Что-то...

Знаете…хотя, конечно, знаете. Все мы в детстве играли в такую игру, как правда или действие, да, даже, когда и старше были (стали), тоже. Ну, и конечно же все мы когда-нибудь (довольно часто) попадались на какие-то каверзные вопросы или действия. Начало всей этой истории примерно об этом. Нет, совершенно о другом. Неважно, в общем-то. Аде тогда было лет 13-14. Она ходила на театральный кружок, после которого большая часть ребятни шла играть в правду или действие. Возраст их был начиная от 11, заканчивая 16ю годами. Ада была по середине возрастов, но выглядела лет на 15 из-за своего роста. Она была не стеснительная (шучу, или нет? Сама не знаю.). И также была влюблена в одного из парней, чьё имя было Клод (Клайд? Карл? Кен?) (вроде как-то так его звали, да, она и сама плохо знала как его зовут). В тот месяц они, точнее, их театральное заведение было проездом в Лос-Анджелесе. Так называемые гастроли. В тот день, вроде бы это был вторник 27 июля, после очередного выступления группа пошла праздновать его в какой-то ресторан. Взрослые, учителя по большей части, отстранились и сели за соседний столик, предоставив детей самим себе. Празднование было по случаю того, что уже на следующий день они должны были возвращаться обратно в Сан-Диего, и это был последний и самый удачный спектакль, на котором присутствовали весьма высокопоставленные фигуры в мире искусства, кино и театра. Но вернёмся же за стол к ребятам. Они были в веселом состоянии духа, хотя никто из них не пил, но все же, возбуждение и адреналин от прошедшего выступления давало такое состояние. Ада же была счастливее всех, сегодня она играла главную роль — Афродиту. (Спектакль был поставлен по мифологии Древней Греции). И сейчас можно было до сих пор заметить сильное покраснение на ее щеках, которое как таковое и не прекращалось. Во-первых, она сидела прямо напротив Клода-Клайда. Во-вторых, она едва ли с ним не поцеловалась, так как он играл Ареса. В общем. Ада будто бы воссоздавала вокруг себя ауру любовных феромонов и флюидов. Но время текло, а действие нашего с вами «спектакля» или точнее, «истории» должно было уже начаться. Началась игра в правду или действие. Все смеялись, смеялась и Ада, продолжая посылать взгляды своему псевдо-возлюбленному, которой развлекался рядом с ней, иногда кладя руку на ее оголенное колено и одновременно с этим наблюдая за реакцией девочки. Хохот. Смех. Улыбки. В какой-то момент, все даже вышли на улицу и встают под навесом (дождь идёт), чтобы понаблюдать за выполнением действия одного из одногруппников. И вот, плавно, очередь дошла и до Ады. -Правда или действие? — спросила Кейт, которой тоже нравился Клод-Клайд. (Обычная ситуация для всех возрастов.) Это была ее очередь задавать задание или вопрос. Кейт взглядом будто бы сверлила взглядом дырку в Аде, пока та думала и при этом рассматривала Кена-Карла, который стоял рядом с ней. -Действие. -Отлично! — Кейт расплылась в хитрой и неприятной улыбке. В этот момент, она была чём-то похожа на злую змею. Которой кстати, она и являлась. — Поцелуй вон того мужчину. — сказала она заранее готовясь к своей мести за «руку на колене» Ады (понимаете о чем я, да?)) Она указала пальцем куда-то позади толпы, где ритмично двигалась чья-то высокая и чёрная (невидная из-за вечернего света) фигура. -Ты… — опешив Ада, лишь стояла и смотрела на идущего вдали мужчину. -Иди, это твоё задание! А если не выполнишь… Вокруг раздались тихие смешки. Ада застеснялась. Но потом что-то резво отозвалось в ней. -Хорошо. То ли адреналин. То ли желание показать себя. То ли… желание? Странно. Глупо. Детски. Но вот. Она уже снимает джинсовую курточку, скрывающая оголенные плечи. Отдаёт ее Кейт, которая опешив от поведения Ады, и вообще не ожидающая такого поворота событий, просто стояла и смотрела на одногруппницу, но в итоге собралась и зло ухмыльнулась стреляя глазиками в сторону смеющегося Кена-Клода. Белое платье на тонких лямках, стянутое в районе талии широким ремнём, которое еле-еле доставало до высшей точки колен, начало развиваться от начинающегося быстрого шага. А Ада, со своей нескладной фигуркой, тоненькими руками и широкими бедрами, оглядывается на одногруппников, бросая им голливудскую улыбку, пока ноги несут ее под дождь в сторону темной фигуры в ночи. Сзади раздаётся все нарастающий всеобщий гомон, а стопы в кроссовках уносят ее в темноту. Мужчина в это время был весьма уставшим. Ему было где-то 26-27. Огни Лос-Анджелеса уже не так пленили и манили его, хотя в минуты одинокого сидения на веранде своей однокомнатной квартирки, он, как и многие другие, все же задумывался и о мечтах, и о себе, и о жизни. И вообще. Обо всем. Но сейчас было уже примерно 23:07, как показывали его часы на руке, а он только плёлся домой и был весьма уставшим. Мысли сходились на пустоте и на холодной кровати, на которую он рухнет сразу же как придёт домой, а взгляд на концах, отлакированных сегодняшним утром, туфель. Сегодня у него было что-то по типу корпоратива, по случаю его же повышения. Но было грустно. И одиноко. Лишь на заднем плане назойливо шумели дети, от чего голова, которая и так стучала от алкоголя в крови, ещё сильнее начинала болеть. Но черт. Одиноко. Нет, не подумайте чего лишнего. У него была жена. Лет в 20. Года три жили бок о бок, в одной квартире, любили друг друга, планировали ребёнка, но… Ей хотелось большего. Всегда хотелось большего. Она была актриса. А он… просто коп. И вот в итоге, одним вечером, спустя четыре года брака, после службы, он приходит домой и ну… она голая, рядом с ней то ли режиссёр, то ли сценарист, то ли оператор… хрен знает, кто там ещё. Банально? Для общества — да. Для каждого в отдельности — нет. И для него тоже — нет. А теперь вот. Он здесь. Под дождем. И головная боль тоже здесь. И эта группа подростков. Мужчина поднял голову в их сторону, чтобы что-нибудь выкрикнуть, но увидел быстро приближавшуюся к нему фигурку в белом. Вот она уже в двух метрах от него и… -Простите меня, но… Тонкие пальчики падают и сжимают широкие плечи, которые сразу же напрягаются. По двум телам проходится импульс. Внутри что-то сжимается. Лицо подростка в миг приближается, а пухлые губы мягко прикасаются к его губам. Мужчина опешив, стоит не зная, что делать. Но импульсы. Импульсы тела, которые исходят от прижавшейся фигурки рядом с ним. Они решают все. Она целуется неумело, будто насмотрелась фильмов и думает что так и надо. Но что-то происходит внутри мужчины. Нутро. Нутро говорит само за себя. Его язык осторожно проникает внутрь девичьего рта. И тело его тоже начинает отвечать. Широкие руки припадают к тонкой талии. Так странно. Такие маленькие рёбра, как у куклы. И она сама как кукла. Но ничего он не может сделать. Все забыто. И Кейт и Клод-Клайд, и толпа, и задание. Лишь мужские губы. Мягкие, горячие. Она приподнимается на носочках, ещё сильнее прижимаясь к нему. Обхватывая ещё сильнее шею, и касаясь кончиками пальцев мокрых волос, чувствует прикосновения мужских рук на теле. И губ на своих губах. Они со вкусом алкоголя и сигарет. Немного горько и жжёт, но от этого лишь приятней. Дыхания начинает не хватать. Но оторваться друг от друга… Сильнее и ближе. Вода стекает по лбам и губам. Что-то странное. Тонкие плечи вздрагивают. Мягко отстраняются. -Вы… — голос ее тихий, глухой. Они внимательно смотрят друг на друга. Затихает все вокруг. Тишина. Его рука медленно касается ее лба и щеки, убирая прилипшие от воды волосы, отчего по телу проходится очередная волна мурашек. А она мягко гладит щетинистое лицо. Что-то странное. Сжимается все изнутри. Глаза обоих испуганны. Но прикосновения дают уверенность в действиях. Дыхание обоих тяжелое, частое. -Простите меня…и…и прощайте. Она вырывается, а он отпускает. Как маленькая птичка. Гул вновь возрастает. Группа детей что-то кричит вслед кукольной фигурке. А она бежит все дальше и дальше. Удаляясь все сильнее и сильнее. И лишь на угле на соседнюю улицу, оборачивается. Мужчина продолжает смотреть ей вслед. Она смотрит на его фигуру ещё несколько мгновений, и чувствует, как слёзы начинают течь по ее щекам, сливаясь вместе с дождем. Мужчина стоит и провожает взглядом белую фигуру, все удаляющуюся и удаляющуюся, которая в итоге исчезает за домом. Он чувствует что-то. Что-то странное. Живот скручивает. И ему это приятно. На губах остался легкий привкус шоколадного блеска. Он облизывает их. И до него никак не может до конца дойти что произошло. То что это подросток, то что это игра… или все же? Так натурально. Так просто. Так… невинная. Мужчина срывается с места и быстрым шагом уходит куда-то вглубь домой. Вглубь себя. Ничего не понимая, но уже подозревая. Даже зная, что похоже… Она влюбилась. Как? Нутро скручивает, а во рту и на губах привкус сигарет. Такой неприятный, но как будто бы родной. Уже знакомый. Что она только что…но уже неважно. Она бежит и бежит. А перед глазами лишь его лицо. И глаза. Глаза как дождь. Внимательные и красивые. А на щеке его прикосновения. Горят. Горят, как и все внутри. Скручивает, ломает. Но так приятно. Так глупо, странно. Что-то… Во что же ты ввязалась, Ада? Что же ты натворила?