Upstream / Против течения

****

– Да, я знал, что на сегодня запланированы переговоры по поводу заключения контракта… но посетитель сказал лишь, что у него к вам дело… И я ждал, что к нам приедут как минимум несколько человек, включая агента модели- …мне очень жаль, Дмитрий Андреевич, я совершил непростительную ошибку.  Дима пожёвывает нижнюю губу, пока непутёвый секретарь в строгом сером костюме отчитывается перед ним. Причём Гошик, сидящий тут же, в кресле, не слышит в голосе парня ни нотки раскаянья. Да и разве такое возможно, что тот не узнал его? Конечно, Гошик не то чтобы уже стал известной персоной, да и в офисе этом не был не разу… но он представился как "Георг", то есть выбранным псевдонимом для работы моделью, так что хитрожопый блондинчик явно темнит. Однако судя по каменному взгляду, новоявленный генеральный директор "Бонифация" тоже это понимает.  Но вместо того, чтобы отчитать поганца, лишь взмахивает рукой, останавливая поток неискренних извинений: – Моя мать ещё не подъехала? – Евгения Константиновна звонила полчаса назад, она будет здесь с минуты на минуту. – Хорошо. Тогда приготовь её чай, как обычно. И позвони в "Анастасию", попроси Ларису Менса подъехать сюда прямо сейчас. – Сделаю. Ещё что-нибудь? – Пока нет. Секретарь совершает странное движение, что-то вроде мини-поклона, но так быстро разворачивается и уходит, что Гошику остаётся лишь проводить узкую спину озадаченным взглядом. И поинтересоваться: – Ты его трахал? – Ты должен был позвонить мне, когда приехал, – одновременно произносит Дима: тяжело и осуждающе. – Так это я виноват? Ответ генерального директора заглушает распахнувшаяся дверь. – Дима, ты- …Гошик? – Здравствуйте, тётя Женя. – Здравствуй… Димочка, но мы ведь… – Контракт готов? – …ещё не обсудили это…  – Так что с контрактом? Гошик уже давно привык к недовольству мачехи, поэтому когда женщина поджимает губы и, недовольно сообщив, что сейчас свяжется с юристами, выходит из кабинета – лишь прикрывает глаза.  Но уже начинает жалеть, что согласился. Однако юристы во главе с Олегом Лазоревым приходят быстро, а потом приезжает и Лара, так что хоть немного благожелательно настроенных к нему людей в окружающем пространстве становится больше. И пусть Гошик практически не принимает участия в переговорах, а лишь наблюдает за боданиями Лары то с тётей Женей, то с её подчинёнными, но ведь и Дима делает тоже самое: конечно, иногда новый генеральный директор "Бонифация" вставляет пару фраз, но в остальное время только слушает… ну и время от время косится на Гошу. "Он ведь тут, типа, самый главный… а по сути – зелёный новичок. И пусть дяди Андрея уже нет, но после него осталась сыгранная команда… Хорошо, что Дима доверяет им и не пытается прыгнуть выше головы…" "…он ведь не пытается?" Переговоры завершаются только к вечеру. Однако первый показ с участием Гошика запланирован уже через неделю.  И всю эту неделю Гошик тренируется ходить на каблуках. Дима не звонит и не пишет, но у него тоже, наверняка, хватает забот, так что… ну и хрен с ним. И всё же Гошик не может не волноваться. А когда наступает день "X", его нервы и вовсе будто срываются с законных мест и принимаются беспорядочно шастать по всему телу, вызывая тут и там приступы зуда. Да, он уже несколько раз снимался для журналов мод, но на подиум выходит впервые… и пусть предстоит сделать лишь пару проходов: в начале и в самом конце шоу – Гошику приходится глотнуть коньяка, чтобы хоть слегка успокоиться.  – Главное, не смотри по сторонам. Вспышки не должны сбить тебя с толка, так что расслабься и иди.  – Ага… Лара хлопает его по спине между лопаток и толкает к границе света и тени. Там, за плотными портьерами ярко освещённая дорожка в никуда. Кажется даже, что она висит во мраке над бездной, настолько тонкая и невесомая, словно состоит из тумана, и что стоит ступить на неё, как провалишься в ад. Но коньяк зажёг огонь в груди, а твёрдый хлопок по спине придал уверенности. И вот Гошик уже выходит под свет софитов, чувствуя, как длинные полы тяжёлого кожаного плаща бьют по ногам, и слышит, как ровный гомон голосов там, в темноте, затихает, а потом сменяется аплодисментами.  Ни черта не видно. Лишь лица тех, кто сидит у самого подиума. А ещё эти вспышки фотоаппаратов… Одно дело крутиться перед одним-двумя фотографами, и совершенно другое – пытаться не сбиться с шага перед парой сотен. Наконец-то добравшись до конца дорожки, замерев и позволяя людям как следует рассмотреть себя, Гошик незаметно переводит дух, всеми силами стараясь сохранить на лице строгое, сосредоточенное выражение, а потом резко разворачивается и таким же, как и по пути сюда, свободным и широким шагом возвращается за кулисы. И лишь тогда позволяет себе расцепить плотно сжатые зубы. – Ну как? – изображает улыбку, чувствуя, как сильно вспотел. – Для первого раза сойдёт, – хмыкает Лара.  А другие модели, нанятые для этого дня, уже проходят мимо них. Одна за другой. Гошик же возвращается в гримёрку. Чтобы выйти из неё через полчаса и снова продефилировать по подиуму. Но на этот раз ему приходится задержаться там дольше, выслушивая благодарности, планы на будущее и прочие, положенные для такого случая, заявления нового генерального директора "Бонифация".  Стоя с ним рядом, Гошик понятия не имеет, как у Димы вообще хватает духа что-то там говорить, да ещё так уверенно.  Конечно, брату не привыкать носить маску, но чтобы так убедительно смеяться перед толпой, изображая лёгкое смущение и расслабленность…  "Эй, кто из нас ходил на курсы актёрского мастерства?"  Потом наступает время фуршета. Журналисты заканчивают брать интервью, не особо важные гости расходятся, и к столу с башней из шампанского, где уже около получаса топчется Гошик, неожиданно подходит знакомый человек. – Привет, малец. Сегодня ты был неотразим. Николай почти не изменился с тех пор, как Гошик видел его в последний раз: всё такой же высокий и худой, с прямой спиной и взглядом то ли кота, то ли койота, но сейчас они одного роста. А ведь Гошик снял каблуки.   – Спасибо, – скромно потупив взгляд, он прогоняет всплывшие в памяти воспоминания. Но поднявшийся вместе с ними осадок всё равно остаётся, заставляя поморщится.   Может, не стоило пить? Да, шампанское – не крепкий напиток, но если последовательно набираться им, можно серьёзно так окосеть… и потерять над собой контроль. – Белый тебе тоже к лицу. Похоже, Суровый решил задержаться. – М-м… Гошик вздыхает, оглядывая себя – для последнего дефиле его переодели в белоснежный костюм-тройку с чёрной рубашкой, и этот костюм всё ещё на нём. Хотя, наверное, стоило снять его и вернуть в гардероб. – Как у тебя вообще дела, мелкий? – Чего тебе надо, Суровый? – всё-таки не выдерживает Гошик. – …тише… Я просто проявляю вежливость. – Тогда "спасибо, хорошо". Оставив очередной опустевший бокал и сняв с границы пирамиды следующий, Гошик отпивает и замечает мелькнувший в толпе силуэт брата. Но если ранее тот раздавал интервью и приветствия в сопровождении матери, то сейчас Диму сопровождает более миниатюрная и тёмная фигурка. Ирина? Гошик косится на Николая, тоже устремившего взгляд на пересекающую зал пару. Или он смотрит на вышедшую ей на встречу Лару? Помнится, в старших классах Суровый пытался приударить за обеими красавицами… Неожиданно ощутив странное родственное чувство к этому парню, Гошик протягивает ему полный бокал шампанского. – Эм? – Выпьем. – Ну, окей, – подозрительно прищурившись, всматривается в него Николай. – А за что? – За любовь. – Да уж, за неё грех не выпить. Они оба медленно опустошают бокалы, пока Дима и Ирина постепенно движутся по кругу, подходя то к одной, то к другой группке гостей, но ни у одной не задерживаясь надолго. Пока очередь не доходит и до этого стола с пирамидой из шампанского.  – Как жизнь? – протягивает руку Николай. И Дима крепко её пожимает, словно старому другу: – Сам как? – Да вот подумал… не предложить ли тебе своё спонсорство? Задавая вопрос, Николай почему-то опускает взгляд на Ирину. И та кокетливо ему улыбается, правда, продолжая держаться за Димин локоть. – Светлая мысль, – кивает Дима. – Но если надеешься на особые привилегированные условия, то зря. – Кстати, Дим, я как раз думала предложить тебе познакомиться с парой моих друзей-дизайнеров, – вмешивается его невеста. – Они пока не очень знамениты, но несколько французских журналов уже успели оценить их довольно высоко… Дима снова кивает, но кажется, что больше из вежливости. И это заставляет Гошика громко хмыкнуть: – Ты ведь скоро сама сможешь решать такие дела, так что… Он не договаривает, потому что девушка вдруг нахмуривает брови. От этого её лицо не становится менее красивым, но очень озадаченным. Гошик чувствует тоже самое. Разве будущая жена генерального директора "Бонифация" не собирается вмешиваться в дела компании? Это ведь логично. Фонд отца наверняка отойдёт её брату, но ведь и Ирине наверняка хочется стать кем-то вроде директора… – Ты ему не сказал?  Вопрос адресован Диме. Девушка даже отступает от него, чтобы не слишком задирать голову. А Гошик моргает пару раз. – Я говорил, что наш брак – договорённость между нашими отцами. – А о том, что это ещё и рекламный ход, призванный привлечь инвесторов, упомянуть забыл? Дима вздыхает, подняв взгляд к потолку, Ирина же поворачивается к Гоше: – Вся эта затея с помолвкой была организована исключительно для того, чтобы создать ореол уверенности, что "Бонифаций" ни при каких условиях не пойдёт ко дну.  – Так ты… вы… – Гошик всё ещё продолжает моргать, от чего-то изо всех сил сжав бокал. – Свадьбы не будет? – Не будет.  – Но как вы собирались объяснить разрыв? И разве это не ударит по тебе, как по… брошенной невесте? – Ой, брось! – Ирина взмахивает пальчиками, затянутыми в кружевные перчатки, и кокетливо склоняет голову к плечу, а Гошик только сейчас замечает, что она полностью облачена в чёрное. Да и если приглядеться – не слишком ли много Ирина сегодня кокетничает? Словно бы напоказ… – Но мы можем дать повод для слухов уже сегодня, не так ли? – вдруг выступает вперёд Николай, галантно оттопырив локоть и явно предлагая девушке сменить кавалера. – А что… почему бы и нет. Прослыть ветреной принцессой будет даже забавно. – Я прикончу любого, кто посмеет вякнуть такое! – показушно насупливается Николай.   Ирина делает вид, что смеётся, и берётся за его локоть. Но выглядит она при этом немного печально. Когда пара отходит, оставив их с Димой наедине, Гошик тихо спрашивает: – Что-то случилось с её отцом? Он умер? – Нет. Мать. – А разве… – Гошик припоминает, что всегда считал Ирину наполовину сиротой. В детстве их родители часто встречались, но ни на одной из таких встреч её мама вроде бы не показывалась… а сама Ирина всегда довольно туманно отвечала на вопросы о ней. – Понятно. Я не знал. – Она тоже не знала.  – В смысле? – Там запутанная история. Не бери в голову.  Дима произносит последние слова медленно, пристально уставившись на кого-то в толпе. Кого-то, напоминающего своими габаритами медведя – Гошик узнаёт в нём брата Ирины. И это узнавание почему-то вызывает неприятное чувство – не то чтобы прям к Максиму… но рука поднимается сама собой и хватается за плечо брата: – Дим… кажется, я набрался. – Подвести тебя домой? – оборачивается тот невозмутимо. И Гошику почему-то становится жарко. Неужели шампанское только сейчас добралось до его кровеносной системы? Или… – Д-да, было бы неплохо. На границе сознания маячит подозрение, что сейчас ему снова просто вызовут такси, но Дима уже отставляет недопитый бокал и направляется к выходу. Попрощавшись со всеми, кто попался на пути, Гошик молча залезает в джип брата, чувствуя, как пересохло горло и как гудит в голове. За всю дорогу он не произносит ни слова. Дима тоже молчит, а машину ведёт довольно медленно и по странной дороге: Гошику она не знакома – какие-то дворы…  "Наверное, это из-за шампанского… Какой осторожный. А ведь мог бы просто вызвать водителя… но тогда тот мог бы услышать или увидеть, чего не следует…" Гошику делается хорошо. Он уже предвкушает, что будет дальше. Да, первый раз прошёл довольно сумбурно, и если честно – он не то чтобы словил кайф, но ведь сегодня всё может сложиться иначе? В конце концов, дело в практике… Только вот стоит машине остановится, а Гошику взяться за ручку двери и взглянуть на брата, как становится ясно – тот выходить не собирается. – Дим? – Что? – Ты не… зайдёшь? – М-м… нет.