Позволь мне

Джим вспоминает нерешительное прикосновение руки Спока из будущего к своему лицу. «Пожалуйста, позволь мне. Так будет проще.» Споку из своего времени Джим готов позволить всё, что тот пожелает. В том числе полное равнодушие к его капитану.

***

Джеймс Кирк не понимает, как он это допустил. Почему ему физически необходимо присутствие коммандера Спока на мостике Энтерпрайз. Почему он, безбашенный деревенский парень, остро нуждается в совете чопорного безэмоционального полувулканца. А самое главное — почему прислушивается к нему. Однажды Джим осознает, как часто пытается поймать взгляд Спока и удержать зрительный контакт. «Он же твой заместитель и советник, Джим, чёрт возьми! Это нормально, что ты вынужден искать его общества!» — мысленно успокаивает себя капитан. Джим ни на что не надеется, не делает обречённых на провал попыток. Ему достаточно находиться на одном корабле. Ему достаточно знать, что коммандер жив. Его разрывает от эмоций, когда он слишком близко. Джим молится всем известным богам, чтобы Спок не заметил, как учащается его дыхание, когда вулканец шепчет на ухо своё несогласие с принятым капитаном решением. Как будто в этот момент Кирк слышит его, как будто способен сказать хоть слово вопреки, тем самым выдав себя с потрохами охрипшим голосом. Всё, что ему остаётся, это тупо долго смотреть в глаза помощника и молча кивать, пытаясь скрыть непроизвольно растягивающуюся на губах улыбку. Как удержать это бессмысленное чувство радости и умиротворения, когда практически можешь почувствовать его дыхание на своей щеке? Джим не знал, Джим медленно сходил с ума. Редкими вечерами Боунс позволял себе лечить свою непрекращающуюся морскую болезнь алкоголем. Джим не осуждал, а в дни слишком тесного общения со старшим помощником даже одобрял. Открывая бутылку виски, Боунс решается осторожно спросить: — Джим, не моё дело, конечно, но… ты собираешься ему сказать? Капитан нервно усмехается. — Это настолько очевидно? — Для всех, кроме него. В ту ночь Джим напивается до потери памяти, впервые подробно рассказывая кому-то о своих неприемлемых чувствах. Он не помнит, что конкретно говорил, а Леонард теперь долго не сможет спокойно спать из-за полученной информации. Ему точно не нужно было знать, каким цветом отливают глаза Спока, когда тот подходит к капитанскому креслу и смотрит сверху вниз. Ему совершенно точно не надо было запоминать, о чём мечтает капитан, когда ловит на себе задумчивый и пустой взгляд коммандера. Боунс искренне сочувствует другу, но не знает, чем помочь. Джим бы ещё втюрился в … действительно, хуже и не придумаешь. После этого случая капитан решает выкинуть из головы все не относящиеся к работе мысли и сосредоточиться на управлении кораблем. Несколько недель у него даже получается спокойно спать. Но тут Спок заявляется с личной беседой в каюту Джима, интересуясь, по какой причине капитан практически перестал обсуждать с ним жизненно важные для их миссии вопросы, ведь совместная работа капитана и коммандера является необходимой для соблюдения… И душевное равновесие Джима снова летит к чертям. Он ссылается на лёгкое недомогание, которое мешало ему привычно контактировать со всеми членами команды, под натиском обеспокоенно-профессиональных комментариев обещает пройти полный медосмотр, а когда Спок уходит, разбивает кулак о стену. А после вызывает Боунса, приказав наплевать на все дела. Медосмотр есть медосмотр. Доктор уступает капитану в искусстве сохранения способности передвигаться после употребленного количества алкоголя, поэтому, когда Джим бессознательно направляется в сторону каюты Спока, его никто не останавливает. Джим застывает у двери, пытается собрать свои мысли в несколько самых важных фраз. Рука капитана уже занесена для уверенного стука, когда до его слуха долетают звуки из-за двери. Приглушённый женский стон, сдержанное мужское сопение. Ухура и Спок. Ноги Джима становятся ватными, он прислоняется к стене и сползает по ней на пол. Прибежавший и уже успевший протрезветь Боунс возвращает его к реальности: — Ты совсем спятил, дьявол тебя дери?! А если кто-то тебя увидит? — Боунс, прислушайся. Они даже трахаются без эмоций… Можешь себе представить? — Пойдём-ка отсюда, приятель. Джим практически перестаёт спать. Он не может находиться с ним рядом, не выдавая себя каждой эмоцией на лице. Он не может минимизировать общение с ним, ведь от их совместных решений зависит судьба корабля. Он не может сбежать и не хочет покидать ставший домом Энтерпрайз. Джим решает измотать себя физически и перестаёт спать. Когда все силы направлены на то, чтобы не заснуть на мостике, остальное просто теряет значение. Какое-то время это работает. *** Скотти сообщает не Боунсу, Скотти спешит сообщить Споку. Для капитана это конец. — Я хочу, чтобы ты понимал, почему я вернулся за тобой. Почему я спас твою жизнь. Ты... я... Последние минуты своей жизни Джим мечтает провести, сказав ему правду. Наконец раскрыть душу, попытаться объяснить, что он для него. Но силы покидают его слишком быстро, Джим больше не может произнести ни слова. Спок проявляет не свойственное ему милосердие и пытается угадать, что его капитан хотел ему сказать… — Потому что ты мой друг. … и не угадывает.