Upstream / Против течения

****

––––––––––––––––––––––––– "Симпатичное личико" "Где-то я его уже видела" "Какая неприкрытая реклама. На что только не идут торгаши, чтобы втюхать своё добро" "Я б дала" " ^_^ Какой милашка, клонируйте мне одну штуку, плиз! =) " "клонируйте +1" "Ютуб скоро превратится в хостинг исключительно рекламных роликов. И кто-то же ещё это лайкает!" "У меня тоже есть канал про шмотки! Заходите, подписывайтесь!" "Прикольная кожанка. А цены где?" "Обычно в информационные ролики вставляют рекламные интеграции, а здесь информативные интеграции в рекламном ролике. Отстой. Кому вообще это интересно?" "Какой голос… я растаяла, слушая его…" ––––––––––––––––––––––––– И так далее, и тому подобное. Поднявшись к себе, Гошик врубил комп и вот уже полчаса листает комментарии под последним выложенным роликом, одновременно стараясь не прислушиваться к происходящему в доме, но привычные звуки сменяют друг друга, сообщая, что Димы добрался до ванны… а вот его уже обуяла жажда, и он спустился попить, как всегда зажигая повсюду свет и забывая гасить. Мог бы и зайти, извиниться. Но нет, Дима не из таких.  И пусть эта черта его характера довольно жестока, Гошик готов с ней мириться. Как мирился со многим на протяжении всех этих лет… и при этом умудрился не возненавидеть, а…  Говорят, в других восхищают качества, которых нет в нас самих. Гошик, наверное, тоже хотел бы быть более сдержанным, способным при любых условиях сохранять на лице маску, не позволяющую другим читать свою душу… и смеяться над ней. Но он не может. Старается… и бесполезно. Оказывается, это больно – быть с тем, кого уважаешь за холодность и самоконтроль, и ждать от него хоть крупицу тепла. А получая эту крупицу – упиваться ею, как величайшей наградой на свете… наградой за что? За то, что подставил зад? "Он с самого начала хотел лишь поиметь меня. Но когда я предложил перепихон без обязательств – банально оскорбился. Какая к чёрту любовь? Что я себе напридумал? Да ещё и напросился сюда… Я по-прежнему для него не более, чем досадная помеха… как и желание трахать меня…" – Неужели всё так и закончится? Пялясь в монитор невидящим взглядом, Гошик слушает шаркающие шаги, возвращающиеся в соседнюю комнату. Гнева нет. Только боль, засевшая между рёбер, и желание исчезнуть здесь и сейчас. ––––––––––––––––––––––––– The NudePainter: "Спасибо, подрочил. Когда следующий ролик?" ––––––––––––––––––––––––– Так и подмывает напечатать ответ: "Никогда".  Но тут внимание Гошика привлекает иконка около комментария – кажется, или это его новый друг из России? Художник из подвала? "Где-то у меня была его визитка…" Проверив карманы куртки, Гошик и правда находит номер Григория. Когда они болтали в прошлый раз – странно, но ему полегчало. Гошик даже собрался поговорить с Димой о своей "проблеме" или, может, даже поискать частного сексопатолога… но сейчас ему хочется лишь одного: отмотать шестнадцать лет назад и обойти ту злополучную мусорку стороной. – Привет, это Грэг. Выпить не хочешь? …да, можно в том же месте.  Гошик спускается по лестнице очень тихо, но не потому, что пытается скрыть свой уход, а потому что Дима наверняка уже спит, хоть и свет в его комнате всё ещё горит. Да, именно, так – Гошик просто предпочёл бы не будить его и не отвечать на возможные вопросы, к тому же хлопать дверьми по ночам – не то чтобы признак хорошего тона. Крыльцо бара сверкает, как и вчера, украшения к Рождеству никуда не исчезли и внутри… даже наоборот, их словно бы стало больше. Например, эта лиана, сплетённая из остролиста и обвившая барную стойку – разве раньше она здесь была? Нет, вряд ли бы Гошик не заметил красные, словно кровь, ягоды и специфический запах, настолько же навязчивый, как хвойный и мандариновый в России в канун Нового года. – Ты пришёл. – Ну это же я тебя пригласил… Потеснившись, Гошик знаком просит повторить заказ, и Георгий не отказывается от угощения. Сегодня на нём тонкий вязанный свитер и полу-официальные шерстяные брюки – вид вроде бы полностью отличный от вчерашнего, но почему-то мужчина выглядит одинаково строго и в то же время слащаво что в деловом костюме, что в повседневной одежде, что в перепачканном краской халате… В молчание они опустошают рюмки, и на стойке появляется блюдце с орешками. – …так что случилось? Или ты захотел увидеться, потому что влюбился? – В кого? – слишком быстро, чтобы успеть подумать, реагирует Гошик, лишь спустя миг сообразив, что мужчина имеет в виду себя. – В тебя? …с чего бы мне? – Ну, – Григорий пожимает плечами, отправляя в рот продолговатый орешек кешью. – Так мы по крайней мере убедились бы, гей ты или нет. А ведь точно… о чём-то таком они говорили… Взгляд сам собой задерживается на мелькнувшем между ровных зубов кончике языка, но Гошик спохватывается и тоже вылавливает несколько орешков из блюдца. Если честно, он и сам не знает, хочет ли вообще говорить. Просто вчера этот человек составил ему компанию, позволил отвлечься и почувствовать себя хоть кому-то интересным… и столкнувшись в неприятной реальностью Гошику снова захотелось хоть ненадолго погрузиться в умиротворяющую атмосферу с тихой, ненавязчивой музыкой, крепким алкоголем и внимательным собеседником. – Кстати, я ведь ничего не знаю о тебе, Григорий. – А что ты хочешь обо мне узнать? – широко улыбается тот, одновременно подзывая бармена. – Друг, можно нам сразу бутылку? Спасибо. Расплатившись кредиткой, мужчина наполняет обе рюмки и пододвигает одну обратно Гошику. – Ты сказал, что сбежал из России? – Ох, – сразу погрустнев, вздыхает Григорий.  Кажется, он не хочет отвечать. Катая рюмку в пальцах, он смотрит на неё, явно погрузившись в не самые приятные воспоминания, и Гошик решает не настаивать, переключив внимание на орешки.  Но ответ всё-таки следует: – Видишь ли, у меня есть… своеобразный фетиш: я художник… которому нравится бодиарт… и иногда, пытаясь заполучить понравившийся холст… в общем, я перестарался. – "Холст"? – снова хмурится Гошик, у которого никак не получается извлечь из кучки арахиса последний орешек кешью. – Ты рисуешь на теле? А потом… но ведь такой рисунок недолговечен? – Если не сфотографировать. И знаешь, есть особое удовольствие в уничтожение только что созданного творения… – Ты извращенец, – Гошик косится на Григория, но без особого негатива, ему скорее любопытно. – Ага, – легко соглашается тот и опустошает свою рюмку. – Но у меня была самая настоящая выставка в Германии, и после неё даже появилось несколько заказов. Собеседник кажется совсем погрустневшим. И Гошику внезапно становится интересно: – Ты гей? – Эм? А ты этого ещё не понял? – удивляется мужчина, замерев с уже поднятой бутылкой. – Я имею в виду… чистый гей? В смысле, можешь быть только с парнями? Или с девушками тоже? – Эм-м, – всё-таки продолжив разливать текилу по опустевшим рюмкам, пожимает Григорий плечами. – Как бы сказать… Это как с манной кашей: в глотку протолкнуть можно, но она тут же просится наружу. У Гошика никогда не было проблем с манной или какой бы то ни было кашей, так что аналогия кажется странной, но он решает кивнуть. А мужчина тем временем продолжает: – Я завидую тем, кто способен спать с кем угодно. Ведь это так просто: завести семью и вести приличную жизнь в глазах общества, при этом позволяя себе удовлетворение особых потребностей на стороне. – Но это же можно делать и… в смысле, фиктивный брак и всё такое? – Какая женщина добровольно согласится быть ширмой? Во всяком случае, я недостаточно богат для такой авантюры. Да и общественность, в глазах которой стоило бы стремиться сохранить приличный облик, осталась по ту сторону океана… так что я пока пас. Гошик снова кивает. И какое-то время они оба молчат, лишь потягивая текилу и хрустя арахисом. – …когда влюблён, – вдруг срывается с языка, – всё равно, кто это: мужчина или женщина – если взаимности нет – одинаково паршиво. – Ты прав, парень. Чертовски прав. А знаешь, что ещё паршиво? Когда притворяются, что взаимность есть… просто на попытки поговорить – тянут, играют в молчанку и делают многозначительный вид… иногда годами. А потом вдруг берут и женятся на какой-нибудь золотой юбке. Можно сколько угодно уговаривать себя, что вы ничего не обещали друг другу… но боль от этого не становится меньше.