****
Пока Гошик отлёживался в номере, утопая во фруктах, Дима до самого вечера ходил раздражённый. Он совсем немного чувствовал себя виноватым, хотя даже отец похвалил его, да и персонал то и дело одаривал улыбками и благожелательными взглядами – похоже, история о русском парне, бросившемся на спасение своему брату, уже облетела весь остров. А за ужином Дима в очередной раз поймал на себе кокетливые взгляды двух загорелых иностранок лет восемнадцати, посматривавших на него ещё днём, но сейчас ставших более смелыми. "Это мой шанс?" Здесь не было Лары, вечно сующей нос в его дела… так что, похоже… наконец-то настало время избавиться от девственности! Но вообще, если бы он захотел – давно бы уже избавился от неё, благо в желающих помочь уже давно не было недостатка: это и самопровозглашённые друзья, подсовывающие своих подстилок, и девушки с курсов, и даже сама Лара, которая, кажется, совсем не прочь замутить с ним… однако мать строго настрого запретила Диме делать глупости. Уверенная, что с кем бы он не переспал, даже надев презерватив – "эта вертихвостка" обязательно забеременеет, чтобы заставить жениться на себе. Естественно, речь шла не о Ларе, ведь по мнению матери, она "приличная девушка", вполне подходящая ему… Только вот мнение самого Димы никто не спросил… Но в целом, Дима маме верил, так что даже если под выпивку и целовался на вечеринках, и даже доходил до определённых пределов близости, последний рубеж так до сих пор и не преодолел. – Хм, ладно, посмотрим… Родители сняли им с Гошей отдельный номер с двумя кроватями, так что переодеваясь для вечерней прогулки, Дима оказался вынужден крутится перед зеркалом в присутствии брата. Не то чтобы ему требовалось прихорашиваться, но и допустить небрежности в одежде или лице тоже было нельзя, так что он тщательно проверял, не застрял ли шпинат между зубов, не торчат ли волосы, откуда не надо, и достаточно ли полурасстёгнутая рубашка обнажает торс и контрастирует с загорелой кожей. При этом взгляд Димы почему-то то и дело косил мимо своего отражения к отражению лежащего на кровати Гошика: тот невозмутимо жевал папайю и в свою очередь смотрел на него. И как-то так вышло, что Дима вспомнил, как сегодня прикасался к нему под водой. Эти ощущения всплыли из глубин тела вместе с жаром, как бывает, если разом хлопнуть рюмку чего покрепче. Даже голова закружилась. Гошик же продолжил подёргивать босой ступнёй, его длинные шорты задрались почти до тазобедренной косточки, а с губ стекал сладкий сок. – Ничего не хочешь мне сказать? – наконец заставил себя выговорить Дима, хотя в горле, казалось, застрял кусок мохнатого киви. – Сказать? – переспросил брат, глупо моргнув. – Ага. Что-то вроде "спасибо"? – За что? – ещё более недоумённо поинтересовался Гошик, склонив голову к плечу и облизав пальцы. "Он что, не помнит, кто его спас?.. Стоп, верно… в воде он мог меня и не узнать, а на берегу… наверное решил, что его вытащил отец… и это не то чтобы неправда…" – А! Так это ты заметил, что я провалился?! – наконец-то дошло до мелкого поганца. – Спасибо. Слово это Гошик произнёс как-то странно. Словно знает, благодаря кому заполучил шишку на голове… и Дима решил пока оставить эту тему. Тем более, что собственное отражение в зеркале показало ему румянец, проступивший сквозь загар на лице, и лихорадочный блеск в глазах. Почему-то короткий разговор совершенно не исправил ситуацию. Так что Дима просто выскочил из номера. И вдруг наткнулся на мать. Но заметив градусник в её руках, удивлённо замер: – Гошику плохо? – Просто на всякий случай… – конечно же, голос женщины прозвучал недовольно. Она прищурилась, рассматривая Диму, и вдруг приблизилась к нему, отвела взгляд и приказала: – Поправь брюки. Дима не сразу понял, что она имеет в виду. Но когда посмотрел вниз, обнаружил, что проблема не в самих штанах, как таковых, а скорее в том, что под ними: тонкая белая ткань вздыбилась прямо на ширинке. Он попытался прошмыгнуть обратно в номер, однако был схвачен за плечо: – Дима, это ведь совсем не то, о чём я думаю? – В смысле? Он ни разу в жизни не разговаривал с матерью на подобные темы, так что растерялся. – Я давно заметила, что ты стал больше возиться со своим братом, – тем временем продолжила мама, отодвинувшись и разжав пальцы, но всё ещё не глядя на Диму. – Это странно: в конце концов, у вас же нет ничего общего… Но если так подумать, не слишком ли ты засматриваешься на него? И сегодня на пляже ты ведь глаз с Гошика не сводил… а теперь ещё и это… Мама поджала губы. И Дима ощутил невидимую стену между ними. Она будто разговаривала сама с собой или болтала по гарнитуре, блуждая взглядом по пустому коридору. Ком снова встал поперёк горла. Уши начало жечь. Дима ещё сам ни черта не понял, что происходит с его телом, а она… – Почему ты молчишь? На этот раз мама всё-таки посмотрела на него, но при этом с таким неприятным блеском подозрения в глазах, что… – Я- Сглотнув ставшую густой слюну, Дима прочистил горло и попробовал снова: – Я не знаю, о чём ты. Но кажется, такой ответ лишь убедил маму в обратном. Потому что она вновь поджала губы и стиснула зубы, так что желваки задвигались, а тонкие ноздри раздулись. Но Дима продолжил молчать. И так они стояли друг напротив друга достаточно долго, пока в коридоре не показался один из отдыхающих. Мать и сын одновременно посторонились, пропуская мужчину в белом халате. – Кстати, у меня свидание, – произнёс Дима, когда тот прошёл мимо. И тут же зачем-то добавил: – С девушкой. – Хорошо, – кивнула мама. Диме показалось подозрительным, как именно на это сказала. – "Хорошо" что? Разве ты не была против? Кто знает, до чего мы дойдём… Он специально сгустил краски, чтобы прощупать почву. – "Хорошо", что ты пытаешься бороться с болезнью. Мама повернулась и похлопала его по плечу, а потом попыталась обойти, чтобы зайти в номер – но теперь уже Дима преградил ей путь: – "Болезнью"? – Естественно, – нервно улыбнулась она, или точнее, попыталась улыбнуться, однако Дима еще не видел более искусственной улыбки. – Влечение к своему полу – это болезнь. И если ты почувствуешь, что не можешь справиться сам, не стесняйся, скажи мне – я обязательно найду врача. – Всё не так! О чём ты вообще? Ма! – Ну всё-всё, давай закончим на этом… ты же меня понял, не так ли? А насчёт девочки… помни, о чём я тебе говорила! Ни в коем случае не заделай ей ребёнка! Дима сжал кулаки, но заставил себя кивнуть и молча посторониться. Когда дверь открылась, он бросил взгляд в номер и заметил, что Гошик мгновенно подтянул ноги, едва понял, кто именно пришёл. Лицо брата напряглось, словно это не его приёмная мать, а строгий учитель. Дима покачал головой. "Я не гей!" "…но что тогда со мной произошло?" "Стоп, может, дело и не в Гошике? А в тех девушках, о которых я до этого думал?" Последняя мысль успокоила, и Дима поспешил на первый этаж. Девушки всё ещё сидели в шезлонгах на веранде, где он видел их в последний раз, и потягивали коктейли из тонких трубочек. – Прекрасная ночь, не так ли? – произнёс он по-английски, приближаясь неспешным шагом. Да, они старше. Да, их двое. Но ведь так даже лучше? – Привет! Ты тот русский, что сегодня спас своего брата на пляже? Ты так крут! Сколько тебе? "Заодно и язык потренирую…"****
Вернулся Дима только под утро. Но прежде, чем рухнуть в постель, сначала залез в душ и как следует почистил зубы. Ну и ещё вытряхнул из одежды кучу песка. За окнами уже рассвело. Упав на подушку и закинув на глаза угол покрывала, он почти тут же уснул, как вдруг сбоку послышался шорох. Чуть сдвинув плотную ткань, Дима уставился в спину брата, направившегося в сторону туалета: полуголый, с остро выступающими лопатками и застрявшими с одной стороны между булок трусами, эта сонная немощь задела плечом угол, поскребла затылок и продолжила путь. Потом в номере послышался шум воды. "Придурок…" Ну правда, он это из вежливости? Типа чтобы покой Димы не нарушил непристойный звук его струи, бьющий в край унитаза? А то, что включённый на полную кран создаст ещё больше шума, не принял в расчёт? Но как Дима ни старался, а разозлиться по-настоящему так и не смог. Быть может, из-за блаженной неги, растёкшейся по всему телу вместе с приятной усталостью? Он хорошо провёл ночь. Полноценным сексом с ним так и не занялись, однако начав со спаивания, иностранки пригласили Диму искупаться голышом в темноте, так что время все провели довольно весело и насыщенно. К тому же сегодня ведь не последний день отдыха – у него ещё всё впереди. Правда, в процессе общения Диме показалось, что девушки на самом деле старше, чем кажутся… да и смелые больно… с другой стороны, курорты ведь для этого и существуют? И здесь, в отличие от летнего лагеря, нет вездесущих вожатых, стерегущих своих подопечных и ночью и днём, а родители… родителям и самим есть чем заняться. Дима снова почти успел задремать, как шум воды внезапно стих и послышался шорох шагов. Закрыв глаза, он всё равно почувствовал, как Гошик прошёл мимо. Это было что-то вроде смеси идущего с стороны брата тепла и прервавшегося потока свежего ветерка, проникающего в номер через приоткрытое окно… пахнуло клубничным мылом. И почему-то в трусах Димы вновь всё напряглось. "Чёрт…"