Доказательство - 0. Академия Колдомедицины

Утро первого августа для Драко Малфоя началось с гудков маггловских автомобилей за окном. Маленькая комнатка на верхнем этаже «Дырявого котла» насквозь провоняла табаком, но Драко привык. За те десять дней, что он жил здесь, его уже перестали раздражать и машины, и запах какой-то дряни, и мутное от пыли окно. Необходимость жить на дне мира молодой Малфой расценивал как возможность искупить все то зло, что он причинил людям. Точнее, его отец. Сам же Драко ни разу не применил ни одного Непростительного заклятия, как и его мать. Как справедливо рассудила профессор МакГонагалл, дети не виновны в грехах родителей. Именно поэтому новая директриса Хогвартса решила дать ему шанс и позволила повторно пройти программу седьмого курса, которая прошла мимо Драко из-за сотрудничества с Лордом. В этом плане Нарцисса оказалась права. Благо, ни Поттер, ни Уизли в школу не вернулись: первый усиленно занимался в школе авроров, досрочно сдав экзамены, а второй помогал брату в магазине, осиротевшем после гибели одного из близнецов. Остальные же просто не замечали Драко, словно слова «Стена» и «Малфой» таинственным образом стали одним и тем же. Все его бывшие однокурсники сдали ЖАБА в августе, кроме Гойла, которого отправили в Азкабан. Половина Слизерина перешла на домашнее обучение либо в другие школы, а оставшиеся не горели желанием водить дружбу с такой сомнительной фигурой, как Пожиратель, хоть и оправданный. Несмотря на изоляцию от общества, Драко умудрился очень хорошо сдать экзамены. По правде говоря, его обошла только Гермиона Грейнджер, но тут ничего удивительного не было. Драко мотнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Двадцатого июля он отправил свои оценки в Академию Колдомедицины и теперь ждал ответа. В Мэнор он не возвращался, предпочел снять номер в «Дырявом Котле». Нарцисса не расстроилась. В ответном письме она сообщала, что потихоньку приводит особняк в порядок, что средств на счету Малфоев более чем достаточно, поэтому часть богатства Лестрейнджей, принадлежащая им, осталась нетронутой. Драко в десятый раз перечитал письмо, полученное еще предыдущим вечером, и кивнул каким-то своим мыслям. Он распахнул створку окна и закурил. В том, что Драко пристрастился к сигаретам, была вина Нарциссы. Пачка, которую он забрал у матери в Косом Переулке после суда, так и не вернулась тогда к хозяйке, зато очень выгодно подвернулась Драко под руку в один из первых дней в Хогвартсе, когда было особенно тяжело. С тех пор запах никотина прочно въелся в указательный палец. И никому не было до этого дела. Даже Слагхорн, гонявший редких курильщиков — всего три человека на весь Слизерин — не трогал Малфоя, опасаясь непонятно чего. Драко вообще никто не трогал, и это было почти здорово. Разве что иногда хотелось хоть с кем-то поговорить. Но и это прошло. Сова, опустившаяся на карниз, чихнула от дыма. Драко забрал у птицы письмо и без особой надежды вскрыл его. Взгляд быстро бегал по строкам, бледные пальцы все сильнее сжимали пергамент, а легкие все глубже вдыхали дым. Драко понадобилось пять раз перечитать письмо, чтобы вникнуть в смысл написанного. Он кинул бронзовый кнат в мешочек, привязанный к лапе совы, закрыл окно и вышел из комнаты, оставив на столе пергамент, где поверх его имени стояла огромная зеленая печать с надписью «Зачислен». В «Дырявом котле» уже почти привыкли к бледной фигуре Драко. Том, работавший барменом в этом заведении, даже пару раз заговорил с ним. Вот и первого августа на Тома напало желание с кем-то поболтать, тем более что бар был пуст. — Утренний кофе? — на всякий случай спросил он, протягивая Драко чашку. — Плесни туда пару капель огневиски, — попросил тот и пояснил, увидев изумленный взгляд бармена, — я зачислен в Академию. У меня будет образование, работа, драккл дери. — Это хорошо, когда перспектива есть, — душевно улыбнулся Том, наливая в чайную ложечку крепкий напиток. Драко впервые за год улыбнулся, поражаясь самому себе, и снова закурил. Учеба в Академии начиналась первого сентября, и ему еще месяц предстояло обитать в «Дырявом котле». Драко подумал, что неплохо бы купить учебники и хотя бы прочитать их, ведь заняться было абсолютно нечем. Дверь паба скрипнула, и в зал вошел знакомый со школьных времен паренек. — Здравствуйте, — он подчеркнуто не заметил Драко, здороваясь только с Томом. Бармен кивнул, а Драко посмотрел вслед посетителю, который направился к проходу в Косой Переулок. Кажется, его звали Эрни или что-то вроде того. Хорошее настроение вмиг улетучилось, как только Драко представил, что в Академии столкнется с таким же предвзятым отношением, как и в школе. В груди появилось тянущее чувство, и Малфою отчаянно захотелось, чтобы в чашке стало чуть меньше кофе и чуть больше огневиски. — Пойду, куплю что-нибудь, — рассеянно бросил Драко, осушил чашку одним глотком и направился в Косой Переулок. Том забрал со стойки монетки и тяжело вздохнул, глядя ему вслед. Первым делом Драко пришел к выводу, что у него нет перьев. Однако в магазинчике Писарро только развели руками. — Все разобрали, а новый завоз будет через неделю. Сами понимаете, сезон, люди закупаются к школе. Пергаменты? — Да, пожалуй, — Драко пожал плечами. — Молодой человек, посмотрите у Уизли, — полненькая продавщица решила, будто Драко действительно расстроен отсутствием перьев. — У них разбирают только те, что с подвохом, а обычные и самозаправляющиеся почти не берут. Драко кивал, слушая трескотню женщины. Пару лет назад он бы послал ее куда подальше, но с того времени слишком много изменилось. Расплатившись за пергаменты, Драко побрел к магазину Уизли, стараясь шагать как можно медленнее, оттягивая момент встречи с давними знакомыми. На двери был колокольчик, который мелодично звякнул прямо над ухом у Драко, когда тот вошел в магазин. — Здравствуйте, чем могу… — Рон сфокусировал взгляд на посетителе и разочарованно протянул, — а, это ты. — Здравствуй, — максимально нейтрально произнес Драко. — Перья есть? Самые обычные. — Малфой, ты что, мемуары писать решил? О себе бедном несчастном? А ну как издадут… — Рональд, будь добр, подойди сюда на минуточку! — в боковой стене была небольшая дверца, из-за которой донесся голос Грейнджер. — Да, конечно! Джордж, помоги посетителю, — последнее слово у рыжего получилось особенно ядовитым, но Драко сделал глубокий вдох, заставляя себя не реагировать на подколку. Старший Уизли появился незамедлительно. — Здравствуй. Перья. Самые обычные, — равнодушно повторил Драко, стараясь не смотреть на Джорджа. — Сколько? Если возьмешь десять штук, получишь в подарок одно самозаправляющееся и бутылку сладкой воды, — самообладание старшего Уизли было на пару порядков лучше, чем у младшего брата, и Драко почти почувствовал себя рядовым посетителем. — В чем подвох? — недоверчиво спросил Драко. — Ни в чем. У нас акция. Воду можешь выбрать, — Джордж указал на огромный плакат на двери. — Беру, — кивнул Драко и подошел к стойке с водой, в то время как Джордж пошел за коробкой перьев. Стойка располагалась слишком близко к дверце, за которой скрылся Рональд, и Драко услышал разгневанный шепот Грейнджер. — Он же тебя не трогал! Зачем ты его провоцируешь? — Это же Малфой! Мерзкий слизеринский хорек! Пожиратель Смерти! — Его оправдал Визенгамот. Это Верховный Суд, если ты не забыл! Но решение полного судейского состава, конечно, меркнет перед мнением Рональда Уизли, — саркастично произнесла Грейнджер, и Драко удивленно отметил, что не слышал ранее, чтобы она так неприкрыто язвила. — Он же никогда не упускал возможности нас поддеть. — Рон, даже Малфой вырос и научился нормально разговаривать с людьми, а ты все еще копишь детские обиды. Ты некомпетентен в работе, раз неспособен общаться с посетителями нормально. Драко взял со стойки апельсиновую воду и быстро вернулся к кассе. Ему подумалось, что если вдруг Грейнджер узнает, как он подслушивал, то сотрет его в порошок. Из магазина Уизли Драко вышел с коробкой перьев и без настроения. Радость, вызванная письмом из Академии, сменилась горечью осознания того, что его ненавидят все вокруг. Драко ошибочно подумал, что в других магазинах ситуация будет хоть немного другой, но… Во «Флориш и Блоттс» Драко просто-напросто игнорировали, так что пришлось самому выискивать в магазине нужную литературу. Внимание на молодого Малфоя обратили только когда он положил перед продавцом внушительную стопку книг. — Двадцать пять галеонов, — буркнул Флориш куда-то в пол, и Драко отсчитал положенное количество монет. Некоторых книг из списка он так и не нашел, но продавец так старательно отворачивался, что у Драко пропало всяческое желание делать покупки в этом магазине, как сейчас, так и в дальнейшем. Из книжного он вышел в полном расстройстве и побрел вдоль стены, внимательно изучая мощеную дорожку. Прохожие шарахались от него, как от прокаженного, дети тыкали пальцами и разве что не начинали плакать. «Все как год назад», — со вздохом подумал Драко. Внимание привлекла неприметная вывеска магазинчика подержанных книг. Драко с силой потянул на себя тяжелую дверь и вошел в тесное помещение, в котором царил жуткий запах сырости и прелой бумаги. — Извините, — тихо сказал Драко, обращаясь куда-то в пространство. Из-за горы книг появился сухонький старик и прищурился, изучая Драко. Того резко заинтересовали собственные туфли. — Что вам угодно? — спросил продавец абсолютно спокойно, и Драко почувствовал, как раздражение покидает его, уступая место спокойствию. Он протянул старику список, в котором были предусмотрительно зачеркнуты названия уже купленных книг. Продавец закивал головой и удалился вглубь помещения. Драко рассматривал пыльные стеллажи, на которых лежали старые, потрепанные книги: у некоторых не было корешков, некоторые обходились без обложки. «Как странно, — подумал Драко, — я смеялся над теми, кто не способен купить новую книгу и вынужден приобретать подержанные учебники. А теперь — шутка судьбы — сам стою здесь, лишь потому, что в этом царстве упадка меня не чураются». Из тоскливых мыслей Драко выдернул старик, вернувшийся к своей стойке со стопкой книг. — Четыре галеона, — прокряхтел продавец, — хотя половину нужно основательно чинить, так что согласен на три галеона пятнадцать сиклей. Драко положил на стойку пять золотых монет и подхватил стопку учебников. — Не нужно сдачи. И проветрите помещение. Всего доброго. Драко осторожно прикрыл за собой тяжеленную дверь, оставив старика в глубоком шоке стоять посреди лавчонки с зажатыми в морщинистой руке монетами. Настроение Драко сделало над собой титаническое усилие и переползло с отметки «Паршиво» на «Не совсем паршиво». Такое с ним бывало не часто, хотя в день выпускного в Хогвартсе, месяц назад, Драко таки умудрился втереться в доверие к нетрезвым студентам с Рейвенкло за счет пары галеонов на бутылку огневиски. Они сидели в «Кабаньей голове», и в тот вечер состояние металось между отметками «Не то, чтобы паршиво» и «Почти не паршиво». Более высокой отметки просто не существовало. Когда Драко вернулся в свою комнатушку в «Дырявом котле», был вечер. Он прослонялся по Косому Переулку целый день, но не купил и половины того, что хотел. Впрочем, день прошел почти нормально, Драко распахнул окно, затягиваясь крепкой сигаретой, и посмотрел вниз. По переулку шли двое старых школьных знакомых. Рыжая макушка Уизли была ярким пятном в стремительно сереющем пространстве Косого Переулка. Грейнджер держалась за его руку и что-то увлеченно рассказывала. Драко вспомнил утреннюю сцену в магазинчике Уизли, и то, как эта девчонка защищала его. Настроение скатилось куда-то вниз, зато вместо него появилось острое, не проходящее желание напиться в дым. Драко коротко ругнулся и спустился в бар, и даже перспектива промучиться все следующее утро от головной боли его не остановила. «Ничего у меня нет, — подумал Драко, покручивая в руках стакан с янтарной жидкостью, — ни дома, ни друзей, ни будущего. И, гиппогриф меня дери, я завидую Уизли, у которого есть хоть что-то. Эта дракклова сволочь счастливее меня, хоть с деньгами у меня даже сейчас получше будет». Улыбающаяся рожа Уизли никак не выходила у Драко из головы, лишь изредка в ушах звенел голос Грейнджер: «Зачем ты его провоцируешь? Он ничего тебе не сделал».

***

На перроне Драко окончательно почувствовал себя чужаком. Вокруг него кипела жизнь, люди что-то обсуждали, смеялись, радовались встрече, ходили туда-сюда вдоль поезда. И только Драко стоял у стены как каменный истукан, ожидая, что сейчас работники вокзала распахнут двери вагонов, и он, наконец, найдет себе место. Потому что среди этого веселья места ему не было. Он был Пожирателем Смерти, пусть и бывшим. Он вобрал в себя все те смерти, что произошли на его глазах, и сам мог бы не раз умереть. Каждый день он пытался забыть, кем его сделали люди в масках, и каждый день мир напоминал ему об ужасах тех дней. Драко не мог заставить себя поднять голову, не мог посмотреть на людей, боясь увидеть в толпе призраков тех, кого давно нет. Боясь увидеть их родственников. Детей. Братьев и сестер. Матерей. Вдов. Год одиночества был слишком маленькой расплатой за всё то зло, что он причинил. Вечность. Ее будет достаточно. Драко и сам уже стал похож на призрак, на бледную тень себя самого. Какая-то девчонка с радостным звонким смехом пробежала мимо, и Драко показалось, что она вполне могла пройти сквозь него. Поезд коротко свистнул, и двери вагонов распахнулись. Толпа радостно повалила к поезду, а Драко ждал. Выжидал, пока они — живые люди — займут свои места. Раньше он мог бы занять самое лучшее место, а теперь должен был довольствоваться тем, что остается. Если позволят. На перроне уже почти не осталось людей, а Драко все не решался сделать шаг. Он внезапно понял, что боится войти в этот вагон, пройти по узкому проходу и услышать отовсюду крики: «Пошел прочь! Пожиратель! Убийца!» И лишь обещание, данное матери, подтолкнуло его в спину: «Иди». Драко поставил ногу на подножку и вдруг обернулся, будто услышав чей-то голос. Но его никто не звал. Он был один на этом холодном перроне. И теперь Драко предстояло сесть в поезд, который увезет его из одиночества в одиночество. В неизвестность. В никуда. Драко скрипнул зубами и поднялся в вагон, как вдруг в голове прозвучал тихий женский голос: «Удачи тебе, Драко». Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и медленно побрел по проходу. Все купе уже были заняты. Студенты болтали, шутили, смеялись, показывали друг другу колдографии и снова смеялись. Драко не просился ни к кому, понимая, что будет чужаком в любой компании. Он уже почти смирился с тем, что придется всю дорогу простоять в тамбуре. Драко дошел до конца вагона и обнаружил, что в самом последнем купе сидит в одиночестве паренек и читает книгу. Драко собрался с духом и повернул ручку двери. — Не занято? — тихо спросил он. Незнакомец отрицательно мотнул головой, не отрываясь от книги. — Можно? — уточнил Драко и получил утвердительный кивок головой. Впрочем, паренек даже не понял, кто стал его соседом. Видимо, книга была слишком интересной, раз он даже не поднял глаза и не поздоровался. «Совсем как Грейнджер», — подумал вдруг Драко. Воспоминание о ней еще сильнее расстроило его. Не то, чтобы он удивился, ведь на седьмом курсе Драко частенько возвращался к ней в мыслях. К тому, что она пожелала ему удачи, видимо, надеясь на его скоропостижный отъезд из страны. Но Драко вернулся в школу. За весь год он удостоился максимум пяти ее взглядов, каждый из которых отпечатался в его душе. Первый взгляд — удивленный, подаренный ему на перроне, когда Грейнджер увидела его в толпе учеников. Второй — безразличный, брошенный в октябре за обедом. Третий — одобряющий, который Драко заслужил за правильный ответ на уроке у Слагхорна накануне Рождества. Четвертый — напротив, неодобрительный, когда Драко с сигаретой в пальцах был замечен ею за теплицей. Что самой Грейнджер понадобилось за теплицей, да еще и поздним вечером, он так и не понял. Пятый взгляд отпечатался в его памяти навечно. В день выпускного она направо и налево поздравляла выпускников, даря всем свою улыбку, и кусочек ее радости по ошибке достался и Малфою. Грейнджер даже не заметила этого, а Драко воодушевился настолько, что подошел к Рейвенкловцам с криками: «Ребят, еще по огневиски». И даром, что на следующий день эти же ребята подчеркнуто его игнорировали. В соседнем купе раздался звонкий девичий смех, и Малфою на миг подумалось, что Грейнджер вполне могла тоже поступить в Академию. Ведь для нее, сострадательной, самоотверженной, колдомедицина могла действительно стать делом всей жизни. «Глупая надежда, Драко, — осадил он сам себя, — да, у тебя будет знакомое лицо в Академии, но что это тебе даст? Еще несколько взглядов, да и то не факт. Ох, лучше бы она не выбрала колдомедицину». Внезапно безумно захотелось курить. Драко колебался минут десять, прежде чем увидел, как двое ребят прошли мимо его купе и выскользнули в тамбур. Драко поднялся и вышел. Молчаливый сосед даже не поднял головы. Драко вышел в тамбур и прислонился к стене, прикуривая сигарету от палочки. — Ты просто смылся, — произнес лысый паренек, стоявший у противоположной стены, и его друг с длинными волосами, забранными в хвост, рассмеялся. — Я всегда так делаю. Это не тот тип девушек, с которыми можно долго находиться рядом. Слишком заботливая, слишком милая, слишком веселая. — Что тебя не устраивало? — недовольно проворчал лысый. — Не люблю когда слишком. Даже то, что нам было слишком хорошо, меня немного расстроило. — Ты хоть оставил записку? — Зачем? — расхохотался длинноволосый, выдыхая дым сигареты прямо в лицо другу. — Винс, ты все-таки скотина, — резюмировал его собеседник. — И не кури на меня, сколько раз повторять. Драко отчаянно старался не слушать разговор, и у него это почти получалось. Он все еще не мог свыкнуться с мыслью, что у него не будет того, что есть у этих ребят: подруг, друзей, веселого смеха и задушевных разговоров. Видимо, разъедающая пустота распространялась вокруг Драко, потому что молодые люди смерили его странными взглядами и торопливо покинули тамбур. Уже из коридора донесся голос того длинноволосого. — Да ладно, может у него умер кто, а мы тут ржем. Драко мысленно похвалил незнакомого молодого человека за сообразительность. Нет, у него никто не умер, если не брать во внимание того, что Драко день за днем убивал себя сам, грыз себя сомнениями, душил отчаянием. Пальцы обожгло. Он даже не заметил, что докурил, и теперь лишь крутил в бледных пальцах тлеющий окурок. Заклинанием заставив его исчезнуть, Драко развернулся и вышел из тамбура. Сосед по-прежнему читал книгу. Драко сел ближе к окну и уткнулся лбом в прохладное стекло. Мысли текли в совершенно ненужном направлении. Дверь купе распахнулась, и в проеме застыл молодой человек с взъерошенными темными волосами. — Ребят, простите, к вам можно? Сосед Драко кивнул, не отрываясь от книги. Драко пристально посмотрел на вошедшего, от чего тому стало не по себе. — Если нельзя, так и скажи, — странно истолковал взгляд гость. — Можно, — пожал плечами Драко, удивляясь тому, что незнакомец так спокойно на него отреагировал. — Я Малкольм, кстати, — представился новый попутчик, и Драко удивленно уставился на протянутую руку. — Драко, — короткое рукопожатие. — Очень приятно, — Малкольм широко улыбнулся и повернулся к соседу с книгой. — А ты? — Пирс, — скрипучим голосом бросил собеседник. — Извините, я читаю. Малкольм недоуменно посмотрел на соседа и хмыкнул. — Ты почему такой грустный, случилось чего? — спросил Малкольм у Драко, вызвав искреннее удивление последнего. — Ты серьезно сейчас спрашиваешь? — на всякий случай уточнил Драко. Ему отчего-то казалось, что новый знакомый издевается. — Ну да. На тебя смотреть больно, — пожал плечами Малкольм. — Если не хочешь, можешь не говорить. — Весь мир знает, что у меня случилось, а ты не в курсе, — Драко почувствовал, что у него начинает дергаться глаз. Такое бывало редко и означало крайнюю степень нервного напряжения. — Да? Прости, я честно не в курсе. Я учился в Ильверморни, а каникулы проводил у друга на Аляске. Так что я вообще не в курсе, что в Британии происходило. — Да? — Драко злобно сощурился. — Ну, тогда слушай: у моей матери нервное истощение, она очень больна и уже год не выходит из дому, мой отец сидит в Азкабане, а меня самого еле оправдали, потому что я дракклов Пожиратель Смерти, пособник Волдеморта! Ты уверен, что знакомство приятное? Малкольм округлил глаза от удивления и раскрыл рот. Около минуты в купе висела звенящая тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Драко и шелестом страниц. Даже гневная тирада не смогла отвлечь Пирса от книги. — Ну, тебя же оправдали, — робко сказал Малкольм. — Значит, твоей вины ни в чем нет. — Как у тебя все просто, — процедил Драко сквозь зубы. Во рту все стянуло, он ощущал, что снова хочет курить. — Нет, серьезно, — Малкольм снова приободрился, — давай рассуждать логически: если бы ты действительно был виноват в чем-то, то тебя бы посадили. Но суд же тебя оправдал! Знаешь, угрызения совести — это хорошо, но суду виднее. Тебе дали официальную бумагу, где черным по белому написано: «Драко не виноват». Ну, или как там написано? Я не силен в этих делах. — Ты говоришь прямо как она, — Драко опустил голову и рвано вздохнул. — Как кто? — Одна девушка, которая ненавидела меня все семь лет, что мы учились в школе. А недавно я услышал, как она защищает меня перед своим парнем. Веришь, те же аргументы. — Я ее не знаю, наверное. Я вообще мало кого знаю. Я же жил в другой стране! Правда, я все-таки пару раз навестил родителей, но у них дома все равно, что в другой стране. Мои родители магглы, — пояснил Малкольм, увидев удивленное выражение лица Драко, — и не особо интересуются магическим миром. Драко безразлично посмотрел на Малкольма. Это признание никак не отразилось в душе, хотя совсем недавно он прекратил бы этот разговор сразу же, счел бы этого человека недостойным общения с чистокровным. А сейчас Драко даже нравилось общение с Малкольмом. Хоть кто-то не смотрел на него, как на отброс. — Прости, мне курить хочется, — выдавил Драко, и собеседник кивнул. — Пойдем. Оба поднялись и вышли из купе. — Я не курю вообще-то, — признался Малкольм, высовываясь в окошко, — но у меня курит отец и муж сестры, так что нормально отношусь к дыму. — А кто твои родители? — неожиданно для самого себя спросил Драко. — Мама преподает в средней школе, отец и сестра работают в больнице. А я вот решил подойти к этому делу с другой стороны. Мы в Америке жили, когда мне пришло письмо из Ильверморни. А когда я учился на втором курсе, отцу предложили перебраться в Британию по работе. Вот они и переехали. Драко кивнул и выдохнул дым. Гнев постепенно покидал его, уступая место сожалению. — Ты прости, что я тут сорвался. От меня все отвернулись, и, — Драко вздохнул, — сам увидишь, как это дерьмово. — А по-моему, это шанс начать все с чистого листа, — пожал плечами Малкольм, — доказать, что ты — личность, а не тень своего отца, кем бы он ни был. В конце концов, тебя приняли в Академию, а это уже показатель. Драко криво ухмыльнулся. Дракклов Малкольм был прав. Драко вспомнил, как держался Люциус на самом первом суде: зная, что будет приговорен, он сидел в кресле с цепями, высоко подняв голову и выпрямив спину, как будто спасение его заключалось в соблюдении манер. Драко кивнул этой мысли и попытался расправить плечи. Позвоночник неприятно хрустнул, да и плечевой пояс тут же свело, но Драко не обратил на это внимания. — Ты прав, — в голосе Драко снова прорезались самоуверенные нотки. В глубине души зародилась робкая надежда, что у него все же будет хоть один друг. Если, конечно, общественное мнение не повлияет на Малкольма. Хотя, похоже, его было не так-то просто переубедить. Малкольм достаточно скоро сообразил, что его новый знакомый не настроен на задушевные беседы, поэтому извлек из кармана какую-то странную штуку, засунул в уши маленькие кнопочки, соединенные проводами со штукой, и развалился на сидении, закинув ногу на ногу и ритмично покачивая головой. Драко несколько минут удивленно наблюдал за ним, а потом отвернулся к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Тишину купе нарушал лишь шорох страниц, перелистываемых третьим пассажиром, Пирсом. Этот тип казался Драко еще более странным, чем Малкольм. Пирс сказал ровно одну фразу, но Драко готов был поклясться, что он внимательно слушал их с Малкольмом разговор, но не ушел. «Странно. Уже два человека знают, кто я, но не бросаются прочь. А где же все те, кто называл себя моими друзьями? Где они, почему бросили меня? Где мои враги, которые каждую секунду должны напоминать мне о моих злодеяниях? Где они все? — вопросы, которые Драко задавал себе весь прошлый год, вновь водили в голове причудливый танец. — Что за компания мне досталась: молчаливый угрюмый тип и маггл, который плевать на все хотел. Блеск. Ну, хоть будет, с кем поговорить, если им не промоют мозги те, кто меня знает. Хотя с этим Пирсом, похоже, особо не поболтаешь». Редкие курильщики, проходившие мимо их купе, бросали косые взгляды на троих пассажиров, которые разительно отличались от остальных ребят в поезде. В других купе разговаривали, шутили, смеялись, знакомились и снова смеялись. Здесь же все было иначе. Пирс, увлеченный книгой, не обращал ни на что внимания. Малкольм вообще закрыл глаза, выстукивая рукой по колену ломаный ритм. Драко, бледный и истощенный, распространял вокруг себя уныние, от чего вся компания, собравшаяся в последнем купе, казалась немного трагичной. Некоторые ребята, проходящие мимо их двери, узнавали Малфоя и спешили тут же отвернуться, что приводило Драко в самое отвратительное расположение духа. Так прошел час, за который он успел извести себя тоскливыми мыслями и в очередной раз убедиться в ошибочности своих же суждений. Никто не давал ему второго шанса, бывшего Пожирателя все так же презирали, вот только теперь под влияние его зловещей ауры попали еще и ни в чем не повинные ребята, ехавшие с ним в одном купе. «Драккл их всех дери. Какого лысого гиппогрифа я вообще отправил эту заявку в эту Академию? Идиот, понадеялся на то, что все изменится. Придурок, неужели за год в Хогвартсе ты не понял, что тебя ненавидят? — в последнее время Драко заимел привычку общаться с самим собой. — Получишь еще три года всеобщего презрения в подарок. А ребята, с которыми тебе повезет жить в одной комнате, будут особенно довольны. Жить с таким монстром, как ты. О чем ты вообще думал?» — Слушай, на тебя смотреть больно, — голос Малкольма вырвал Драко из плена тяжелых мыслей. — Хватит грузиться. — Ты видел, как они на меня косятся? — Драко старался сдерживать рвущуюся наружу злость. Мимо их купе как раз прошли трое девушек, которые при взгляде на Драко брезгливо поморщились. — Не обращай внимания. — Если бы это было так просто, — вздохнул Драко. — Мне было бы плевать на них, если бы я мог хоть на миг перестать думать о жертвах. Я пытаюсь забыть всех тех людей, что окружали меня в школе и не могу. Тех, кто пострадал от рук моего отца и его соратников. Погибших и выживших. Драко отвел взгляд, не в силах терпеть участливый взгляд Малкольма. На запотевшем стекле виделся Крэбб, погибший в Выручай-комнате, Гойл, заточенный в Азкабан. Слизеринцы, покидающие Большой Зал вслед за Паркинсон. Лента памяти стремительно закрутилась, услужливо подбрасывая образы других ребят. Гриффиндорцев, не испугавшихся опасности. Рейвенкловцев. Седрика Диггори, ставшего первой жертвой новой войны. Преподавательницы Маггловедения. Профессора Снейпа. Хрупкой девчонки, корчащейся от боли на холодном полу в Малфой-мэноре. Почему всегда она? — Эй, но ведь жизнь продолжается, — попытался подбодрить его Малкольм, но Драко только покачал головой. Та жизнь, которую признавал Драко, закончилась. Те идеалы, что внушал ему отец, оказались ложными. Лопнула, как мыльный пузырь, надежда на безбедную жизнь, на покровительство отца. И когда надежда всего магического мира воскресла, мечты Малфоев рухнули. Не то, чтобы Драко был против всех. Но все были против него, он ощущал это каждую секунду, когда в любой брошенной ему фразе, в каждом взгляде сквозила неприкрытая ненависть. Да, он должно быть действительно сумасшедший: зная, что ничего хорошего это мероприятие не сулит, Драко все равно хотел попасть в Академию. Начать новую жизнь. С новыми идеалами. Своими собственными, никем не навязанными. — Наверное, ты прав, это действительно шанс стать собой, а не тенью отца. Только я не уверен, есть ли для меня место в этом мире. — Я думаю, есть, — Малкольм чуть подался вперед, упершись локтями в колени, и посмотрел на Драко. — Да, наверное, ты прав, и это непросто, но… В Академии же нашлось место. И в жизни найдется. — Даже если и не найдется, — протянул Драко, — я его зубами выгрызу, если будет нужно. Ради матери. Малкольм внимательно рассматривал его, не отводя взгляда, и Драко казалось, что он впервые оказался для кого-то не тенью отца, не приспешником Лорда, а просто будущим однокурсником, соседом по купе. — Отпустило? — улыбнулся Малкольм, когда Драко тряхнул головой, отгоняя мысли о прошлом. Драко был безмерно благодарен Малкольму лишь за то, что новый знакомый выслушал его. «Странно, неужели все эти люди, пострадавшие от войны, делились друг с другом болью, и она становилась слабее? Так почему же никто, кроме этого маггловского паренька, не захотел принять мою боль? Неужели никто из них не думал, что мне может быть больно? Насколько же я привык прятать свои эмоции, скрывать от окружающих свои мысли, что никому и в голову не пришло, что я могу ощущать то же, что и они. Не за прошлое меня ненавидят, а за то показное безразличие». Драко прикусил губу, чтобы не взвыть. — Не отпустило, — Малкольм вздохнул. — Перекур? Тебе нужно проветриться немного. Драко кивнул. Из тамбура как раз убрались те двое, которых Драко сегодня уже видел. Теперь их теория о том, что у Драко кто-то умер, казалась ему самому не опасно близкой к правде, а смехотворной. — Ну вот, смотри, эти вроде нормально смотрят, — Малкольм будто поставил себе цель растормошить Драко и теперь шел к ней. — А, мы не знакомы, — бросил тот, подкуривая. — Они думают, что у меня кто-то умер. — Это потому что ты сам похож на мертвеца. Точнее, на инфернала. Ты все-таки двигаешься. Смотри, ты встретил уже четверых человек, которые тебя не знают. — Да, вот только в поезде есть и другие, которые быстро введут их в курс дела. — Это все равно, — Малкольм покачал головой. — Ты ввел в курс дела меня. Сам. Но я могу сделать выводы на основании того, что вижу своими глазами. А вижу я не опасного преступника, а измученного человека, который хочет начать новую жизнь. — Наверное, только ты так и рассуждаешь. Ну, может еще этот Пирс. Из него вообще слова не вытянешь. — Если я правильно понял, мы все сначала будем на одном курсе, а уже потом разделимся по направлениям. Я могу быть твоей компанией, если хочешь. Вот так просто и бесхитростно. Драко даже на миг опешил. — Я за год отвык с людьми разговаривать, — признался он. — Так что собеседник из меня так себе. — Зато я болтаю за двоих, — рассмеялся Малкольм. Драко взмахнул палочкой, заставляя окурок исчезнуть, и они поспешили прочь из тамбура. — Слушай, а долго ехать еще? — спросил Драко, когда они с Малкольмом вернулись в свое купе. — Двадцать минут, — неожиданно отозвался Пирс. — Так ты на втором курсе? — удивился Малкольм. — Нет. Просто на билете указано время прибытия, — пояснил Пирс, не отрываясь от своей книги. — Это через двадцать минут. «Еще двадцать минут, — пронеслось в голове у Драко, — до начала новой жизни двадцать минут. Хотя нет, новая жизнь уже началась. И я сделаю все, чтобы тени прошлого не мешали мне ее строить». Через двадцать минут поезд и впрямь стал сбавлять свой ход, а потом и вовсе остановился. — Посидим немного, — замахал руками Малкольм, когда Драко встал с места. — В коридоре сейчас столпотворение, а ты не всех хочешь видеть. Давай посидим немного. Все равно без нас никто не уйдет. Драко усмехнулся и покачал головой. Он и забыл, когда кто-то в последний раз так заботился о его душевном равновесии. Они выждали пять минут, прежде чем все же решили подняться со своих мест и выглянуть из купе. В проходе уже никого не было, и Драко зашагал было к выходу, но Малкольм вдруг остановился. — Ну, ты идешь? Пирс! — Я… Да, — Пирс поднялся с места, убрал книгу в сумку и, прихрамывая, вышел из купе. — Так у тебя нога болит? — вцепился в него Малкольм. — А где твои вещи? Тоже в багаже? А как ты их понесешь? Может, тебе помочь? — Не надо, — отрезал Пирс. — Я привык. К тому же вещи доставят сразу в домики. Я узнавал, когда садился на поезд. — Круто, — выдохнул Малкольм. — Да ладно, у нас в Хогвартсе тоже всегда доставляли вещи в спальни, а мы сразу шли на ужин. Малкольм вздохнул. — Нам никто ничего не доставлял. Тащишься сам с чемоданом в горку да проклинаешь все живое. Многие старались много вещей не брать, предпочитали, чтобы родители потом присылали. Но у меня всегда было много вещей. Они соскочили с подножки — Малкольм попытался помочь Пирсу спуститься, но тот отказался наотрез — и оказались на платформе. Кругом простиралось поле, а вдалеке виднелось что-то вроде поселения. — Первый курс! — воскликнул высокий, сухопарый мужчина. — Сколько можно копаться? Подходите сюда. Драко с Малкольмом переглянулись и поспешили на оклик. Пирс не отставал, подтверждая собственные слова о том, что привык к хромоте. — Потом покурите! — прикрикнул мужчина на того длинноволосого паренька, которого Драко сегодня уже видел. — Послушайте все меня. Мое имя — Жиг Мышьякофф, я профессор общего зельеварения и буду куратором вашего курса. Этот год вам всем придется сотрудничать со мной. Потом с некоторыми наши пути разойдутся. Но об этом рано пока говорить. Руководство Академии уже распределило вас по домикам, и ваши вещи доставлены туда. В домиках вы расселены по пять человек. После ужина вы получите ключи. У каждого будет отдельный ключ. Длинноволосый паренек нервно разминал сигарету в пальцах, и Драко, глядя на него, сам потихоньку начинал хотеть курить. — Студенты расселяются в однокомнатных домиках по обе стороны от основной аллеи, по которой вы сможете дойти до основного корпуса. Там у вас будут проходить занятия по теоретическим дисциплинам. Чуть левее расположен лабораторный корпус, где у вас будут проходить практические занятия, а также теплицы и загоны. В первую неделю я буду сопровождать вас, дальше вам придется самим ориентироваться на территории. Курить, — профессор Мышьякофф покосился на длинноволосого — вы можете снаружи своего домика и у дверей корпусов. Курить внутри зданий и теплиц запрещено. Мусорить вокруг домиков нельзя, так что если собираетесь курить, установите пепельницу. Длинноволосый смерил профессора Мышьякофф недовольным взглядом. — А теперь я дам вам пару минут на перекур, и потом мы отправимся на ужин. Длинноволосый с облегчением выдохнул, подошел к урне у ближайшей скамейки и закурил. Драко встал рядом с ним и тоже затянулся. Длинноволосый смерил его взглядом и протянул руку. — Джейк. — Драко, — он ответил на рукопожатие. — Выглядишь получше, — продолжал Джейк. — Утром на тебе вообще лица не было. — Да, наверное. Неважно себя чувствовал, — Драко пожал плечами. Ему везло. Этот Джейк тоже, кажется, не знал ничего про него. Неподалеку от них, у соседней скамейки, стояло еще трое парней, и вот они-то, похоже, прекрасно знали, кто такой Драко Малфой. Он определил это по их откровенно враждебным взглядам. Рядом с ними стоял и тот, из «Дырявого котла», Эрни. Так что Драко догадывался, почему незнакомые люди заведомо плохо к нему относятся. Как и еще несколько ребят, толпившихся чуть поодаль. Хогвартские. Они по привычке повязали на шеи факультетские шарфы. Двое с Рейвенкло, двое с Хаффлпаффа. Драко даже узнавал их лица. Он их видел, ровно настолько, насколько вообще можно видеть лица людей, которые постоянно отворачиваются. — Все, докурили? — окликнул их профессор Мышьякофф. — Можете постоять еще, если вам не принципиально есть горячее. Остальные — за мной. Драко торопливо потушил окурок и поспешил за группой. — Ну, видишь, этот от тебя тоже не шарахается, — Малкольм хлопнул его по плечу. — Ты тех видел? — Драко кивнул на группу Хогвартских ребят, и на тех троих, что шли чуть поодаль и неприязненно зыркали на Драко, Малкольма и Пирса. Последний, к слову, хоть и не был занят чтением, вид имел отстраненный, будто все происходящее не имеет к нему ни малейшего отношения. — Столовая расположена на первом этаже основного корпуса, — на ходу объяснял профессор Мышьякофф. — Завтрак в восемь, обед в двенадцать, ужин в пять. Но снаружи есть окошко, где вы можете купить небольшой перекус. Особенно вы будете рады этому, если нечаянно пропустите парочку лабораторных занятий. Он рассмеялся, отдаленно напомнив профессора Снейпа. Тот тоже испытывал определенного рода удовольствие, когда студенты попадали в некомфортное положение. Столовая Академии ни капельки не была похожа на Большой Зал в Хогвартсе. Никаких факультетских столов не было, отдельные небольшие столы, за которыми могло разместиться не более десяти человек. У дальней стены были столы поменьше, для пятерых, не более. Один из таких Драко, Малкольм и Пирс заняли. Не успели перед ними появиться подносы с едой, как за их спинами возникла фигура профессора Мышьякофф. — Малфой. Пятый домик. Джокунд. Пятый домик. Карстен. Пятый домик. Повезло. Он положил на стол три ключа, развернулся и пошел дальше. — Мы будем жить вместе! Представляешь, как повезло! — Малкольм просиял и спрятал свой ключ в карман. — Да, только мы не знаем еще двоих наших соседей, — Драко покачал головой. — Возможно, будет тяжело, и ты можешь не захотеть терпеть это. — Эй, не выдумывай. Мы ведь теперь вроде как друзья, — Малкольм похлопал его по плечу. — И Пирс тоже, да, Пирс? — Я привык, — хрипло произнес Пирс, и Драко на миг усомнился в его умственных способностях. Сразу после ужина они отправились на поиски своего домика. Он оказался по левую сторону аллеи — если идти от основного корпуса. Небольшой, с оливковыми стенами и коричневой черепицей, он выглядел довольно милым. Дверь Драко открыл своим ключом и пропустил внутрь Малкольма и Пирса. Чемоданы уже стояли у кроватей — самых обычных, без столбиков и полога. Драко вздохнул. Ему казалось, что полог, который можно задернуть, был бы спасением для него, особенно если двое других соседей встанут на сторону Хогвартских ребят. Впрочем, у стены стояла ширма, которой можно было бы отгородить свою кровать от остальных. Еще возле каждой кровати стояло по письменному столу, шкафу и тумбочке. — Извините, я наверное лягу спать, — произнес Драко и сбросил мантию. Разочарование касательно личностей двоих других соседей он решил приберечь до утра. — Да, конечно, отдыхай, — Малкольм закивал. — Ничего, если я отгорожусь ширмой? Малкольм закивал, Пирс же уселся за стол, достал свою книгу и снова погрузился в чтение. Драко заклинанием приманил ширму, раздвинул ее, как можно больше отгораживаясь от мира, разделся и забрался под одеяло. Очень вовремя. Через минуту хлопнула дверь и в комнате раздались шаги. — Привет. Я Джейк, а это Стенли. — Очень приятно. Я Малкольм, — отозвался тот. — Это Пирс, но он сейчас читает, а там за ширмой спит Драко. Такой бледный, вы с ним курили на перроне, когда мы приехали. — Он говорил, что не очень хорошо себя чувствует, — Джейк чуть понизил голос. — Ладно, мы все равно долго не задержимся. Там ребята собираются праздновать приезд в Академию. Мы решили позвать вас. — Извините, я читаю, — пробормотал Пирс. Драко решил, что уместно будет картинно всхрапнуть, чтобы этим двоим не пришло в голову трогать его. — Ребят, я наверное, тут останусь, — пробормотал Малкольм. — Музыку послушаю. — Хорошо, — Джейк, судя по голосу, был немного удивлен. — Мы вернемся поздно. Постараемся не шуметь, но не обижайтесь, если у нас не получится. Они захихикали и вышли из домика, притворив двери. Раздался шелест переворачиваемой страницы. — Ты зря не пошел, — произнес Малкольм вполголоса. — Я хочу поддержать Драко, а ты-то почему остался? Сейчас все подружатся, а ты… — Я привык, — прохрипел Пирс и снова перелистнул страницу. В комнате воцарилась тишина, и Драко наконец-то уснул.