулась и по ее лицу было сложно сказать, рада она или зла что Люси ее отвлекла.       — Да, привет, действительно давно, — и отвернулась обратно к доске с бесчисленными листами с заданиями. После восстановления в звании лучшей гильдии Хвост Феи вновь утопал в предложениях и заказах разной сложности, что несказанно всех радовало.       Хартфилия словно не заметила резких слов со стороны своей визави, и продолжила разговор:       — Выбираешь задание да? Я вот тоже думала может взять что-нибудь, а то и за квартиру платить надо и кушать тоже хочется, — наклонившись вперед, приложив палец к подбородку вещала Хартфилия, бегая глазами по листам с наградами и описанием заданий. Со стороны Эрзы послышался тихий лязг брони, как будто она была на грани драки или ухода. Она слышала его много раз, когда они были на поле боя. Все тело Скарлет напрягалось, становилось натянутым как струна. Она была похожа на хищника перед прыжком.       Люси недоуменно посмотрела на Скарлет, но ее лицо не выражало ни капли гнева или недовольства. Все те же сосредоточенные глаза и поджатые губы. Пару раз моргнув она продолжила:       — Может, нам вместе взять задание? Я думаю, было бы проще-       — Нет. Мне нужно одиночное задание, и я не беру с собой никого, — ее голос звучал словно лязг вытаскиваемого из ножен меча.       — Что? Но если тебе нужно одиночное почему ты не пойдешь на второй-       — Хватит вопросов Люси. Я сказала, что мне нужно одиночное задание, а почему и зачем не твое дело, — не отрывая глаз от доски она продолжила говорить. Тут ее лицо на секунду расслабилось, и она привстала на носочки и достала задание почти с самого верха доски. Еще секунду она его изучала, после чего развернулась и ушла в сторону стойки. Люси так и осталась стоять пораженная. Эрза ей…нагрубила? Но что она ей сделала? Скарлет была не из тех, кто свое плохое настроение срывает на окружающих, так что дело точно не в этом. Или в этом? Люси уже не знает, чему верить, ведь минут 20 назад Нацу угрожал Максу, а Эрза только что отказала ей в совместном задании. Она понимала, что не всегда хочется с кем-то делить награду, или хочется просто выполнить работу молча, не заботясь о чьем-то досуге и приличии. Но то, как она ей отказали задело ее. Эрза всегда была не из робкого десятка и схлопотать от нее было не сложно, но к девушкам она относилась нежно, даже трепетно. Никогда не кричала на них, не била. Люси была в замешательстве. Она уже и не знала, что думать, как в гильдию на всех парах влетел Нацу, ушедший куда-то после разговора с Максом, как и его визави.       Он влетел через несчастные, вытерпевшие не одну сотню ударов, дубовые двери, огляделся и заметив около стойки знакомую спину и красные волосы побежал к ней.       — Эрза! Ты записываешься на задание?! И без меня?! — он, казалось, был поражен в самое сердце такой новостью.       — Нет, я уже записалась. Одна.       — Но мне тоже нужны деньги! Можно я пойду с тобой? Мне правда очень нужно!       Скарлет очень неубедительно сделала вид что думает, и облокотилась о стойку бедром. Люси, все еще стоящая около доски с заданиями, наблюдавшая все это уже было готовилась услышать тоже, что и минуту назад, но была поражена еще больше:       — Да, конечно. Мира, запиши его на это же задание, — Мира улыбнулась и кивнула, заполняя журнал заданий.       — Ура! Эрза спасибо, ты лучшая, — и они обнялись. Хартфилия была просто в шоке.       То есть ей она отказала, но Нацу дала согласие почти сразу? Да что такого Люси им всем сделала, что они так к ней стали относиться? Нацу игнорирует, почти не приходит к ней домой, Эрза грубит напрополую, а Грей… Если честно, Хартфилия не видела его с тех пор, как они вернулись с гильдию, и что-то ей подсказывает, что даже ледяной маг будет с ней холоден, как бы смешно это не звучало. Люси поджала губы, и резко развернулась к доске заданий, чтобы не видеть этой сцены единения, частью которой она была еще совсем недавно. Она схватила первое попавшееся задание с достойной платой, и резкими шагами пошла к Мире, чересчур широко размахивая руками. Хлопнув рукой по потертому дереву, она произнесла:       — Записывай это на меня, — Люси не сводила взгляда с Миры, чье лицо с радостно-улыбчивого превратилось в почти испуганное. Она несколько раз отрывисто кивнула, и поспешила схватить лист с заданием, списывая информацию с него. Эрза и Нацу переглянулись, и уставились на Люси. Она была непривычно напряжена, глаза блестели чем-то неизвестным им обоим. Как только Мира опустила тетрадь, Хартфилия уже развернулась к выходу прихватив с собой лист с заданием. Она ведь даже город не посмотрела, не то, что суть задания.       Что это все значит? Она больше не член команды? Почему? Потому что слаба? Она и сама это знала. А если она теперь правда не член команды, почему нельзя было с ней поговорить об этом? Она что, ребенок какой то, не поймет? Уф, ну что за ерунда. Если они действительно хотели выгнать ее из команды, не обязательно же переставать с ней общаться.       Уже придя домой, Люси поумерила пыл. Она залетела в квартиру, но захлопнув дверь прислонилась к ней, постепенно сползая к полу. Ее терзали мысли о собственной ненужности, бесполезности. Она любила каждого члена команды, но видимо никто из них не любил ее в ответ. Она выплескивала свою любовь словами, поддержкой, прикрытием, случайными объятьями и домашним печеньем. Их глаза сверкали так ярко, что казалось можно освещать улицу. Они все были сиротами, не знавшими любви в раннем детстве, и радовались любому ее проявления. Неужели все это было ложью? Хорошо сыгранной игрой? Люси не хотела в это верить, ведь это означало бы то, что вся ее жизнь как участницы Хвоста Феи была ложью, сплошным враньем. Быть пойманным в собственной иллюзии, которую ты так тщательно выстраивал на протяжении нескольких лет, ощущается как разрушение стеклянного замка, которым ты себя окружил. Он так прекрасен, так красив и хрупок, что любое неосторожное движение его разрушит. Ты сидишь в нем, спрятанный от всего мира, и ты так хочешь, так хочешь двинуть руками, широко их распахнув словно птица, но стоит тебе это сделать как ты окажется в реальном мире, в котором твоим крыльям есть место только в руинах твоего стеклянного замка. Как только твоя иллюзия разрушается, ты оказываешься в реальном мире, в котором ты, не более чем маленький новорожденный котенок, оставленный собственной матерью на произвол судьбы.       Люси чувствовала себя потерянной и брошенной, хотя ничего не случилось. Никто на нее не кричал, не выставлял из команды или того хуже гильдии. Не было громких слов и обвинений, но этот маленький жест значил для нее слишком много. Вы можете сказать, что она слишком близко принимает к сердцу подобные мелочи, но для нее это был все равно что удар под дых. Она сидела на полу, сжимая виски руками, роняя соленые слезы на колени, не в силах поверить в то, что только что узнала.       Вся ее приторно сладкая сказка о Хвосте Феи в одночасье стала самой горькой сладостью что ей доводилось есть, оставляя после себя привкус одиночества.