Tokyo Fanka!!

Как говорилось ранее, Токио Фанка на Рождество, как в прочем и другие города Америки и мира в целом, всецело утопал в праздничных украшениях, суете и бесподобной рождественской атмосфере. А Ведьмы утопали в работе. Мало того, что в период рождественских и новогодних выходных в лавку "Василиск" стекалось, казалось, по меньшей мере половина жителей города, скупая годовой запас амулетов, благовоний и прочих безделушек за один день (а точнее за несколько часов), так ещё и грань между миром людей и изнанкой истончалась настолько, что даже мелкие твари вполне могли подпортить кому-то праздник. Однако ни какая работа, демоны и даже тот факт, что Ведьмы не празднуют Рождество, не смогли вышибить из Леоне Аббакио предпраздничного волнения. Удивительно, что ведя образ жизни обычного среднестатистического человека, вкалывающего в офисе допоздна, страдающего бессонницей и не имевшего как таковых друзей, Леоне воспринимал Рождество куда спокойнее. Ещё год назад Леоне в это же время только-только зашёл с коллегами в бар "Ночная сакура", чтобы отметить там сие радостное событие корпоративом с кучей выпивки, далеко не последнего, но и не первого качества. Собственно, а который сейчас час-то? 23:31 если верить часам, установленным на небоскрёбе рядом с центральным храмом. А это означает, что "Василиск" уже давно закрыт, и его хозяин вместе с помощником сейчас или прогуливаются по тесным тёмным (если сравнивать с центром города) улочкам, патрулируя город, или отсиживаются в том же "Василиске", только на втором этаже, где, если вы помните, располагается комната, совмещающая в себе спальню, гостиную и служащую уже знакомым нам Ведьмам чем-то вроде дома (хотя скорее комнатой отдыха). Правильный ответ – первое. – Леоне, очисти наконец разум, – чуть смеясь, произносит Бруно. – Тебя за километр видно. – А? – вздрагивает вырванный из пелены лёгких, туманных, почти невесомых, но таких радостных мыслей Леоне. – Прости, Буччелатти! Дымок мыслей исчезает из головы беловолосого Ведьмы с такой скоростью, как будто его сдул ветер со скоростью не менее чем 30 метров секунду. Буччелатти вновь добродушно хихикает и кивает. – Вот так-то лучше. – произносит Бруно, поправляя слегка покосившуюся широкополую шляпу оранжевого цвета. – Всё никак не привыкнешь к нашим порядкам? Радуешься чему-то.. Под "нашими порядками" старший Ведьма всегда подразумевал ведьменские традиции (которых, к слову, можно было по пальцам пересчитать). – Куда труднее привыкнуть к тому, как вы мои мысли читаете. – также, слегка усмехнувшись, отвечает Леоне. – Откуда вы знаете, что я радуюсь? – Брось. – мило улыбается Бруно. – Ты же просто светишься от счастья. Это любой заметит. – Правда? – не скрывая удивления, произносит Леоне. Он был уверен что его лицо оставалось абсолютно непроницаемым. Бруно уже не раз проворачивал подобный фокус. Сперва Леоне и правда выдавало выражение лица, хотя обычный человек, взглянув на него, решил бы что мужчина явно витает в недалёких приземных облаках или просто чем-то недоволен. Но со временем Аббакио научился воссоздать абсолютно бесстрастное выражение лица и успешно применял его в течение всего дня, а потому умение Бруно угадывать его эмоции стало для Леоне настоящей загадкой, на которую он ни как не мог найти ответ. Дело в том, что если посмотреть на обычного человека с изнанки, можно увидеть в его темном силуэте несколько ярких комочков: маленький яркий клубочек сердце, рядом с ним, как огромная белая дыра в груди, у кого ярко, у кого совсем тускло, сияет душа; в голове можно заметить что-то вроде мотка постоянно беспорядочно шевелящихся веревок, тонкой нитью присоединенных к душе. Примерно так выглядит человек на взгляд большинства жителей изнанки. Ведьмы же, по сравнению с людьми, если их разум чист, а душа и сердце плотно спрятаны под пропахшей благовониями одеждой, на изнанке практически не видны. Леоне, по неопытности, иногда выдавал свое присутствие жителям изнанки тем, что расслабившись начинал неосознанно размышлять о чём-то, как правило, радостном (бедняжка, никак не может нарадоваться, что Буччелатти действительно разрешил ему жить вместе с ним в "Василиске"), тем самым создавая в своей голове малюсенький клубочек мыслей. И кажется, что удивительного в том, что Бруно просто видит этот комочек? В том-то и дело что только комочек Бруно по всем законам магических реалий видеть и может. Определить каким чувством сопровождаются мысли Леоне, Бруно, все по тем же законам, определить не в состоянии, если только выражение лица мужчины не приняло соответствующий вид. Однако.. – Разум, Леоне! – с наигранной строгостью качает головой Ведьма, от чего его шляпа вновь слегка скачивается набок. – Простите! – и разум беловолосого вновь становится прозрачным. За полгода он все ещё не научился подавлять эмоции так, чтобы комок мыслей не было заметно с изнанки. – Буччелатти?.. – спустя пару минут молчания, поворачивается к наставнику Леоне. – Я уже говорил тебе, Леоне, – еле слышно вздыхает старший Ведьма. – Мы знакомы достаточно долго, чтобы ты мог позволить себе называть меня по имени. – Но Буччелатти.. – слегка сконфуженным голосом произносит беловолосый. – Хорошо.. – тяжело вздыхает Бруно, скрестив руки на груди. – Тогда я, как твой хоть и бывший, но по прежнему уважаемый наставник, запрещаю тебе называть меня по фамилии. Понятно? – Понятно. – кивает Леоне. – Вот и славно! – Буччелатти победно хлопнул руками и вновь мило улыбнулся своему бывшему ученику. – Так о чем ты хотел поговорить, Леоне? – О том они. – слегка нахмурившись произносит Леоне, смотря куда-то вдаль, на покрытые небольшим слоем снега крыши центрального храма. – Леоне, мы уже раз что это обсуждали. – с слегка разочарованным лицом, покачивает головой Бруно. – Цезарь – наш ценный союзник. Его сила и свобода скованы множеством жестоких ограничений и правил, указанных в договоре... – Да, да, я знаю.. – негодующие бурчит Леоне. – Но, Буч-.. Бруно, – Ведьма, немного покраснев, отворачивает голову. – Он же демон! – И демон крайне опасный. – кивает Бруно, сделавший вид, что не замечает смущения Аббакио. – Они от природы хитры, умны и в какой-то мере жестоки. И ко всему прочему наделены невероятной силой и мощью. Даже находясь в человеческой форме Цезарь, несмотря на все ограничения, может внушать людям что угодно, только посмотрев им в глаза. И про его невероятную удачу забывать не стоит. – Вот! – с явной злостью в голосе, скрещивает руки Леоне. – И почему при всем этом Ведьмы до сих пор не разорвали с ним контракт и не пустили его чёртово казино по ветру?! Сколько душ он уже собрал? 50? 70? – 84 – вздыхает Бруно, понимая что останавливать Аббакио сейчас бессмысленно. – Я уверен, ему для беспечной жизни было бы и 7 достаточно! Максимум 10, чтобы его служка не голодал. Зачем мы позволяем ему рушить чужие жизни? Разве ведьмы не должны защищать людей от таких как он? Ответь мне... Бруно. – Я тебе уже отвечал, Леоне. – с какой-то печалью в голосе отвечает старший Ведьма. – Они очень редки по своей природе, тем более у нас. Но в отличие от других демонов, они не только опасны и сильны, но и на редкость умны. Да, по всем правилам нам нужно бы убить Цезаря и Хаттори, как ты выразился "пустить их казино по ветру" и вернуть все души их владельцам. Но сам подумай, Леоне, силы Ведьм хоть и велики, но не бесконечны. Сам-то знаешь уже, что одно длительное нахождение на изнанке изматывает. А ведь людей приходится спасать не только от мелких паразитов и надоедливых пискунов, которые только и могут что шептать депрессивные мысли да немного энергии у тебя взаимствовать. Поверь, попадаются твари куда страшнее, больше, а главное опаснее, той, которая прилипла к твоему плечу. Твари эти бывают огромные или совсем маленькие, но приносят вреда одинаково. Некоторые из них способны убивать людей, когда те спят, некоторые обрушивают на того, к кому прицепились фонтан неудач, что в конце концов доводит несчастного до смерти, некоторые захватывают разум, заставляя творить ужасные вещи, иные и вовсе высасывают душу... Да, такие редко встречаются, но когда встречаются, поверь, проблем с ними возникает намного, намного больше, чем с рядовым монстриком. Бои с такими тварями могут длиться неделями, а то и месяцами, а если это существо ещё умеет и регенирировать... От битвы с ним Ведьма может и погибнуть. Необязательно в бою, от истощения сил и переутомления тоже.. Моя наставница так погибла... Леоне за мгновение потерял дар речи, пожалел что вообще завел эту тему и обрёл желание задать Буччелатти около 15 вопросов о его прошлом. Однако, все что смог выдавить из себя Аббакио, было: – П-простите, Б..Бруно. – голос мужчины чуть дрогнул. – Я не хотел– – Всё в порядке, Леоне. – прервал его жестом Буччелатти. – Я лишь хотел, чтобы ты вынес из этой истории некоторые выводы. И чтобы это сделать, тебе нужно услышать ее финал: моя наставница, как и ты, пренебрегала помошью Цезаря, она не любила они и считала, что на них нельзя положиться, и вот к чему ее это привело. Мы с ней месяц потратили на то, чтобы нанести тому огромному фантому хоть какие-то повреждения, она, бывало, днями не возвращалась с изнанки, не жалела себя, сгорала у меня на глазах, постоянно твердила, чтобы я держался по дальше от этой твари.. – Бруно на мгновение затих. Леоне показалось, что наглазаа бывшего наставника набежали слезы. – Цезарь неоднократно предлагал ей свою помощь, но каждый раз получал отказ, а пойти ее против воли не смел. В конце концов через месяц слягла от горячки, а через несколько часов ее и вовсе не стало. Тогда я, как новая главный Ведьма города обратился за помощью к Цезарю. И знаешь сколько времени у него ушло на то, чтобы добить эту несчастную тварь? Два часа, если считать два 15-минутных перерыва. Он за два часа проделал работу, на которую у меня и моей наставницы уходило два дня. – Бруно вновь замолк, тяжело вздыхая, после чего мило улыбнулся ошарашенному Леоне. – Теперь ты понимаешь, насколько важен наш союз с Цезарем? – Понимаю. – кротко кивнул Ведьма. – Что ты понимаешь? – Что несмотря на свою опасность для людей, они могут оказать Ведьмам огромную пользу. – слегка недовольно пробурчал Леоне. При всем уважении и сочувствие Буччелатти, Леоне не мог заставить себя поверить в то, что демон, который сломал 84 жизни, может быть в какой-то степени полезным и даже добрым. – Правильно. – радостно хлопнул руками Бруно. Однако заметив недовольство Аббакио, вздохнул и чуть покачал головой. – Пойми, Леоне, для нас огромное счастье, что такой сильный они как Цезарь вообще пошел с Ведьмами на сделку. Он мог просто сбежать в какие нибудь горы и жить там, питаясь душами заблудших туристов. Он позволил сковать себя огромным количеством ограничений, совсем ему неприятных, и в добавок ко всему, согласился ещё и помогать Ведьмам, просто в обмен на довольно безобидное казино. – при этих словах у Аббакио дернулся край рта. – Те несколько человек, которые ежегодно оставляют свою душу в его казино – это лишь скудная плата, за услуги, которые Цезарь готов нам оказать в любой момент. – Прости, Бруно, – тяжело вздыхая, нахмурившись, покачал головой Леоне. – Но сколько не убеждай, я не смогу принять тот факт, что в демоне, пускай и разумном, есть что-то хорошее, что-то человеческое. Демон, какой бы он ни был, – зло. Он может притворяться щедрым, может делать вид что ему не всё равно на человеческие жизни, но глубоко внутри он всё равно останется демоном, который думает лишь о том, как ему выжить и развлечься за счёт сделок, превращений, изымания душ у ни в чем не повинных и прочего. Бруно заметно помрачнел после слов бывшего ученика, и собирался было что-то ему возразить, однако только беспомощно развел руками и вздохнул. В таком неловком молчании прошло несколько тягучих минут, показавшихся Леоне чуть ли не вечностью. Он уже успел тысячу раз пожалеть о сказанном, видя, что с момента окончания диалога Буччелатти не прекращает печально смотреть себе под ноги. И что такого он нашел в этом они? – Леоне! – внезапно обернулся к бывшему ученику спустя вечность Бруно. Его лицо прямо таки светилось от радости. – А! – вздрогнул застатый врасплох Аббакио. Бруно тихо посмеялся, явно довольный реакцией Леоне. – Разум очисть. – улыбаясь, произнес Буччелатти. – Прошу прощения! – встрепенулся Леоне, поспешно скрыв клубок мыслей из своей головы. – Ты слишком напряжён, Леоне. – старший Ведьма внезапно останавливается, оглядывая улицу. – Не хочешь немного развеяться? Аббакио замер как вкопанный и с лицом, выражавшее явное недоумение, уставился на Бруно. Никогда раньше мужчина не слышал от своего наставника ничего подобного. Точно также, как и не видел его когда-либо более счастливым. Буччелатти вновь залился тихим смехом, глядя на лицо бывшего ученика. – Ты чего, Леоне? – прикрывая рот, смеялся Ведьма. – Тебя как будто оглушили, честное слово! – Да.. я.. – промямлил Леоне, пытаясь собрать остатки, только что рассеявшихся мыслей. – Так неожиданно слышать такое от вас.. – От меня. – покачал головой Бруно. – Да ладно тебе, Леоне. Не вечно же мне ходить в образе загадочной гадалки. Иногда и уважаемому господину Буччелатти праздника, в человеческом понимании этого слова, хочется. Помогает от лишних мыслей избавиться, для души полезно и много других положительных эффектов.. Так ты со мной или нет? – Я.. П-почему бы и нет?.. – неуверенно пожал плечами беловолосый и нервно усмехнулся. Перемены настроения Буччелатти ещё никогда не вызывали у него такой шок. – Вот и славно! – хлопнул в ладоши старший Ведьма. – Как по изнанке с телом перемещаться помнишь? – К-конечно! – Правила безопасности не забыл? Что делать при столкновении с демоном или другим призраком знаешь? – Помню.. – очень неуверенным голосом произнес Леоне, в конец потерявшись в догадках, что же подразумевает Буччелатти под "развеется". – Тогда догоняй! – хихикнул напоследок Бруно и в один миг растворился в воздухе. Перейдя на изнанку, он сразу же запрыгнул на карниз ближайшего балкона (гравитация на изнанке работает немного по иному, чем в реальности), и, оттолкнувшись от того, кувыркнулся в воздухе и в мгновение Ока оказался на крыше противоположного здания. Леоне, проследив за всем этим, лишь удивлённо приоткрыл рот, окунувшись в новую волну шока. – Ну? – окликнул его через пару секунд Бруно. Он вновь стал видимым для обычных людей, вернувшись в реальность, однако, поскольку улица была практически пуста, его всё равно никто кроме Леон не видел. – Смелей, Леоне! Аббакио ещё секунду простоял в ступоре, после чего, негромко рассмеявшись, последовал примеру Бруно, и перейдя на изнанку, в пару приемов запрыгнул на край крыши, где стоял Бруно. Старший Ведьма, увидев беловолосого, залился смехом и что есть силы рванул вперёд, то и дело переходя на изнанку, чтобы перепрыгнуть какую-нибудь широкую пропасть между крышами или вовсе на короткое время спрыгнуть на землю. Леоне, также смеясь, поспешил вдогонку за своим бывшем учителем. Прохладный зимний ветер трепал его волосы, резал глаза и щеки, постоянно заставляя Леоне придерживать шляпу, чтобы та в конец не слетела с него. И тем не менее, ни разу в жизни Леоне не чувствовал себя таким счастливым. Он сломя голову гнался за бывшим наставником, иногда не замечая границ крыш и едва с них не падая. Ещё никогда в жизни Леоне Аббакио не испытывал такого счастья в рождественскую ночь. Никогда не раньше сильнее не ощущал, что влюблен в кого-то. – Давай, давай! – усмехаясь, подбадривал его Буччелатти, постоянно оглядываясь. Кто знает сколько тогда они пробежали. Увлекшись своей забавой, Ведьмы не замечали, как удалились в глушь города. Не замечали также что ужасно вымотались, что их щеки пылают красным румянцем, а глаза слезятся от ветра. Они забыли где находятся, забыли о правилах безопасности, о демонах, о все на свете кроме друг друга. Наконец, в какой момент, Леоне всё же остановился, посреди крыши какого-то небольшого здания, напоминающего склад или большой гараж. Поправив шляпу, он осмотрелся. Он потерял Буччелатти из виду, когда тот резко спрыгнул с крыши напротив стоящей высотки. Куда он мог..? – Эй! – крик Бруно эхом разносится над крышами домов. Аббакио поднимает голову и смотрит на крышу стоящего рядом пятиэтажного здания. Черноволосый поправляет яркую шляпу и приглаживает растрепавшиеся волосы. Он, как и Леоне, тяжело дышит, в конец измотанный беготней, но безмерно счастливый. – Ну что, поймаешь? – улыбаясь, спрашивает старший Ведьма. – А как же! – усмехается в ответ Леоне и вытягивает перед собой руки. – Лови! – и Бруно, перейдя на изнанку, прыгает навстречу Аббакио. Спустя мгновение, Леоне уже держит Буччелатти на руках, а тот, смеясь, говорит ему что-то вроде: "О вы так любезны!" и через пару секунд старший Ведьма, резко развернув к себе лицо бывшего ученика за шею, нежно целует его. Поцелуй длился всего несколько мгновений, но Леоне эти мгновения показались чем-то намного более продолжительным. Он, казалось, выпал из реальности, вышел за пределы бытия. Его разум удалился куда-то далеко-далеко, в белое отливающее светом, бесконечной радостью и теплотой место. Ещё никогда в жизни ему не было так тепло. Никогда он не чувствовал себя в большей безопасности. Никогда он не был настолько счастливым и влюбленным. Никогда Рождество не было таким волшебным.