Upstream / Против течения

****

Пять утра. Телефон разрядился от непрерывного вибрирования.  Комментарии под роликом закрыли, плохие – удалили, но Гошик всё равно сидит, будто оплёванный с головы до ног. "Отличное Рождество… с праздником, блин…" Дима скоро проснётся и узнает про весь этот пиздец. Остаётся только надеяться, что закрытие комментариев не подожжёт жопы хейтеров, уже разминающих пальцы над клавиатурой в предвкушении новогодних каникул. Иначе тот самый чёрный пиар, о котором грезил московский креативный отдел, обрушится на их головы, словно лавина. "Это я виноват?" Ступор – наверное, именно так называется состояние, когда сидишь и тупо смотришь на экран, не в силах протолкнуть между полушариями мозга хотя бы одну единственную мысль. А самое смешное: сколько не думай, всё равно ничего не придумаешь… Сколько раз такое было, что пара обронённых фраз ставили крест на карьере даже знаменитых людей? Ну или конкретно так её портили? А Гошик… "Грэг" – никто. Однако в рекламу этих роликов было вбухано столько денег, что посмотреть их успело уже больше полумиллиона людей. А если прибавить ещё и вышедшую на ТВ рекламу, статьи и сессии в журналах… "Ха-ха, это, наверное, была самая стремительная и короткая карьера в истории модельного бизнеса… Дементор будет зол, как чёрт." Откинувшись в кресле и уставившись на потолок, усыпанный цветными бликами уличных гирлянд, Гошик вздыхает. Потом заставляет себя встать и плюхнуться носом в мягкую подушку, которой, кстати, не мешало бы уже поменять наволочку. За окном ещё темно, но приближение рассвета чувствуется, как накатывающий прилив. "Вот бы заснуть и не проснуться." Глаза печёт, мышцы ломит. Он мало спал прошлой ночью, даже почти не спал – так почему сейчас никак не может отрубиться? Это же так просто… заснуть… "Проклятье…" Под прикрытые веки начинает пробиваться пока ещё тусклый свет. Подоконник постепенно сереет. Проходит час, второй, третий… с лестницы доносится скрип ступеней – Дима решил перебраться в кровать? Нет, зашумел душ за стеной, значит, больше не ляжет.  Интересно, его телефон всё ещё разряжен? Обняв подушку и прижав её к животу, Гошик зажмуривается что есть сил и уже в тысячный раз за ночь начинает считать про себя: "Один, два, три, четыре…" – но снова застревает в районе семидесяти, возвращаясь, словно по заколдованному кругу, к шестидесяти после восьмого десятка.  А Дима тем временем уже спускается обратно на первый этаж, хлопает дверь холодильника, потом микроволновка, и Гошик понимает, что тоже совсем не прочь перекусить. Ну и заправиться кофе, раз со сном всё равно такая непруха. Но ему страшно.  И хочется оттянуть момент "Х" на потом. Например, дождаться, когда Диме позвонят из Москвы… ведь можно прикинуться дурачком, мол: "А что я? Я просто повторил за твоим другом, который, кстати, не потрудился составить полноценный сценарий, да ещё и одеться велел, как трансвеститу!" Или лучше списать на недосып и похмелье? Предпраздничную суету? Отговорки, отговорки… как же много их можно придумать… Снова хлопает микроволновка, и с первого этажа доносится запах разогретой индейки. Гошик сжимает подушку сильнее… и отпихивает в сторону, следом за скомканным одеялом. Рассеянный утренний свет кажется слишком ярким, так что спускаясь по лестнице, Гошик трёт глаза. Дима, уже уминающий разогретое птичье мясо, только кивает. Гошик же подходит к раковине со сваленной грязной посудой и пару раз набирает полные ладони ледяной воды, умываясь. Глазам сразу становится легче. – Чего вскочил? – интересуется брат, отбросив кость в тарелку с такими же, оставшимися после ужина. – Я и не ложился. – Опять всю ночь гамал? Ударился в детство?  – Нет… не гамал. Кстати, ты зарядил телефон? – Странное у тебя "кстати", но… нет, – пожимает Дима плечами, явно примериваясь снова вгрызться в костлявую ляжку индейки. – Выходные же по всей стране.  – Лучше заряди.  От такого замечания интерес Димы к завтраку несколько спадает, он разворачивается на стуле, держа испачканные в жире пальцы навесу, и прищуривается: – Что-то случилось? Теперь Гошик пожимает плечами. И принимается возиться с кофеваркой. Он слышит, как отодвигается стул, как удаляются шаги… и представляет себе, как Дима ищет зарядку, как нетерпеливо ждёт, когда телефон включится… и как звонит матери. Или сначала Ларе? Гадать долго не приходится – уже очень скоро со второго этажа доносится разгневанный голос тёти Жени. Слова разобрать не удаётся, но по тону ясно, кого опять проклинают. Дима медленно спускается по лестнице, держа перед собой телефон с видеотрансляцией, а спустившись, поворачивает экраном к Гошику. Женщина на миг умолкает, уставившись на него так пристально, будто с трудом узнавая… но привычное выражение холодной брезгливости быстро возвращается на гладкое не по возрасту лицо, а губы раздвигаются в презрительно изгибе: – Нужно немедленно выпустить опровержение! – Опровержение чего? – устало уточняет Гошик, тоже не став здороваться. – Сам знаешь! …я так и знала, что нельзя было вас отпускать… нашли какую-то обезьяну… Дима сжимает телефон, перекрыв часть экрана, но всё ещё не произносит ни слова. А Евгения Константиновна продолжает ругаться себе под нос. – То есть, – перебивает её Гошик, прихлёбывая свежий, только что сваренный кофе, – мне нужно снять новый ролик? С заявлением, что наш магазин только для гетеросексуалов? Разве это не глупо? Приёмная мать недовольно поджимает губы, а Гошик поднимает глаза на брата. Но вместо холодного взгляда встречает тяжёлый и сосредоточенный.  – Ты не видел пост с фотографиями? – наконец негромко спрашивает тётя Женя. – Какой пост? – Так, хватит с меня. Дим, я пойду трясти пиарщиков, созвонимся позже. Она обрывает связь, не став ждать ответа от сына, и тот без особого почтения бросает телефон на стол перед Гошиком и забирает вторую чашку с кофе. Его молчание действует хуже ругани. Гошику не приходится даже ничего искать самому – стоит взять его телефон, на экране высвечивается пост в ВК, посвящённый никому иному, как Грэгу: "Американские каникулы восходящей звезды модельного бизнеса" – гласит заголовок. Вчитываться в мелкий текст на узком экране хочется не больше, чем недавно вылезать из кровати, но к статье приложены фото, так что о примерном содержании можно догадаться по ним: на одной Гошику помогает выйти из бара человек в белом костюме, на второй они вдвоём скрываются за дверью в подвальную квартиру… дальше идёт несколько, сделанных раньше, ещё в России, их Гошик уже видел на своём телефоне.  – Это ты? – вяло интересуется он. Верить не хочется, но… нет, невозможно… однако, те фото сделал человек, приставленный Димой – так? Как они попали в руки левых людей? И что насчёт новых, где фигурирует Григорий? Тоже нанятый детектив постарался, а потом продал фото? Но кому могло понадобится их покупать? "Нет, прежде всего, за мной, что, и тут установили слежку?!" – В смысле? – грея руки об кружку, тем временем прохладно интересуется Дима. – У тебя какой-то бзик на слежке за мной? – С чего ты взял? – Кому ещё пришло бы в голову шпионить?  – Нормального ты обо мне мнения, однако… – покачав головой, Дима отставляет кружку, подходит к вытяжке над плитой и, вытащив из кармана пачку сигарет и зажигалку, закуривает. – Впрочем, и я о тебе был лучшего… – Ничего не было, – вылетает изо рта быстрее мысли. Вместо ответа Дима косится на него с таким видом, словно собирается пожать плечами и заявить, что ему, в общем-то, всё равно. Однако ограничивается молчанием.  "…на попытки поговорить – тянут, играют в молчанку и делают многозначительный вид… иногда годами. А потом вдруг берут и женятся на какой-нибудь золотой юбке…" – вспоминаются слова Григория. Но сейчас они воспринимаются уже спокойнее. Тогда он серьёзно загрузился, пытаясь найти оправдания поведению Димы, но с тех пор… да, наверное, остаётся только смириться. – Но в одном ты прав, – вдруг произносит Дима после глубокой затяжки. – Кому-то это понадобилось… кто-то словно специально поджидал момент для вброса… и следил за тобой. Может, подумаешь об этом? Кому ты так насолил, что тот увязался за тобой аж сюда? Гошик начинает мотать головой и замирает: – А Мартын не может отследить, откуда взялись фотографии? Или кто запостил статью? Дима морщится. Это значит "нет"? Или что? – Когда я получил первые фото, – наконец соизволяет тот объяснить, – Мартын обнаружил лишь, что ммс были отправлены через рассылочный сайт из компьютерного клуба, который, естественно, не ведёт паспортного учёта клиентов. И что-то мне подсказывает, что даже если служба безопасности "ВК" спасует перед навыками моего хакера, особого толка всё равно не будет… с другой стороны, он уже имел с ними дело в детстве – может, что и срастётся. Я ему позвоню. Однако… этот пост не один. Ролик тоже скачали и перезалили…  – Что попало в интернет – там и останется… – Именно. Гошик вздрагивает, когда свет неожиданно загораживает подошедшая фигура – брат ставит чашку на стол сбоку от него и тушит сигарету в раковине. После чего разворачивается и заглядывает в глаза. Снизу вверх. И если честно – сейчас он впервые не пытается как-то компенсировать их разницу в росте… да, эта разница не велика, но это же Дима… а он предпочитает всегда и на всех взирать свысока. – Ты не один виноват, – даже голос его звучит незнакомо. – Так что не кори себя слишком сильно. – Но- Руки Гошика всё ещё заняты кружкой, и она служит своеобразным барьером, но барьер этот дрожит. – Я разберусь. Дима еле заметно улыбается – даже не губами, а просто в уголках глаз собирается парочка морщинок – и забирает почти выскользнувшую чашку, поставив рядом со своей. От него пахнет никотином и кофе… а ещё гелем для бритья и шампунем. Но брат выглядит не посвежевшим, а даже ещё более уставшим, чем вчера, даже тёмные круги под его глазами никуда не исчезли. Гошик сам не замечает, как протягивает руку к кончикам подсохших и завившихся волос за ухом Димы – тот было нахмуривается, но вот уже склоняет голову, прижимаясь к ладони щекой. – Хей, ты чего такого красный? И взъерошивает Гошику чёлку, прижав уже свою ладонь к его лбу. – Умеешь ты убить атмосферу…