Upstream / Против течения

****

Свободный проход во двор, слякоть у подъезда и отсутствие элементарного поста охраны… "Так вот, как ты теперь живёшь?" После возвращения Дима ни разу не пытался связаться с бывшим недругом. До сегодняшнего дня. Но старый номер оказался недоступен, хорошо хоть адрес узнать удалось.  И вот он стоит у странного дома, в каких часто открывают музеи и вешают у входа мемориальные таблички – но этот явно жилой. И только на первый взгляд кажется обветшалым. На самом деле деревянные стены, покрытые лаком, реконструированы не так давно, да и латунной ручке словно специально придали состаренный вид.  Впрочем, Суровый всегда тяготел к демонстрационному аристократизму, так что подобное – вполне в его духе. На стук колотушки дверь открывает человек в костюме. Костюм похож на фрак, а человек – на дворецкого, особенно благодаря прямой, как у солдата, спине и важному взгляду, оценивающе скользнувшему по гостю. Лишь после этого Диме адресуют вежливую улыбку и не менее вежливый вопрос: – Чем могу помочь? – Николай Суворов здесь проживает? – Простите, а кого это интересует? – Школьного друга. – Вот как? – Именно так. – Тогда, пожалуйста, проходите. И ещё раз простите, но вам придётся немного подождать, я узнаю, дома ли хозяин. У дворецкого молодое лицо, но манеры вышколенного слуги – без лишней суетливости и присущей юности спеси. И хотя у самого Димы прислуги сроду не водилось, оценить чужую он всё же способен. Вместо прихожей за порогом открывается почти что зал с двумя уходящими на второй этаж винтажными лестницами – прямо-таки английский особняк. Только вот освещено всё электричеством… но если не приглядываться, светильники, встроенные в стены, вполне можно принять за подсвечники. – Какие люди… и без охраны? Николай появляется на втором этаже с бокалом чего-то искристого и в махровом халате.  – Ты тоже не особо печёшься о своей безопасности… неужели переквалифицировался в честного человека, которому нечего опасаться? Несколько секунд бывший недруг смотрит на Диму сверху вниз, словно раздумывая, стоит ли продолжать разговор, а потом взмахивает бокалом: – Поднимайся. И исчезает из вида.  Ради приличия Дима вытирает ботинки о коврик и поднимается по лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. Перила слепяще белые, а стены мягко поблёскивают шёлковыми обоими с красно-золотым узором – для полноты картины здесь не хватает разве что дам в роскошных вечерних платьях и джентльменов в сюртуках и цилиндрах. – Прошу за мной. На втором этаже Диму встречает всё тот же дворецкий. Поклонившись, он отводит его к кабинету с горящим камином и головами животных на стенах: вон медведь, вон лось… – Принести вам что-нибудь? – Нет, спасибо. Дворецкий снова раскланивается, а затем одновременно прикрывает за собой обе створки двери. Хозяин же кабинета отходит от бара уже с двумя стаканами и протягивает один Диме. "Почему меня постоянно пытаются напоить?" Всё же приняв подношение и уловив аромат крепкого виски, Дима решает не торопиться с первым глотком, а вместо этого в свою очередь протягивает руку. Николай пожимает её, крепко, и отпускает далеко не сразу – некоторые время они испытывают друг друга, меряясь силой… но состязание затягивается и пауза становится неловкой. – Ну так с чем пожаловал? – первым ослабляет хватку Николай. А когда Дима отпускает его руку, обходит стол и плюхается в кресло. – Сведи меня с людьми, занимающимися подделкой бумаг. Серьёзных бумаг. – Зачем тебе? – Николай прячет усмешку за стеклом бокала. – Решил в мошенники податься? – Не твоё дело. Дима опускается в одно из гостевых кресел – и то издаёт противный скрип искусственной кожи. Нет, всё-таки у отца вкус был получше… по крайней мере, в его гостевых креслах можно хоть голышом скакать – будет приятно и тепло. Да и стол… что за антиквариат? Позолота облупилась, да и зелёный бархат облез. Неужели приятно сидеть за таким? – Да ладно… только идиот не догадается, чего тебе надо, Дементор. Сотовый, появившийся в руках Николая, кажется слишком чуждым этой средневековой обстановке, как и тонкий ноутбук, лежащий перед ним – но приятно осознать, что хозяин кабината тоже хочет всё решить побыстрее. – Дуй ко мне, живо. Вот и всё. Больше ничего Николай не произносит, и кинув телефон на стол, достаёт из ящика коробку с сигарами и протягивает Диме. – С чего вдруг такое гостеприимство? – Просто пытаюсь быть милым. – На тебя не похоже. – Ну да… однако, знаешь, время идёт – люди меняются. – Только не ты. – Не будь так уверен. Впрочем… в последнюю нашу встречу я сделал кое-что недостойное, так что… можешь считать, что мне жаль. – Ты точно не заболел? – Тц, заткнись уже… Коробку возвращают в ящик, и Дима провожает её задумчивым взглядом. Не то чтобы он расстроен, но… поведение Николая кажется всё более странным. – Кого ты позвал? – Брата. – И? Зачем он мне? Только не говори, что твоя шестёрка доросла до чего-то полезного. Укоротив сигару и раскурив, Николая откидывается в кресле и выпускает в потолок облачко дыма. При этом лицо его выражает такое расслабление и блаженство, словно в пергамент завёрнут не первоклассный табак, а первоклассный гашиш. – Эм-м… ну… Кир занялся разводами в инстаграме – типа платных опросов и перепродажи вещей с али, так что речь не столько о пользе, сколько о деньгах… но да, он немного поднялся.  – Подобная мелочёвка меня не интересует. – А я и не из-за неё его позвал. Тебя ведь беспокоит та бумажка с подписью отца? …да-да, конечно же, я в курсе. Только знаешь в чём дело? Подпись – есть подпись. Как и печать нотариуса. Настоящего. А такого можно вывести на чистую воду только… незаконным путём.  – Плевать. – То есть, тебе всё равно, если в погоне за правдой ты и себя вместе с Котовым отправишь за решётку? И оставишь маму одну? И младшего братика тоже? Вместо ответа Дима адресует Николаю самый тяжёлый взгляд из своего арсенала. Ну правда, что за чушь? Как будто он даст себя посадить. Стук в дверь раздаётся как нельзя кстати. – Заходи, – командует хозяин кабинета. А Дима поднимается из кресла и встречается взглядом с его двоюродным братом. Мальчишка не сильно подрос, но слегка возмужал. Вот только смотрит на них обоих всё так же затравленно.  – Не тяни резину, Кир. – Л-ладно… Парень обходит Диму по кругу, но во второе кресло не садится, вместо этого останавливается у камина, словно явился, чтобы погреться. – Во-первых, сразу хочу извиниться… я не… у меня не было выхода… – Кир, – подстёгивает Николай, и при звуке этого голоса мелкий прохвост вздрагивает.  Дима же продолжает молча внимать.  – Понимаете, – почёсывает Кирилл нос, а взгляд его перескакивает с одной вещи на другую, пока не останавливается на стакане с виски, оставленным на столе. – Меня попросили…  На краткий миг парень поднимает глаза на Диму, но тут же опускает обратно. – …устроить Георгию Соболеву вынужденные каникулы накануне прослушивания… Если бы Диму сейчас кто-то ударил – он удивился бы меньше. Но едва произнесённые слова проникают глубже в рассудок, как удивление сходит на нет. К тому же Кирилл продолжает говорить, всё ускоряясь: – Я не то чтобы занимаюсь подобным, но бывает же всякое… а полезные люди никогда не помешают, так что… его должны были просто отвезти подальше от Москвы и высадить. Чтобы когда вернулся – уже было бы поздно. А то, что схватили вас обоих – не более, чем случайность, честное слово… – Кто тебя попросил? – не выдерживает Дима. – … Кирилл бросает умоляющий взгляд на своего двоюродного брата, но тот лишь отхлёбывает вискарика, да выпускает в потолок новое облачко дыма, похожее на бублик. – Говори. Дима облокачивается на кресло, чтобы скрыть сжатые кулаки, однако он уверен, что на его лице не отразилось ни единой эмоции. Но Кирилл всё равно вжимает голову в плечи и практически залезает задом в камин – не будь там решётки, кабинет бы уже наполнился вонью горелой плоти. – Дементор… всё это я устроил – так что и вини тоже меня.  – Это была Юля, да? – …откуда ты… – Неважно. Но вот что мне интересно – какого чёрта ты ради неё так рискнул? Вы же не вместе? Она сейчас… – Знаю. Горечь, проскользнувшая в голосе парня, кажется непритворной. Пожевав губы и бросив ещё один бесполезный взгляд на брата, Кирилл тяжело вздыхает, как перед прыжком в воду, и впервые прямо встречает взгляд Димы. – Мы встречались в школе. И она… залетела. От меня. – …а он до сих пор чувствует себя виноватым, и так далее, – доносится из-за стола. – В целом картина ясна? Дима не отвечает. Но опустошает свой стакан и с грохотом опускает обратно на стол. Теперь ясно, с чего вдруг Николай принял его так радушно. Другой бы предпочёл скрыть правду, но этот человек… да, он всегда был честен и не убегал. Даже когда сам творил дичайшую дичь.  Однако сейчас речь о его брате-идиоте. – Ладно, свободен, – вальяжно командует Николай.  И Кирилл поспешно покидает кабинет, а Дима подходит к бару и наполняет опустевший стакан на два пальца. Отпивает. За спиной раздаются шаги и возле плеча возникает открытая коробка с сигарами. И на этот раз он не отказывается. – Теперь поговорим о деле? – У тебя есть что-то для меня? – оборачивается Дима, наклоняясь с сигарой к огню зажигалки.  – Ну должен же я накормить зверя, чтобы искупить вину своего непутёвого родственничка? – Слушаю. Сев на край стола, Николай открывает ноут и разворачивает экраном к Диме. – Знакомые счета? – Да. Ложь, конечно. Он ни за что бы не запомнил эти наборы цифр, но раз Николай заговорил о счетах, то речь явно о списке, который Дима проверял в последние дни перед похищением. Проблема в том, что счетов, по которым проходили транзакции, слишком уж много, какие-то дублируют друг друга, другие ведут в никуда… и разобраться в этих дебрях практически невозможно – по крайней мере, без толкового помощника. Но Дима не может никому доверять. А мать… у неё есть дела поважнее: например, отговаривать его от расследования или в очередной раз валить все проблемы на Гошу. – Далеко мои умельцы не пробились, – тем временем продолжает Николай. – Но с Котовым точно что-то нечисто. А расследование тормозит… не мне тебе объяснять, почему, верно? – Зотов. Николай кивает. – И что ты предлагаешь? – Я? Ничего… это вообще меня не касается. Но если бы касалось… я бы обратил внимание не на счета и бумажки, а на их владельца. Ты меня понимаешь?