Доказательство - 0. Академия Колдомедицины

Следующие две недели для Драко прошли как в тумане: он просыпался, завтракал, шел на занятия, обедал, занимался в библиотеке, ужинал, отправлялся в лабораторию, возвращался в домик и забывался тяжелым сном. Он отстранился от всех: и от Малкольма с Пирсом, и от Винса со Стэнли, и даже от Тео. Мог находиться с ними рядом, не уходя и не отворачиваясь, но и не вникал в разговоры, не поддерживал их, а от всех расспросов в первые три дня отмахивался. Потом прекратились и они. Кого Драко действительно избегал, так это Панси. Один только ее вид вызывал раздражение, граничащее с ненавистью, от звука ее голоса зубы непроизвольно стискивались так сильно, что начинала болеть голова. В первое же ее дежурство в лаборатории Драко заработал жутчайшую мигрень, с которой пролежал потом половину следующего — благо, выходного — дня, а потому решил не приходить в лабораторию в смены Панси. Наверное, этим он дал возможность обсудить произошедшее, потому что после первого же вечера, проведенного в лаборатории без Драко, ребята перестали задавать вопросы и пытаться с ним заговорить. Но и не отвернулись. Драко продолжал ловить на себе сочувственные взгляды Малкольма, выжидающие — Винса, встревоженные — Стэнли, понимающие — Нотта. Во взгляде Пирса мало что удавалось прочитать, он словно был направлен больше внутрь себя, чем на Драко. Только к концу недели удалось понять, что этот слегка расфокусированный, почти безразличный взгляд означал принятие. Пирс, наверное, сильнее других понимал, что переживает Драко, ведь и сам был довольно замкнутым. Февраль готовился смениться мартом. Повсюду еще лежал снег, но ветерок уже доносил легкие, еда уловимые запахи, будоражившие разум. Нельзя было понять, чем именно пахнет — цветами, свежей травой или рыхлой землей — но каждый мог с уверенностью сказать, что так пахнет весна. Небо словно становилось выше, его синева — все более и более пронзительной, а днем с крыш падали звонкие капли. Впрочем, к вечеру они подмерзали, а потому ходить стоило очень осторожно. В один из вечеров, когда Драко в полнейшем одиночестве сидел в библиотеке и готовился к довольно сложному семинару с Мышьякофф, к нему за стол подсел Фредди Лэнг. Это был чуть полноватый, несуразный паренек в очках с толстыми стеклами, вечно всклокоченный и с неизменным пятном на щеке. Иногда это была сажа, но чаще всего — чернила. Лэнгу частенько влетало от преподавателей за неопрятность — оно и ясно, ведь колдомедик должен быть аккуратен, а на лабораторном халате Лэнга постоянно наличествовали кляксы и брызги всех цветов и оттенков. — Малфой, — пробормотал Лэнг, подсев и выждав, пока Драко обратит внимание на неожиданного собеседника. — Чего? — буркнул Драко. Он только-только начал приходить в себя, и даже подумывал о том, чтобы перекинуться с Винсом парой слов во время перекура. Или с Малкольмом, когда тот в очередной раз будет брать кровь для эксперимента. Или с Пирсом, когда тот будет особенно сильно кряхтеть из-за ноги. Или с Тео, или со Стэнли — просто так, безо всякой на то причины. Но уж никак не с Лэнгом. Раньше не общались — нечего и начинать. — Малфой, профессор Мышьякофф просит, чтобы ты зашел к нему. Как можно скорее. Драко уставился на него немигающим взглядом, стараясь сохранить каменное выражение лица, чтобы ни словом, ни жестом не выдать тревоги: выступившего на спине холодного пота, подкатившего к горлу тяжелого кома, отчаянно колотящегося сердца. Он открыл было рот, чтобы поблагодарить Лэнга за сообщение, но почувствовал, что не в силах выдавить и слова, а потому сдержанно кивнул. — Как можно скорее, — повторил Лэнг, встал из-за стола и побрел вдоль стеллажей, выискивая какую-то книгу. Драко дописал до точки начатое предложение, закрыл учебник, убрал все свои вещи в сумку и побрел прочь из библиотеки. Когда он вошел, профессор Мышьякофф стоял у окна и разглядывал ночное небо. — А, мистер Малфой, — он смерил Драко взглядом и тепло улыбнулся. — Вы хотели меня видеть, сэр? — Да, проходите, Малфой, не стойте в дверях. Кофе? Драко опешил. Мышьякофф вряд ли стал бы предлагать кофе, если бы собирался говорить об отчислении или сделать выговор. — Нет, сэр, благодарю. — Зря-зря, — Мышьякофф поджег огонь под маленькой керамической туркой. — Это не те помои, что наливают в окошке у крыльца. Чистейшая арабика. Или вы боитесь, что я начну пичкать вас Сывороткой Правды? Оба рассмеялись. Мышьякофф — легко и непринужденно, Драко — нервно. — И в мыслях не было, сэр. — У меня тоже, Малфой. Я рассчитывал на добровольную искренность. — В каком вопросе? — В вашем, мистер Малфой. Видите ли, после осенних и зимних событий мы все поняли, что стоит обращать внимание не только на успеваемость и академические достижения студентов, но и на атмосферу в коллективе. А потому не отрицайте того, что ваш вопрос существует. Драко снова прошиб холодный пот. — Я думал, после того нападения ко мне стали относить иначе, — дрожь в голосе скрыть не удалось. — А я и не говорю об отношении к вам, Малфой. Скорее, наоборот, о вашем отношении к окружающим. Вы уже две недели держитесь особняком от друзей: Джокунда, Карстена, Винса, Рейнхолда, Нотта. Я не хочу встревать в ваши отношения с мисс Паркинсон, но считаю нужным понять, что за разногласия у вас возникли с друзьями. К тому же, они продолжают исследования вашего лекарства, а это дает повод считать, что проблема в вас. Драко тяжело сглотнул. — Выпейте кофе, мистер Малфой, и попытайтесь объяснить, что произошло. Мышьякофф подвинул к нему небольшую чашечку, отпил из такой же и сцепил пальцы в замок. — Я… — начал Драко, но осекся. Смерил долгим взглядом чашку и все же отпил. Кофе и впрямь был хорош. — Я просто не могу с ними разговаривать. — Почему? — Мышьякофф чуть наклонил голову. — Сам не знаю. Точнее, не могу объяснить словами. Это просто такое чувство… Да вы и не поймете наверное. — Что, впрочем, не мешает мне попробовать. — Я отмечен, профессор. И да, какое-то время у меня поучалось делать вид, что все хорошо, что у меня есть друзья. Я ходил на занятия, готовился к семинарам, зачетам и экзаменам, шутил и смеялся, но потом я вспомнил. Точнее, мне напомнили. — Если не секрет, кто? — Панси. Вскользь, вполслова, она намекнула на то, кем я был, что сделал, и от чего мне уже никогда не отмыться. Это останется со мной навсегда. Будет преследовать по пятам. Превратится в темы, которые при мне не поднимают, в оборванные на полуслове фразы, в опасения. Моим друзьям не раз и не два придется доказывать посторонним, что я — не зло во плоти, что я имею право на такую же жизнь, как и другие. Я не хочу обрекать их на эту участь. Я ошибся, когда подпустил их слишком близко. На мне клеймо. Тень прошлого ходит за мной по пятам. Драко выхожнул и одним глотком осушил чашечку. — Это очень глубоко, мистер Малфой, — изрек Мышьякофф после нескольких секунд молчания. — Очень глубоко, очень сложно и не лишено боли. Но позвольте, я тоже поделюсь некоторыми измышлениями. Он выпил кофе, встал, подошел к окну и заложил руки за спину. — Вы, мистер Малфой, акцентируете внимание на том, кем вы были. Ваша история, бесспорно, сложна и в некоторой мере противоречива. Я не умаляю ее важности, но все же считаю, что куда большее значение имеет то, каким вы стали сейчас, на какие поступки и чувства вы способны. Друзья ценят вас нынешнего, мистер Малфой. — Но должны всегда помнить, кем я был. Держать это в уме. Я не хочу мучить их своим общением. Мышьякофф то ли хмыкнул, то ли усмехнулся. — Дружба, мистер Малфой, есть понятие двустороннее. Конечно, если мы говорим об искренней, чистой дружбе, лишенной любого магического и немагического принуждения. Вы считаете, что вашим друзьям некомфортно рядом с вами, но стоит учитывать и их точку зрения, их выбор. Поговорите с ними об этом, спокойно и искренне. И будьте готовы к любому ответу. Хотя думаю, я уже знаю, что вы услышите. Это вас удивит. Драко смерил его непонимающим взглядом. — Ступайте, Малфой. Наверняка ваши друзья уже освободились и идут к домику. — Спасибо, профессор, — Драко поднялся из-за стола. — И за беседу, и за совет, и за кофе. — Беседы, мистер Малфой, за тем и существуют, чтобы мы могли наверняка знать, о чем думает другой человек, а не выискивать знаки, и уж тем более не вкладывать в чужие мысли и уста собственные страхи. На лице профессора Мышьякофф промелькнула тень тоски. — Спасибо, сэр, еще раз, — Драко попятился к двери. Мышьякофф не ответил, замерев у окна, глядя в звездное небо и наверняка размышляя о чем-то глубоко личном. Когда Драко подошел к домику, около него сидел на наколдованной скамеечке Винс и курил. Драко остановился рядом, достал сигарету, размял ее в пальцах и перекатился с пятки на носок и обратно. — Винс, — буркнул он. — Джейк. Винс и так смотрел на Драко выжидающе, а от звука голоса выпучил глаза так, что они рисковали вот-вот вывалиться из глазниц. — Что случилось? Все в порядке? — Я просто… Хотел спросить, комфортно ли тебе со мной общаться. Винс резко вскочил и порывисто обнял Драко, после чего отстранился и уставился на него, будто не видел добрую сотню лет. — Конечно, комфортно, когда ты не ведешь себя, как последняя свинья, не молчишь неделями непонятно почему и не отгораживаешься ото всех ширмой! На возглас Винса из домика выглянул Стэнли и опешил. — Парни, он снова говорит! Он с нами! Стэнли и Малкольм выскочили из домика и бросились обнимать Драко. Тот даже воспрянул духом, как вдруг со стороны домика донесся тихий шлепок и сдавленный стон. — Пирс! — хором воскликнули все четверо и бросились к нему. — Рука, — прокряхтел тот. И впрямь, левая рука вывернулась под неестественным углом. Стэнли с Малкольмом помогли ему подняться и повели в домик, Винс потрогал скользкое крыльцо. — Я ведь осушил его, когда выходил курить! Честно, осушил. Не могло же оно снова накапать? — Могло. И накапало, — Драко поджал губы. — Это из-за меня Пирс сломал руку, — Джейк опустился на скамейку и вздохнул. — Скорее из-за меня, — Драко присел рядом и, наконец, закурил. — Если бы я не устроил молчанку, то наш разговор не был бы таким великим событием, и Пирс не бросился бы на улицу. Из домика вышел Стэнли. — Я пойду за Костеростом, — буркнул он. — А вы двое вместо того, чтобы решать, кто виноват, придумайте что-то, чтобы не поубивались мы все. Драко и Винс пристыженно замолчали. Они просидели так минуты три, пока от сигарет не остались одни окурки, а потом переглянулись. — Метлы с собой нет? — спросил Драко. — Можно было бы взлететь и почистить крышу. Нечему будет таять — нечему будет капать. — Метлы нет, — Винс покачал головой. — Но можно наколдовать лестницу. — Точно, — Драко кивнул и повел палочкой. Через минуту он уже стоял на лестнице и водил палочкой, растапливая снег на крыше и сразу же высушивая воду. С другой стороны домика Винс занимался тем же самым. — Хорошая идея! — крикнул снизу Стэнли, который уже вернулся и теперь стоял у порога. — Крыльцо я подсушу, не переживайте. Драко с Винсом кивнули и продолжили свое дело. А потом они говорили, долго и откровенно. Все аргументы, что приводил Дарко, рассыпались под натиском Винса, который защищал его так же яростно, как поносил осенью. Пирс кряхтел, вздыхал, цокал языком и качал головой, а редкие, короткие реплики произносил сдавленно — его мутило от Костероста. В конце концов Стэнли пообещал, что вмажет Драко, если тот не прекратит заниматься самобичеванием, а Малкольм разрыдался. Тут уже всем стало не до споров, и Стэнли снова пришлось бежать в лабораторию — на сей раз за Умиротворяющим бальзамом. Когда они закончили, было уже далеко за полночь. В Академию пришла весна.

***

— Кажется, будет дождь, — буркнул Пирс и вытянул больную ногу. Драко и Винс, сидевшие за столом, отвлеклись от книг и посмотрели на него. — Крутит? — сочувственно спросил Малкольм со своей кровати, вынув один наушник из уха. — Не то слово, — Пирс поморщился. — Надо с этим что-то делать, — Драко покачал головой. — Так не годится. Мы, вроде, собирались придумать мазь… — Как только разберемся с твоим лекарством. Потому-то я и говорю, что будет дождь. Финальный образец у тебя? — Да, — Драко кивнул. — Вот и испытаем. Кстати! — Что? — от его возгласа чуть дремавший над конспектом Стэнли всполошился. — Что случилось? — Я тут подумал, может, мое зелье и Пирсу можно дать? — Даже не знаю, — Малкольм вытянул из второго уха наушник и сел на кровати. — Мы, когда придумывали зелье, искали, как победить головную боль. И я не знаю, насколько действенным будет это зелье при боли в ноге. — Давай попробуем, — Драко посмотрел на Пирса. Тот покачал головой. — У тебя всего три дозы. Одна — чтобы пережить ночь, вторая — на утро, третья — от обеда до вечера. Ты же сам помнишь, мы договаривались, что большую порцию сварим только после того, как убедимся, что все в порядке. Пирс хотел еще что-то сказать, но осекся, застонал и скривился от боли. — Нет, так дело не пойдет, — Драко решительным шагом подошел к тумбочке и достал из нее пузырек с дозой зелья. — Пей. — Драко, уймись, — попробовал осадить его Винс. — Во-первых, мы не уверены, что Пирсу оно вообще поможет, во-вторых, тебя самого через час накроет. И что тогда? — Давай разделим, — не унимался Драко. — Сможем понять, помогает ли оно Пирсу, а я выпью, когда совсем уж прижмет. Усну хотя бы, а там и до утра дотяну. В домике повисла тишина. Все напряженно размышляли над словами Драко. — Как только станет плохо — выпиваешь и падаешь спать, — отрезал Малкольм. — В целом, у тебя сейчас есть запас зелья на сутки. Отдашь половину дозы Пирсу — все равно останется часов на двадцать. Думаю, мы можем позволить себе такую попытку. Стэнли? — А что я? Я посчитал, что одна доза действует восемь часов. Но, кстати, не факт, что половина будет действовать четыре часа. Она будет действовать все восемь, просто концентрация будет меньше, и из-за этого действие слабее. — То есть это будет не адская боль, а легкое недомогание, — резюмировал Драко. — Справлюсь. — Но из-за неполной дозы мы не поймем, помогает оно или нет, — Винс нахмурился. — Поймем, — простонал Пирс. — Драко прав. Между адской болью и легким недомоганием есть разница. — Так пей, — Драко откупорил флакончик. — Давай. Чем Мерлин не шутит, вдруг поможет. Пирс, с трудом сдерживая стон, сел на кровати, взял из тумбочки чайную ложку и протянул Драко. Тот вылил в ложку половину пузырька — доза и впрямь была маленькой — и жестом попросил стакан. Малкольм тут же подошел со стаканом и графином. Винс и Стэнли замерли в ожидании. Пирс проглотил микстуру, запил и откинулся на подушки. Все уставились на него. Малкольм чуть подпрыгивал от нетерпения. Прошла минута, за ней другая, третья… — Вроде отпускает, — с удивлением в голосе пробормотал Пирс спустя десять минут напряженного молчания и переглядок. — Вроде чуть легче. — Слава Мерлину! — выдохнул Малкольм и рухнул на кровать. — Это хорошо, — пробормотал Стэнли. — Это значит, что завтра мы сможем просто сварить больше зелья, и оно поможет сразу двоим. Это хорошо. — Это замечательно! — Винс рубанул воздух рукой. — Я бы и сейчас пошел в лабораторию, да поздно. — Тише, — Драко положил руку ему на плечо. — Время есть. Пока что время есть. Самого Драко начало мутить где-то через час, когда все уже заканчивали с подготовкой к следующему дню, а Пирс, которому стало значительно легче, уже дремал. К горлу подкатил ком, и Драко с трудом сглотнул. — Начинается? — Винс поджал губы. — Начинается, — Драко поднялся, налил воды в стакан, одним глотком осушил пузырек с половиной дозы, запил и стал раздеваться. — Как и обещал, ложусь спать, — пояснил он, и Малкольм удовлетворенно кивнул.

***

— Не могу поверить, что все позади, — выдохнул Малкольм, когда ни спустя неделю сидели за обеденным столом и поглощали жаркое. За окном лило, как из ведра, но Драко сидел рядом и широко улыбался, а Пирс затеял спор со Стэнли по поводу применения ядовитых ингредиентов в лекарственных препаратах. — Да, неужели все встало на свои места, — Винс кивнул. «Все да не все», — подумал Драко и опустил взгляд. Мимо прошла Панси с гордо поднятой головой. — Думаешь, помириться с ней или нет? — вполголоса спросил Винс. — Да, — признался Драко. — С одной стороны я сейчас и сам ерундой страдаю, продолжая ее игнорировать и всячески обижаться. А с другой… Ты же понимаешь, это ее слова запустили у меня в голове разрушительную логическую цепочку. — Понимаю, — Винс кивнул. — Ели ты закончил с ужином, можем выйти перекурить. Драко кивнул, и они поднялись из-за стола. На улице они наколдовали полог от дождя и закурили. — Я, наверное, даже готов поверить в то, что она всерьез тебя любит. Вы уже без малого месяц не разговариваете, а она все еще ни с кем не сошлась. — Во-первых, судя по тому, что Панси рассказывала осенью, у нее здесь не очень хорошо со знакомствами, — пояснил Драко. — Во-вторых, Панси умеет быть принципиальной. Думаю, она из чистого упрямства ждет, пока я приду извиняться и проситься обратно. — А ты этого делать, я так понимаю, не намерен? Драко кивнул. — Глупо это все, конечно, — он вздохнул. — Смешно и глупо. Знаешь, я бы давно с ней помирился, в тот же день, когда смог заговорить с вами, но… Но это если бы на ее месте был кто угодно другой. Панси была моим другом еще до поступления в Хогвартс, и тот период, о котором она мне напомнила, прожила вместе со мной. И я не могу поверить, что она не просто напомнила, а еще и пошутила об этом. Малфои никому и никогда не позволяют вытирать об себя ноги. Последнюю фразу он произнес достаточно высоко и холодно, чем напомнил самому же себе отца. Винс вздрогнул и изменился в лице — для человека, не знавшего Люциуса, это и впрямь могло прозвучать пугающе. — Драко, ты… — Не переживай, — Драко тряхнул головой и улыбнулся. — Отцовские замашки лезут наружу. Да, иногда из меня может прорываться что-то подобное. — И Панси это знает? — И Панси это знает. Впрочем, как и то, на что я способен, а на что — нет. Винс пристально уставился на Драко, с его лице читался вопрос. — Например, на убийство я не способен, — произнес Драко, выдержав паузу. — Но могу подпортить жизнь, если захочу. Впрочем, я давно никому не портил жизнь, так что, наверное, и эти навыки растерял. Винс с облегчением выдохнул. Из корпуса вышли Малкольм, Стэнли и Пирс. — Ну что, в лабораторию? — спросил Малкольм. — Или в домик? — А что в лаборатории? — Винс пожал плечами. — Мы вроде бы все работы сдали. — Даже я, — поддакнул Стэнли. — Лучше к семинару подготовиться. Бораго вроде собирался дать контрольную. — Точно, Бораго, — Малкольм хлопнул себя по лбу. — Тогда без вариантов. В домик и учить. Остальные согласно закивали, и все пятеро двинулись к домику. Тео нагнал их практически у дверей. — Драко, есть разговор. Выглядел он крайне встревоженным. — Идите, я догоню, — бросил Драко и уставился на Тео. — Что случилось? — Хватит портить Панси жизнь, — выпалил он, как только за Пирсом, который шел последним, захлопнулась дверь. — Я еще мог понять, когда ты не разговаривал ни с кем. Но с ними ты заговорил. Ходишь, смеешься, а она… Она плачет каждый вечер, почти ничего не есть, плохо спит и вообще. Она страдает. Драко почувствовал, как в груди клокочет, поднимаясь, волна злобы. Он достал сигарету, подкурил и выпустил дым разве что не в лицо Теодору. — Ты так хорошо осведомлен о том, как проходят вечера Паркинсон, — холодно, растягивая слова, произнес он. — И ночи. Почему бы тебе не утешить ее? Или ты уже пробовал? Нотт отшатнулся. — Драко, ты ведь не всерьез? — А ты сам как думаешь? Они встретились взглядами. С полминуты молча смотрели друг на друга, после чего Нотт отвел глаза. — Я понял. Они тебе важнее, чем мы. Они лучше, правда? — Хотя бы тем, что не заставляют выбирать сторону. Особенно сейчас, когда сторон нет и быть не может. Я не хочу жить прошлым. Я устал от напоминаний о том, кем был раньше. Этого слишком много у меня внутри, а потому терпеть это еще и снаружи я не намерен. Если ты говоришь о том, что мне плевать на чувства Панси, поинтересуйся, заботилась ли она о моих, когда с ухмылкой била по больному. Спроси-спроси. Ночью, когда она опять будет плохо спать. — Драко, мы не… — Мне плевать, — холодно бросил он. — Если вы считаете, что не способны завести новые знакомства и новых друзей, то, пожалуйста, не стоит оповещать меня о своей зависти и уж тем более ставить ультиматумы в стиле «Они или мы». Хотя бы потому что Они готовы были стать и вашими друзьями тоже. Тео молчал. Драко докурил, заклинанием заставил окурок исчезнуть и тут же достал вторую. — Я тебя услышал, — выдавил, наконец, Нотт, развернулся и побрел прочь. Драко молча смотрел ему вслед, и в голове не было ни одной мысли, только оглушающая пустота. Это нельзя было назвать ни болью, ни тоской, ни смятением, ни даже безразличием. Никак. Драко докурил, заставил окурок исчезнуть и вошел в домик. Все уставились на него с безмолвным вопросом. — Все нормально, — бросил Драко и снял мантию. — Давайте готовиться к семинару.

***

— Семинара не будет, — произнес вошедший в аудиторию МакМиллан. Все загудели: некоторые вроде Фрэдди Лэнга — одобрительно, другие — встревоженно или разочарованно. — Да успокойтесь вы! — крикнул МакМиллан. — Из аудитории нас никто не выгоняет, хотя можно пойти в библиотеку или вернуться в домики. Лабораторная пока под вопросом, но лучше на нее явиться. Все стали собираться. Все, кроме Драко. Он уставился напряженным взглядом в лицо МакМиллана, которое выглядело крейне растерянным. — Малфой, — он повернулся, когда половина однокурсников уже вышла из аудитории, а вторая половина толклась у дверей, решая, куда лучше пойти. — Да, Эрни, — Драко устало вздохнул. Предчувствие у него было самое паршивое. — Я думаю, ты должен увидеть это сейчас. Раньше, чем услышишь это от кого-то в искаженном виде. Драко напрягся. МакМиллан покосился на группу студентов у двери, видимо, выжидая, пока они выйдут. — Эрни, не томи, — Винс, который уже собрал вещи, нетерпеливо переступил с ноги на ногу. МакМиллан молча положил перед Драко свежий выпуск «Ежедневного Пророка». Малкольм, Пирс, Винс и Стэнли тоже склонились над газетным листом. «Ужасный скандал в Академии Колдомедицины. Вчера Визенгамот провел первое слушание по делу так называемых Феликсовых Наркоманов, которые оказались студентами всемирно известной Академии Колдомедицины. Основанная еще Армандо Бонамом, сыном Мунго Бонама, Академия Колдомедицины на данный момент является одним из престижнейших учебных заведений в мире. Сейчас Академия принимает студентов из всех стран мира. Однако же зимой это учебное заведение оказалось втянуто в скандал. Специальному корреспонденту «Ежедневного Пророка» стало известно, что в Академии практически открыто действовала целая картель, организованная студентами. Они не только изготавливали, но и распространяли Феликс Фелицис — безобидное, на первый взгляд, зелье, которое, впрочем, при длительном употреблении вызывает зависимость. В особо тяжелых случаях зависимый не может буквально сделать шаг без приема зелья — он боится потерпеть неудачу даже в такой мелочи. Неизвестно, поражает ли Феликс Фелицис мозг, или же тому есть другое объяснение. Но одно ясно точно: зависимость от Зелья Удачи расцвела в Академии при полном попустительстве руководства данного учебного заведения. Хотя, о чем можно говорить, если Академия Колдомедицины, которая ранее славилась строгим отбором, теперь принимает в ряды студентов даже военных преступников. Так, печально известный Драко Малфой…» Драко отложил газету, хотя до конца статьи было еще далеко, и посмотрел на МакМиллана. — Из-за этого отменили семинар? — Да, — МакМиллан поджал губы и вздохнул. — Бораго хватил удар. Сейчас остальные преподаватели пытаются хотя бы стабилизировать его, чтобы переправить в Клинику Святого Мунго. Потому-то я и не уверен, будет лабораторное занятие или нет. Драко посмотрел на Винса, который, крепко стиснув зубы, читал статью, на Малкольма и Стэнли, сжимавших кулаки, на Пирса, казавшегося спокойным, и только желваки на лице выдавали его злобу. — Я был прав, когда решил от вас отстраниться, — хмуро изрек Драко, когда все дочитали и обменялись взглядами. — Еще раз такое скажешь, — Стэнли все еще сжимал кулаки, от чего Драко осекся на полуслове. — Если ты думаешь, что хоть кто-то в Академии поверит чепухе, которую печатают в этой газетенке, ты глубоко ошибаешься. А если кто-то и поверит, я могу напомнить, как ты защитил нас от тех мерзавцев, и чего тебе это стоило, — горячо, на одном дыхании выпалил Винс. — Мы будем тебя защищать, — Малкольм часто закивал. — Знаешь, Малфой, — начал МакМиллан, но не договорил, а просто протянул руку. — К дракклам. Ты и сам все знаешь. Драко пожал протянутую руку. — Да ладно, я просто еще не отошел, — буркнул он. — И я прекрасно понимаю, что был на виду у всей Академии последние полгода. Здесь меня вряд ли кто-то сможет в чем–то упрекнуть. А вот за пределами Академии… Сам знаешь, у нас принимают за чистую монету все, что печатает «Пророк». За себя-то я не переживаю, но есть еще мать. Все молча переглянулись. — Дело дрянь, — проворчал Эрни. — Может, можно что-то придумать? — Можно, — Драко прищурился. Эрни и остальные невольно вздрогнули. — И я придумаю. Обязательно. Он уставился на подпись под статьей. Драко не имел ни малейшего представления, кто такая Элисон Купер, зато прекрасно понимал, что эта статья может доставить матери немало проблем. — Пойдем в библиотеку или в домик? — тихо спросил Малкольм, и с Драко спало оцепенение. Остальные — даже Эрни — смотрели на него выжидающе. — В домик, наверное, — буркнул Драко. — Лично мне сейчас хочется прилечь. Наверное, от злости, но у меня просто раскалывается голова. Он посмотрел в окно, за которым стояла довольно сносная погода. — Да, это от злости, — ни к кому особо не обращаясь, повторил Драко и закинул сумку на плечо. — Слушай, Малфой, — подал голос МакМиллан, когда они уже дошли до домика. — Я не знаю, как сильно это поможет, но мало ли, вдруг сработает. У меня появилась мысль. Можно написать в «Ежедневный Пророк» открытое письмо от студентов Академии в защиту тебя и Бораго. Объяснить, что все далеко не так, как описывает эта Купер, драккл бы ее побрал. — Слушай, Эрни, отличная идея! — Малкольм рубанул воздух ребром ладони. — Бораго, — протянул Драко. — В первую очередь Бораго. Я со своими проблемами попробую сам разобраться. К тому же, еще не известно, будут эти проблемы или нет. — Звучит невероятно благородно, Малфой, — МакМиллан смотрел не то с удивлением, не то с гордостью. — Слушай, я перед Бораго в большом долгу. Он принял меня в Академию на свой страх и риск, хотя прекрасно понимал, что это мало кому понравится. Я — как там говорят у магглов — бомба замедленного взрыва. — Замедленного действия, — поправил Малкольм. — Бомба замедленного действия. — Пусть так. В любом случае, взрыв был вопросом времени. Ты и сам это понимаешь. И Бораго это понимал. — Слушай, не говорил бы ты так, словно он уже умер, — Стэнли покачал головой. — Я имею в виду, понимал в тот момент, когда принимал решение о моем зачислении, — пояснил Драко. — И наверное он был морально готов защищать меня и мое право учиться в Академии. — Да, думаю, он мог предположить нападки на тебя, — проскрипел Пирс. — Но уж никак не то, что какая-то мерзкая дрянь набросится на него из-за Феликсовых Наркоманов. Они переглянулись. — Слушай, а давай прямо сейчас сядем и составим хотя бы черновик этого открытого письма? — Драко понял, что злость начала потихоньку отступать, на ее место приходила холодная решимость и желание немедленно сделать хоть что-то. — Можно. Сядем у вас в домике? А то у меня, кажется, бардак. Как бы я ни просил ребят прибраться, все откладывают на потом. — Ну, мы тебе тоже хирургической чистоты не гарантируем, — начал Малкольм. — Наверное, ты не понял, — перебил его МакМиллан. — Я просто надеюсь не наткнуться на недельные огрызки от яблок на ваших тумбочках. В ответ все пятеро скривились, и Стэнли вдобавок правдоподобно изобразил рвотные позывы. — Нет, такого у нас точно не увидишь, — выдавил Винс, пока Драко и Малкольм шикали на Стэнли. — Тогда идемте к вам. Они дружно кивнули и двинулись к домику. Драко даже подумал, что МакМиллан может быть нормальным, когда захочет. Хотя он и раньше не проявлял враждебности. Драко снова показалось, что у него есть шанс в этом мире.

***

Конечно же, после публикации в «Пророке» на Драко обрушилась волна народного гнева. Уже на следующее утро крыльцо их домика оказалось буквально завалено письмами. Винс помог собрать их и убрать в коробку до того времени, когда у Драко появятся силы и возможность их распаковать. Впрочем, уже за завтраком стало понятно, что возможность представится незамедлительно. В центр обеденного зала вышел крайне потрепанный Мышьякофф — похоже, он не спал всю ночь — и откашлялся. — Дорогие студенты. Сегодня у вас внеплановый выходной. Сейчас весь профессорский состав занят переводом профессора Бораго в Клинику Святого Мунго. За ночь нам удалось его стабилизировать. Завтра, когда мы сможем нормально проводить занятия, будут проведены все семинары по расписанию четверга. В следующую субботу — по расписанию пятницы. А пока что ступайте готовиться. Мышьякофф развернулся и вышел, но в центр зала тут же выскочил МакМиллан. — Погодите, не расходитесь! — воскликнул он. Все замерли и недоуменно уставились на него. — У меня есть предложение! Как все знают, профессора Бораго хватил удар из-за ужасной клеветы журналистов «Пророка», которые обвинили нашего директора в том, что он чуть ли не прикрывал Феликсовых Наркоманов. Вчера мы со студентами первого курса написали открытое письмо в защиту нашего директора. Пожалуйста, подпишите его. — Так а в чем та журналистка не права? Бораго плевать хотел на все, что происходит в Академии, — крикнул кто-то из толпы. — И отчисляет студентов за каждый чих. Ублюдок, — вторил другой голос. — Это совершенно добровольно, — МакМиллан пытался держать лицо, но, похоже, его сильно расстроили эти выкрики. Из-за столика у окна вдруг поднялась девушка, решительным шагом подошла к Эрни и достала из сумки перо. — Давай письмо, я подпишу. А если кому-то что-то не нравится, пусть идет заниматься своими делами и не мешает. Эрни дрожащими руками протянул ей пергамент, и девушка, пробежавшись взглядом по строкам, поставила внизу росчерк. Послышался скрежет отодвигаемых стульев, и студенты начали подниматься со своих мест. Один вышел из обеденного зала, за ним второй, третий — и на этом все. Остальные занимали очередь к Эрни, у которого, казалось, из глаз готовы были брызнуть слезы. — Я так надеюсь, что это поможет, — вздохнул Винс, когда последний студент поставил подпись, и обеденный зал опустел. — Да, я тоже, — пробормотал Драко. Он вместе с Винсом, Малкольмом, Стэнли и Пирсом подписали письмо сразу после его составления, а потому сидели на своих местах. — Это невероятно! — Эрни, счастливый и растерянный одновременно, подошел к их столу. — Мы это сделали. — Это только полдела, — напомнил Пирс. — Нужно еще отправить письмо в «Пророк» и дождаться его публикации. — Да, ты прав, — МакМиллан кивнул. — Ну тогда я пошел в совятню. — Я могу прогуляться с тобой, — предложил Стэнли. — А то ты, того и гляди, рухнешь с ног от радости. Эрни рассмеялся, и они со Стэнли вышли из обеденного зала. — А мы так и будем сидеть? — Винс посмотрел на Драко и двинулся к выходу, а за ним и Малкольм. — Нет, я просто… — он не договорил и махнул рукой, после чего поднялся и пошел за ними. Пирс брел последним. — Может, в библиотеку? — предложил Малкольм, когда они вышли на улицу. — Ну, когда вы докурите. — Думаю, да, — Винс кивнул. — Подготовимся к семинару получше. — Завтра мы занимаемся по расписанию четверга. Интересно, кто проведет семинар вместо Бораго? — Пирс задумчиво почесал подбородок. — Думаю, кто-то да проведет, — Малкольм пожал плечами. — Я бы не стал надеяться на то, что сам Бораго так быстро восстановится. — Профессора Бораго не будет недели две, и это только предварительный прогноз, — раздался за их спинами голос Теодора. — А, Тео, — Драко махнул рукой. — Тебя не было на завтраке. Что-то случилось? — Попросили помочь, — уклончиво ответил Нотт. — Паркинсон? Повисло неловкое молчание. — Нет. Профессор Спора. Раз уж я набиваюсь к ней в ассистенты, — пояснил Тео. — Если тебе интересно, Панси в ужасе. «Оно и ясно», — подумал Драко, но вслух ничего не сказал. — Как профессор Бораго? Вы уже отправили его в клинику? — Малкольм решил перевести тему. — Да. Минут десять назад. Преподаватели сейчас идут отсыпаться — считай, сутки на ногах провели. Я, кстати, тоже иду спать. — А мы в библиотеку собираемся. Сейчас только докурим, — бросил Драко для поддержания разговора. — Еще немного, и по количеству времени, проведенному в библиотеке, ты составишь конкуренцию Грейнджер, — Тео беззлобно рассмеялся. Драко фыркнул. — Да ладно. Это невозможно. — Вы о чем? Вы о ком? — Малкольм переводил взгляд с Драко на Нотта и обратно. — Да так, одна девчонка, которая училась с нами в школе. Разве что не жила в библиотеке, — пояснил Нотт, тем самым избавив Драко от разговоров о Грейнджер. — Кстати, не находишь странным, что ее тут нет? Нет, Нотт не собирался ни от чего избавлять Драко. — А что бы ей тут делать? — Ну, она же спасала всех, кто под руку подвернется. Я думал, с такими замашками ей один путь — в колдомедицину. Драко только плечами пожал. — О чем болтаете? — раздался рядом голос Эрни. — Нотт внезапно озаботился судьбой Грейнджер. — О, мы недавно переписывались с ней. Все в порядке, Гермиона осваивает премудрости адвокатского дела. — То есть, все же спасает всех несправедливо обиженных, — подытожил Тео и зевнул. — Ладно, я пойду. Спать хочу, умираю. Он побрел прочь, оставив остальных стоять у корпуса. — Чего это он про Гермиону вдруг вспомнил? — МакМиллан недоуменно посмотрел вслед Теодору. — Да драккл его знает, — Драко пожал плечами. — Он почти сутки на ногах, помогал стабилизировать профессора Бораго. От недосыпа и не о таком вспомнишь. — Если честно, я ничего не понимаю, — буркнул Стэнли. — Да и не надо, — отмахнулся Эрни. — Это наши Хогвартские моменты. Хотя, с другой стороны, странно, что никто из вас не слышал о Гермионе Грейнджер. Она ведь героиня. — Так вы об этой Гермионе? Вы учились вместе с ней? — Малкольм удивился. — Я думал, она старше. Драко ничего не ответил. Воспоминания снова пытались прорваться и завладеть его мыслями, так что он решительным жестом потушил окурок и отправил его в урну. — Мы вроде в библиотеку собирались, — напомнил он, и все закивали. — Я с вами, — выпалил Эрни. — Мне в домике заниматься спокойно не дают. — Да, разумеется, — Стэнли хлопнул его по плечу, и они вшестером побрели в библиотеку. Вечером за ужином Драко наконец-то увидел Панси. Выглядела она просто ужасно: красные глаза, опухшее от слез лицо, всклокоченные волосы и дрожащие руки — все это говорило о том, что после отправки Бораго в клинику Святого Мунго она скорее плакала, нежели спала. От ее вида Драко ощутил укол совести. В конце концов, он переживал происходящее в компании друзей, в то время как Панси оказалась один на один с реальностью. Конечно, Нотт вроде как сочувствовал ей, но, кажется, это не особо помогало. — Я думаю, мне все же стоит поговорить с Панси, — произнес он. Пирс смерил его тяжелым взглядом, зато остальные заговорили наперебой. — Вот именно! Разумеется! Давно пора! Не может же это тянуться вечно! — Тогда перехвачу ее после ужина. Не успел он это сказать, как Паркинсон встала из-за своего стола, за которым сидела в полнейшем одиночестве, и побрела к выходу. — Бегом за ней, — шепнул Винс. Драко отбросил вилку и торопливо зашагал к выходу. — Панси! Панси, стой! Да погоди же ты! Она остановилась на крыльце и повернула голову. — А, это ты, — холодно и безучастно бросила она. — Что-то хотел? — Я… — Драко вздохнул. — Не могу видеть тебя такой. Не чужие же люди. Панси несколько мгновений смотрела на него, не мигая, а потом бросилась к Драко, обхватила руками за пояс, уткнулась в плечо и разразилась рыданиями. — Я не знаю, что теперь будет, — захлебываясь слезами, выдавила она. — Я не знаю. — Зато я знаю. Сейчас я отведу тебя в домик, напою Умиротворяющим бальзамом и просто посижу рядом. Если позволишь, разумеется. Панси всхлипнула и сильнее обняла его.