****
– Итак, он от тебя сбежал? – Мы можем поговорить о чём-нибудь другом? – Мы только о "чём-нибудь другом" и говорим… – одна из богатейших женщин Москвы морщит нос и отпивает из бокала апельсиновый сок. А Дима косится в сторону дежурящего официанта – надо бы попросить счёт и закруглить уже этот дружеский обед по случаю прилёта бывшей невесты в США, но Ирина пока не доела салат… и не отставила его в сторону. И десерт тоже пока ещё не подали. – Не сочти меня навязчивой, – продолжает девушка, подцепив кончиком вилки помидорку черри, – но тебе не показалось странным то количество внимания, которое обрушилось на твоего брата после инцидента с рождественским роликом? Естестественно, я имею в виду негативное внимание. – Показалось. Говорить на эту тему по-прежнему нет никакого желания, но Ирина подметила верно. Однако остаётся вопрос: откуда у нового главы Семейного фонда свободное время, чтобы интересоваться настолько незначительными событиями из мира шоу-бизнеса? Гошик – не звезда какая-нибудь, не популярный лидер мнений… и не имеет никакого отношения к сфере строительства и инвестиций. – Ну и? Что ты предпринял по этому поводу? "С какой стати мне отчитываться перед тобой?" Дима не злится, ему скорее досадно. Потому что стыдно, ведь несмотря на все усилия, узнать пока не удалось ничего. Да ещё и Гошик сбежал – и не куда-то там, а обратно в Москву! Лазорев выделил пару человек присматривать за парнем, но даже им не удалось предотвратить несколько отвратительных инцидентов… взять хотя бы вандальную выходку с дверью. – Скажем так: противник – не дурак. Мартыну не удалось вычислить ни автора статей, ни фотографа… – Хакеры – спецы в своём деле, но они не детективы, Дементор, – нравоучительно заявляет Ирина и наконец-то отодвигает от себя салат. Почти мгновенно у стола материализуется официант, тарелки исчезают, а вместо них появляются кофе и чай с двумя кусочками земляничного чизкейка, украшенного листочками мяты и сахарной пудрой. А всё потому, что Дима попросил себе "то же самое", не особо вникнув, что именно заказала Ирина. Но если с греческим салатом удалось справиться на ура, то этот чизкейк – настоящее испытание. Потому что будет совсем не эстетично набросится на него… особенно, учитывая, что Дима всегда подчёркнуто равнодушно относился к любым сладостям, как и положено настоящему мужчине. – …я уже один раз прокололся с детективами… – вяло отвечает он, рассматривая розовый треугольник. – А тут такая щекотливая тема… – Боишься, что кто-то пронюхает о ваших реальных отношениях? Вопрос заставляет нахмуриться. И переключить внимание на крепкий кофе. – …да, я в курсе, – вздыхает Ирина, аккуратно отделяя узенькой вилкой кусочек от своего десерта. – Твои друзья – не идиоты, Дим. А твой брат – почему-то умеет играть только на камеру… Кстати, Лара ведь уволила его? – Нет, конечно. – …но и работу найти сейчас для Гошика, наверное, сложно? – Сложно. Особенно если учесть, что работать он не хочет. Закончив расправу над чизкейком, Ирина снова вздыхает: – А ты бы на его месте захотел? …я бы вообще заперлась в квартире и нос наружу не высовывала… а он у тебя даже экзамены сдал. – Всё-то ты знаешь, – подозрительно прищуривается Дима и подталкивает к ней свою порцию нетронутого десерта. Девушка кивает и без лишнего пиетета вонзает вилку в сырно-земляничную мякоть: – Интересуюсь. Знаешь… у меня особенный интерес к людям с альтернативными… м-м… взглядами на жизнь. – Да, я уже это понял. – Так вот… – вилка всё продолжает кромсать чизкейк, но пока ни одного кусочка не покинуло тарелку. – Если ты всё же заинтересован в поиске хейтера, заварившего всю эту кашу… возможно, мой брат сможет помочь. – Максим? Дима искренне удивляется, даже забыв поставить чашку на стол. – У меня есть ещё братья? – хмыкает Ирина, теперь уже не нарезая чизкейк, а раздавливая в крошку. – Только не смейся, но он решил организовать что-то вроде частной юридической консультации, ориентированной на… м-м-м… помощь сексуальным меньшинствам. – Ничего себе. – Ну так вот… в конфиденциальности можешь не сомневаться. – Мгм… Медленно и не спеша допив кофе, Дима наконец-то ставит чашку на стол и ещё около минуты изучает кофейный осадок, оставшийся на дне. И всё-таки мотает головой: – Спасибо за предложение, но думаю… если твоему брату хочется развлечься – пусть развлекается с чем-то другим. – Почему ты думаешь, что для него это развлечение? – Потому что для него всё в этой жизни – сплошное развлечение, разве не так? Мужику уже за тридцатник – а ведёт себя, как подросток! Замерев в с занесённой в воздухе вилкой, Ирина несколько секунд смотрит на Диму серьёзно, потом хмыкает: – Ты прям как сварливая бабка… и ты ошибаешься, – отодвинув от себя тарелку с измельчённым чизкейком, девушка сплетает тонкие пальцы под остреньким подбородком, солнечный свет отражается в аккуратно накрашенных бесцветным лаком ногтях, и в больших внимательных глазах тоже появляется слабое свечение. – Я не утверждаю, что мой брат – образцовый сознательный взрослый, однако он когда-то поклялся ни за что не идти по следам отца. Но кое-что случилось в его жизни… кое-что очень важное… и он всё-таки решил использовать полученное образование на благо. Конечно, иметь с ним дело нелегко, но Макс умён, и ты ничем не рискуешь, обратившись к нему. Если, конечно, действительно хочешь найти обидчика… своего брата. "Хочу ли я? …о, да, я хочу. И пусть это ничего не исправит, но клянусь – гад сто раз пожалеет, что посмел растоптать мою гордость!" Диме всегда было легче заботится о Гошике издалека, без примеси лишних эмоций и делая вид, что это скорее обязанность, чем искреннее желание – но если других обмануть ещё можно, то себя – почти невозможно. И пусть Гошик уехал, заставив несколько дней рвать и метать, но в конце концов… да, так, наверное, даже лучше. Они с самого начала не должны были что-то начинать. Пусть больно и досадно, но если посмотреть объективно: ничем хорошим эти отношения всё равно бы не кончились – так что лучше уж так… Но даже если Гошик останется лишь его братом… …нет, даже если и им перестанет быть – Дима не успокоится, пока не отомстит. – Ладно, Ир, дай мне его телефон.****
– Привет, бывший зять! – Привет, Макс. Ты ведь знаешь, почему я звоню? – Потому что так и не смог меня забыть? Извини, Димыч, но я теперь человек несвободный и вместо любви принимаю кредитный карты. "У кого-то отличное настроение…" – …ладно, шучу, Ирка ввела меня в курс дела, но я удивлён, что ты всё-таки решил позвонить, Соболев. Как там Америка? – Стоит. – Тц, а ты всё-такой же ледышка. – Зато у тебя прямо оттепель? – Не жалуюсь… однако знаешь: твоё дело хоть и слегка огорчило меня… но одновременно и взволновало, особенно, когда я увидел те фотографии. "Так и знал…" Дима позвонил Максиму из дома, когда в очередной раз проходил мимо пустой второй спальни и в очередной же раз застыл на её пороге, тупо пялясь в темноту. Темноту, которая всегда пугала его. Но как оказалось, темнота, в которой нет Гошика – отвратительна вдвойне. – Максим, если ты положил глаз на моего брата, то забудь. – Кхм… ты не так меня понял, – вдруг почему-то понижает Зотов голос. – Твой братец, конечно, довольно симпатичный… но меня больше заинтересовал тот, кто так нежно его поддерживал на выходе из бара, а потом повёл в свою хату. – Не знал, что тебя интересуют мужчины постарше… – на этот раз хмыкает Дима, но без веселья. – Однако и тут у меня для тебя плохие новости: этого мудака мы не нашли. Номер, что он дал Гошику – обычная рекламная симка, зарегистрированная на мёртвую душу, а хозяин подвала, который он снимал, утверждает, что арендодатель показал немецкий паспорт, а больше старика и не интересовало ничего, кроме депозита. – Не. Я знаю этого мудака, – заявляет Максим, дождавшись, когда Дима закончит говорить. – А ещё я знаю, что он скорее бы измазюкал и трахнул твоего брата, чем подставил его. – Неужели? И как это понимать? – Просто поверь мне. И тому, что у меня тоже есть к нему ряд претензий… и свой интерес взяться за это дело.