***
- Доктор! Уж кого-кого, а до смерти испуганного коммандера Боунс никак не ожидал увидеть вечером в своем кабинете в такой спокойный и практически идеальный день. То есть, он был идеальным, пока не заявился вулканец. - Ну что могло случилось, Спок? - Капитану плохо. - Где и как ему стало плохо? - Капитан согласился принять меня с личной беседой в своей каюте. По неясным для меня причинам посреди моего отчета Джим... - Заткнись, Спок. И выметайся отсюда, я прослежу за ним. Тяжёлый вздох, еще один. Захватить виски, изъятый у Чехова, закрыть кабинет. Формально доступ ко всем замкам на корабле имеют только капитан и его первый помощник. Но Джеймс Т. Кирк не был бы собой, если бы ни пробил дополнительный доступ в любое помещение своему лучшему другу и главному врачу по совместительству. Ну вдруг капитан в пьяной отключке, а первый помощник ругается с подружкой. После двух определенно бессмысленных стуков в дверь Боунс воспользовался своей картой. Джим не был при смерти, как описывал его Спок, но этот бессмысленный взгляд в потолок напугал бы любого. - Не поверишь, меня остроухий прислал. Джим скептично улыбнулся, даже не повернув голову в сторону Леонарда. - И где же тогда мои лекарства? Боунс максимально изящным жестом выудил прозрачную бутылку с переливающейся золотом жидкостью внутри из белого короба стандартной аптечки и с тихим звоном опустил её на прикроватный столик Джима. В ответ на такое приглашение «больной» скованным движением потянулся к ящику в противоположной от столика стороны, извлекая два низких бокала. - Ну, что он вычудил? - Прикоснулся ко мне. - Дьявол. Умоляю, скажи, что тебе стало плохо от омерзения и сейчас мы празднуем твоё освобождение. - Мне стало плохо от того, что этого чертовски мало. - Джим.. Давай, выпей. Доктор прописал. Джим залпом осушил бокал и с мученическим стоном опустился обратно на подушку. Каждую осознанную минуту жизни Джим воспроизводит в памяти картину того момента, когда он видел полное отчаяния лицо Спока. Спока, по лицу которого текли слёзы из-за того, что он не мог коснуться его. Он бы продал душу ради того, чтобы снова увидеть эти эмоции на лице Спока. Если он никогда больше этого не ощутит, лучше бы Джим тогда умер.***
- Пожалуйста, скажи, что он выживет. - Если ты ещё не понял, Джим, я занят спасением жизни твоего первого помощника с момента нашего мягкого приземления. Боунс и не пытается скрыть свою обиду на Джима — мало того, что тот в первую очередь транспортирует гоблина, а не верного лучшего друга, так еще и обращает на него внимание только тогда, когда тому же гоблину нужна медицинская помощь. Леонард может бесконечно долго отпускать язвительные комментарии, но, увидев наполненные страхом глаза капитана, доктор обречённо вздыхает. - Да все с ним будет нормально, с корабля его не выпускай только. - Спасибо, Боунс. И Маккой готов поклясться, такой искренней радости он не видел на лице друга за все время их знакомства. Боунсу осточертело узнавать чужие тайны. Он доктор, а не чёртов психотерапевт.***
- Капитан на мостике! Как всегда невозмутимый внешне, новый капитан «Энтерпрейза» Спок занимает своё кресло, чётко и хладнокровно озвучивая приказы. Команда не знает, чьё лицо возникает в сознании Спока каждый раз, когда вулканец слышит обращённое к нему «Капитан». Команде сложно представить, с каким трудом Спок заставляет себя сидеть в чёртовом не его кресле хотя бы несколько часов в день. Спок представить себе не мог, насколько ненавистной и пресной может быть прежде желанная работа. Корабль лишился источника своей силы. Взбалмошного, порой сумасшедшего, часто безответственного, но словно источающего энергию, силу, веру. Жизнь. Впрочем, возможно, не только корабль остро ощущает потерю. Никогда раньше ему не снились сны. Сны, отражения наполненных переживаниями дневных событий, неведомы вулканцу по определению. Но картина выскальзывающей из его руки рука Джима предстаёт перед ним каждую ночь вот уже два месяца. Во снах Джим всегда улыбается своему первому помощнику, пока летит в бездну. Каким было его лицо в этот момент на самом деле, Спок не может вспомнить. Лишь звук собственного имени, ставший тем, что выбрал произнести в свои последние секунды Джеймс Т. Кирк, не перестаёт звучать в голове. Он бы многое отдал сейчас за то, чтобы никогда больше не видеть снов. Или жить лишь ними. Стук в дверь медотсека посреди ночи поражает Боунса едва ли больше, чем его посетителя. Отставив бокал с янтарным виски на дне на столе, он обречённо направляется к двери. Представший за ней Спок был предпоследним, кого он ожидал увидеть. - Доброй ночи, доктор Маккой. Поспешу сообщить, что моё появление здесь для меня представляет такую же загадку, как и для вас, - вулканец не мог не заметить удивление на лице Боунса, - однако я позволил себе предположить, что среди ваших ...хм... медикаментов должно найтись нечто, что позволит мне крепко заснуть. Пока главный врач корабля пытался собрать в кучу не особо функционирующий после рабочего дня и изрядного количества выпитого в одиночку алкоголя мозг, новоиспечённый капитан успевает окинуть взглядом початую бутылку. Теперь мысли Леонарда автоматически переключились на подготовку к выговору, многочасовой лекции, даже увольнению, но лицо вулканца выражало лишь заинтересованность и ... тоску. Сердце Маккоя смягчилось. Жестом руки он предложил Споку зайти. Проигнорировав отрицательное движение головой Спока, Боунс наполнил второй бокал и передал его вулканцу. - Дезинфицирует раны, лечит душу, гарантирует крепкий сон. Универсальное средство. Пей. Спок сделал первый небольшой глоток, поморщился. Дал горячительному напитку обжечь внутренности, после чего отпил ещё. - А теперь рассказывай. Считай это медицинской консультацией. Боунс умер и воскрес, или это печальная улыбка почтила своим присутствием лицо вулканца?! - Он мне снится, доктор. Каждую ночь. Конечно, тосковать по утраченному капитану и … другу вполне естественно, однако данная тоска причиняет мне физическую боль. И не ослабевает. Мне не знакомо подобное проявление эмоций. Я не перестаю видеть лицо и слышать голос Джима. Чувствовать его руку. Если бы речь шла не о его лучшем друге, истерический смех Боунса услышали в другой галактике. Нет, Джим, ты слышал это, слышал, как он теперь запел? Надеюсь, ты это слышишь. Разглядывая сидящего перед собой полностью разбитого, глушащего боль в алкоголе, потерявшего смысл существования, но ещё не осознающего это капитана корабля, Леонард Маккой испытал невероятное чувство дежавю. - Чёрт бы тебя побрал, Спок. И чёрт бы побрал его, Боунса, ведь по щекам Спока катились слёзы.