Осколки памяти

      — Уйййй, какая она хорошенькая! А какой он красивый, рыжий, необычный! — орал тощий эльф, подбегая то к Рауду, рассматривая его со всех сторон, то к малютке, при этом корча смешные рожи, наивно полагая смягчить холодный взгляд маленькой гарпии.       — Вольфи, да не мельтеши перед глазами, сядь уже, — пробасил орк, в душе, разумеется, умиляясь и маленькой крохотулечкой и своим вертлявым эльфом.       Рауд на радостях, что сбыл мелкую, скачущему вокруг нее эльфу, присел за стол, голову положил на руки и заснул.       — Совсем она его замучила? — спросил Алекс, указывая на гарпия.       — Да, — выдохнул Вел тяжело, сам пребывая не в лучшей форме.       — Такая же капризная, как и Рауд? — спросил орк смеясь.       — Хуже, — улыбнулся Вел. — Знаешь легенду про жадного дракона и золото?       Алекс кивнул.       — Который золото съел, чтобы оно никому не досталось? Сам не пользовался и другим не дал.       — Да, вот наша Ладушка, что-то похожее на жадного дракона. Себя не обидит.       — А что? Молодец, девчонка! Зато знаешь какая помощница будет в лавке. Будете в золоте купаться! — Хохотнул орк, наблюдая как его любимый уже пару минут пытается вытянуть клок своих длинных волос из цепких детских ручонок.       — Надо резать, — сказал Вел. — Что попало в ее руку — в ближайшие несколько часов не отдаст.       — Да уж, Вольфи расстроится. Он долго патлы белые растил, хотел быть похожим на нормального эльфа.       Вел виновато развел руками. И началась суета с уговорами отдать каку, с улюлюканьем, и танцами вокруг маленькой гарпии с повадками дракона.       А Рауд, находясь в пограничном состоянии между сном и реальностью, улавливая голос Вела, радостный детский крик, открывал темную коробку и перебирал осколки памяти, выискивая среди них драгоценные, выбирая приятно гладкие из множества острых. Когда-нибудь, возможно, он наберётся достаточно смелости и соберет потерянные воспоминания образов, событий. Ведь рядом те, кто не даст истечь сердце кровью, даже если острые осколки будут колоть болезненно. А мелкие, словно множество иголочек, что так и спешат впиться в сознание будут сожжены дотла его же любовью, что горит для родных существ ярче красного Солнца. *****       Две мужские фигуры спешно шли по темной улице. Оба одеты в черное. Только на том, кто повыше — короткая куртка с капюшоном, скрывающим голову и лицо, а на втором более модная длинная, с многочисленными заклепками, молниями и завязками. Второй также шел, пряча лицо и голову.       — Лад, миленький, ну давай сегодня не в пещере неудобной, жестокой. Давай как люди, в человеческой форме на мягкой постели, под теплым одеялом.       — Где же ты посреди ночи найдешь теплую постель?       — Так, а номер в гостинице снимем.       — Деньги у тебя есть? Гостиницу он снять хочет, ха, — пробурчал молодой голос.       — Есть деньги, смотри.       Две фигуры остановись.       — Где взял? — сердито спросил модник, считая монеты на раскрытой ладони.       — Ведомо где — украл! — радостно выпалил тот, что повыше.       — Балбес! Верни сейчас же! — припечатал тот, что помоложе, отвесив вору подзатыльник.       — Так он уже ушел давно. Где мне его искать? Рано или поздно человек обязательно напортачит, а я тут как тут - равновесие уже восстанавливаю. Можно считать монеты платой за будущую работу.       Тот, кого назвали Ладом нахмурился, сложил руки на груди, и если приблизиться к разговаривающим ближе, то можно увидеть нехорошее свечение в глазах. Ой, нехорошее! Кому-то ночью и на мягкой постели не перепадет, и в пещере видимо тоже.       — Ладушка, не злись, на дурака старого. Я ж тебя побаловать хотел.       — Не называй меня женским именем, — через зубы зло выдавил Лад, и сразу же смягчился неожиданно: — Ладно … веди туда, где постель теплая.       Мужчина постарше подпрыгнул, схватил за ладонь горячую.       — Эй, не на улице же! — шикнул Лад, и в воздухе запахло травой горелой.       — Так ночь, нет никого, — сказал дракон ласково, сильно сжимая руку.       В ответ руку сжали сильнее.