Альт

«Так сыро. Но… и так темно.» — я наконец очнулась от тьмы, не зная сколько времени в ней провела. Всё тело ломило, двигаться не хотелось вообще. Нужно было как-то «разлепить» глаза. Ощущение такое, что веки весят не меньше тонны, но мне в конце концов удалось сделать это. — «Чёрт, темно.» — осознание того, где я всё-таки нахожусь, пришло не сразу. Когда мои глаза более или менее привыкли к темноте, тело обдало волной неподдельного страха. Вокруг до боли знакомая обстановка: подвальное помещение, освещаемое лишь слабым потоком света из щелей квадратной дверцы, находящейся над лестницей. Рассмотреть остальные детали было сложно, но когда мой взгляд стал окончательно чётким, у стен я увидела пару стеллажей, с какими-то инструментами, и несколько коробок, стоящих за уже упомянутой лестницей. Сидя на бетонном полу и пытаясь свыкнуться с моим нынешним положением, я заметила, что на мне нет никакой одежды, кроме нижнего белья розового цвета. «Видимо, увидев мою единичку, он и бюстгальтер не захотел снимать» — пыталась я развеселить саму себя. После этого я рассмотрела ещё одну деталь: моя правая нога была скована цепью. Как только я смогла её увидеть, в ноге отдало ноющей болью. «Уф, натёрло не хило. Так и в кровь скоро лодыжка сотрётся. Ну, хотя бы не поломана, хах» — моё выдвигание предположений прервал какой-то непонятный звук, исходящий из другой стороны комнаты. Сердце затрепетало от неожиданности. Я решила подобраться поближе к источнику звука. Подойдя настолько, насколько мне позволяла сделать это длинна цепи, я наконец смогла услышать какое-то хриплое шептание, по-видимому, обращённое ко мне, а после и увидеть причину возникновения, до этой секунды, непонятных шорохов и хрипений. В метре от меня лежала девушка, казалось, израненная абсолютно в любой части своего изнеможённого тела. Ужасное зрелище. Она, как и я, была прикована, но лежала вся в крови и обессиленная, не в состоянии даже пальцем пошевелить. Её волосы были небрежно обрезаны, и кое-где свисали довольно длинные густые желтоватые пряди. После, я обратила внимание на на её неестественно вывернутые ноги. Мои веки распахнулись так силно, что казалось, глаза вот-вот выпадут из орбит. Переломы на теле этой девушки выглядели просто безобразно: месиво из её плоти и раздробленных костей уже и вовсе не напоминало ноги. В её глазах читалась отчаянная мольба о спасении, а с губ из последних сил вырывалось одно и то же повторяющееся еле слышное слово: «помогите».  — Простите… Я не могу..я, я н-не…— извиняясь пролепетала ей в ответ, вновь отходя к другой стене подвального помещения. Я понимала, что эта девушка находиться на пороге смерти, ведь, абсолютно точно ясно, что кости ног — далеко не последние сломанные кости её тела. И даже если я сейчас хоть как-то попытаюсь ей помочь, навряд ли смогу облегчить её страдания. А что ещё страшнее, предприняв спасительные действия в её отношении, я повторю судьбу Бума, разгневав и так неустойчивое эго Сану. Знаете это чувство, когда ты целиком и полностью осознаёшь, что ты в дерьме? И неважно, натворил ли ты что-то, сказал глупость на эмоциях или получил самую плохую оценку за контрольную из класса. Твоё будущее не окутано мраком, ты наоборот понимаешь, что будет дальше, а дальше—хуже. В таком же положении находилась и я, скованная цепью и с ужасом наблюдающая за отчаянными попытками вымолить у меня хоть какой-то помощи от того полутрупа. Как я и предполагала, после нескольких минут моего созерцания на умирающее юное тело, дверь в подвал распахнулась. Комната залилась светом, заставившим меня пощуриться. Взглянув на девушку, я поняла, что на свету, её раны выглядели куда более устрашающими, чем во тьме. Рвотный рефлекс не заставил себя долго ждать, после увиденного мною «кровавого шоу», пока по лестнице спускался главный его ведущий — О Сану. Он был одет в слегка широкие джинсы и серо-зелёную толстовку. Его волосы, по обыкновению своему, были слегка растрёпанны, а глаза с нашей последней встречи всё также безумно поблёскивали.  — Неприятно видеть такое, дорогая? — с ухмылкой произнёс нарушитель моего спокойствия, небрежно пиная ногой и без того истерзанное тело своей жертвы. Его глаза пылали неимоверным азартом, было видно, что он получал наслаждение от происходящего. В моих же глазах читался лишь один сплошной страх, страх перед будущим, в котором я скорее всего… — «Умру? Я и впрямь умру здесь?» — чувство безысходности глодало моё сознание изнутри, проедая дыру в мозге, который отказывался здраво мыслить в этой ситуации. — Как вы все раздражаете! Думаешь, если ты дочь исполнительного директора грёбанной фармацевтической компании, то ты можешь позволять себе всё, что угодно?! — истерично обращался Сану к полуживой девушке. Ещё больше озлобив взгляд, он резко наступил ей на лицо. Она слегка дёрнулась под напором его ноги, через секунду последовал сдавленный стон. Когда Сану убрал ногу, я смогла рассмотреть, её вдавленный вовнутрь нос, выгнутую неестественным образом кость лба и глубоко рассечённые губы, видимо, разрезанные остриём плоского каблука его ботинок. — Ах! Аха-хах! — он стал смеяться, как и подобает душевно больному: громко и безумно, исказив лицо в устрашающий гримасе. От этой картины я невольно с силой упёрлась в стену, инстинктивно поджав под себя ноги. Заметив движения в моей стороне, Сану сию же секунду прекратил смеяться. Я не успевала следить за его так быстро меняющимся настроением. Сдвинув свои высоко поднятые брови, он стремительным шагом начал подходить ко мне. Атмосфера стала ещё более гнетущей, чем была. В голове я судорожно начала вспоминать сюжет манхвы и вырыть из подкорки своего мозга слабости О Сану, — «Что же там было? Мама, страшная смерть, что-то… что-то ещё…» — за моими раздумьями я всё же заметила, как Сану уже стоял напротив меня, любуясь, на мои переполненные страхом глаза, уставленные на него снизу вверх. На его, как я уже могла рассмотреть вблизи, довольно красивом лице появилась такая нежная и тёплая улыбка. «Вот же псих! Его всё это забавляет...» — я ещё сильнее вжалась в стену, зажмурив глаза, дабы не видеть этот донельзя самодовольный взгляд. Прошло несколько секунд в темноте. За улыбкой О Сану ничего не последовало, но открыть глаза мне всё же было страшно. Неожиданно я почувствовала, что чья-то тёплая рука, аккуратно убирает упавшую прядь моих волос за ухо, «невзначай» задевая щёку. Я приоткрыла глаза. Он сидел в положении, напоминающем позу «лотоса», рядом со мной:  — Конченная сталкерша, — промурлыкал так сладко Сану, — Ты действительно думала, что постоянно сможешь таскаться за мной, а я всерьёз не замечу тебя? Кем ты себя возомнила? — я смотрела на него непонимающе. Он неожиданно резко схватил копну волос на моей макушке, впечатывая мою голову в стену. От боли я невольно зашипела. — Не раздражай меня, милая. Отвечай! — от злости его лицо исказилось в гримасе, открывающей вид на зубы. — «Он сильно зол» — отчётливо пронеслось по коридорам моих извилин.  — Я вовсе не собиралась раздражать вас чем-то подобным! И я вовсе никем себя не возомнила, я не могла и подумать о таком! — я понимала, что он не любит, когда его выставляют глупцом, а особенно самодовольные девушки, — Но… Вы мне слишком сильно понравились! — я решила, что это прозвучит довольно убедительно и хоть немного заставит его остыть. Я не знала где до этого я могла его преследовать, ведь в моей памяти впервые я его увидела в том самом баре. Но, видимо, это была далеко не первая наша встреча. Услышав мои слова его лицо теперь высказывало удивление и… он был доволен собой. — «Да! Я знала, что смогу задобрить его!» — ликовала я.  — Что ты там промямлила? — спросил низким баритоном Сану. Опять этот устрашающий взгляд. Моё сердце вновь стало отбивать ритм чечётки. Я понимала, что пускай и отдалённо, но всё это напоминало то, что происходило с Бумом.— Ён Ён Джу-у… — протянул он. «Это он мне сказал? Это моё имя? И почему, мать твою, у тебя такие скачки в настроении?!» — насколько мне известно, твоя мать много пила, да? Скажи мне, она сдала тебя в бордель, пока находилась в пьяном угаре, — он ткнул пальцем мне в щёку, — или просто била твоё смазливое личико своей омерзительной рукой, как грязную шлюху?! — его безумные глаза распахнулись, брови поднялись ещё выше обычного, а губы расплылись в широчайшей улыбке. Зрелище не для слабонервных. На моих глазах начали наворачиваться слёзы. Я полностью осознавала, что от моего дальнейшего ответа зависит буду ли я жить дальше или же нет.  — Прекратите! — я оттолкнула его сильную руку со своих волос. Из глаз ручьём начали течь горячие слёзы, проделывая всё новые и новые дорожки на моём лице. Мне нужно было давить на жалость. Пускай простому маньяку-убийце и плевать на чувства своей жертвы, но аспектов несчастной судьбы О Сану я знала много. Я поняла, что нужно цеплять его за живое. — Моя мать ненавидит меня! Она и по сей день желает мне самой страшной смерти! — делая акцент на последней фразе истерично прокричала я. — «О да, эта та реакция которой я ждала.» — Сану смотрел на меня безотрывно, совсем не моргая. «Не перегнула ли я? Сразу вот так, о самой страшной гибели?» — отбросив все сомнения в сторону, я посмотрела на него так жалостливо, насколько я тогда могла, а после обхватила своё дрожащее тело холодными руками и опустила голову с прикрытыми глазами, разыгрывая полную драму. Просидела я в таком положении около минуты, при этом не прекращая изредка всхлипывать, стискивая свои плечи ладонями. — «Чего это он так долго не реагирует? Уснул что ли?» — по воле судьбы, спустя несколько мгновений после моих возмущений, на мою голову легла увесистая крупная мужская рука, просочившаяся пальцами меж нескольких прядей растрёпанных волос и слегка потрепавшая меня по макушке. Я подняла свои заплаканные глаза, которые точно также, как и губы раскраснелись от прилившего потока крови к моему лицу. Лицо же Сану стало таким непередаваемо нежным и мягким, что сначала я не поверила тому, что увидела. Он взглянул на меня с такой теплотой. Я уже было забылась, глядя в его теперь добрые глаза, но через секунду взяла себя в руки, мысленно сказав: «Ты всегда была падкой на милые лица. Контролируй себя, не ведись на его очередную маску добродетеля!» — я всё также продолжала смотреть на него щенячьими глазами, хотя и понимала, что, возможно, это на него никак и не повлияет. Так странно ведь, да? Мы наблюдаем за судьбами героев в книгах, фильмах, комиксах. И довольно часто осуждаем их за нерешительность, страх или, казалось бы, глупое бездействие. Никто не спорит, мы судим с объективной точки зрения, требуя логичных решений и обдуманных наперёд действий. Но сейчас, находясь в положении героя, каждый бы смог понять, что ситуация, в которой мы требовали адекватной рассудительности, никак логически быть объяснена не может. В этот момент наступает ощущение непонимания происходящего и его отрицание, а после самый главный страх — страх перед будущим. Страх смерти. Последовавшие после моих рассуждений, опалённых адреналином, действия Сану, в той ситуации, были отчасти предсказуемы: вот он, сидит напротив меня, мило улыбаясь и глядя мне в самую душу, расставляет руки в стороны. — «Это он так на объятия намекает? Я никогда не пойму этого психопата. Что он задумал?» — пускай меня и пробивала мелкая дрожь, я всё же решила отдаться в «объятия смерти». Приподнявшись, я медленно подползла к Сану, слегка полязгивая цепью. Он внимательно следил за каждым моим действием, не упуская из виду не единой детали. Когда расстояние между нами было преодолено, я аккуратно забралась ему на руки, прижавшись одним боком к его широкой груди. Сильные руки Сану нежно легли на моё продрогшее тело, будто боясь его случайно поломать. Вдруг стало так спокойно. Лицом я прильнула ко всё той же тёплой мужской груди, медленно прикрыв уставшие от бесконечного потока слёз глаза. Неожиданно для самой себя, я почувствовала себя защищенной, пускай и длилось всё это недолго. Аккуратно наклонившись к моему уху низким, невероятно размеренным и плавным тоном, который заставлял вздрагивать каждую клетку моего тела, он прошептал: «Для вас двоих, подвал слишком тесен. Мы бы поднялись наверх, но боюсь, скоро твои ноги будут просто не в состоянии сделать этого» — я подняла свои округлившиеся от ужаса глаза, столкнувшись со взглядом Сану, вновь впадающим в азарт от собственных слов. Увидев моё перепуганное лицо, он резко столкнул меня на пол из своих объятий. Падая, я довольно сильно ударилась головой, что повлекло к помутнению, как во взгляде, так и в сознании. Лёжа на полу, я следила за удаляющейся фигурой Сану, которая что-то взяла с полки одного из стеллажей, а после начала вновь двигаться в мою сторону. По мере его приближения, я заметила в одной из его рук железную трубу. Мозг начал бить тревогу. Находясь в полусознании и не в силах подняться на ноги, я попыталась ползком улизнуть от него. Мои мышцы совсем меня не слушались, но я отчаянно пыталась как можно скорее доползти до заветной лестницы. Усилие, ещё и ещё… Рукой я тянусь к желанному свету из дверей подвала, но сзади… Пнув моё обессиленное тело, Сану перевернул меня на спину. Он резко надавил ногой на мою лодыжку. Бум. Глухой стук растрескивающейся кости, а после мой отчаянный крик. Вторая нога. Всё тоже. Бум… Единственные мысли которые с огромной скоростью пронеслись в моей голове: «Я никогда не ломала себе ноги. Твою мать, как это больно… Больно! Больно! Больно…». Подняв глаза я увидела ухмылку и такой нежный взгляд Сану, который, как может показаться простому адекватному человеку, в данной ситуации совсем неуместен.  — Видишь, как я добр с тобой? — присел он рядом со мной. — А она, — махнул он головой, указывая на тело той самой девушки, — Ты даже не представляешь, как она молила тебя о помощи, когда ты была без сознания… как будто ты могла слышать! Вот же тупая сука! Она считала, что была лучше меня! — я всё ещё слышала его, пускай и ничего не могла сказать в ответ. — Я мог бы убить тебя, а ей дать пожить ещё немного. Но я не убивал таких молодых девушек уже очень давно, так что ты — счастливица! — и вновь эта безумная улыбка. Мне было всё ещё неимоверно больно, слёзы вновь ручьём хлынули из глаз. Болевой шок дал о себе знать. Раз, два, три… В глазах темнеет. Передо мной сидит безумец, а разбушевавшееся сознание стремительно покидает моё тело, не в силах вынести физическую боль.