Upstream / Против течения

****

– О боже… наконец-то! Я места себе не находила! Ну, конечно, стоило ожидать, что мама волнуется. Но разве Олег ей не рассказал? Костюм, папка с документами… – Ты уезжаешь? – Да, кое-кто потребовал отчитаться… – мама откладывает папку на тумбочку и, сцепив руки, отступает вглубь прихожей. – Лучше расскажи, что случилось. И почему ты в таком виде? – То же, что и четырнадцать лет назад… – почесав щетину, пожимает плечами Дима и проходит мимо неё в кабинет отца, открывает бар. – Котов не вёл себя подозрительно, пока меня не было? – Нет. А что значит "то же, что и четырнадцать лет назад"?  – Гошика тоже похитили. Ты не знала? – Нет… Сделав пару глотков джина, Дима с наслаждением прислушивается к острому послевкусию, но зуд тут и там напоминает о срочной необходимости принять ванну и сменить одежду. Точнее, эти лохмотья – на что-то приличное. Однако расслабляться пока рано. А зашедшая следом мать продолжает стоять посреди кабинета, словно статуя: деловой приталенный костюм, туфли на высоком каблуке, оставившие в ковролина глубокие следы…  – Ладно, – мотает Дима головой. – Поезжай вперёд, а я приведу себя в порядок и подъеду позже. – Уверен? Может, отдохнёшь денёк? – Котов уже в курсе моего возвращения? – Не зн- …почему ты спрашиваешь об этом меня? "Наверное потому, что вместо того, чтобы ждать пропавшего неизвестно куда сына и запивать беспокойство корвалолом, ты как ни в чём не бывало собрала документы и почти выехала на поклон к врагу?" Вслух Дима ничего не произносит, но продолжает задумчиво смотреть на мать. Он ещё в день своего возвращения из заграницы заметил, что она изменилась – и не только внешне: всегда строгая и непримиримая, мама стала ещё более строгой и непримиримой. Это из-за должности главного финансового директора? Или из-за сложностей в отношениях с отцом? – Ладно… я в душ. – С твоим братом всё в порядке? Не ожидавший такого вопроса, Дима замирает в дверях и поражённо оборачивается: – Ну надо же… тебе это и правда интересно? – Просто… Димочка, тебе не кажется, что в случившемся не Котов виноват? А этот мальчишка? "Ах, вот оно что…" – …мам, ты до самой смерти собираешься обвинять его во всех неурядицах? – А что? Я хоть раз оказывалась не права? Пару секунд Дима стоит без единого движения. А потом хлопает дверью. Ни единого слова не крутится на языке, но в груди вдруг стало так тесно, что хочется проделать в ней вентиляционного отверстие.  Сорванный пиджак летит на пол, следом сыплются пуговицы – их слишком лень расстёгивать по одной – всё равно рубашка отправится в мусорку вместе с костюмом.  Но раздражение не спадает. – Дима, что с тобой? Как ты себя ведёшь?! Стук в дверь заставляет поморщится. Ну правда… нужно держать себя в руках. Скорее в душ.  Забравшись в кабину и оглушив себя потоком воды, Дима закрывает глаза и запрокидывает голову, подставляя лицо и плечи тугим горячим струям. Конечно, ещё лучше было бы как следует отмокнуть в джакузи, но у него нет на это времени. Сегодня… четверг? Да, в воскресенье вечером их похитили, понедельник они провели, возясь с навозом, вторник – на дороге, пытаясь поймать попутку, а среду – на вокзале. Ночь в пути – и вуаля, здравствуй, дом. Гошика высадили у подъезда, Дима не стал провожать его до квартиры, хотя такая мысль и мелькнула. Но лучше он заглянет к нему вечером, а пока… пока дела. Гель для душа, шампунь, бальзам… бритьё… звонок Ларисе и Олегу… поездка в офис. Котов действительно припёрся в его кабинет. Но благоразумно согласился перейти в конференц-зал. Выслушивая отчёты специалистов по рекламе и снабженцев, Дима не перестаёт следить за лицом бывшего друга отца, однако тот ведёт себя странно… точнее, странно то, что он ведёт себя, как и раньше: напыщенно и самоуверенно, без малейших признаков нервоза. Но если его план с похищением не удался, разве не должен этот мудак хоть немного переживать? Или знает, что для разоблачения у Димы недостаточно доказательств? Интересно, сможет ли полиция что-то найти, если подать заявление? Или лучше не рисковать и начать действовать самому? К концу дня Дима так и не приходит к окончательному решению. Конечно, договорённость с детективным агентством ещё в силе, но что, если именно из-за него Котов и сорвался, решив организовать похищение? Да ещё и брата в это втянул… – Подвезёшь меня? – просит мать в конце дня, встречая у лифта. – Мне кое-куда надо, так что вызови Илью. – Я уже отпустила его домой. – Тогда такси. – Ты сердишься на меня? Из-за того, что я сказала о Гоше? Дима… между вами… что-то случилось? – Может, уже оставишь эту тему в покое?! Лифт приезжает, но когда двери открываются, Дима разворачивается и направляется к запасной лестнице, оставив мать наедине с неуместными предъявами и подозрениями. Нет, ему определённо нужно успокоиться… разве она не доставала его с этим нелепым беспокойством с самого детства? И дело не только в брате, но в и друзьях… те – плохие, эти – хорошие, с одними водиться нельзя, а с другими можно и даже нужно… всю жизнь он исправно делал вид, что следует её указаниям, так что же случилось? Почему после возвращения притворяться стало так трудно? "Я вёл в Англии слишком свободную жизнь? И поэтому теперь задыхаюсь?" – У вас есть что-нибудь от синяков? И царапин? – Д-пантенол с провитамин В5 – возьмёте? – А что-нибудь подороже? – Все заживляющие лекарства действуют примерно одинаково, так что… – Давайте всё, что есть. Фармацевт, пожав плечами, пускается в обход ящиков и шкафов, набирая целый пакет всевозможных тюбиков и пузырьков, а Дима нетерпеливо притоптывает и поглядывает на часы. Должен ли он позвонить и предупредить о визите?  И почему вообще об этом переживает? Светофоры на каждом перекрёстке горят красным. Пешеходы – словно черепахи, ползут по переходам, но даже без них из-за бесконечных заторов Дима чаще жмёт на тормоз, чем на газ. Нетерпение нарастает. И пару раз даже приходит идея плюнуть, развернуться и поехать домой. А может, и не пару, а значительно больше. В конце концов, ничего не изменилось – у него нет никаких причин превращаться в заботливого старшего братика… верно? Но из пробки выбраться невозможно. И когда движение возобновляется, остаётся лишь ехать вперёд. – "Через пятнадцать метров поверните направо…" – Знаю… Отключив навигатор, Дима сворачивает в уже хорошо знакомый двор и паркуется у второго подъезда, ровно на том же месте, откуда забрал джип утром. Накатывает смутное дежавю… и вполне отчётливое и трусливое желание переключиться на первую передачу, сделать круг и просто уехать. Но мотнув головой и отстегнув ремень безопасности, Дима всё-таки подхватывает пакет с соседнего сидения и выбирается наружу. Подъезд снова не заперт – дверь просто подперта кирпичом. Лифт скрипит, проезжая третий и четвёртый этажи, но исправно поднимается на девятый. На лестничной площадке тишина. Дверь открывает владелец волос цвета болотной водицы. И волосы эти прилипли к его распаренным лицу и шее. – Ты?  У Гошика светлая и нежная кожа, так что после принятия ванны он всегда выглядит так, словно только что вылез из кипятка. Чистая футболка обтянула довольно рельефное тело, пахнет же от него… ментоловой свежестью геля для бритья и почему-то корицей.  Вид озадаченный. Гошик словно сомневается, не обознался ли. – Может, впустишь? – А? …да, конечно, проходи. На этот раз недра квартиры не изрыгают клубы дыма, да и царит внутри относительная тишина, однако… тут, оказывается, снова гости. – Дементор?! Привет! Кажется, эти двое крутились вокруг его брата ещё с первого класса, и оба – Саньки. Дима обменивается с ними рукопожатиями, потом пожимает руку ещё одному парню с нервно убегающим взглядом и кудряшками, как у херувима, и наконец поворачивается к единственной девушке в собравшейся компании – у неё тоже напряжённый вид и кудрявые волосы, но не светлые, а огненно-рыжие, и напоминают скорее шевелюру антикварной куклы. – Юля? Давно не виделись. – Да, давно – примерно неделю. Сарказм в её голосе не назовёшь дружелюбным. Но зато Дима вспоминает, что действительно сталкивался с ней буквально перед похищением: на показе Ю Ки Кён. И кстати, разве не она заставила их с Гошиком выйти на улицу тем воскресным вечером?  Почему-то это совершенно вылетело из головы. Дима сразу решил, что их похищение – заказ Котова, так что даже не рассматривал иных вариантов, но… может, стоит получше присмотреть к этим "друзьям"? Вся компания расположилась на кухне: кто-то на диване, кто-то на подоконнике, но в зоне досягаемости ящика пива и открытых наборов суши из супермаркета.  – Как прошёл кастинг? – вытащив себе банку, Дима присаживается на подлокотник дивана рядом с девушкой.  – Никак. – Что так? – Из-за опоздания одной козы нас вообще чуть не развернули с порога… так что, сам понимаешь, дальше всё прошло не то чтобы гладко. – "Козы"? – у Димы от тона рыжей потаскухи начинается изжога. – Ты о своём кураторе так ласково? – Да, – вклинивается Гошик, параллельно рассматривая высыпанное на стол у раковины содержимое пакета из аптеки. – Лариса так беспокоилась обо мне, что с утра отправилась в ментовку… но у неё не хотели принимать заявление.  – Ага, я слышал. – Так вас и правда похитили? – подаёт голос один из Саньков.  Дима неохотно кивает. И всё больше чувствует себя чучелом, выставленным на обозрение: никто не пялится на него прямо, но от постоянно пробегающих мимо взглядом кожа начинает зудеть. Наверное, не стоило вообще сюда приходить… и просто позволить всему вернуться на круги своя. К чему менять порядок вещей? Но уходить пока рано. И дело не в приличиях. – Неужели оба не прошли? – переводит Дима взгляд на херувима. – Тебя ведь Денис, кажется, зовут? – Да… так. А вы – старший брат Грэга? – Ага. И я очень расстроен, что он не попал на пробы. Денис опускает глаза и поспешно отпивает из своей банки. "Да, ты совсем не подозрительный… совершенно."