Hyung

      Есть такой закон в жизни: если утро не задалось, то весь оставшийся день просто летит к чертям без шанса на спасение. С Юнги это правило действовало безотказно. Никаких поблажек или исключений. Он еще с утра, разбуженный дурным сном, знал, что день изначально провален, а попытки что-то исправить четны. Знал это, когда пил кофе, распознавая отвратный вкус старого фильтра кофемашины. Знал, когда встретился с пустотой холодильника, которую тут же поприветствовала пустота желудка. Знал, когда, спустившись на парковку, обнаружил, что забыл ключи от машины в квартире. Знал, когда какой-то пи… не самый воспитанный молодой человек решил “помыть” его машину грязной водой из лужи. Знал, когда встретившийся ему по пути в студию коллега сообщил о переносе важной встречи. Той самой встречи, ради которой парень вообще тащился сюда в такую рань. Юнги честно очень хотел наградить его парой ласковых, но лишь кинул злобный взгляд из-под светлых кончиков волос, тем самым говоря свалить подальше и побыстрее. Юнги все это прекрасно знал. Знал, но почему-то продолжал свои бессмысленные попытки выжать из этого дурацкого дня хоть что-то. Ему бы вернуться домой, лечь в кроватку, доспать те несчастные пару часов. А лучше и вовсе проспать весь этот неудачный день, давая шанс новому. Но Юнги продолжает убеждать себя (искренне надеется), что хуже уже не будет.       Проходит час, другой. Время давно перевалило за полдень, а Юнги так ничего и не сделал. Он сидит в своей студии уже более 6 часов, а перед ним лежит лишь белый лист, с написанными и тут же зачеркнутыми строками. Парень упирается пустым взглядом в бумагу, пытаясь загипнотизировать то ли ее, то ли свой мозг на рождение достойной идеи. Но в его голове так пусто. Он, кажется, слышит звук перекати-поля в своей черепной коробке. Ни единой мысли. Он более чем уверен, что бы он сейчас не написал - это не уйдет ни за пределы этого листа, ни, тем более, за пределы этой студии. День и правда паршивый.       Выпуская тяжелый вздох, парень встает с места, накидывает на плечи пальто и спешит убраться отсюда. Он надеется, что вкус настоящего кофе поможет ему почувствовать себя лучше и сконцентрироваться на работе. Улица встречает его оживленным потоком людей, а весенний ветер обдает своим ледяным дыханием, заставляя поежиться. Не спеша пробиваясь через толпу, Юнги направляется в ближайшую кофейню. Та встречает его звоном колокольчика у входа, приятной музыкой и хоровым приветствием со стороны персонала. Несколько столиков заняты вечно учащимися студентами. Юнги подходит к стойке и заказывает холодный американо без сахара. Он правда не знает, как и почему, но местные бариста с подозрительной частотой готовят ему кофе с сахаром, о котором парень совсем не просит. Наверное, решают подсластить его жизнь, видя его вечно недовольное выражение лица. Поэтому ему приходится повторять что нужен большой айс-американо без сахара дважды, чтобы его точно поняли. Девушка за стойкой ему кивает в подтверждение услышанного, одаривая милой улыбкой и задерживая свой взгляд на парне непозволительно долго. А затем смущенная своей заминкой спешит уйти, чтобы сделать заказ. Юнги на подобное никак не реагирует.       Перед ним в очереди еще несколько заказов, поэтому он в ожидании садится за ближайший столик и достает телефон с целью уточнить на какой день была перенесена встреча. Но не успевает он зайти в диалог, как телефон начинает вибрировать. На экране высвечивается простое “отец”. Юнги замирает буквально на секунду, а затем прикидывает в голове, что этому человеку может от него понадобится. С того дня, как Юнги ушел из дома прошло почти три с половиной года. За все это время они созванивались от силы пару раз. И каждый раз по инициативе Юнги. Если отец звонит сам, значит ему определенно что-то нужно. Других вариантов попросту нет. Этот человек никогда не отличался особой теплотой.       - Да, – незаинтересованно отвечает Мин.       - Привет, сынок, – Юнги от этого “сынок” кривится. Слово неприятно режет по ушам. Отец никогда не обращался к нему так. – Как твои дела?       Юнги прекрасно знает, что этому человеку глубоко плевать и на него, и на его дела, поэтому лишь подозрительно косится на телефон.       - Говори, что нужно или не трать мое время, - холодно и отрешенно произносит парень, заставляя мужчину на том конце на пару секунд замолчать. Чуть сбитый с толку неприветливостью сына, тот начинает свой монолог. Он говорит что-то про развод, про переезд в Америку, про суд и разделение имущества. Говорит, что Субин улетела в Японию неделю назад, говорит, что у них все очень сложно и всем, чем он сейчас занят - это бракоразводным процессом. Еще говорит про их квартиру в Сеуле, и что с ней тоже нужно разобраться сейчас. Юнги, слушая весь этот не относящийся к нему сумбурный поток слов, пытается выловить смысл, но, не находя его, прерывает отца резким:       - Мне зачем звонишь? Что нужно, говори прямо.       Ответ не заставляет себя ждать:       - Та квартира в Сеуле… мне нужно срочно продать ее.       - Ну и? Тебе с продажей помочь или что? – Юнги продолжает сохранять спокойствие в голосе, но вся ситуация в целом его напрягает. Что этот старик хочет от него?       - Нет. В этой квартире сейчас живет Чонгук, - от чужого имени по телу проходится разряд электрического тока. Юнги прикрывает глаза. - Мне нужно продать квартиру, поэтому он не может остаться в ней.       - Почему он не уехал в Японию с матерью? – стараясь звучать незаинтересованно, спрашивает парень.       - Он в выпускном классе. Ему нет смысла сейчас уезжать в Японию и переводится в новую школу. Тем более он не знает язык. Мы подумали, что будет лучше, если он закончит школу здесь, – Юнги это “мы подумали” наталкивает на мысль, что думали только эти двое (отец и Субин) и, конечно, только о себе. По-другому и быть не может. - Мы, конечно, можем снять ему небольшую комнату рядом со школой, но сам понимаешь, съемное жилье дорогое, а по финансам у меня сейчас не очень и… - мужчина замолкает, не решаясь озвучивать свою мысль.       - И? - Юнги знает, что ничего хорошего сейчас не услышит. То ли потому что день сегодня хреновый, то ли потому что отец у него такой же хреновый, то ли потому что жизнь к нему в принципе не благосклонна. Следующее предложение заставляет его перестать дышать.       - И я подумал, что он может пожить с тобой, – Юнги замирает на секунд пять, будто раздумывая. Чтобы после абсолютно твердо и безэмоционально ответить:       - Нет, – все. Ему больше, нечего сказать.       - Сынок, послушай, это всего на пару месяцев – это дурацкое обращение снова слишком криво ложится в чужой речи, сразу выдавая всю свою фальшивость.       - Я сказал нет. Мне плевать, что у вас там происходит, он ВАШ сын и ВЫ несете за него ответственность. – Юнги очень старается оставаться спокойным, но под конец все-таки бросает, - даже не думай перекладывать ее на меня.       - Он твой брат, Юнги. Пожалу… – мужчина не успевает закончить, перебиваемый “Мне пора”. Юнги бросает трубку, а внутри начинает что-то неприятно скрести. Из мыслей его выводит голос девушки, называющей его заказ. Он забирает стакан, обхватывая руками. Тот неприятно холодит кожу, и Юнги искренне хочется вылить содержимое на голову, в надежде остудить и ее. Он выходит из кофейни, думая, что этот день просто не может быть хуже. Но тут же убеждается в обратном, выбрасывая кофе в ближайшую урну. Они снова добавили в него сахар.