Любовь с привкусом смерти

— Зачем ты это делаешь? — Реджина умело держала маску безразличия, но внутри бушевал неукротимый ураган. Она старалась не смотреть на Локсли, отдавая всё внимание Хамберту. — Ты отвергала меня, Реджина! — произнёс он очевидную для себя, но не для неё фразу — Снова, снова и снова — Грэм расхаживал вокруг стула с привязанным к нему Робином — Раз за разом ты медленно убивала меня! А теперь я буду так же медленно убивать его — показав хищный оскал, он ткнул пальцем в сторону Локсли, в котором видел самого главного соперника своей жизни — А ты — перевёл указательный палец на девушку — Будешь медленно погибать вместе с ним. Я убью всех, кто тебе дорог! — обезумевший взгляд расширенных зрачков бегал по девушке — Заставлю страдать тебя! Разобью твоё сердце вдребезги так же, как ты разбила моё — ткнул себя пальцем в грудь — Я отберу у тебя всё и всех. И буду продолжать делать это до тех пор, пока не останусь единственным человеком в твоей жизни. Я сломаю тебя, как ты сломала меня! — слова его плескали ядом, желая отравить. В выражении его лица, в его глазах и в обезумевшем взгляде, в хищной ухмылке, в плещущем злобой голосе, можно быть прочитать и увидеть всю ту ненависть, которую он испытывает к ней. До сего момента она не имела представления, насколько сильно повлияла на жизнь Грэма. До умопомешательства он помешан на ней. Мечтая добиться желаемого, урвать свой лакомый кусочек, заполучить долгожданную награду, Грэм не задумывается о сопутствующих потерях. Даже если ему придётся убить весь мир, он сделает это. Проберется через любой лабиринт, если в конце его будет ждать она. Он называет это любовью, другие назовут нездоровой психикой. — Ты болен… — осторожно произнесла Реджина, стараясь не разозлить мужчину ещё сильнее. — Болен, болен — нервно рассмеялся Грэм, вертя в руках нож — Я болен тобой, Реджина. Тобой! Ты сделала меня таким! Слепила меня из своего безразличия! — Ты можешь отпустить его — сказала она, имея ввиду Робина — Нет смысла причинять ему вред. Он ничего для меня не значит. — Ты лжёшь! — взбесился Грэм и, подлетев к девушке, впечатал её спиной в стену, приставив к горлу нож. Реджина больно ударилась затылком и поморщилась. Холодная сталь коснулась тёплой кожи, вынудив девушку сделать глубокий вдох. Она гордо смотрела в глаза опасности, не отводя взгляда. — Реджина… — дернулся на стуле Робин, но верёвки были слишком туги, освободиться не выйдет — Не трогай её, слышишь! — Что ты сейчас можешь мне сделать? — расхохотался Грэм, продолжая держать девушку и не отводя от неё внимания — Покричать, разве что — Робин громко фыркнул, дёрнувшись ещё раз. Тугие жёсткие верёвки, словно канат, не щадили кожи. — Я не лгу — смотря прямо в глаза Грэму, заявила она — Это с самого начало было лишь задание, ничего более. — И ты выполняла его через постель? острое лезвие плотнее прижалось к горлу, оставляя алый след. — Я же не критиковала тебя за то, как ты выполнял свои задания! — наигранно возмутилась она — Голд пообещал мне свободу, если я справлюсь. Можешь сам у него спросить. — Говоришь, он ничего для тебя не значит? Я знаю твою технику боя, Реджина. Ты без проблем могла бы выбить этот нож из моих рук. Но ты не делаешь этого. Почему? — прищурил глаза, смотря в карие — Да потому что боишься, что твоё действие аукнется ему! — Я не делаю этого, потому что не хочу навредить тебе — как можно убедительнее лгала она. Реджину сполна выдавало бешено бьющееся сердце, хоть внешне она была хладнокровно спокойна. Настолько, что даже Робин был готов поверить в её слова. И почти поверил. Она боялась не за себя. Её жизненно важный орган готов был выпрыгнуть из груди вовсе не потому, что ей страшно умереть. Ей страшно за него. Страшно увидеть его смерть. Страшно стать причиной его смерти. — Тогда ты не будешь против, если я сделаю вот так — Грэм оставил девушку и лезвие ножа скользнуло по ноге Робина, чуть выше колена, оставляя глубокую рану, задев нужные вены. — Нет! — выкрикнула Реджина, сделав пару шагов на встречу любимому. Она так и застыла с приоткрытым ртом, жадно вдыхая и выдыхая, смотря, как капли крови стремительно превращаются в лужу на паркете. Девушка стиснула зубы, поджала губы и сжала руки в кулаки. — Вот ты себя и выдала — довольно хохотнул Хамберт, вытирая нож в кухонное полотенце — Чем он тебя так зацепил, а? — поморщился Грэм — Сколько вы знакомы? Месяца три? Четыре? Скажи мне, как? Как он смог завоевать твоё сердце за столь короткий срок? — Грэм вплотную подошёл к Реджине, заглядывая прямо в глаза, словно искал в тёмных омутах ответ на свой вопрос — Я годами был рядом. Годами! — прокричал ей в лицо и она вздрогнула — Я поддерживал тебя. Утешал. Вытирал твои слёзы. Мои объятия всегда были раскрыты для тебя! Я дышал тобой! Жил тобой! Я любил тебя! Я был готов умереть ради тебя! Но я так и не заслужил твоей любви… Как смог он? — Тебе не понять… — А ты попробуй объяснить — кухонный стул оказался подле Робина и Грэм, опустившись на него, облокотился на спинку — Давай — ножом он рассек воздух — Я слушаю! Или ты хочешь, чтобы я что-нибудь ему отрезал? Скажем, у тебя есть 10 попыток объяснить мне — усмехнулся он — 20, если ещё и пальцы ног в расчёт взять. Думаю, в твоих интересах, чтобы я услышал тебя с первого раза — сделав упор на слово «первого», Грэм улыбнулся. — Я… Это не объяснить. Это нужно почувствовать… Пережить — она заметно нервничала. — Какой палец отрезать ему первым? — Грэм потянулся к мужской руке. — Нет, стой! Я… Ладно! Я попробую… — Миллс вздохнула и перевела взгляд на Робина. Смотря в голубые глаза, Реджина потерялась в этом океане нежности. Уголки вишневых губ чуть заметно дернулись вверх. Он всё ещё смотрит на неё, как прежде — с любовью во взгляде. — Каждый день ты ловишь тысячи взглядов — начала она — Мимолётных, ничего не значащих взглядов. И однажды находишь глаза, в которые хочется смотреть вечно. Что-то щёлкает внутри… Приходит осознание, что это твоё. В какой-то миг понимаешь, что отныне твоё существование не может быть отделено от этого человека — она улыбнулась Робину, поймав его улыбку — Я словно создана для того, чтобы любить его… — карий взгляд прочно врезался в голубой — Рядом с тобой я перестала чувствовать себя одиноко. С тобой все беды и страхи кажутся такими пустяками… Последовало короткое молчание, а после она добавила, что каждая струна её души отзывается на его касание. Приятная дрожь по телу, когда он обнимает её. От него словно исходит какой-то комок яркой, будоражащей дух энергии, за которой хочется идти хоть на край Земли. Твоё есть твоё. — Прости, Грэм… — перевела взгляд на друга, наполненный слезами сожаления — Прости, что так вышло. Прости, что я не смогла ответить тебе взаимностью. Просто… Когда вот тут не ёкает — ткнула себя пальцем в область сердца — Бессмысленно взывать к каким-либо чувствам. — То есть, я не тот, ради которого можно пустить свою жизнь по одному месту? А он на эту роль сгодился, да? — Ты так ничего и не понял… — тихо проговорила она — Отпусти его. Прошу, пожалуйста, Грэм. Я пойду с тобой. Уедем, куда захочешь. Я сделаю всё, что скажешь, только не причиняй ему вред. — Реджина, нет! Не смей жертвовать собой ради меня! — Робин довольно строго посмотрел на девушку, пытаясь предостеречь. — Я люблю тебя — беззвучно прошептала она губами, роняя одинокую слезу. — Расскажи ему! — зловещие ноты прозвучали в стальном голосе. — Рассказать что? — нервно и грубо переспросила Реджина. — Кто ты! Расскажи ему всё! Всю правду о себе! Я хочу видеть его взгляд, когда он узнает всё. Взгляд, которого ты не выдержишь! О, я уверен, что не выдержишь. Ведь я тебя знаю, Реджина. Знаю твои слабости. Хочу видеть, как он возненавидит тебя! — Грэм… — умоляющий тон сорвался с её подрагивающих губ. — Рассказывай! — мужчина, как ошпаренный, подскочил со стула, и нож вновь блеснул у горла Робина. Локсли вздернул вверх подбородок, слегка отклоняя назад голову. — Ладно! Ладно… Только сначала позволь обработать его рану, остановить кровь. Грэм с подозрением смотрел на Реджину, выискивая подвох в её взгляде. Спокойным тоном, плавными жестами рук и настойчивым взглядом, девушка убедила друга, дать ей минут пятнадцать на обработку раны. А дальше… Если Хамберт хочет смотреть, как разбивается вдребезги её сердце, пусть будет так. Если Локсли при этом останется в живых, пусть и ненавидящим её, но живым, она собственноручно вывернет наизнанку свою душу, оборвёт все натянутые до предела струны, вырвет своё трепещущее в руках Робина сердце и растопчет все к нему чувства. Грэм увёл нож в сторону, продолжая смотреть в карие глаза. Реджина выдохнула, сказав спасибо. Медленными шагами двинулась в сторону комода в гостиной. Напряженную тишину разорвал звук выдвигающегося ящика и крик Грэма. — Что это? — ножом указал на маленькую коробку в руках брюнетки. — Аптечка — спокойно пояснила она. Реджина присела на корточки возле Робина и положила на паркет открытую коробочку. Взгляд упал на растекшуюся кровь. Промелькнула мысль, что это целиком и полностью её вина. Стоило просто выполнить задание и свалить из этой страны, как можно дальше. Да, она бы разрушила выстроенную годами жизнь Локсли, но ей было бы плевать, потому что он был ей никем. А теперь он для неё всё. Теперь её сердце сжимается от боли. — Ты не мог бы не стоять над душой? — посмотрела на Грэма и взгляды их пересеклись, как перекрёстные огни. — Без глупостей! — рявкнул он и ушёл в сторону кухни. Реджина разомкнула губы и, глядя в открытую аптечку, жадно захватила ртом воздух. Она знала, голубые глаза не отводят от неё взгляда. Сама же боялась взглянуть на мужчину. — Где Роланд? — копаясь в лекарствах, прошептала она. — У бабушки, вчера отвёз — так же тихо ответил он. Реджина сделала всё необходимое, чтобы замедлить кровотечение и обработала рану, сводя риск заражения к минимуму. Бросив осторожный косой взгляд в сторону Грэма и убедившись, что он не заметит её маленькой манипуляции, девушка достала прозрачную ампулу из бокового кармашка своей юбки. Из аптечки она достала запакованный шприц и как можно тише разорвала упаковку. Тонкая иголочка направилась прямиком в надломленный край ампулы. Рука дрогнула и игла проскользнула мимо, так и не найдя свою точку назначения. — Реджина… — прошептал мужчина — Посмотри на меня — попросил он, но по-прежнему продолжал наблюдать лишь её затылок — Реджина, посмотри на меня — настойчивее прошептал и карий взгляд очень медленно добрался до голубых глаз — Ты справишься — не зная, что она задумала, Локсли попытался подбодрить её лёгкой улыбкой и любящим взглядом. Игла просочилась сквозь тонкое горлышко и шприц наполовину заполнила жидкость. — Я знаю, кто ты… Девушка без имени. — Как тебя зовут? — Никак. — Ладно… Девушка без имени. Я буду тебя так звать. Ты ведь не против, да? На этот раз взгляд её молниеносно нашёл его. Глаза округлились, рот приоткрылся, дыхание застыло, а сердце принялось отбивать чечётку. В голову полезли картинки ночи давно минувших лет. Не сразу, но она вспомнила, где слышала эту фразу. — Что это? — голос Грэма вывел из оцепенения. Реджина дернулась, переводя растерянный взгляд на Хамберта, и чуть не выронила шприц из рук. Часто заморгала, прогоняя непрошеные слёзы. — Это… Обезб… боливающее — слова словно пытками вытягивали из неё. Локсли весьма некстати застал её врасплох. Повисло молчание. Заиграло напряжение. Грэм понял, что Миллс лжёт. Она поднялась на ноги, не отводя взгляда от Хамберта. Каждый ждал действий: он от неё, она от него. Миллс сжала шприц в ладони, резким движением руки желая ввести маленькую иглу под его грубую кожу и дать жидкому веществу растечься по венам. Мужчина, ожидавший чего-то подобного, перехватил тонкое запястье девушки, до боли сжав кожу и уводя её руку за спину. Шприц полетел на пол. Спиной она врезалась в его грудь. Стиснула зубы, взглядом показывая всю злость. Она была зла не только на него, но и на себя. Подобных промашек у неё не было никогда. Острый каблук топнул по мужской ноге. Удар локтя в момент его замешательства пришёлся по грудной клетке. Закашлявшись, Грэм отступил назад. Миллс потянулась к шприцу. Она едва ли успела коснуться предмета кончиками пальцев, как что-то острое скользнуло по животу. В руках Грэма девушка увидела нож со стекающей по нему кровью. Её кровью. Превозмогая острую боль, прижав к глубокой ране ладонь, она все же дотянулась до заветного спасения, которое тут же было выхвачено более сильными руками. — Обезболивающее говоришь? — Хамберт бешеным взглядом окинул раненое тело. — Нет! Стой! — игла вонзилась в шею ничего не понимающего Локсли.