Это не те дроиды, которых вы ищете

— Послушай, Гэвин Рид, — Коннор скрестил руки на груди, и вид у него был непреклонный, — я очень ценю твою помощь и готов выполнить условия нашего договора прямо сейчас, но дальше я вполне справлюсь сам. Гэвин тяжело вздохнул. — Ага, — сказал он, — точно, ты ж гвардеец и долбаный принц. И это не тебя пираты отпиздили и забрали твоего брата и твой корабль, а теперь твое высочество высадится на Нар-Шаддаа, зайдет в ближайшее самое злачное заведение и прям так спросит: «Где эти ублюдки, выходите!» И они, конечно же, испугаются твоего королевского тона, заплачут и попросят прощения. Еще и выпить тебе купят, хотя ты вроде не пьешь. Чем саркастичнее становился тон у Гэвина, тем сильнее Коннор хмурился, и тем ярче мелькала его лампочка, и к концу тирады Гэвина она уже горела однозначно желтым цветом. Гэвин уже успел сообразить, что это означает эмоциональный накал. Ну и отлично, может, хоть так до пластиковой башки что-то дойдет. — И какое же тебе дело? — спросил Коннор. — Тебе нужна информация, мне нужно было на Нар-Шаддаа, мы прилетели, ты вроде как не чаял от меня избавиться. Что ж, спасибо огромное, я готов исчезнуть с твоего корабля через две минуты шесть секунд. Приблизительно, — добавил он. Да, тут Гэвин готов был согласиться — дроид его подловил. Вчера Гэвин и правда мечтал от него избавиться, дело Гэвина было — получить информацию да свалить поскорее, и пожалуйста, именно это Коннор и предлагает… Вот только отпускать этого идиота шляться по пиратским притонам в одиночку почему-то не хотелось. Это Гэвин в свою бытность контрабандистом неплохо проводил время на Нар-Шаддаа, до сих пор с теплом вспоминая прежних приятелей, а Коннор по собственному признанию был тут впервые. Что вовсе не удивительно для принца, если так подумать. Конечно, это все никак не объясняло, зачем Гэвин настаивал на участии в плане Коннора, каким бы этот план ни был… — Считай это благотворительностью, — сказал он легкомысленно. — Засунь себе свою благотворительность в любое место, — тут же — и нисколечко не любезно — отозвался долбаный принц, — я в ней не нуждаюсь. Ну конечно. Ну естественно! Гэвин глубоко вдохнул и задержал дыхание: за сутки Коннор успел одновременно и вымотать ему все нервы, и каким-то образом запасть в душу — хотя Гэвин, само собой, и под пытками в этом не признался бы. Все дело в воздержании, ага, и в красивом лице. И красивых руках. И заднице с бедрами, а еще ногах и… Короче, он же был дроид, его специально сделали смазливым! С дипломатическими целями! Накануне вместо того чтобы свалить в свою комфортабельную каюту с гамаком, Коннор обосновался в кают-компании, и каждый раз, когда Гэвин проходил мимо, этот проклятый принц сидел там, играя со своей робособакой, или в задумчивости пялился в стену, или следил за Гэвином — и тот поймал себя на том, что ходит туда-сюда, а как только поймал — тут же прекратил ходить. И час просидел в рубке, как дурак, хотя смотреть снаружи — да и внутри — было совершенно не на что. — Этот твой брат, — начал он, решительно нарушая уединение и выходя в кают-компанию — а по совместительству камбуз, потому что на корабле было слишком мало места для настоящего камбуза, — ты сказал, он тоже из вашей гвардии? — Да, — Коннор отвлекся от собаки и посмотрел на Гэвина с настороженностью, — а что? Хороший вопрос — а что? Гэвин достал пакет с замороженным пайком и кинул его в электрическую печку: есть не особо хотелось, но нужно же было чем-то занять руки. — И ты лезешь в логово к пиратам только чтобы его выручить? У тебя же их типа еще восемнадцать… Он сразу сообразил, что брякнул что-то не то, потому что лицо у Коннора буквально перекосило на мгновение, а глаза вспыхнули как два долбаных фонаря, — но он тут же взял себя в руки. — Я готов даром отдать тебе информацию, — ровно сказал он, — которая обошлась мне очень дорого. Не твое дело, кого и как я буду выручать. Звучало точно как «отвали», и Гэвин уже готов был сказать в ответ тоже что-нибудь грубое — но сдержался. И вовсе не потому, что хотел быть милым — конечно нет! Просто ему было любопытно! — Неужели ты план имперской базы стащил у мамочки? — спросил он, вытаскивая пакет из печки и вываливая паек на тарелку. Выглядел он не особенно аппетитно, но на вкус был ничего такой, съедобный. — Поэтому она и наняла каких-то отморозков для «воссоединения семьи»? — Тебе говорили, что ты очень любопытный? — спросил Коннор. — Ага. — Я «стащил» план не у матери, а у одного имперского генерала, а отморозков она наняла, потому что генерала я убил. Еще вопросы? У Гэвина моментально возникло просто миллион вопросов. — И нахрена же ты убил генерала и стащил план? Уж не для того же, чтобы перейти на сторону повстанцев? Даже звучало смешно. — Нет, не для этого, — подтвердил Коннор. — Нам… нам были нужны деньги, и план я хотел потом продать. Или использовать для шантажа. У меня просто появилась возможность его получить, и я ее не упустил, — в его тоне появился какой-то неприятный, темный подтекст, — и убивать генерала я не собирался… Так сложились обстоятельства. Если это объяснение должно было удовлетворить любопытство Гэвина, то результат был прямо противоположный. — Можно подумать, у принца вроде тебя нет денег… Гэвин, само собой, не считал, что все принцы, как в сказках, ели с тарелок из нова-кристаллов, пили исключительно сок врашира, а в волосы заплетали альзокский жемчуг, но что-что, а деньжата у киберов имелись, если верить голо-ТВ и энциклопедиям. — Мы хотели уехать, — ровно ответил Коннор, — свалить. И, судя по тону, развивать эту тему он не планировал. — Ну что ж, ты, по крайней мере, свалил, — протянул Гэвин — потому что он умел понимать намеки, спасибо большое, — и ткнул пальцем в тарелку, — уверен, что не хочешь эту гадость? У меня ее полный рефрижератор, мне не жалко. Коннор засмеялся, заставляя Гэвина вздрогнуть от неожиданности. У него был приятный смех — неожиданно, дроиды вообще обычно не смеялись, но Коннор, очевидно, болт клал на то, что обычно делали дроиды. Так что может, он и замороженные пайки ел. — Нет, спасибо, Гэвин Рид, — сказал Коннор. А час спустя Гэвин поймал себя на том, что пересказывает Коннору — точнее, проклятому имперскому принцу, разумеется! — свои приключения с полными трюмами фрикита, и тот смеется во всех нужных местах, и потом Коннор рассказал, как поспорил с одним из своих братьев, что сможет выдать себя за него на приеме послов, и каких невероятных уловок от него потребовал этот трюк, и это было так охрененно смешно, что у Гэвина заболел живот, а легкие едва не выскочили через рот. Он был не такой уж и засранец, этот принц, как с удивлением понял вдруг Гэвин. — Ты не такой уж засранец, — сказал он искренне, запихивая себе в рот остатки давно остывшего пайка. — А ты не такой уж тупица, человек, — с улыбкой отозвался Коннор. И у Гэвина совершенно внезапно кровь прилила к лицу. Они посидели еще немного, болтая обо всем и ни о чем, пока Гэвин гладил собаку, а потом он ускользнул в свою каюту, сбрасывая одежду прямо на пол, и ворвался в душевой отсек во всей своей обнаженной и возбужденной красе — лелея надежду, что Коннор ничего не заметил. Гэвин заслужил свои полчаса сладких фантазий. И если в этих фантазиях Коннор смотрел на него далеко не так высокомерно — особенно, когда опустился на колени, хотя такой трюк в крошечной душевой Гэвина проделать было невозможно, — и улыбка у него на губах была совсем не издевательская, а когда он протянул руку и взял… Помотав головой, Гэвин с большим трудом вернулся в настоящее, и в этом настоящем Коннор стоял и смотрел на него с таким видом, будто Гэвин как минимум признался, что уже заложил его пиратам за немаленькую такую сумму. Все-таки он был засранец. — Откровенно говоря, твое внезапное предложение помочь больше похоже на низкопробную подставу, Гэвин Рид, чтобы сдать меня моей матери за вознаграждение. Ну точно! — И зачем же мне сдавать тебя сейчас, когда ты еще не отдал информацию? — А зачем тебе помогать мне и моему брату? — Да потому что у меня есть совесть, представь себе, — на это Коннор закатил глаза, и Гэвин моментально вспыхнул, — да, есть, в отличие от тебя, кстати! И эта совесть не позволяет мне отпустить чистенького принца шляться по городу, где его тут же зарежут, разберут на детали — спорим, у тебя дорогие детали? — или продадут в бордель, а то и все это одновременно. — Ну и воображение, Гэвин Рид, — протянул Коннор, — хотя у меня действительно дорогие детали. Да у него весь вид был такой… дорогой. На такой вид половина ублюдков на планете сбежится в первые десять минут, а в следующие десять — вторая половина. — А я что говорю, — Гэвин задрал палец. — А что ты говоришь? — поинтересовался Коннор. А что он говорит? — растерялся Гэвин. План, план, ему нужен план… — Мы изобразим парочку! — выпалил он и едва не зажал рукой рот, потому что парочку? серьезно? он на самом деле такое брякнул? — то есть… эээ… я просто знаю одно место, где можно кое-что узнать, но это такое специфическое место только для мужчин… если ты понимаешь, о чем я… Коннор, глаза которого все больше и больше округлялись, теперь смотрел на него с изумлением и одновременно с намеком на улыбку на губах — как будто подначивал, давай, дескать, Гэвин, закончи это предложение. В какое такое особенное место ты меня приглашаешь изображать парочку? — Я понимаю, о чем ты, — сжалился он наконец, — вот только почему мы не можем просто прийти в это место, ничего не изображая? Гэвин медленно перевел дыхания: Коннор хотя бы перестал расспрашивать, нахрена Гэвину вообще куда-то его вести. — Там не знакомятся, — нехотя ответил Гэвин, — приходят уже в компании, сечешь? Это была не совсем правда, но не мог же Гэвин сказать, что бывшие приятели, которых он собирался расспросить, сами начали бы подкатывать к его высочеству, потому что ни один из тамошних падких на свежее мясцо негодяев не прошел бы мимо такой задницы, не попытавшись ее облапать. А то и выебать. — Секу, — ухмыльнулся Коннор. У него как-то сразу изменилось выражение лица, а потом он шагнул вперед, к Гэвину, и тот невольно отступил, потому что взгляд у его высочества вдруг стал хищным — и точно, как Гэвин мог забыть про его волшебный щит и про то, что он может о себе позаботиться. — Парочку, значит? — Ага, — пробормотал Гэвин. Коннор сделал еще шаг вперед, но на этот раз Гэвин заставил себя остаться на месте, и теперь они были близко — очень близко. — И как же, если ты от меня шарахаешься? — спросил Коннор, задирая брови. — Ты меня боишься, Гэвин Рид? Гэвин сглотнул. Он не понимал, что происходит: это флирт? Или издевательство? Или что? Он не привык к таким откровенным подкатам — эй, обычно это он подкатывал, а не к нему! А уж тем более парни с такой гладкой кожей и такими бархатными глазами, и когда Коннор придвинулся еще ближе, у Гэвина из головы вдруг выветрилось, что он дроид, и что он принц, и что он имперец, и… — Не льсти себе, твое высочество, — Гэвин вскинул подбородок: вблизи темные глаза Коннора были еще красивее, а его губы казались такими мягкими, что очень хотелось прикоснуться, и от его тела будто бы шло тепло, — вот еще, бояться тебя. — А зря, — прошептал Коннор, и в следующее мгновение они целовались, и губы у него действительно были мягкими — мягкими и теплыми, совсем не как у дроида… Не то чтобы Гэвин раньше целовался с дроидами. — Не думаю, что у нас убедительно получится, — Коннор отстранился, прикусывая нижнюю губу, но его глаза смеялись, — ты такой напряженный, Гэвин Рид. И это был вызов, проклятье, это был вызов! Напряженный, ха! Еще бы Гэвин не был напряженным. — А я думаю, у нас все отлично выйдет, — и он положил ладони на бедра Коннора, придвигаясь еще ближе — хотя куда уж ближе, — и его более чем напряженный член уперся в пах Коннора, — особенно если еще порепетировать. И проклятье, у него точно было что-то в штанах — у Коннора, конечно, у Гэвина-то всегда было, но не успел Гэвин подумать, похож ли член дроида на обычный человеческий, как они снова целовались: жадно, пылко, и руки Коннора магическим образом переместились на его задницу и сжали… И Коннор внезапно отодвинулся, разрывая поцелуй. — Хорошо, — сказал он тихо, глядя на губы Гэвина. Хорошо? Что значит «хорошо»? — Хорошо, Гэвин Рид. Ты сказал, у тебя есть план. План? Гэвин помотал головой. План, точно. План у Гэвина имелся, и он готов был о нем рассказать — это было куда лучше и приятнее, чем объяснять, зачем ему вообще было придумывать план, как разнюхать информацию для этого дроида. Которого он должен был высадить на Нар-Шаддаа и валить себе по своим делишкам, получив схему имперской базы и сохранив гонорар. — Что ж, план у меня такой, — начал он. И именно так они оказались на одном из нижних уровней, ну, из средне-нижних, на по-настоящему нижние Гэвин и сам не рисковал соваться, а не то что в компании имперского принца. Вывески разнообразных заведений с любыми увеселениями, которые можно получить за деньги — а на Нар-Шаддаа за деньги тебе бы и сессию каннибализма предложили хоть в роли гурмана, хоть в роли угощения, — лепились друг на друга, светясь и мелькая, сливаясь в разноцветное месиво, перегораживая узенькие проулочки, в которых и так было не развернуться от толпы гуляк и «работников». — Колоритно, — прокомментировал Коннор, молчавший от самого корабля. Впрочем, по виду и не скажешь, что ему было дискомфортно — он вел себя вполне непринужденно и не оглядывался по сторонам, как невесть как занырнувший в эту клоаку турист. Наоборот, казалось, он знает, что делает и куда собрался. И его рука на талии Гэвина лежала вполне уверенно. А вот Гэвин из-за этого отвлекался, и еще как отвлекался! Судя по всему, талия в представлении Коннора располагалась довольно низко. — Никогда не бывал в таких местах? — постарался сосредоточиться Гэвин. Сосредоточишься тут, ага, как же. — Нет, — спокойно ответил Коннор. Странно, Гэвин почти ждал, что тот приврет, чтобы показаться еще более крутым. — Дома сложно куда-то пойти инкогнито. — Что, все узнают в лицо? — Типа того, — отозвался Коннор. Не то чтобы Гэвину нужно было напоминание, что его мамаша — долбаная императрица. К счастью, как раз за пирамидой мусорных контейнеров, оплетенных паутиной кабелей, начинался нужный переулок — если эти узкие проходы вообще можно было назвать улицами, — весь залитый мерцающим неровным светом вывесок, от которого сразу же начинали болеть глаза, заваленный мусором и с оглушающей какофонией музыки и криков из каждой двери и каждого угла. На нужной им вывеске на хаттском было довольно криво намалевано «Маленькая веселая Нал-Хатта», и менее подходящее название для подобного заведения было сложно найти, но кто Гэвин такой, чтобы возмущаться? Под вывеской, на своем обычном посту — хотя Гэвин пару лет не заглядывал сюда, — застыл низкорослый хрякообразный гаморреанец, со скуки помахивающий довольно ржавой секирой и рассматривающий многочисленных прохожих с таким видом, будто только и мечтал затеять потасовку. К счастью, потасовки тут не особо приветствовались, чтобы не отпугивать клиентов. — Привет, Джерри, — помахал рукой Гэвин. Хряка звали, конечно же, не Джерри, просто родное имя у него было непроизносимое, да и приятелем Гэвина он не был — но никогда не повредит вести себя подружелюбнее с вышибалой, верно? Особенно таким, которому кипяченая моча в голову может ударить в любой момент. Джерри уставился на него своими крошечными утопленными в череп глазками — вряд ли он помнил Гэвина, тот и в старые добрые времена не был завсегдатаем, — перевел взгляд на Коннора. Гэвин поспешил сунуть в лапу Джерри свой пропуск — солидную горсть вупиупи. Пока имперский принц не брякнул что-нибудь, что не только закроет им проход в заведение, но и доставит других проблем. — Ты мне должен за проход, — шепнул Гэвин, стоило двери захлопнуться за ними. — Я расплачусь, — отозвался Коннор. И сжал задницу Гэвина сильнее, вынуждая того моментально вспотеть. Будто они и не по делу тут были, а развлечения ради. Лестница из небольшого закутка спускалась вниз, в основной зал, и каждая ступенька будила в Гэвине всякие неприличные мысли. Он точно давно не веселился, вот в чем дело. Это все атмосфера и воспоминания о славных вечерах, которые он тут провел! Внизу звучала музыка, громко, но ненавязчиво, зато дым от трубок и курительных установок стоял плотной розовато-лиловой дымкой, моментально дурманящей голову. Народу было как на торговой площади: компании по двое, трое и больше самых разнообразных жаждущих любви и общения особей занимали почти все столики, кабинки и закутки, опрокидывая разноцветное бухло, затягивая его дымом и строя горячие планы на продолжение в комнатах этажом ниже или в «гостиницах» неподалеку. Лично Гэвин считал, что возможность веселого времяпрепровождения между дагом и вернином — дело сомнительное, кому охота отплевываться от хитина? — но лучше уж посетители будут заняты друг другом, чем начнут оглядываться по сторонам. Не хотелось бы, чтобы какие-нибудь гипотетические вернины заинтересовались принцем, и не в смысле трахнуть, а в смысле разобрать на детали и посмотреть, как он устроен. Еще меньше хотелось бы, чтобы стайка ботанов у стойки вспомнила физиономию Коннора, которую показывали по голо-ТВ, и решила использовать для своих интриганских делишек. Тот снял свою лампочку, чтобы не привлекать внимание — как он сказал, — и снова надвинул капюшон, но Гэвин все равно беспокоился. Они сильно рисковали, шляясь по улицам тут, где каждый второй родную мать продаст, а уж добычу, за которую готова заплатить императрица киберов, два раза продаст. Клатунианцев и ганки, наверняка работающих на джабб, тут тоже хватало, и оставалось только надеяться, что джаббы в выгодный бизнес по возвращению беглых принцев не включились. И что местные посетители больше озабочены, кого бы снять на вечер, чем работой. Как Гэвин и говорил, это заведение было исключительно для мужчин. Ну или самцов, как посмотреть. — И часто ты тут бывал? — проворковал Коннор. — Ревнуешь, милый? — тут же парировал Гэвин. И покраснел, сообразив, что слишком уж увлекся игрой. Чересчур. Проклятый принц вряд ли пойдет с ним в комнату внизу. Даже если Гэвин захочет. Хотя Гэвин, естественно, не захочет! Естественно. — Конечно нет, — сказал Коннор, улыбаясь, — у меня широкие взгляды. — А я не люблю делиться, — же брякнул Гэвин, выискивая незанятый столик и пристраивая зад на смехотворно неудобном угловом диванчике. — Серьезно? — Коннор пристроился напротив, и вроде как тон у него был шутливый, но во взгляде, брошенном на Гэвина, сквозил искренний интерес. — Ты за моногамию? Гэвин, только поднявший руку, чтобы подозвать официанта-ганда со здоровенной маской на лице, подавился воздухом. Он как-то о своей предположительной моногамии не задумывался… — Давай-ка поищем моих знакомых, — скрывая смущение, воскликнул он и не глядя ткнул в первый же пункт меню. Ухмыльнулся официанту: — Наверняка они захотят посмотреть, какую цыпочку я отхватил.