****
"Не помешает мне?" Дима первым вышел из спонтанно оборудованной гримёрки, и озадаченный Гошик двинулся следом. Не то чтобы он согласился уехать, но сейчас, пересекая заполненный зал, он то и дело натыкается взглядом на своих коллег: многие уже переоделись, однако макияж и причёски остались те же. Вполне нормально… Однако, зачем они подсели за столики к гостям? "Словно…" – Это тоже часть их работы, – сообщает Дима, остановившийся у конца барной стойки и дождавшийся, пока Гошик его догонит. – Хочешь присоединиться? Уверен, тут найдётся парочка дам, положивших на тебя глаз и готовых выложить приличную сумму за близкое знакомство… – Так вот чего хотел тот прилизанный хмырь? – Нет, – Дима морщится, оглядываясь по сторонам. – Да и вряд ли бы он подошёл с подобным предложением ко мне… "Тогда почему у тебя было такое выражение лица?" Брат с самого детства удивлял Гошика умением сохранять видимое спокойствие, но особенно холодным его взгляд становился, только когда происходило нечто оскорбительное, задевающее лично. – …Мэт, не вызовешь нам такси? – Да, конечно, без проблем, мистер Соболев, – чуть ли не кланяется незаметно присеменивший агент. Но вместо того, чтобы достать телефон, направляется к выходу, а Дима, проводив головастика взглядом, вдруг делает знак бармену. Один стул с края свободен, но он лишь облокачивается на стойку. Озадаченный, Гошик наблюдает, как на блестящей лаком столешнице появляются три рюмки то ли коньяка, то ли текилы – и одна за другой расстаются со своим содержимым. Вряд ли у Димы какие-то проблемы… в таком случае он занимался бы их решением, а не приехал сюда. Но и расслабляется тот обычно вовсе не с помощью алкоголя. Или решил сегодня поменяться местами? Стоя на месте, Гошик продолжает наблюдать, как Дима заказывает ещё одну рюмку, бросает на стойку пару купюр, и только после этого разворачивается, медленно скользя взглядом по залу с расслабляющимися после показа гостями. Что его заинтересовало? Не то чтобы тут что-то прям сильно отличается от России: те же шикарные шмотки на девушках, те же пузатые и довольные жизнью мужчины… но если так посмотреть, кажется, тучных людей всё-таки больше, а из стройных – наверное, только модели. Но и среди последних затесалось немало пышек – то ли нанятых для магазинов, специализированных на бодипозитиве, то ли тут это нормальная практика… От раздумий о целесообразности показа, как вещи сидят не на выточенных в спортзалах телах, Гошика отвлекает подошедший Мэт: – Вы готовы отправиться? Или мне попросить такси подождать? Снова найдя взглядом брата, Гошик мотает головой: – Нет, мы уже выходим. – Тогда давайте через чёрный ход. – А? Почему? – спотыкается на ровном месте уже шагнувший к бару Гошик. – Что-то случилось? "Не мог же Крис так сильно обидеться? Чего бы ему там не было нужно…" Видимо, заметив встревоженное выражение его лица, Мэт мягко улыбается и так же мягко пожимает плечами – похоже, что он из тех любителей поболтать, что умеют держать рот на замке, когда нужно. Ну и ладно. Подцепив удивительно легко поддавшегося Диму под локоть, Гошик направляет его за вызвавшимся показать дорогу агентом. Запасной выход выводит в переулок, прямо к мусорке. А чуть дальше горят шашечки на жёлтой машине, и усевшись в неё, Гошик замечает приличную очередь, выстроившуюся к главному крыльцу. "Разве сегодня внутрь пускают не только по приглашению?" Дима разваливается на заднем сидении – довольно далеко от Гошика, словно прочертив по середине машины границу, и даже довольно длинные ноги умудряется поджать, не пересекая эту черту. Однако сложно не привыкнуть к подобному поведению, когда постоянно имеешь с ним дело, так что Гошик лишь вздыхает и проводит пальцем по и без того быстро запотевшему стеклу, выводя не самое ровное на свете сердце. Впрочем, тут же его перечёркивает. И вообще стирает, пройдясь по стеклу открытой ладонью. В окне тут же отражаются закрытые глаза и сложенные на груди руки брата – довольно умиротворяющая картина. Как вдруг тот произносит: – Ты и правда хотел остаться? – Что? …нет, не хотел. Приоткрыв глаза, Дима косится на него и даже прищуривается: – А чего бы ты хотел? – В смысле? – Ну, вообще? Я ведь, по сути, заставил тебя стать моделью… хотя и пытался… ну знаешь… помочь с актёрской карьерой… "Хей, да тебя ведь развезло…" – Давай займёмся сексом, когда приедем? – М-м-м? В первую секунду Дима никак не реагирует, но вот его глаза расширяются и испуганный взгляд перепрыгивает через плечо водителя, кстати, продолжающего совершенно спокойно вести машину. И это не потому, что водила такой весь из себя толерантный – просто вряд ли понимает по-русски. А вот Дима точно набрался, раз даже не понял, на каком языке они ведут разговор. Но эта паника на его лице – довольно забавна. И пусть Дима быстро справился с собой, Гошик невольно продолжает улыбаться. Брат же снова закрывает глаза и словно бы удобнее устраивает голову на спинке сиденья. – Если ты этого хочешь, – произносит тихо. – Только вот не надо мне одолжений… Настроение махом портится. Но не настолько, чтобы начать истерить, так что Гошик спокойно досиживает до конца поездки и даже сам расплачивается за неё. Дима выбирается на улицу, слегка покачиваясь и не то чтобы твёрдо держась на ногах, но желания помочь ему не возникает. Возможно, дело в приступе вредности. Но как бы там ни было, а Гошик открывает перед ним дверь дома. Однако Дима с чего-то вдруг решает задержаться на крыльце: крепко схватившись на перила ограждения, он смотрит Гошику прямо в глаза: – Значит, без одолжений? Ну что тут ответишь? Он уже и забыл о брошенной фразе. Впрочем, не похоже, что кому-то здесь вообще требуется ответ, потому что Дима вдруг делает шаг и, потянувшись к плечу, неожиданно хватает за затылок, поймав в кулак скрученные в дреды волосы и заставив запрокинуть голову. Гневная волна тут же поднимается в груди, но Гошик заставляет себя сдержаться и позволить брату как следует рассмотреть свой профиль. – Помочь тебе раздеться? – резкий вопрос задаётся у самого уха. – Спасибо, я сам. Волосы отпускают, и переступив первым порог, Гошик было направляется к лестнице – это, конечно, напрягает, но перед сексом ему теперь, похоже, всю жизнь придётся посещать ванную. Но вдруг за локоть хватают, разворачивая, и толкают на диван, разделивший первый этаж на столовую и гостиную. Плюхнувшись на него, Гошик теряет дар речи – колено приземляется прямо между ног, а Дима уже стягивает со своей шеи галстук и принимается за ремень. – Так ты для этого надрался? Брат мотает головой и вместе с расстёгнутым ремнём срывает нафиг несколько нижних пуговиц с рубашки. Гошик ловит себя на желании прикоснуться к нему. Забраться под эту рубашку и как следует ощупать не слишком рельефную, но мускулистую грудь, стиснуть в пальцах соски, как это любит делать тот с ним, и проверить его реакцию на такую странную ласку. Но Гошику не предоставляют подобной возможности: нет, его снова хватают за волосы – на этот раз на макушке – и прижимают щекой к горячему члену, передавленному резинкой чёрных боксеров под самой головкой, уже смочившей кожу возле пупка предсеменной жидкостью. – Возьми в рот. – Не хочу. – А я хочу. "Он как ребёнок." И это не умиляет, а наоборот – терпение Гошика лопается. Перехватив руку на своих волосах и чуть не вырвав сразу с десяток косичек, он выворачивает брату плечо, воткнув лицом в диван, на котором только что сидел, и вжимает колено в его поясницу. На самом деле ничего сложного – всего лишь приём, рассчитанный не столько на силу, сколько на верное распределение и перенос веса: Фёдор научил в рамках короткого курса по самозащите – и вот, брат уже беспомощно что-то рычит в узорчатую обивку. – Знаешь, у меня тоже есть желания, – медленно проговаривает Гошик, склонившись ниже. – Но я же их сдерживаю. В ответ Дима умудряется повернуть голову и даже рассмеяться. Это сбивает с толка. Нет ничего лучше смеха, чтобы окончательно убить настрой. "Ему показалось настолько смешным, что я могу быть сверху? Или что у меня вообще могут быть желания?"****
Ухватившись за диван, Дима попытался не дать себе соскользнуть на пол – а всё потому, что удерживающие его руки исчезли, и сила притяжения вступила в схватку с усталостью и дезориентацией, усугублёнными алкоголем. Гошик психанул – и вон, уже исчезает на втором этаже. А Дима хмыкает себе под нос, всё ещё пытаясь понять, что это было. Собственные действия вышли спонтанными и, вероятно, слишком грубыми… но реакция Гошика превзошла любые ожидания. Ещё чуть-чуть – и он бы точно трахнул его прямо на месте. Или так только показалось? Во всяким случае, Дима успел до фига, как испугаться, и сам не понял, как рассмеялся. Даже сейчас, оставшись один, он всё ещё никак не может заставить свои губы принять нейтральной положение, словно уголки рта зацепили леской и растянули к ушам. Нет, Гошик, конечно, вряд ли бы взял его насильно… Это же Гошик – глупый, порой импульсивный, но совсем не жестокий. Но что тогда в нём так испугало?