Upstream / Против течения

****

Два дня от брата не было не слуху ни духу.  Впрочем, Гошик больше не уверен, что может звать его так: и раньше как-то не к месту казалось, а теперь… Что-то ведь изменилось? Утром они ни словом не обмолвились о случившемся, словно просто провели обычную ночь… не то чтобы Гошику требовались объяснения – нет, он даже вздохнул с облегчением, когда Дима быстро собрался и, пообещав, что обязательно позвонит, вылетел за дверь.  Но не так-то просто выкинуть из головы факт, что тебя насадили на член и как следует отымели. Причём с твоей собственной подачи. В раздумьях Гошик даже сходил на пары. Семестр только начался, но так как агентство всё-таки заключило с ним полноценный контракт на три года, встал вопрос: взять академ или продолжить числиться на курсе? Однако ответ нашёлся быстро: если Гошик не хочет в армию, лучше бы ему пока остаться студентом. Ну или купить белый билет. Когда на телефоне высветился номер Димы, он как раз раздумывал, к кому обратиться с этой проблемой. Однако все мысли быстро вылетели из головы. И вот уже вечер, Гошик подъезжает к "Фаренгейту" на такси и пытается собрать эмоции в кучу, однако те разбегаются, словно выводок цыплят, оставляя лишь панику в сильно колотящемся сердце. Дима ждёт его недалеко от входа – на выходе со стоянки. Попросив таксиста тоже подъехать туда и выйдя из машины, Гошик замечает сизое облако дыма и штук пять одинаковых коричневых окурков на решётке металлической тумбы-пепельницы.   – Привет. – Ага. Дима выглядит рассеянным. А ещё явно избегает прямого взгляда. – Пошли? – М-м… На нём новый итальянский костюм глубокого синего оттенка и более светлая, но тоже синяя рубашка. Гошик же напялил чёрный пиджак с бордово-красными отворотами – в тон подкрашенных в красный дредов, накрученных вчера одним из мастеров "Анастасии". Так что смотрятся они сейчас, как два пижона, один из которых предпочитает утончённый и изысканный стиль, а второй пытается эпатировать окружающих. – Может, мне стоило надеть платье? – еле слышно спрашивает Гошик уже на крыльце. Но швейцар всё равно удивлённо косится на него, однако заминка не мешает служащему вышколено-почтительно открыть дверь перед посетителями дорогого ресторана. С каменным лицом Дима молча проходит внутрь первым. – Добрый день, господа… на какое время у вас бронь? Оставив разговор на брата, Гошик мельком осматривает зал: столики стоят очень близко, да ещё и в окружении слишком яркого света и блеска от многочисленных хрустальных люстр и бокалов – нет даже видимости уединённости.  Нельзя было выбрать заведение поскромнее?  Ох, Дима ещё и место заказал чуть ли не в самом центре зала. – Чего пожелаете? – интересуется вытянувшийся по струнке официант. Гошик в ответ лишь удивлённо приподнимаем брови, но раньше, чем успевает спросить, а где же меню, Дима уже озвучивает заказ: – Фланк-стейк и Бланш арманьяк. – То же самое, – буркает Гошик, когда официант переводит взгляд на него. Вот и получается, что им приносят две бутылки с кристально прозрачным содержимым. Плавными и даже красивыми движениями официант откупоривает одну и наполняет бокалы. Гошик пробует незнакомый напиток осторожно, прекрасно зная, насколько непредсказуемым может быть выбор братца, порой демонстрирующего отнюдь не стандартные вкусы: и нёбо на мгновение обжигает чем-то знакомым – похоже на бренди… но с более свежим и ярким фруктовым вкусом. Глянув на этикетку, Гошик убеждается в мелькнувшем подозрении. Странно. Неужели Дима выбрал что-то не как минимум десятилетней выдержки? – Итак, проблема с Котовым наконец-то разрешена? Дима неопределённо кивает, рассматривая бокал. Но после непродолжительного молчания всё-таки поясняет: – Мои юристы уже занялись вопросом его отстранения. – Но разве ты не лишишься поста, если уволишь его? В завещании же есть условие про сохранение рабочих мест за некоторыми стариками… – Вот поэтому я и поручил эту проблему юристам. К тому же, в том месте, куда Котов очень скоро отправится, ему будет чрезвычайно сложно исполнять свои обязанности, даже если я их ему каким-то чудом оставлю. Гошик хмыкает. По дороге сюда он очень нервничал, понятия не имея, как вести себя и что говорить, но всё оказалось не так уж напряжно.  – Ну, что ж… поздравляю. Теперь ты сможешь наконец-то жениться, как дядя Андрей и хотел. – Что? Дима отрывает взгляд от бокала, будто очнувшись от глубоких раздумий. – Я говорю, что теперь ты снова полноценный владелец "Бонифация", и Зотов вряд ли ещё против принять тебя, как зятя.  – Оу… не думаю, что ему сейчас вообще есть до этого дело… ты разве не слышал, что наш золотой адвокат пошёл ко дну? Акции его фонда уже упали на пять позиций.  Гошик не знал. Но это не мешает кивнуть и снова пригубить арманьяк. И пусть в груди что-то постепенно сжимается всё сильнее, продолжить: – Значит, вы с Ириной теперь в похожей ситуации… Хотя, она же не наследница… М-м, может, тогда женишься на её брате? Улыбка получается чересчур напряжённой, а недоумение во взгляде Димы быстро сменяется раздражением, а потом и вовсе растворяется в ставших непроницаемыми глазах. – Вряд ли этой семейке требуется моя помощь, – холодно отвечает брат. Но вздыхает. – Кстати, о помощи. Я подумываю о том, чтобы заключить контракт с твоим агентством. – Зачем? – теперь черёд Гошика удивляться. – Ты мне нужен. Как модель. Важное, но болезненное уточнение. – Вот как… – Да, – кивает Дима, доливая себе французского бренди. – Я посоветовался с нашими дизайнерами и маркетологами… конечно, для русского рынка было бы предпочтительнее нанять пару моделей: женственную девушку и брутального парня, однако я собираюсь развиваться, ориентируясь на Запад, а для них твой типаж значительнее привлекательнее, чем такая яркая демонстрация… м-м, традиционных ценностей.  – В смысле? Не то чтобы Гошик не понял намёк, но его гордость не позволяет просто кивнуть, согласившись. Да, возможно, ему так пока и не удалось придать своему лицу достаточно брутальной мужественности, но тело… уже никто не посмеет его андрогинным! – В смысле, ты слишком красивый для парня, – безжалостно продолжает брат. – Но и не слишком женственный. Таким образом мы вряд ли вызовем недовольство представителей ЛГБТ… вот бы ты был ещё чернокожим… Лёгкая улыбка касается губ Димы, смягчая их, но Гошик отводит взгляд. И вовремя: им как раз приносят тарелки с тонко нарезанными кусочками мяса, украшенные кукурузой, красными перцами и прочей яркой, поджаренной на гриле зеленью. Выглядит вкусно. Но Гошику кусок в горло не лезет.  "Он ведь не собирается представить меня всему свету, как гея? Нет-нет… ведь это просто похоронит бренд в России…" Ужин заканчивается не то чтобы на тяжёлой ноте: Дима просит подъехать завтра в офис и на этом прощается. Даже не предлагая подвезти домой. Но вообще-то Гошик другого и не ждал. Конечно, кое-что между ними действительно изменилось, однако… похоже, что для Димы это ничего не значит. "Ну ладно. Как хочешь." На следующий день Гошик приезжает в главный офис к девяти утра, причём при полном параде: снова чёрно-красный костюм и никуда не девшиеся за ночь дреды, а ещё очки в оправе со стразами и ярко накрашенные красным губы. Будь воля Гошика, он бы уже и бровь себе проколол, и татуировками бы обзавёлся, но эпатаж – всего лишь забава, так что местная публика обойдётся и этим достаточно вызывающим луком. Но к удивлению Гошика, его встречают без особого шока: миловидный парень-секретарь лишь довольно вежливо сообщает, что "Дмитрий Андреевич" ещё не приехал, и приглашает в комнату отдыха – подождать. А когда Гошик соглашается, приносит ему кофе. Очень кстати. И всё равно через какое-то время Гошик умудряется задремать под монотонный голос Дроздова и позёвывания саванных львов.  – Простите, Дмитрий Андреевич ещё не приехал? – Приехал, но сейчас он занят. Мне очень жаль… вам придётся подождать ещё немного. Взглянув на настенные часы и убедившись, что время уже подошло к полудню, Гошик возвращается в комнату с мягким диваном и домашним кинотеатром.  Вот стоило вставать в такую рань и тащится сюда?   Хочется разозлиться и уйти, но тогда кое-кто точно сочтёт его незрелым. К тому же Гошик чувствует, что должен помочь если не брату, то "Бонифацию" – детищу дяди Андрея. Но и предположение, что так они с Димой точно будут пересекаться почаще – тоже имеет значение. Небольшое. И всё же… В два часа дня Гошик совершает паломничество к торговому аппарату на первом этаже, и пусть сникерсы и печеньки не входят в список разрешённых Фёдором сладостей, отлучиться до кафе или ресторана Гошик почему-то боится: а вдруг именно в это время его позовут? А ему вовсе не хочется выставлять себя безответственным.  Но неужели генеральный директор и правда так занят?! В три часа у Гошика наконец-то звонит телефон: – Ну и где ты? – голос Димы звучит одновременно устало и раздражённо. – Эм-м… а ты разве не знаешь? – Понятия не имею. Мы ведь договорились, что ты подъедешь сегодня в офис… только не говори, что тебя опять похитили и увезли чёрте куда? – Да нет… я приехал ещё утром… но мне сказали подождать, и вот я жду. – Какого- …я сейчас.