Upstream / Против течения

****

Вопреки ожиданиям, фильм продолжается, а вот действие на его ширинке – нет. Ирина иногда лишь двигает пальцами, то ли поглаживая, то ли просто проверяя на гладкость ткань. Не решается? Или ждёт хоть какой-то реакции? Максимально неловко. Гошик пытается сосредоточиться на успевшем стать культовым, едва выйдя в прокат, фильме, но впервые с момента знакомства его мысли полностью заняты доставшейся девушкой. Обидится ли она, если убрать её руку? Или хуже, что он просто продолжает тупо сидеть, словно статуя? – Не очень интересно, верно? – вдруг придвигается Ирина ближе и прижимает голову к плечу. Запах духов усиливается, вместе со знакомым, ещё не выветрившимся, запахом тоника для волос. – Н-нормально… В этот момент пальцы наконец-то надавливают, явно пытаясь нащупать член – и Гошик, чувствуя, что сейчас сильно разочарует её, натуральным образом спалившись, тут же представляет сидящего рядом Диму. Член реагирует соответствующе.  Пальцы девушки застывают, но уже через миг начинают двигать резче, умело забираясь в расстёгнутую ширинку, даже несмотря на ещё застёгнутый армейский ремень. А потом Ирина и вовсе наклоняется. Зубья молнии колют кожу, локоть давит на живот, да ещё и совсем рядом кто-то хмыкает, но горячий язык и ребристое нёбо заставляют забыть о неудобствах – мир тускнеет, нетерпение нарастает, хочется как следует насадить узкое горло на член и  прочувствовать гланды и тесноту гортани, но даже без этого Гошик едва сдерживается, чтобы мгновенно не кончить. Ему даже не требуется для этого поддерживать иллюзию.  Когда он дрочил в последний раз? Разве не в прошлой жизни? Сложно сказать, сколько удаётся продержаться, но когда Гошик открывает глаза – на экране происходит уже что-то совершенно непонятное, никак не связанное с тем, что он запомнил. А Ирина разгибается и тянется к нему. Стоит повернуть голову – как в губы целуют. Чувствуя вкус собственной спермы в слюне, Гошик едва сдерживается, чтобы не отстраниться – похоже, девушка всё проглотила, а это для некоторых целый подвиг. Так что следует быть благодарным. Да и минет был довольно неплох.  – Мы ещё увидимся? – шепчут чуть позже в ухо, когда на экране появляются титры. – У нас строгий старшина… – Тогда напиши мне в директ. – Извини, – облизывает губы Гошик, впервые глядя девушке прямо в глаза, тем более, что в зале уже включили свет. – У меня нет телефона…  – Как? Совсем? – Так получилось… Когда они выходят из кинотеатра, оказывается, что на улице уже стемнело. Кузнец активно порывается проводить девушек до дома, но сдаётся, когда Гошик напоминает о времени. Впрочем, до вечерней проверки ещё полтора часа, так что к остановке они бредут по засыпанному пожухлой листвой тротуару весьма неспеша, хотя вид понуро плетущейся рядом Ирины заставляет Гошика чувствовать себя последней скотиной. Лена то и дело обеспокоенно поглядывает в их сторону, пока вдруг не хватает подругу за руку, притянув к себе и оставив Кузнеца в гордом одиночестве. Понаблюдав за убежавшими вперёд девушками, тот равняется с Гошиком и сердито втыкает в бок локоть: – Совсем охренел? – Отвали. – Щас отвалю… тебе по роже! Не то что бы перспектива потасовки пугает, но возвращаться из увала со свежими синяками и ссадинами… вряд ли это можно назвать удачной идеей. Так что вздохнув, Гошик интересуется уже спокойнее: – Чего взъелся? – Как насчёт того, чтобы не мешать мне окучивать Ленку? Займись своей. У нас ещё может получиться в следующий раз затащить их в гостиницу. – Если так яйца горят – сними шлюху. Может, так даже дешевле выйдет.  Остановившись и сжав кулаки, Кузнец прищуривается, от чего на переносице его выдающегося носа появляется пара морщинок. Пройдя по энерции дальше, Гошик оборачивается и спокойно глядит на сослуживца, всё ещё смутно ощущая отвращение к собственному поведению, но ещё больше – к этому парню, притащившему его сюда, к этим девицам. Как вдруг вспоминает: – Кстати, разве ты не должен принести кое-что Дену? Кузнец ещё больше нахмуривается. Но пару секунд спустя его лицо заметно расслабляется, а губы искривляет заискивающая улыбка, и вот он уже бросается следом за уже прилично отошедшими девушками: – Девчонки, как насчёт сфоткаться на память? – … Кузнец и Лена первыми запечатлевают себя на серую раскладушку-кирпич. Гошику приходится приобнять Ирину, чтобы их лица поместились на экран, и в этот момент она тихо спрашивает: – Тебе совсем не понравилось? – Нет, всё было прекрасно, – отзывается он нехотя, улыбаясь на камеру, но пока не нажимая на кнопку. – Тогда, может, дело во мне? "Да. Ты – не он", – почувствовав себя на месте Димы, вынужденного отвечать на его надоедливые вопросы, Гошик всё-таки делает снимок и, ещё раз улыбнувшись девушке, возвращает раскладушку Кузнецу. – "Так вот это как, когда и врать не хочешь, и обижать тоже…" – Насчёт твоего номера… Кузнец, запиши. – А? Чего? Лицо Ирины заметно светлеет. Смутившись, но всё-таки продиктовав свой номер, она розовеет. И даже по-хозяйски вцепляется в руку Гошика, практически повиснув на ней, и не отпускает до самой остановки – точнее, пока не подходит нужный девушкам автобус. Уже почти забравшись в жёлтый пазик, Ирина вдруг оборачивается на подножке: – Та статья в интернете… это же неправда, да? Застыв, Гошик не произносит ни слова. Что же до Кузнеца… Всю обратную дорогу до части тот ругается себе под нос. Чего только Гошик не слышит: и что в жизни больше с ним никто в увал не пойдёт, и что даже если личико клёвое – нутро вполне может быть гнилым, и что солидарности ему не хватает, и что девки клюют только на таких вот моральных уродов, а на таких хороших парней, как он, Кузнец, смотрят только во вторую очередь… – Мне кажется, или мы едем куда-то не туда? – вклинивается Гошик в череду обвинений. – А? – глянув в окно, Кузнец быстро вытаскивает раскладушку и открывает карту ГИС. – Бля… Они выбираются из автобуса на следующей остановке, а потом долго добираются обратно в центр, чтобы сесть на правильный маршрут, и в результате едва успевают вернуться в часть к вечерней проверке. – Какие люди, – встречает их на КПП Руслан. – Даже и не знаю, пускать вас или нет… – В рыло давно не получал?! – порывается кинуться на него Кузнец. Но у парня оружие и серьёзный вид. Оглядев обоих вернувшихся срочников с ног до головы, Рус кивает Гошику, а вот Кузнецу приказывает: – Предъявите увольнительную записку, рядовой Кузнецов. – Ты с дуба рухнул?! – Что за шум? – появляется из каптёрки старшина. – А ну, отчитаться по форме! – Рядовой Бирюшин с увольнения прибыл! – тут же вытягивается Гошик по струнке. – Без происшествий? – внимательно осматривая его, прикусывает губу седовласый мужик. Потом подойдя и одёрнув куртку, хлопает по плечу. И переводит взгляд на Кузнеца: – А ты чего такой взъерошенный? – Виноват, – тоже выпрямляет спину и расправляет плечи тот. – Рядовой Кузнецов прибыл с увольнения без происшествий! Разрешите идти? – Ну, иди… если и правда без происшествий… но если что, мы ведь всё равно узнаем. Ладно, вольно, бойцы. С того дня Кузнец все меньше достаёт Гошика, всё больше сидя в своём телефоне. Судя по тому, каким красным он возвращается после приватных видео-звонков, у него всё идёт довольно неплохо, а вот Ден всё-таки запрягает Гошика с оформлением дембельского альбома, так что на некоторое время он переквалифицируется в фотографа-художника-оформителя. А потом старшие наконец-то отправляются по домам. Прибывает новый осенний призыв. Проходит месяц… и без всяких рапортов и просьб Гошику вдруг сообщают, что у него будет увал в день приведения новобранцев к присяге. Редкостная удача.  Но удача ли? Наступает день "Х",  всё-таки подлатанный плац снова отдраен, как и казармы. Покрутившись около флагов и убедившись, что расстояние между ними точно вычислено по линейке и соответствует требованиям устава, Гошик едва дожидается сообщения от КПП. Не то что бы он был уверен… не то что бы ждал этого с нетерпением… но направляясь к КПП, чувствует дрожь в спине, словно напряжение, от которого не избавиться: невозможно расслабиться, если только пойти от противного и посильнее напрячь все мышцы в теле… Кончики пальцев начинает покалывать, а голову наполняет туман.  Двери КПП распахнуты, так что ещё на подходе к сквозному коридору Гошик видит стоящего снаружи человека. Он снова одет в простую, совершенно ничем не примечательную чёрную куртку, волосы не уложены, да и сама стрижка кажется что ни на есть типичной. Впрочем чья бы корова мычала – Гошика вообще опять обкорнали под ноль, пусть под фуражкой этого и не видно. На ватных ногах таки добравшись до контрольно-пропускного пункта, он подтверждает личность визитёра, а бросив взгляд на настенные часы и убедившись, что уже есть двенадцать, предъявляет свою увольнительную записку.  – Хорошо отдохнуть, – кажется, без задних мыслей желает ему незнакомый караульный, вернув бумажку с печатью и подписью командира роты. – Спасибо. Дима молча отступает от крыльца, наблюдая, как Гошик спускается по короткой, в три ступеньки, лестнице. И наконец произносит: – Привет.