Hyung

      Ким Намджун – это тот самый индивидуум способный сочетать в себе нереальный интеллект, который имеют от силы процентов пять населения, и такую же нереальную неуклюжесть. Он решит задачу по высшей математике с такой же легкостью, с которой врежется в ближайший столб. В общем, человек сам по себе удивительный. И друг хороший. Иногда, – думается Юнги, – тогда, когда не теряет важные документы и договоры, например. Или, когда не ломает его аппаратуру. А может, когда его мысли заняты написанием лирики чуть больше, чем осознанием значимости маленьких крабиков в нашем мире. Очень редко в общем, Намджун бывает хорошим другом, но все-таки… для Юнги он больше, чем просто хороший друг.       Они знают друг друга еще со школьных лет. Юнги помнит, как впервые увидел Кима. Помнит, как первый раз прочел его текст и нашел в одной строчке больше смысла, чем во всем своем блокноте с лирикой. Помнит, как завидовал сначала и даже испытывал ядовитую неприязнь к этому отличнику, и как, несмотря на это, ярко Намджун улыбался ему каждый раз. А потом Ким сломал парту в классе, просто сев на нее, и Юнги просек в чем прикол. И завидовать этому чуду перестал соответственно. За место клокочущей неприязни пришло чувство доверия и взаимные подколы. В общем все, как обычно и бывает в дружбе.       Юнги не знает, как и почему (может это его очередная супер-способность), но Намджун всегда умел понимать без слов. Его немая поддержка зачастую значила намного больше, чем так любимые людьми слова о том, что все будет хорошо. Они вместе записывали музыку, вместе потели над контрольной по химии (Юнги потел чуть больше), а после так же вместе вбивали кулаки в лица всем неугодным. Намджун всегда был рядом и каким-то своим шестым чувством улавливал малейшее изменение в настроении Юнги, лицо которого зачастую ничего не выражало. Ким всегда умел находить нужные слова, мог одной очень умной (или очень тупой в зависимости от ситуации) фразой рассеять все напряжение, копившееся вокруг. Намджун был рядом, когда Юнги комкал в руках отказ о принятии его в университет на факультет музыки. Когда Юнги проклинал своего отца и плевался словами о ненависти. Когда Юнги увезли в полицейский участок за избиение какого-то парня. Он был рядом, когда все было настолько катастрофичным, что утопиться в тазике, было более реальной задачей, чем попытаться справиться с этим. Намджун всегда находил решения, всегда знал, что нужно делать. Юнги, конечно, не всегда его слушал, но даже, несмотря на это, Намджун был с ним. И Юнги ему за это благодарен правда.       И, когда весь привычный мир Мина стал трещать по швам, разверзаться безднами под ногами, именно Намджун был рядом, чтобы схватить его за руку и не дать упасть. В тот день три с лишним года назад, когда Юнги стоял у двери его Сеульской квартиры, уставший и отчаявшийся, Намджун без слов принял его. Без вопросов поселил у себя и помог с работой. Никогда не спрашивал, что случилось, и почему Юнги не может вернуться. Но, наверное, и сам все понимал. Конечно же понимал. Но ничего не говорил. И за это Юнги ему благодарен тоже.       – Ну так зачем ты меня позвал? – Намджун отвлекает Юнги от его глубоких мыслей, закончив есть. Они расположились за одним из столиков небольшого ресторанчика, – что-то насчет работы?       Юнги и Намджун работают вместе в одной компании. В их обязанности входит сотрудничество с разными артистами, написание музыки и лирики. Ким устроился сюда сразу после переезда в Сеул. Юнги присоединился к нему несколько позже. Намджун всегда был хорош в лирике, но вот композиторство ему давалось с трудом. А вот Юнги, наоборот, мог придумать мелодию с закрытыми глазами, лишь перебирая клавишами, но имел серьезные проблемы с написанием текстов. Поэтому иногда, как сейчас, Намджун помогает ему, указывает на ошибки и допустимые корректировки, Юнги же взамен помогает ему с написанием музыки. Вот и сейчас старший достает свои наброски, чтобы продемонстрировать их другу и услышать вердикт. Намджун смотрит с минуту, анализирует, а затем выдает:       – Выглядит неплохо, но все строчки какие-то монотонные. Попробуй добавить пару акцентных выражений в припев и последний куплет, – Юнги слушает внимательно, делая себе какие-то пометки в блокнот, а после сует еще такой же листок Киму по нос.       – Хм, – глаза младшего бегают по строкам, впитывая смысл, - а это уже интереснее. Слова все еще немного пресные, но общая концепция заманчива. Перепиши первый куплет.       Юнги смотрит на него непроницаемо, пытаясь взглядом то ли убить, то ли заставить убиться самому. Первый куплет - это именно та часть, в которой он был уверен. Он выдергивает листок из чужих рук и перечеркивает ненужные слова, тут же записывая новые. Заканчивая через минут пять, он снова дает лист Намджуну. Тот довольно улыбается:       – Вот видишь, намного лучше. Тебя просто нужно больше пинать, чтобы ты что-то стоящее написал.       – Да иди ты, – шипит Юнги, снова забирая листок и подсовывая Намджуну новый. Так они разбирают еще несколько текстов, не замечая, как летит время. Когда дело переходит к музыке Намджуна, Ким готов прятаться в бункере от гневной тирады Юнги. Но убежать явно не успевает, поэтому получает тумаки почти за каждую ноту. В итоге, трехчасовое пребывание в ресторане переходит в классические мужские посиделки. Намджун говорит очень много. Рассказывает об артистах, с которыми хотел бы поработать. Посвящает Юнги в последние события в мире музыки, которые Юнги временами упускает из-за работы над этой самой музыкой. Еще говорит о своей девушке, Наен, заканчивающей второй курс медицинского. Вот он вроде просто рассказывает о том, как они позавтракали сегодня, а Юнги кажется, будто вокруг Намджуна сердечки летают. Когда очередь доходит до старшего, тот признается, что по факту рассказывать ему нечего. У него в жизни ничего особо не происходит. Дом, работа, работа, дом, работа дома. А потом он вспоминает о недавнем звонке отца и с какого-то черта решает, что это то, важное событие, которым можно поделиться. Но стоит только заикнуться о Мине старшем, как Намджун выдыхает сожалеющее "Оу". А после во всю слушает равнодушный пересказ Юнги о содержимом звонка. После чего с нескрываемым интересом спрашивает:       – И что ты собираешься делать? – Юнги бросает на него взгляд и думает, что мозг Намджуна все-таки не такой уж и большой.       – Я же уже сказал, что меня это не волнует, – Юнги выглядит абсолютно спокойным. И Ким лишь может задаваться вопросами почему все так получилось. Да у Юнги всегда были сложные отношения с родителями, что вероятно стало одной из веских причин покинуть отчий дом и переехать в столицу. Вот только Чонгук… он здесь совсем ни при чем.       – Но, хен, он же твой брат, – где-то Мин это уже слышал. – Ты, наверняка, не хочешь входить в положение своих родителей, я понимаю, но… подумай о Чонгуке, – у Юнги хватает сил лишь на тяжелый выдох. Намджун, тот самый всепонимающий Намджун, сейчас не может дойти до элементарного. У Юнги нет ни сил, ни времени, ни желания думать о Чонгуке.       – Намджун, он не маленький, сам разберется. Отец сказал, что они могут снять ему комнату, вот пусть и снимают, – произносит Юнги, расслабленно откидываясь на спинку стула. Этот разговор начинает его утомлять.       – Юнги, подумай сам. Твой отец не станет полностью обеспечивать Чонгука, ты и сам это прекрасно знаешь, – Юнги прикрывает глаза, впитывая чужие слова. Да, вообще-то он понимает это. Но допускать эти мысли в свою голову не хочет совсем. Это все еще не его дело. Это проблема, которую его родители отказываются решать. Но вопрос в другом. Почему?       Намджун же тем временем продолжает:       – Ему придется одновременно учиться и работать. А у него еще экзамены на носу, вступительные, – Намджун говорит твердо, стараясь достучаться до Юнги и заставить того хоть на секунду задуматься. – Только представь, как он будет справляться с этим в одиночку, – Юнги хочет возразить, что справится как-нибудь, куда денется. – А если он не поступит? – Намджун замолкает, видя смятение на чужом лице. Юнги вспоминает это поганое чувство. Вспоминает, как ненавидел себя за то, что был недостаточно хорош. Помнит, как корил себя за каждый неверный шаг. Это сейчас понимает, что весь этот “идеальный” шаблон школа – университет – работа – чушь собачья, обществом выстроенная. Но на тот момент все, что имело смысл – это долбанное поступление в престижный вуз. То самое поступление, которое он провалил. Но Чонгук же умный. Он-то, наверняка, будет усердно готовиться и поступит в какой-нибудь Сеульский Национальный. Таким пай-мальчикам только туда и дорога. Но Намджун продолжает гнуть свое: – только представь, какого ему? Его родители разъехались по разным странам, а единственный оставшийся родственник не предпринимает попыток увидеться с ним последние три года.       Юнги обдумывает сказанное с полминуты, а затем лишенный какого-либо интереса в данном вопросе произносит:       – Намджун, успокойся. Все с ним будет нормально. Ему не пять лет. Думаю, он вполне сознателен для того, чтобы самостоятельно справится со своими проблемами. Да и родители его голодной смертью умирать не оставят. Отцу просто не хочется лишний раз деньги тратить, вот и решил таким образом сэкономить на младшеньком, – Юнги говорит довольно убедительно в надежде, что Намджун поймет, но в ответ слышит:       – Юнги, вспомни себя в свои восемнадцать, – старший молчит. В свои восемнадцать он был совсем несмышленым и очень глупым парнем. И он помнит какого это – изучать мир заново. Методом проб и ошибок. Иногда непоправимых. Но Чонгук в его глазах все еще достаточно умен, чтобы подобных ошибок не совершать.       Юнги и правда все решил еще пару дней назад, разговаривая с отцом. И попытки Кима переубедить его абсолютно бессмысленны. Вот только Намджун этого почему-то не видит. Мин поднимает глаза на друга и говорит твердо и максимально доходчиво:       – Это не моя проблема, Намджун. Не моя ответственность. Не моя забота. Это теперь даже не моя семья. Так что я откровенно не понимаю, чего ты хочешь добиться своими словами. Если ты так беспокоишься о благополучии моего брат, можешь сам заняться этим вопросом.       Намджун заметно поникает после его слов, явно недоумевая от поведения старшего. И он уже готов сдаться. Просто признать, что Юнги правда это не нужно. Что Юнги правда плевать. Но Намджун знает Юнги слишком хорошо. И слова вырываются из него раньше, чем он успевает их обдумать:       – Чего ты боишься, хен?       Все тело Юнги парализует. Боится? Он? Что за чушь? Ничего он не боится. У него просто нет времени возиться с каким-то подростком.       – Закончим на этом, – произносит старший, начиная собираться. Он уже достаточно задержался. Намджун еще хочет что-то сказать ему, но старший прерывает его одним взглядом. – Увидимся завтра, – бросает он напоследок.       – Просто подумай над этим, Юнги, – слышит он, выходя из кафе. В ответ Намджуну лишь звук захлопнувшейся двери.