Решение

      Мерный стук капель звучал весь путь молодого человека, спешащего в темницу. Этим молодым человеком являлся Говард Линк, инспектирующий Аллена Уолкера, пленника и изменника, связанного в одиночной камере. Линк, крепкий и хорошо сложенный немец в расцвете сил с нехарактерным блондинистым цветом волос, раскосыми глазами, высокой переносицей и сжатыми в линию губами, высотой не меньше 2 метров и в извечно разглаженном костюме, все лучше и лучше узнавал своего подопечного, хотя и не мог знать наверняка, что творится внутри этого светлого человечка, но неиссякаемый оптимизм последнего, самопожертвование и желание вырваться из оков судьбы замотивировали Линка: последний начал задумываться о своей роли в борьбе против Тысячелетнего Графа, о работе, засомневался в начальстве, хотя всегда оставался лояльным к приказам вышестоящих. Из всех чувств мотивация стать лучше была не главной, скорее, тут был намешан коктейль из них и низменных желаний. Все началось с простой улыбки, растянувшейся на бледном лице Уолкера, освещаемой яркими лучами солнца, после очередного приступа; Аллен (как называл Линк его про себя по имени) таким образом пытался подбодрить Говарда, глубоко переживающего из-за боли от ночных бдений первого: прогибов тела, попыток вывернуть конечности под немыслимыми углами и звериных криков, разносящихся эхом по пустым коридорам. Эта улыбка сопровождалась в его собственном мозгу взрывом невиданной силы, разметавшим мысли в разных направлениях, согрела на уровне солнечного сплетения и пошла дальше, как цепная реакция, доходя до живота. Несложно понять, какая естественная реакция последовала за этим раздраем в разшалившихся нервишках инспектора. В этот коктейль стало примешиваться безумие, потому что иначе желание бесконтрольного обладания этим человеком не назовешь: хотелось поместить в такую же темницу, но чтобы его мальчику было там тепло и комфортно, без приступов и чтобы начальство не могло и дальше эксплуатировать безвинного юношу, оградить от всей боли и потешить свое эго. К сожалению, оказалось, что он не одинок в своем желании обладать: на горизонте объявился некий Ю Канда, японец с миндалевидными глазами, иссиня-черными волосами до талии, остроносый, ростом не уступающий самому Линку. Так бы он ни о чем и не догадывался, пока не заметил в столовой мимолетно брошенный взгляд Кандой на Аллена; в этот редкий момент мечник не хмурился, а лоб разгладился, в уголках глаз виднелось теплота и затаенная боль, чтобы затем, не скрываясь, крайне недружелюбно посмотреть на самого Линка. Позже они, конечно, выяснили отношения, но к единому решению прийти не получалось: оба собственники, оба держат своих демонов и зверей на поводке уже очень долгое время. Кому-то пришла идея выяснить отношение юноши к каждому из собравшихся и дать выбрать сторону самому Аллену, правда, выбирать придется на месте и после того, как последний сможет оценить «достоинства» каждого. Кто-то может назвать это безумным, но их такой выход устроил. Поэтому в этот момент с противоположной стороны здания бесшумно двигался, пружиня каждый шаг от нетерпения, как пантера перед прыжком, Канда. Измотанное тело в наручниках слегка шевельнулось при звуке шагов. Первая мысль пленника: что здесь забыл Линк? – была прервана неожиданно увеличившимся количеством шагов. Очнувшись от забытья, он осмотрел новоприбывших и узнал в них старого друга и своего надсмотрщика. Постепенно удивление росло, а Канда и Линк просто не могли оторвать глаз от желанного, мускулистого в меру, тела, длинных седых ресниц, обрамляющих серые глаза, в тон его волосам, и прекрасную, с их точки зрения, татуировку пентаграммы, пересекающую область от брови до щеки, насыщенно красного цвета. Словно вся кровь этого бледного тела сконцентрировалась и стала видна в виде замысловатого узора на глазу. Не желая затягивать с ожиданием, немец торопливо открывал камеру и бормотал бессвязные речи в целях успокоить ничего не понимающего Уолкера. Впрочем, Канда был не в лучшем состоянии, но внешне это не проявлялось, только лихорадочно поблескивающие глаза выдавали его желание и нетерпение. Постепенно парень смог стряхнуть остатки сна и стал задавать вопросы по существу двум конспираторам. Ответы он получал невпопад и то от одного, то от другого гостя, сопровождался же обмен репликами прикосновениями к коже; в это время в голову Уолкера закралась мысль: что бы ни произошло, если это Ю и Говард, то он им доверял и, не будучи несмышленышем, примерно догадывался о причине внезапного неглежа обоих. Что ж, если это подарит им удовольствие, то почему бы и нет, просто случилось все довольно внезапно, поэтому только неровное дыхание и дрожь полуприкрытых ресниц раскрывала его нервозность, в остальном почти полностью расслабился и позволил двум парам рук скользить по телу, стаскивая одежду. Потом эти теплые, даже раскаленные ладони, на взгляд замерзшего Аллена, методично исследовали его тело, поглаживая ключицы, лопатки, заставляя возбуждаться его самого: с принимающей стороны, 2 рельефных мощных мужских тела, не уступающих друг другу, оказались в поле его обозрения, и Аллен не мог отказать себе в желании потрогать и сравнить их. Он прошелся по животам каждого, по накаченным грудям, надежным плечам и предплечьям в ответ на их поглаживания; его действия вызвали несколько судорожных вздохов с разных сторон, а шаловливые руки были перемещены, куда удобнее: Канда оказался довольно честен, разместив поверх выпуклости, пронзая мечеподобными глазами юношу, шарму придавали еще и, как разлитые чернила, пряди волос. Но Говард по-настоящему удивил, положив неширокую ладонь Уолкера на собственный холмик с крайне призывным к действиям взглядом темных глаз, небрежной косичкой и прикушенной до крови губой, чтобы сдерживаться хоть как-то - от подобных мыслей у Аллена расползлась очень самодовольная ухмылочка.       Темнота, окружавшая их и делающая людей более раскованными, не мешала похотливым взглядам рассматривать обнаженный торс юноши, опущенные руки и невероятно развратный, даже БЛЯДСКИЙ взгляд несопротивляющегося Уолкера с этой его нахальной усмешкой, расцветшей на губах. Этот вид заставил намокнуть обе ширинки разом.       Постепенно вторженцы воплощали в реальность самые смелые мечты: пересчитывали ребра, играли с задорными горошинками сосков, очерчивали лицо, смачивали свои пальцы в слюне, погружая их в мягкий ротик их пленника. Он был их личным суккубом, под его чарами понятие времени исчезало, температура темницы и воздуха поднималась, бились трепещущие сердца, жаждущие большего, застревали в глотке и грозились сломать ребра. Эти самые сердца готовы были быть отданными единственному, до невозможности красивому, завораживающему человечку. Одно его существование вселяло веру и надежду в каждого, надежду, что все будет хорошо и они справятся с кризисом, а вечно идущая впереди спинка стала, наконец, досягаемой. Возможно, это было выдавание желаемого за действительное, но по самому покрасневшему Уолкеру было и так все ясно: мокрые губы были податливы, а поднявшийся дружок Аллена выдавал с головой, как тот балдеет от происходящего. Постепенно количество пальцев в его рту увеличилось, а соски торчали, показывая возбуждение, т. к. их ладони задевали все его эрогенные зоны, проходя по позвоночнику и лаская незащищенные участки кожи. Неожиданно один, а затем и другой рот прижался к обоим соскам, от подобного Аллена начало трясти и качать из стороны в сторону, но его удерживали объятия надежных рук. Сексуальная пара губ на обеих грудях парня крутила соски из стороны в сторону, крепко сосала и втягивала, выпускала и издавала крайне неприличные звуки, которые в настоящий момент был похлеще афродизиака высокой концентрации. Тихие стоны бледнолицего и тяжелое дыхание заполнило темницу, пока языки кружили вокруг розовых точек и ореалов вокруг них. Судя по звукам, доносящимся сверху, тот кайфует, и это удовлетворяло их либидо.       Наконец, прошлись по ягодицам и каждый из парней не преминул сжать упругую попу Аллена. Вообще, они давно отметили, что кожа была бледная, бархатная наощупь, и легко оставались следы, как например красные пальцы на его пятой точке, и в этот момент начались движения на их жезлах, видимо, в отместку за дискомфорт, испытанный при недавней хватке за половинки. Приятное трение рук Уолкера через одежду заставило их организмы выбросить в кровь просто ахренительную дозу эндорфина, потому что момент был очень неожиданным, а действие интенсивное. Не в силах терпеть пытку, Линк перевернул тельце Уолкера, у которого хитринки из глаз так и сыпались, а потом и вовсе чуть не стал прожжен взглядом Канды, когда пленник внезапно прижался мягким местом к члену Говарда, как бы уговаривая не затягивать. Вся оставшаяся одежда осталась позади, в то время как инспектор начал растягивать тугую дырочку Аллена одним пальцем руки, смоченным слюной, а второй попутно разглаживать спину, при этом выцеловывать каждый позвонок, посылая табун мурашек по всему телу хрипящего что-то невнятное Уолкера, не забывая вылизывать ложбинку над ягодицами, отчего дырочка значительно расслабилась и пропустила сразу второй палец. Ю наблюдал за таким развратным Алленом и, зачем объяснения? У всех свои фетиши. Просто надрачивал и выжигал этот вид на подкорке сознания.       Под движения рукой Говарда на члене Аллен смог пропустить несколько пальцев, когда красавец охнул от неожиданной пустоты в заднем проходе, чтобы в следующую секунду туда беспрепятственно прошел все тот же инспектор. По лицу Говарда можно было транслировать мысли по типу: Боже правый, это слишком туго! - а из-за своих немалых габаритов он почти сразу попал по комку нервов, так что с губ пленника сорвался громкий стон, лицо исказилось не то от боли, не то от удовольствия. Наконец Ю погрузил свое достоинство: выпуклое, с венками, стоящее колом - в незанятый ротик. Проследив путь капли пота, стекающей по кубикам мечника, Уолкер еле-еле унял дрожь от проникновения сзади и надрачивания его дружка, посасывал, как леденец, член Ю, отчего тот почти сразу спустил, потому что Аллен, старательный обводящий каждую неровность на члене и запускающий за щеку весь агрегат с невинным взглядом, является чем-то вроде запретного плода: поробовав раз, его рот покинуть почти нереально. Этот умелец и втягивал до глотки член, опуская щеки, воссоздавая ощущения тесноты, и буквально заливал слюной, стекающей по яйцам и стимулируя еще сильнее. Сумел качающейся в такт движениям Линка рукой отодвинуть член и втянуть яйца за щеки, наблюдая, как Канда вообще перестал контролировать звук своих стонов и перешел на звериный, рыча и яростно вдалбливал дружка за щеку и везде, куда попадал, заставляя Аллена давиться слезами, но также не сдаваться и буквально доить мечника. Говарда устраивал вид сзади на белоснежную спину, на которой попутно оставлял свои засосы, шлепая уже красную задницу и чмокая в лопатку. К моменту оргазма пришли почти одновременно, но даже выстрелив, инспектор прошелся еще несколько раз по еще более увлажненному месту с вытекающей из дырочки спермой, а Канда вогнал жезл по самую глотку, из которого большую часть семени парень, конечно, проглотил, но часть вылилась на шею и пол. Это мотивировало, притянув за копну шелковистых волос, слизать с шеи остатки и подарить их в поцелуе, в котором переплетались языки и шла борьба за лидерство. После этого мечник укусил Уолкера за кадык, как хищник, на что получил недовольный гортанный звук, донесшийся из опухшего рта.       Где-то к утру они закончили и начали бережно убирать следы любви, а безвольного Уолкера оставили спать, чтобы новое утро встретить в их новом доме.