Альт

Тишину сырого подвального помещения разрезали отчётливые размеренные шаги. Мои глаза вновь распахнулись. Перед помутнённым взором предстал знакомый мне, до ужаса устрашающий мужской силуэт. Вот уже в который раз Сану приходил кинуть к моему лицу железную банку с консервами, от запаха которых у любого невольно возникнут рвотные позывы. Есть это я просто не могла, как бы не хотела. Мрак. Мрак. Мрак. Я потеряла счёт времени. Этому поспособствовало бессилие, за которым я почти не чувствовала ни течения минут, ни боли в переломанных ногах. Сейчас они были перемотаны какими-то непонятными бинтами. Но я совсем не помню откуда они там. Прошло пять дней, а может и две недели. Вспоминаю лишь, как изредка я приходила в себя от жуткой боли в лодыжках, но почти сразу вновь погружалась в спасительный сон. Тело заметно истощало, я понимала, что ещё чуть-чуть, и мой организм просто не выдержит. В горле пересохло. «Пить… Так хочется пить.»  — Дорога-а-ая — неожиданно для меня начал сладко тянуть Сану, присаживаясь рядом с моим слабым бледным телом. Чувства внутри метались ужасные. Мой внешний вид оставлял желать лучшего: длинные волнистые локоны были жутко грязными; нижнее белье не менялось уже несколько дней, соответствующий запах витал в воздухе. Мне было противно от этих мыслей. Мне было противно от самой себя. Противно от того, что этот маньяк довёл меня до такого состояния. Не справляясь с этим отвращением, я закрыла глаза и отвернула голову от частого «посетителя». Я громко выдохнула носом, рассекая молчание. После моих действий Сану призадумался, но длилось это недолго:  — Чего же ты? Разве ты не голодна, ммм? — он на секунду затих, — Не хочешь поесть? — по его интонации уже можно было расслышать некую раздражённость в голосе. Я насторожилась, и, немного подумав, медленно повернула к нему голову. С отвращением посмотрев на «еду», я с таким же отвращением подняла взгляд на Сану. Его же глаза не выражали абсолютно никаких эмоций, будто то, что он делает — его работа, до смерти им не любимая. Резким движением он поднял с пола и меня, и те самые консервы. Усадив меня, парень всучил банку мне в руки, которые еле как смогли удержать прохладный железный предмет, — Ну же! — неожиданно начал кричать О Сану, заставив меня вздрогнуть от испуга. Низкий голос громко и чётко разносился по подвалу, отражаясь от серых стен, — Ешь! — его, в который раз обезумевший взгляд снова был устремлён на меня. Трясущимися руками я поднесла небрежно открытую банку с заострёнными выступами к сухим губам преодолевая отвращение и пытаясь не вдыхать запах данной «субстанции». Глоток, глоток и, кажется, я уже начала привыкать ко вкусу залежавшейся рыбы. Я продолжала жадно опустошать банку. Соки от консерв стекали по моему подбородку, оставляя после себя жирные дорожки. Секунда, и наполовину пустая железная шайба уже в руке Сану. Она вновь теснятся ко мне, но почему-то поднимается выше уровня головы. Я почувствовала прохладу в области макушки. Теперь рыбная масса неторопливо стекала по моим и без того грязным волосам. Я опешила, но Сану решил начать первым:  — Ты такая неаккуратная. Ну разве так можно? — он непринужденными движениями начал выбирать кусочки рыбы из моих прядей, — как можно так неряшливо есть, Ён Жду? «Чего он добивается? Сумасшедший. Чокнутый. Ненормальный.» — с огромной скоростью повторяла я в голове. Естественно, что он псих. Но что-то все же не давало мне покоя. Я всё думала, в каком периоде жизни Сану я оказалась. Что, если в определённые моменты его психологическое состояние ещё более неустойчиво, чем обычно? Этот момент происходит сейчас? В какое время он сильнее чувствителен к раздражителю? Да и почему он меня всё ещё не убил? В манхве он убивал красивых девушек, которые показались ему меркантильными и эгоистичными. Выходит, я либо несильно привлекательна, либо не подхожу под параметры личности с чувством завышенной важности. Сложно сказать. Я наблюдала за ним слишком маленькое количество времени, чтобы делать выводы, которые бы действительно вывели меня из тупика. Я просто уставилась в одну точку. Буквально вырвав меня из абсолютно всех размышлений, Сану начал заносить руку. Я зажмурила глаза. Дыхание участилось. «Снова, снова, снова!» — я сдерживала накатившие слёзы как могла. Но удара не последовало. Вместо этого Сану начал бережно исследовать своими холодными пальцами мои ключицы, плечи… Тело вздрогнуло.  — Такая трусиха! — он звонко захохотал, — Даже не вериться, что это ты таскалась за мной по барам, набитым пьяными жирными свиньями, не знающими меру, и тёмным ночным улицам, что скрывают в себе много опасностей для хрупких… беззащитных… Упрямых! Паскудных! Тупых шлюх! — его взгляд моментально похолодел. Озлобленное лицо приблизилось к моему вплотную, — В этом бесчисленном множестве есть хоть одно исключение? — он не собирался успокаиваться, — Признайся, мерзкая тварь, ты слонялась за мной по пятам, чтобы я тебя заметил? Может пожалел и приласкал? Или ты надеялась на смерть?! — он вновь уставился на меня. «Это был риторический вопрос или вопрос, который предполагает мой незамедлительный ответ?» Казалось, ещё одна секунда моего молчания, и Сану взглядом просверлит во мне дыру необычайных размеров. «Я не должна глупить! Но что он хочет услышать?» Внутренний голос начал выть сиреной. Выгоревшая психика, которую пошатнуло долгосрочное пребывание в тёмном замкнутом помещении, отказывалась обрабатывать волной нахлынувшие эмоции.  — К-конечно есть... Исключения есть! — запинаясь проговорила я, — Не спорю, женщины сильны, когда вооружаются слабостью, но на мою слабость никто никогда не вёлся… — я решила переиначить тему, делая её выигрышной для себя. Сану состроил недоумевающее лицо, — Отчаявшись, я и вовсе перестала хоть каким-то образом пытаться привлечь к себе внимание. Решила, что лучше будет просто сфокусироваться на ком-то одном… — сочиняла я на ходу рассказ о «прежней мне». Сану вскинул бровь, после чего его губы расплылись в усмешке.  — «Сфокусироваться»? На мне? Да ты не в своём уме! — он серьёзно? Почему-то он вновь погрустнел. Молча уставившись в пол, Сану ровно выдохнул. Я даже представить себе не могла что так испортило его настроение, ведь, оно и без того менялось так быстро, что за ним бы не успел никакой Усэйн Болт. Но тут, вновь подняв свою голову, он заговорил:  — Ты была так пьяна, что даже не запомнила… — Сану медленно поднял голову и слегка наклонил её в бок, отставая руку с поднятой ладонью в сторону. Очевидно, теперь настало моё время недоумевать, — Тогда, — продолжил он, — мне придётся поведать тебе историю о том, как в ночном клубе ты осмелилась подойти ко мне, забыв о своей «игре»…— сейчас его глаза были чуть прикрыты, а губы растянулись в лёгкой улыбке. Казалось, он уже предвкушал мою эмоциональную реакцию на свой рассказ, — Ведь, это именно ты — продолжил он, сделав акцент на последнем слове, — В тот холодный вечер начала опустошать стопку за стопкой в моей компании. — на этом моменте он еле слышно захихикал, наверняка надеюсь, что я этого не услышу, хотя до моих ушей доносился каждый его выдох. Мне до последнего хотелось верить, что это просто нервный бред, но что-то мне подсказывало, что это не так,— О-о, мы были так разгорячены, — теперь Сану, быстро переключившись на новое чувство, закатывал глаза, видимо, наслаждаясь нахлынувшими воспоминаниями. Я пыталась понять хоть что-то через пелену накатившей тревожности, окутавшей меня. Но все же продолжала слушать парня с замерзанием сердца, — Мы спешно поднялись на второй этаж, пожираемые эмоциями, что так жаждали вырваться и спалить всё вокруг к чёртовой матери, — его интонации вводили меня в транс, заставляя внимать каждому слову. Я неожиданно поняла, что он оказался довольно начитанным, такую глубину его мыслей уж точно не описали в манхве, а жаль, — Та алая комната, освещенная огнями тысячи фонарей ночного города. И музыка, отдававшаяся в наших телах приятными вибрациями... — он смотрел прямо в мои глаза, которые-то и вымаливали продолжения истории. Сейчас он будто хотел что-то от меня утаить, но его внутренняя борьба всё же пришла к решению выложить все карты на стол,  — Тогда твои поцелуи были такими страстными, — Сану взглянул на меня так, будто не верил тому, что перед ним сидит всё та же девушка, о которой он говорил с такой усладой. Хотя, он был действительно прав: в отличие от «прежней меня» я бы действительно никогда на такое не решилась, — Я было начал думать, что уже той ночью я смогу прекратить твои любовные воздыхания, что были обращены ко мне, но, видимо, я ошибся… — пока он посвящал меня в события того времени, я слушала и пыталась не упустить ни одного слова, боясь лишний раз выдохнуть. Казалось, что я могу резко потеряться в параде его ровно марширующих слов, — Неожиданно в твоей руке заблестело лезвие ножа, — по мне прошлась волна страха, которая усилилась «авторской паузой» посреди кульминации, — Честно, мне было интересно сможешь ли ты всё же решиться на подобный шаг. И ты решилась…— Сану прирыкивал баритоном, заставляя каждую клетку моего тела реагировать на его повествование, таким образом, вынуждая меня стать невольным участником его рассказа, — Ох, как я был взбешён! Я лежал на этой грёбанной кровати с воткнутым в живот ножом, пока ты, подлая девчонка, уже закрывала за собой дверь! — он схватил меня за шею, выдавливая из неё вновь пробудившиеся во мне эмоции. Он понимал, что его любопытство и неосмотрительность сыграли с ним злую шутку. — Но больше меня поразило то что именно ты, ты — конченная сталкерша, осмелилась сделать это! — свободной рукой он приподнял свою толстовку, оголяя рельефный торс, на котором был четко отличим шрам, очевидно, оставленный «прошлой мной». Секунду он медлил, но теперь, теряя самоконтроль, всё сильнее стискивал свою хватку и буквально срывал голос:  — Но ответь, — злобное прирыкивание не заставило себя долго ждать, — ты действительно думала, что я тебя не найду? Ты думала, что я не отличу тебя среди других, пока ты снова будешь играть со мной?! — он тряс меня, как тряпичную куклу, пока я уже начинала медленно задыхаться. Но в его эмоциях и резких движениях сейчас я могла прочитать многое: эйфория, безумство, ненависть и злость одновременно. И всё же, к глубокому анализу ситуации я была неспособна. Мало того, что я подверглась воздействию шока после услышанного, так ещё и моя шея находилась в его цепких лапах, которые с каждой секундой сжимались всё сильнее. Воздуха в лёгких стало катастрофически мало. В глазах постепенно начало мутнеть. Безумный смех звучал повсюду, обволакивал всё пространство вокруг. Но вдруг шумы прекратились. Его руки разжали истерзанную шею. Поток кислорода поспешил наполнить мои дыхательные органы. Это ужасное першение в горле. Сейчас кашель отдавался звоном в ушах. «Но как я могла вонзить в него нож? Зачем, а главное — почему?» — я не понимала, что двигало «прошлой мной» в тот момент.  — Ты такая же, как и я! — Сану, как он умеет, всё также резко нарушая молчание, стал громко восклицать, — Такая безжалостная и несчастная одновременно… — его взгляд, который я вновь смогла различить, погрустнел. «Такая же, как и он?» Он, не торопясь, подтянул меня к себе. Внутри мои чувства и мысли кидались из крайности в крайность. Было страшно, действительно страшно. Страшно, ведь, я не знала, что он может сделать дальше. Но меня также интересовало ещё и множество других вопросов. Но сейчас, после поведанного мне рассказа, его лицо, эти стены, маленькая дверца подвала — всё отдавалось во мне ещё более жгучей ненавистью, чем раньше. Всё же, реальную жизнь никак нельзя сравнить с манхвой, отношения в которой все романтизируют. Боязнь смерти — единственное, что теперь приходится испытывать мне, находясь в этом положении. Хочется провалиться сквозь землю, выпасть из реальности хотя бы на минуту. Пустота в моем взгляде встретилась с его глазами, в которых читалось размышление на тему дальнейших шагов. Через несколько секунд наших «гляделок» он без всяких усилий поднял моё тело, которое полностью отказывалось меня слушать и было совсем как вата. От чего-то я совершенно не удивилась его действиям. Уперевшись руками в мускулистую грудь, мне было всё равно, что будет дальше, куда мы направляемся, и умру ли я в итоге. Размеренными шагами мы приблизились к лестнице с уже открытиями дверьми подвала. Я с немым вопросом посмотрела карие в глаза, всё также держась за грудь Сану. Реакции не последовало, он смотрел лишь вперёд, уверенно шагая по ступенькам. Уже знакомая комната, дверь, коридор ещё дверь… «Куда же она вела?» — проносилось в голове, — «Насколько я помню, это должна быть ванная» — как я и ожидала, очередная дверь привела нас в небольшую комнатку с ванной и душем. В ней стояла влага, будто до меня здесь кто-то совсем недавно купался. Сану осторожно положил меня в ванну. От ощущения под собой холодного металла по телу пошли мурашки, заставив ослабленные мышцы невольно сжаться.  — Подожди, я настрою воду. — Сказал парень, уже преодолевая расстояние от меня до крана. Он сел на присядки, начиная совершать махинации с вентилями холодной и горячей воды. «Что за приступы заботы? У него настроение поднялось?» — думала я. Построение догадок прервали мысли о еде. Только подумав о нормальной пище, о которой я грезила уже не один день, мой желудок заурчал невероятно громко, в надежде на то, что, возможно, именно сегодня он получит лакомый кусочек хоть чего-нибудь, помимо тошнотворных консерв. На этот «дикий рёв кита» обернулся Сану. Он осмотрел меня сверху вниз, задерживаясь взглядом на животе в области громко урчащего органа. Его лицо не выражало никаких эмоций по типу жалости, сострадания или ещё чего-то человечного. Оно будто просто произносило слова какой-то многодетной мамаши, а-ля: «ещё один рот кормить». Вновь обратив свой взор к моим глазам, он резким движением переключил ток воды в душ. На меня моментально полилась тёплая вода, смачивая волосы и нежными струйками стекая на уставшее лицо. В это время Сану поднялся и пошёл по направлению к двери и, не оборачиваясь, кинул:  — Сделай так, чтобы от тебя не воняло, а я пока пойду приготовлю чего-нибудь. — естественно, сказать в ответ я ничего не могла, хоть колкие словечки так и просились вырваться наружу. Казалось, это совсем не он закрыл меня в сыром душном подвале без возможности сменить хотя бы бельё. Встрепенувшись от возмущения, я заприметила тюбик мужского шампуня, который стоял на полке, недалеко от крана. Оперевшись о бортики ванной, я дотянулась до того самого сосуда, пытаясь игнорировать подступившую боль в ногах. Пеня засаленные волосы, руки быстро уставали, но быть чистой мне хотелось больше. Также, не замечая усталости в мышцах, я смывала с тела залежавшейся слой пыли и грязи, который буквально въелся в кожу. Уже через пару мгновений из-под меня стекали серые, почти чёрные струйки воды. Ох, как же я не завидовала бедному водостоку. Я наконец закончила с водными процедурами: «Прекрасно быть чистой, но куда лучше остаться живой» — вновь и вновь проговаривала я в голове пока хоть как-то пыталась отжать копну волос. В воздухе летал мятный запах шампуня с названием, типа: «Ультра-тестостероново-мужицкий ментоловый аромат». Я невольно усмехнулась. Но, как уже можно было предположить, ничто и никогда не упустит возможности испортить мой настрой: Бах! Свет потух. Я погрузилась в полную темноту. «Пробки что ли выбило?» Мокрая, я сидела в холодной ванне без возможности вытереться. Тело начало часто подрагивать, раз за разом покрываясь мурашками. Темнота начинала давить на всё вокруг, сжимая пространство донельзя. Тут дверь в ванную комнату, скрипя, медленно открылась. В дверном проёме виднелся тёмный высокий силуэт Сану. На его голове был фонарь на застежке, а в руках… Тудум-тудум Моё сердце было готово выплясывать чечётку своими участившимися ударами. В руках Сану держал бездыханное тело молодой девушки. На вид ей было около девятнадцати. Её брэндовая одежда, что теперь тряпьём свисала с бледного трупа, была нещадно залита алой жидкостью. Волосы же превратились в один большой колтун, над которым, по-видимому, постарался главный виновник этого шоу. Почти сразу я рассмотрела, что на одной ноге отсутствовала туфля, очевидно, тоже далеко не дешёвая. Освещённая тусклым светом, эта девушка глядела мёртвыми глазами в пустоту, открывая мне своим положением обзор лишь на свежевспоротый живот…