Любовь с привкусом смерти

Медленно разомкнув веки, она уставилась в белый глянцевый потолок. Слабый свет ночника отражался в нём желтым пятном. Девушка сглотнула накопившуюся слюну и облизала пересохшие губы. Секундная дезориентация в пространстве сменилась на тревогу и беспокойство. Понятия не имея где находится и как тут оказалась, Реджина резко подорвалась с постели, о чём моментально пожалела. Она простонала, приложив ладонь к животу. Рана ныла, давая о себе знать. Уже сидя, девушка осмотрелась. Постель была смята. Тонкое одеяло, собравшись в кучу, валялось у изголовья. Бежевые простыни в тон интерьеру были перепачканы её кровью. Она осмотрела себя. Ровный порез на тёмно-бордовой блузке напомнил о недавнем происшествии. Задрав шёлковую ткань, Реджина отклеила край широкого пластыря, под которым красовались аккуратно наложенные швы. Подойдя к окну, брюнетка отогнула плотную штору. На улице было темно, скорее всего ночь. Послышался смутно знакомый голос. Осторожно дёрнув дверную ручку, Реджина просунула в щель голову. — Ты очнулась! — радостно констатировала факт блондинка. — Эмма? — Реджина с удивлением шагнула за порог, оказавшись в соседней комнате — Джонс? — удивилась ещё больше, завидев брюнета. — Как ты себя чувствуешь? — забеспокоилась девушка. — Где мы? — проигнорировала вопрос о своём самочувствии. — В гостинице — прозвучал голос Джонса, сидящего в углу — Не беспокойся, это безопасное место — заверил её, поймав обеспокоенный взгляд — Я прихожу сюда после выполнения заданий. Как твоя рана? — Кто заштопал меня? — Я — Джонс встал со стула и, приблизившись к брюнетке, нагло задрал блузку — Не смей возмущаться! — настойчиво заглянул в глаза — Дай посмотрю швы. — Не знала, что ты это умеешь — подчинилась Миллс, убирая руки. — Мы с тобой друзьями никогда не были, если ты забыла — огрызнулся парень — Всё в порядке — отступил от девушки — Слушай, Миллс — провёл рукой по затылку, тяжело выдыхая — Ты это… Ну… Прости в общем. За всё, ладно? — брови девушки взлетели вверх, не скрывая удивления — Вот не надо удивляться. Я… Короче Свон мне тут мозги промыла — указал на блондинку, мирно стоящую в сторонке — Дети не должны отвечать за грехи своих родителей. Твоя мать натворила дел, мой отец кинулся защищать её и за это поплатился. Ты не виновата — подытожил он — Прости, что все эти года вёл себя, как козел. — Сегодня ты спас мне жизнь. Это стоит прощения… Спасибо, Джонс. — Можешь считать, что у меня не было выбора — ухмылка заиграла на его лице — Имею ввиду, Свон обещала оторвать мне голову, если ты умрешь — Реджина взглянула на Эмму и улыбнулась ей уголками губ. — Реджина… — блондинка несмело произнесла её имя, явно готовясь сказать что-то нехорошее. Что-то, что не придётся Миллс по душе. — Робин? — напряглась она, боясь услышать о его смерти. На лбу выступила испарина. Дыхание сорвалось, она вдохнула, забыв выдохнуть. Свон молчала так некстати. — О… Нет… — опомнилась девушка — Он ушёл за кофе. — Грэм? — Да… Он сбежал — Эмма виновато поджала губы, пряча взгляд. — Что? Как? Как вы, черт возьми, умудрились упустить его? — Реджина тяжело выдохнула, запустила руки в волосы, хватаясь за голову — Поверить не могу, что вы двое не смогли справиться с ним! Он опасен! — Мы были слегка заняты — подал голос мужчина — Вашим с Робином спасением. Ты тоже хороша, Миллс! Чуть не пристрелила его. — Зря вы не дали мне этого сделать! — Он твой друг, Реджина — пояснила Эмма — Пусть и бывший, но друг. Ты бы жалела об этом поступке до конца своих дней. — Как-нибудь уж нашла бы общий язык со своей совестью! А теперь Хамберт черт знает где! Благодаря вам! Вы ещё и Робина за кофе отпустили. Одного! — злилась Миллс — Сами сходить не могли? — Он хотел проветриться — в оправдание сказала Эмма. — Робин… — открывающаяся дверь сбила мысль и заставила замолчать. Имя шёпотом слетело с пересохших губ. Локсли поймал её встревоженный взгляд и передал Эмме и Киллиану по стаканчику кофе из забегаловки напротив, оставив себе один. — Прости, тебе не заказали — демонстрируя стаканчик, извинилась Свон перед Миллс — Думали, ты до утра проспишь. Реджина выхватила плотный картонный стакан из рук Джонса и сделала глоток, желая смочить горло, в котором запершило от волнения. Живой. Душа её ликовала, а разум понимал, что впереди разговор, которого не избежать. — Эй! — возмутился парень и его напиток благополучно к нему вернулся. — Какая гадость! — поморщилась Миллс — Вы по-прежнему не умеете выбирать кофе — перевела взгляд с парня на девушку. — Это всё, что было в придорожном кафе — отозвался Робин. Реджина несмело подняла на него взгляд. Голубые глаза требовали объяснений. Они больше не выражали беспокойства или сожаления. Нежность улетучилась, как порыв ветра. — Ты в порядке? — зато её взгляд был полон раскаяния. — В порядке? — издал он короткий смешок — Ты чуть не убила меня между прочим. — Ну, прости — развела руки в стороны в качестве извиняющегося жеста — Прости, что в попытках спасти тебя чуть не прикончила. Как бы иронично это не звучало, но это действительно так. — В её защиту скажу, что я появилась в твоей квартире с противоядием не случайно — отозвалась Свон, глядя на Робина — Реджина просчитала всё до секунды. Назвала примерное время, когда мне нужно прийти. — О, то есть ты предполагала, что укол достанется вовсе не Грэму? — Робин отставил свой кофе на стол — И всё равно пошла на это? Теперь понятно, почему ты постоянно поглядывала на часы и тянула время разговорами. — Знаю, риск был велик. Но у меня был план Б — взглядом указала на Свон — И он сработал. — А если бы не сработал? — заводился мужчина всё сильнее — Я не за себя беспокоюсь. Ты чуть Роланда сиротой не оставила! — Так-с, Свон, пойдём-ка — Киллиан отправил быстро опустевший стаканчик в мусорное ведро и положил ладони на плечи девушке, разворачивая её в сторону двери — Им нужно поговорить. Хлопок двери положил начало тяжелому разговору. Смотря друг другу в глаза, они не трогались со своих мест, держась на расстоянии друг от друга. Этот небольшой промежуток между ними казался кирпичной стеной. — Ты правда не узнала меня? — не понимал Локсли — Или это было лишь частью игры? — Я стараюсь не запоминать лица тех, кого убиваю… — Что так? Чтобы они тебе в кошмарах не снились? — карий взгляд устремился в пол Скольких ты убила? — она молчала, разглядывая узоры на паркете — Сколько, Реджина? — крикнул он так, что она вздрогнула, невольно вернув на него взгляд. — Ты не хочешь этого знать… — Нет, хочу! Ответь. Как мы с тобой доберёмся до правды, если ты на простой вопрос ответить не можешь? — Сто шестьдесят семь — ни один мускул не дрогнул на её лице. Молчание порождало ещё большее напряжение. Реджина села на небольшой диванчик. Робин расположился в кресле напротив. Он постоянно искал её взгляд. Глаза — это то, что её выдавало. Внешне она могла быть спокойна, но взгляд показывал настоящие чувства, которые испытывала Миллс в эту секунду. — В момент нашего знакомства… — она оторвала взгляд от кожаной обивки дивана и заглянула мужчине в глаза — Ты знал кто я? — Нет. Я узнал тебя позднее. — То есть, ты знал кто я — подытожила девушка — Однако, это не мешало тебе ложиться со мной в постель и говорить, что любишь меня… Ты любишь меня, Робин? Твои чувства ко мне… — Настоящие! — перебил её — Всё, что было между нами — было по-настоящему. — Тогда почему сейчас ты зол настолько, что готов втоптать меня в землю? — Потому что я не был уверен — он тяжело вздохнул, подбирая слова — Надеялся, что ошибаюсь. Думал, не может такая потрясающая девушка быть убийцей. Обманывал сам себя. А теперь, когда я знаю наверняка… Я не просто зол. Я в бешенстве, Реджина! — он подскочил с кресла и принялся нервно мерять комнату шагами, уперев руки в бока — Ответь честно, для тебя это была лишь игра? Способ запудрить мне мозги, чтобы… Чтобы что? — он остановился в нескольких шагах от неё, а она продолжала сидеть на диване, спиной уткнувшись в спинку, сложив руки на груди и закинув ногу на ногу. — Я люблю тебя, Робин! — мысль, что он в это не верит, отозвалась болью в груди — Я не планировала влюбляться в тебя, но так уж вышло. Прости, что не смогла запереть чувства на замок! Прости, что позволила тебе влюбиться в меня… И я не лгала тебе, Робин. Я лишь не сказала всей правды. — Это так теперь называется? — усмехнулся он — Не сказала правды? — Что ты хочешь услышать от меня? Что я убийца? Это ты и так уже знаешь! Мне нечего добавить, кроме того, что я люблю тебя и мои чувства к тебе всегда были настоящими. Это, пожалуй, единственное настоящее, что было в моей жизни. — Боже, сейчас из твоих уст это даже звучит как-то противно! — Ты охренел, Локсли? — она была подобна бомбе замедленного действия — Как оказывается мало тебе нужно, чтобы поменять своё мнение! Я тянула с этим задание до последнего, защищая тебя, хотя могла справиться за считанные дни! Я пихнула начальнику ложную информацию, лишь бы не разрушать твой чертов бизнес! Как только он увидит на флешке пустышку, думаешь он придёт к тебе? — она оттолкнулась руками от дивана, подскакивая на ноги — Нет! Потому что и об этом я позаботилась! Я обезопасила тебя и Роланда! Я сливала информацию копам на своих же людей, лишь бы ты не пострадал! Черт, я даже о твоих инвесторах позаботилась, чтобы в случае чего, они не сбежали от тебя! — Да ты прям долбанная мать Тереза! Обо всех-то она позаботилась! Изначально не нужно было лезть в мою жизнь, чтобы потом не пришлось ни о чём заботиться! — Ну и кретин ты, Локсли! Я рисковала жизнью ради тебя! По сей час рискую! Голд непременно захочет убить меня, как только всё поймёт! А ему, видите ли, звучит противно! — Мир от этого только выиграет — одной убийцей на свете станет меньше! Стоя в молчании Реджина переваривала услышанное. Смотря в голубые глаза, она искала прежней нежный взгляд, но сейчас он пылал страстью. Злобной такой страстью. — Ты желаешь мне смерти? — с удивлением спросила она, не понимания, было ли выкрикнута фраза в порыве злости или в качестве самой настоящей правды. Локсли молчал, пиля девушку взглядом. Выплюнутые сгоряча слова прошлись ножом по сердцу. По сердцам обоих. В её глазах заблестели слёзы, которые она отчаянно пыталась сдержать. А внутри всё вдребезги. — Господи, нет — тихо произнёс он на выдохе — Конечно, нет. Я не желаю тебе смерти — последовал тяжёлый вдох и взгляд убежал в потолок. Слеза побежала по щеке. Следом другая. Несколько неуверенных шагов назад и она плюхнулась на диван. Он перевёл взгляд с потолка на неё и вновь занял место в кресле напротив.

Двое сидят, молчат. Прячут взгляд друг от друга. А ведь каких-то 10 минут назад Они рубили с плеча, не подумав.

— Я из кожи вон лез, чтобы сделать тебя счастливой — он посмотрел на неё, а она продолжала прятать взгляд под мокрыми от слёз ресницами — У меня внутри всё переворачивается, когда ты улыбаешься… Я люблю, когда ты улыбаешься. И мне нравится быть причиной этой улыбки. Я люблю твой смех. Люблю ту застенчивую девочку, в которую ты превращаешься, когда я дарю тебе подарки и преподношу приятные сюрпризы. Люблю ту женщину, которой ты становишься рядом с Роландом. Я люблю ту девушку, которая желает мне спокойной ночи и нежно целует перед сном. Ту, которая желает мне доброго утра. Но… Я понятия не имею, что мне теперь делать с этой чертовой правдой. Лучше бы это навсегда оставалось моей возможной догадкой, потому что я не понимаю, как мне любить убийцу. — Это не может так закончиться, Робин… — взгляд нашёл его глаза — Я не смогу без тебя жить.

Двое сидят, думают, что наделали. Был ли у них итог один Предписан чёрным по белому? Или бездумно, своими руками Стремительно всё разрушили сами.

Робин подскочил с кресла и стремительно двинулся в сторону девушки. Не успела она понять, что происходит, как мужская рука ухватилась за хрупкое запястье. Локсли, не рассчитав сил, дернул её на себя, и хрупкое тело впечаталось в мужчину. Его губы тут же нашли её. Требовательный поцелуй был весьма настойчивым, и его язык скользнул между её зубов. Руки, сжав ткань юбки, дернули её вверх. Ладонями он сильно сжал округлые бёдра. Секунда и женские ножки уже обвивали его торс. Он хотел отнести её в комнату, где есть постель, но губы не отпускали губы, а сориентироваться на ощупь в помещении, где ты впервые, весьма сложно. Спиной он прижал девушку к ближайшей стене, силой впечатав её тело в твёрдую поверхность. Торсом вжался в неё, плотнее прижимая к стене. Она простонала ему в губы, от которых по-прежнему не отрываясь, Локсли дернул шёлковую блузку. Маленькие пуговки полетели вниз, рассыпаясь по полу. Её пальчики быстро перебирали ткань футболки на его спине, задирая её кверху. Робин отпустил пухленькие губки, горящие сейчас от столь дикого поцелуя. Быстро дернул футболку через голову и швырнул её в неизвестном направлении. Руки сжали тонкий стан, а губы жадно хватали кожу на шее, оставляя яркие следы от засосов и даже отметины зубов. Реджина вцепилась в его волосы, оттягивая их. Это боль была такой сладкой, заставляя стонать и, сгорая от желания, ныть низ живота. Робин двинулся в сторону, подхватив девушку под бёдра. Он грубо усадил её на стол, пятой точкой ударив о жёсткую деревянную поверхность. Одноразовый стаканчик полетел, превращая гадкий кофе в лужу на полу. Настольная лампа, вырывая шнур из розетки, разбилась вдребезги. Её блузка накрыла мелкие и крупные осколки. Бюстгальтер в мгновение ока улетел примерно туда же. Мужские губы жадно схватили возбужденный сосок. С женских сорвался стон. Тонкий капрон не выдержал натиска сильных пальцев — стрелы побежали вниз. Продолжая терзать женскую грудь, Робин отогнул край трусиков и нагло ворвался в лоно. Два пальца до упора проникли внутрь. Девушка вскрикнула, вонзая ногти в его плечи и оставляя красные следы на коже. Резкие движения его руки периодически вызывали в ней сладкую боль и заставляли её стонать в голос. Она отставила руки назад, ладони уперев в стол. Откинула голову, давая больше доступа мужским, беспощадно хватающим её кожу, губам. Кажется, он намеренно делал ей больно. Был груб, но она и не ждала нежности. Он наказывал её за то, кто она есть. Она принимала наказание сполна, желая искупить выдуманную им вину. Пальцы его выскользнули так же внезапно, как и вошли. Потеряв нить наслаждения, Реджина переместила ладони на мужскую грудь и надавила, оттолкнув назад Локсли. Руки хаотично блуждали, выискивая пряжку ремня, пока губы её оставляли влажные следы на его шее и ключице. Джинсы сползли по ногам, тяжёлый ремень стукнулся об пол. Робин запустил пальцы в тёмные локоны и оттянул из назад. Резкое движение заставило девушку поднять голову. Взгляды встретились тут же разбежавшись. Локсли избавился от боксёров и, сжав бёдра, дернул девушку на себя. Оказавшись на самом краю стола, Реджина закинула ножки ему на торс. Робин, терзая губы в очередном сумасшедшем поцелуе, вошёл резко и начал быстрые движения, не давая ни секунды на то, чтобы привыкнуть к нему. Грубое проникновение заставило буквально кричать, но больше от наслаждения, нежели чувства дискомфорта. Он дарил ей новые, неизведанные ранее ощущения. Было странно и приятно одновременно. Она вцепилась ногтями в его спину, намеренно оставляя царапины. Её шея и грудь уже горели от страстных, неосторожных поцелуев, он продолжал эту пытку, вновь и вновь засасывая и кусая её кожу. И снова он резко вышел из неё, а потом также резко, подхватив за талию, спустил на пол. Босые ножки коснулись прохладного паркета. Робин развернул её в своих руках и нагнул над столом. Снова резкое проникновение заставило её закричать. Но в этот раз она ожидала чего-то подобного. Он сильно сжал её талию, двигаясь в ней настолько быстро, насколько позволяли силы. Она ударялась бёдрами о край стола. Боль была ничем, сущим пустяком по сравнению с головокружительным оргазмом, обрушившимся на неё. Реджина выкрикнула его имя, поминая черта. Её ноги подкашивались, но он продолжал двигаться в ней, пока наконец оргазм не добрался и до него. — Черт, это было… — Прости — тяжело дыша, прошептал он. — Нет, мне понравилось.

***

Двое сидят. Пустота в глазах — их собственная заслуга. А ведь каких-то 20 минут назад Они считали, что любят друг друга.

Одетые, они снова сидели молча. Она на диване. Он в кресле напротив. Её блузка была расстегнута по понятным причинам. Пуговки валялись где-то там, на полу, сливаясь с оттенком паркета. Следы на её шее заставляли стыдиться собственного поведения, а прикрытая чашечками лифа грудь приковывала взгляд. На пластыре выступило небольшое алое пятно. За её пострадавшие швы он винил себя. — Что ты хочешь знать? — она первой нарушила раздражающее молчание. — Всё! — Даже не знаю с чего начать — усмехнулась она. Мыслей в голове было много, и они походили на пчелиный рой. Жужжали, одна сменяя другую. — Может, сначала? — его тон был раздражительным и нервным. Снова. А казалось, выпустили пар. — Моя мать выросла в этом месте. Когда забеременела мной, хотела уйти. Думаю, не нужно объяснять, что ей не позволили? Она лгала, что работает в какой-то секретной лаборатории. Приходила домой глубоко заполночь, целовала мужа, обнимала дочь. В какой-то момент она перестала обнимать меня. Перестала обращать на меня внимание. Она была хладнокровной убийцей. Ей было плевать, кого убивать. Она делала это с удовольствием. — А ты нет? — А я нет. Мне было 13. Мы, как обычно, спорили о чём-то с матерью. Потом услышали подъезжающие к дому машины. Она выглянула в окно, а потом, испугавшись чего-то, резко задёрнула шторы. У нас отошла половица в доме… — Реджина усмехнулась воспоминаниям — Папа всё собирался починить, но руки так и не дошли. Мама спрятала меня под полом. Я ничего не понимала, было страшно. Послышались шаги, голоса, возня. А потом в один миг всё стихло. Не знаю, сколько я просидела там… Но когда рискнула вылезти… Оказалось, они ждали меня. Я думала, что ушли. Родители были… не знаю… может, без сознания, а может, уже мертвы. Они затолкали меня в машину, облили дом бензином и подожгли его. Так я оказалась в месте под названием «Аркада». Я не сразу поняла, чем там занимаются. Это… Адское место, Робин. Там тебя ломают, как личность. Если не подчиняешься или сопротивляешься… К голове подключают аппараты, направляя импульсы прямиком в мозг. Показывают симуляции… И ты вроде понимаешь, что это лишь вымысел, но… Они настолько реальны… Любой, даже добрейшей души человек, после таких пыток научится быть хладнокровным. Они заставляют забыть всё то хорошее, что было в твоей жизни… — Хочешь сказать, кто-то взращивает идеальных убийц путём каких-то там симуляций? — не верил Робин. — Хочу сказать, что я не выбирала этот путь. Так сложилось… У меня не было выбора. С самого моего рождения всё было решено за меня. Моя мать, чтобы оградить меня от этой судьбы, начала сотрудничать с полицией. Попавшись на лжи в первый раз, отец Джонса взял вину на себя, за что поплатился жизнью. Она не бросила попыток, в итоге отправилась вслед за ним, захватив и моего отца с собой. Я не буду рассказать тебе слезных историй о том, через что я прошла в этом месте. Скажу лишь, что я та, кто я есть. Порой я ненавижу себя за это. Но… Другой мне не стать, Робин. Для тебя я всегда буду убийцей? — Да. Для меня ты всегда будешь убийцей. Дверной хлопок разбил сердце на тысячу осколков. Кольнуло в груди, словно стрела вонзилась в мягкую плоть, острый наконечник которой прорвался сквозь рёбер и нашёл свою цель. Реджина жадно схватила ртом воздух и прижала ладонь к губам, чтобы хоть как-то заглушить гортанный крик отчаяния. Глаза, ещё менее суток назад излучавшие счастье, застлала пелена непрошеных слёз. При самой первой встрече у него был ключик, который идеально подошёл к замочку, повешенному на её сердце. Он отпер дверцу и вошёл без спроса, по-хозяйски завладев всеми её чувствами. Реджина смотрела на дверь так, будто она произведение искусства и надеялась, что он вернётся. Ещё минута, секунда, один миг и в дверном проёме появится тот самый, ради которого не страшно было умереть. Обнимет, прижмёт к себе и убедит, что целый мир существует лишь для них двоих. Что впереди долгая счастливая жизнь. Вместе. Навсегда. Всё, как в сопливой мелодраме, только похоже Реджине удосужилось стать героиней лишь драмы. Той самой, где счастливый конец не предусмотрен сценарием. Надежда умирает последней, но она же нас и убивает. Прошла та самая минута, бесследно исчезла секунда, миг призрачно растворился в воздухе… Ноги подкосились, будто кто-то волшебным образом забрал все силы, и она рухнула на колени. Необъяснимый дискомфорт появился в груди, лёгкие сжались, не давая дышать. Реджина уперлась ладонями в пол и всё, на что хватило сил — судорожно прошептать его имя. Она взвыла, как загнанный в угол зверёк. Её разрывало изнутри. Слёзы текли по щекам, не жалея идеального макияжа. Она стучала кулачками в пол, кричала в пустоту гостиничного номера, проклинала себя, даже, кажется, взывала к Богу, чтобы он прекратил эту боль. Реджина обняла согнутые в коленях ноги, прижимая их к животу и острыми ноготками впиваясь в нежную кожу рук. Она даже не чувствовала физическую боль, настолько сильна была душевная. Девушка понимала, что ничего уже нельзя изменить. Это тупик, конец. Финальная жирная точка в их отношениях. Могильный крест на её счастье. Надгробный памятник ее будущему. Неизвестно сколько прошло часов прежде, чем она решилась подняться с полу. Тело затекло и отказывалось слушаться свою хозяйку. Реджина пошатнулась, от падения её спас близстоящий стол, на который она опёрлась руками. Она подняла глаза и встретилась со своим взглядом. В зеркале отражалась слабая девочка, которая обещала себе быть сильной. Пустота. В сердце, в душе, в голове. Дыра, которую ничем не заполнить. Огромная зияющая рана, которую не залечить. И не найдётся лекарства, способного унять эту боль. Тянущую, режущую, колющую. Как жаль, что нельзя вырвать из груди разбитое сердце и отнести в ближайшую мастерскую, где бы по крупицам его собрали воедино. Только он, только Робин способен своим тёплым дыхание заставить этот алый комок вновь трепетать. Реджина поправила задравшуюся по самые бёдра юбку, лениво подняла туфли с пола, накинула пальто, прикрывая расстегнутую блузку и покинула гостиничный номер. Была глубокая ночь. На город опустился ливень и превратил улицы Нью-Йорка чуть ли не в Венецианские каналы. Кусочек ярко светящей Луны отражался в луже. Гудели сирены, выли собаки. Её душа скулила в такт им. Продрогшая до самых костей, она шла босиком по мокрому асфальту. Туфли давно выпали из рук. Намокшие пряди прилипали к лицу. От макияжа осталось одно лишь название. А внутри всё… Вдребезги.