приятного прочтения, всех обнял
🧡***
Никогда со мной такого не было, чтобы я стояла у своего шкафа с одеждой и раздумывала над тем: «В чем же мне пойти?» . Платье — вульгарно. Юбка — короткая. Цвет не тот, форма не та. «Неужели я хотела привлечь его внимание? Привлечь внимание взрослого мужчины?! Я же должна быть самой собой, верно?». Это подростковая влюбленность. Неправильная влюбленность, которая никому не нужна… Мне семнадцать лет, я обычная среднестатистическая девушка. У него таких, как я — сотни. Оставалось десять минут до трех часов дня. Я стояла у окна с дрожью в руках, наблюдая, как черная машина медленно подъезжает к моему подъезду. Внутри меня начался ураган. Я всегда думала, что: «Бабочки в животе — ерунда». Но сейчас я стояла окрыленная тем, что увижу его буквально через несколько минут. Так, нужно торопиться, чтобы учитель оценил мою пунктуальность. Но получилось все наоборот. Моя забинтованная нога доставляла мне дискомфорт и ноющую боль. Открыв дверь подъезда, я мельком посмотрела на машину, заметив учителя за рулем. Я пропрыгала к колонне подъезда, отыскав в ней свою опору. Гололедица сейчас была «очень» кстати. Учитель вышел из машины и уверенной походкой направился ко мне. «Наташа, дыши. Просто дыши». — Давай помогу, — подошел ко мне Дмитрий Александрович, аккуратно придерживая меня за локоть. Крепкая ладонь как «пушинку» волокла меня за собой. — Здравствуйте, спасибо, — я быстро «бросила» оценивающий взгляд на учителя, закусив нижнюю губу. Одет он был в черное пальто, которое идеально на нем сидело. Он казался мне еще выше. Теперь моя макушка еле доставала до его крепкой груди. Физик помог мне взобраться на переднее сиденье своего высокого автомобиля, закрывая за мной дверь. Всю дорогу мы ехали молча, слушая какое-то радио. После подаренного мною подарка, я не знала, как это повлияет на поведение учителя по отношению ко мне. Может, решил держаться со мной строже, чтобы я ничего лишнего себе не надумала? «Поздно, Дмитрий Александрович…». Нет. Сейчас мне нужно думать о другом. Доказать себе и ему, что я чего-то стою. Что я могу перешагнуть через себя и выступить хорошо по его предмету, который дается мне тяжело. На улице быстро стемнело, «спасибо» за это зиме. Подъехав к политехническому институту, я начала паниковать. Живот предательски заныл, руки задрожали, все признаки того, что я начала волноваться и переживать. Я старалась сосредоточиться на своих мыслях. Про себя повторяла заученный текст, думая, с какой лучше интонацией его произнести. Сильно задумалась и не услышала, как ко мне обратился учитель. — Готова? — громче произнес физик, повернувшись ко мне лицом. Мне было неловко смотреть ему в глаза. Я стеснялась того, что он так близко сидит ко мне. — Скорее да, чем нет, — ответила я неуверенно, «стеклянными» глазами всматриваясь в лобовое стекло перед собой. — Все будет хорошо, — после брошенной столь маловажной фразы учителем, я медленно выдохнула, ощутив мгновенно прилив сил. Он магическим образом на меня влиял. От одной его фразы у меня крылья появились за спиной. Только я хотела повернуться к учителю и искренне улыбнуться, выражая молча благодарность за его поддержку, физик быстро открыл свою дверь, вылезая из машины. — Садись с краю, — в своей манере приказал учитель, опередив меня в своем широком шаге. «Как скажете, Дмитрий Александрович…». Я вздохнула, ковыляя почти на одной ноге до этого далекого актового зала. Его приказной тон, меня начинал раздражать. Он одновременно и нравился мне, и одновременно ставил в дурацкое положение. Словно я сама не могла додуматься, что мне будет тяжело выходить из середины зала с больной ногой, через всех зрителей. «Он подавляет меня своей уверенностью…». Мы сидели в середине зала, ожидая начала мероприятия. По левую руку от меня сидел физик, непринужденным взглядом сканируя обстановку вокруг. Я нервничала, и не потому что мне нужно будет выступить перед всем залом, а от того, что физик сидел рядом со мной. Мои щеки горели, приятно покалывая. — Дима, привет! — к нам неожиданно подбежала девушка около тридцати лет. «Дима? Это она кому? Ах-х, да…». Невысокая шатенка в очках круглой формы и довольно маленького роста. Типичная отличница, которая окончила школу с золотой медалью, сидя за первой партой. Сразу бросилось в глаза то, что она покраснела, ожидая ответа от моего учителя. Девушка мило улыбалась, нервно заправляя пряди волос за уши, как это делаю я… А он пользуется спросом. Надеюсь, я не выгляжу также в глазах Дмитрия Александровича… — Здравствуй, Марина, — выдохнул учитель, немного повернувшись к ней корпусом. Марина стояла возвышаясь надо мной около моего плеча. Мне стало некомфортно, что я оказалась между двух людей, которые знакомы. — Это все-таки правда? Никто не поверил, когда узнали, что ты все-таки принял предложение и устроился в школу, — начала девушка, неловко заглядывая в глаза учителю. Она… Она тоже ему открыто в глаза посмотреть не может? Он на всех так влияет?! — мне Федоров написал в октябре, сказал, что Вы с ним виделись. — Да, виделись. — Коротко ответил физик своим басом, почти в самое мое ухо. Он даже не ответил на ее вопросы… Получается, его пригласили в нашу школу? И почему не поверили? Хотя, да, по нему не скажешь, что он учителем работает… Такая «скала». — И как тебе? Легко совмещать основную работу и работу учителя? Я слышала, что это очень хорошая школа. Говорят, там будет проходить межрегиональная олимпиада по физике, — у меня от нее начала голова болеть. Она очень много говорила без умолку. Девушка всеми силами хотела разговорить учителя, но даже я знала, что этот номер с ним не пройдет. Он не говорит попусту. Не разбрасывается словами налево и направо. «Что значит совмещать основную работу и работу учителя? Он работает на двух работах одновременно?!». — Может мне уступить Вам место? — ворвалась я в разговор, с намерением уступить девушке место, но физик удержал меня за локоть, притормаживая. — Да, Марина, все хорошо, увидимся позже, — ответил учитель, обрывая диалог. Я опешила от такой резкости в голосе, но Марину это ни чуть не смутило. Ей и пять слов от физика были в радость. Девушка улыбнулась своей широкой улыбкой, затем покраснела и побежала к сцене. — Ах-ха, — я не выдержала такого поворота событий и позволила себе на свой страх и риск — засмеяться. Получилось забавно. У физика были такие интересные поклонники, мне до них далеко… Но она образованная и умная, ему такие тоже не нравятся? А какие ему нравятся? Или он волк-одиночка и не приверженец семейной жизни? «Но такой, как он, не мог быть один. Ну, никак». Он неоднозначная личность. Скрытный и недосягаемый какой-то. Но я надеялась, что он мне ничего не сделает после того, что я узнала больше положенного о его жизни… После таких мыслей, я еще больше начала смеяться, от чего мои плечи задрожали. Я покосилась на учителя и это была моя самая главная ошибка. На меня смотрел испепеляющий взгляд, который прожигал меня насквозь. Он хотел, чтобы я «испугалась». Испугалась его авторитета. Чтобы я вернула эти жесткие границы субординации между нами, но это было уже так тяжело сделать… Ведь я днями и ночами думала только о нем… — Эм-м, вырвалось, случайно, — оправдалась я перед учителем, пытаясь спрятать улыбку за своей хрупкой ладошкой, — простите, — добавила я, опуская голову, лишь бы не засмеяться еще больше. — Флешку взяла с собой? — зал был относительно пустой. Все-таки физика была не таким привлекательным предметом. В отличие от зрителей, в зале находилось много преподавателей, которые сидели в первых рядах в роли жюри. — Да, флешка, доклад. Все взяла, — опустили мы тему, возвращаясь к самому конкурсу. Мне было очень мучительно подниматься по лестнице с больной ногой. Благо один преподаватель, заметив мое бедственное положение, любезно помог мне взойти на сцену. Может именно это сыграло большую роль в моем выступлении, а может то, что я была единственной девушкой, которая выступала сегодня, но факт остается фактом. Я получила приз зрительских симпатий. Во мне проснулся оратор. Мне даже понравилось то, что меня «заваливали» непонятными вопросами. Я как виртуоз маневрировала между ними. Я не дала ни одного четкого ответа, никаких фактов или формул. Ничего. В точные науки мне дорога закрыта. Я пользовалась одним из лучших правил в таких ситуациях — не молчать. И я не молчала. Мне вручили грамоту за участие в конкурсе. Я была неимоверно довольна собой, потому что я отработала эту оценку. И никому ничего не должна. Ему не должна. — Дмитрий Александрович, я вызову такси, Вы поезжайте, — начала я свою тираду, так как мне было ужасно неудобно и неловко находится рядом с физиком. Лучше сесть вечером к незнакомцу в такси… — Наталья, не в твоем положении сейчас… — Мне неудобно, я у Вас время отнимаю, — не унималась я, медленно прыгая по лестнице вниз. Все это время чувствовала на своей пояснице невесомое прикосновение ладони учителя, на тот случай, если вдруг я поскользнусь и упаду. — Я живу в соседнем микрорайоне, идем, — поставил точку в нашем споре Дмитрий Александрович, направляя меня в сторону своей машины. Пробок на дороге не было, но на удивление мы ехали очень медленно и осторожно. Учитель слишком плавно вел машину, не произнеся ни единого слова вслух. Я набралась смелости и решила «подать» голос. Может мне повезет и он ответит больше пяти слов? Да и бояться мне уже было нечего, в полугодии стоит — «отлично». Опасности не было. — А в каком микрорайоне живете? — закинула я невзначай вопрос и продолжила смотреть перед собой, как будто я и не жду от него ответа вовсе. Я решила теперь воспользоваться правилом — «Игнорируй его». Он может мне не отвечать. Его право. Но зная физика, его должно это задеть, что я позволяю себе так вести себя с ним. — В тридцать третьем, — коротко ответил физик, останавливаясь на светофоре. Он живет через дорогу от меня?! Он ближе, чем я думала… Буквально через секунду учитель бросил свой взгляд на меня. Я заставляла себя смотреть только на дорогу, не ожидая обратной отдачи от него. Мне все равно ответит он или нет, — неподалеку от английского центра, где языки преподают. — А-а, поняла, это который при институте, — оживилась я, но продолжала двумя руками держаться за ремень безопасности, словно искала в нем поддержку. — Он уже стал отдельным центром, — опроверг мои слова учитель, сворачивая на перекрестке. Дмитрий Александрович был полностью сконцентрирован на дороге. Но меня грела мысль того, что это была моя маленькая победа. Больше пяти слов у меня получилось «вытащить» из учителя. Я сидела спокойно, не ощущая эту напряженную атмосферу. Трель моего телефона «разлетелась» по всей машине. Я достала телефон из рюкзака, чтобы прочитать сообщение от одиннадцатиклассника, с которым мы вместе выступали на новый год. Входящее сообщение Вася-школа Хм-м, и чего ему надо? «Привет) до сих пор на больничном? Мне Зотов сказал, что ты получила травму, сильно повредила ногу? И как сыграли?». О-о, только этого мне не хватало. Он мне никогда не писал. Мы никогда не общались с ним. И что-то мне подсказывало, что это неспроста… — Сколько будет длиться твое восстановление? — мне на секунду показалось, что у Дмитрия Александровича проснулся ко мне интерес. Очень было непривычно слышать от учителя вопросы в свой адрес личного характера. Я спрятала телефон обратно в рюкзак. — Ну-у, еще неделю точно, а там схожу на прием к врачу. Может выпишут. Надеюсь, что нога быстро придет в норму, ну-у или буду прыгать с этажа на этаж. — Улыбнулась я, ерзая в кресле. Очередной поворот был позади и машина плавно въехала в мой двор, останавливаясь около подъезда. Сейчас, когда уже я ложилась в кровать, я поняла, что горю. Возможно я заболела и у меня поднялась температура, а может из-за того, что учитель проводил меня до двери квартиры. Не просто проводил, а поднял на руки и донес до третьего этажа. Никогда я так не радовалась тому, что получила травму так вовремя… Ранее… — Я справлюсь. Спасибо, что подвезли, — быстро кидаю я учителю, не решаясь посмотреть прямо ему в глаза. Пресекла его помощь сразу, увидев, как физик собирался открыть свою дверь. Мне было очень неудобно перед ним. — Ой… Хорошо, что сейчас моя реакция появилась вовремя и спасла меня от постыдного падения. Руки крепко вцепились в ручку двери, чтобы не улететь под саму дверь. Зачем такие высокие машины? Кто придумал такие скользкие порожки?! Как мне стыдно… Почему я такая неуклюжая?! — Аккуратно, Наталья, — слышу уже рядом со мной этот низкий баритон, который держал уже всю ситуацию под контролем. Крепкая рука учителя намертво держала пассажирскую дверь. Вторая рука уже по привычке держала меня за локоть, возвращая обратно в вертикальное положение. Я почувствовала себя самой настоящей куклой, которой вертят, как хотят… — Я не специально, оно само, — недовольно произнесла я, срываясь на свое неуклюжее тело, которое было сейчас против меня, — спасибо. — И все-таки я помогу. Моя нога начала сильно пульсировать, все-таки нагрузки сегодняшнего дня очень сильно сказались. Мне хотелось быстрей оказаться дома, чтобы закинуть ногу на кровать. — У тебя вывих? — он меня сегодня удивляет. Несколько вопросов в мой адрес за столь короткое время… Дмитрий Александрович в это время помог мне подняться на крыльцо у подъезда. — Да, вывих стопы и ушиб колена. Упала, эм-м, неудачно, — быстро проговорила я, пока пыталась найти ключи от домофона. — На каком этаже живешь? — невозмутимо интересуется физик, а я еще раз подумала про себя: «Он точно не маньяк?». — Эм-м, на третьем, — коротко «кинула» я, наконец-то отыскав ключи на самом дне рюкзака. — И ты прыгала с третьего этажа, чтобы спуститься? — спросил меня учитель, открывая вежливо передо мной дверь. И чего он не едет домой? Хочет посмотреть, как я мучаюсь, поднимаясь по лестнице? — У нас лифта нет и летать я не умею, вроде бы, — пожала я плечами. Ключи снова летят на дно рюкзака и я даже не успеваю сообразить, что происходит, как меня плавно подхватывают на руки, уверено держа путь на третий этаж. У меня перехватило дыхание. Глаза стали дикими и удивленными от всего происходящего. «Что происходит?!». Это просто помощь? Он же сам требовал соблюдать субординацию? Или я снова все приукрасила?! Нормальный и порядочный мужчина не бросил бы девушку одну, в такой ситуации, да? Но он даже не поинтересовался и не спросил: «Может тебе помочь?». Он просто решил, взял и сделал… — Что Вы делаете? — я уже хотела спрыгнуть с его крепких рук, ощущая жар своего тела. Мне кажется это перешло все границы дозволенного. Где это видано, чтобы учитель брал свою ученицу на руки и нес ее до квартиры? Или это помощь безнадежным больным? Я настолько беспомощна в его глазах, что уже и с этим сама справиться не могу?! Подняться по лестнице не смогу без его помощи?! Но на мою фразу, учитель даже не повел бровью. Ему не казалось, что это, что-то неприличное или ненормальное. Он и правда помогал… Видел, как я шла до сцены, хромая. Видел, как я с болью на лице поднималась по этой лестнице. Он все видел. И просто решил мне помочь. Снова. — Экономлю свое время, — резкий ответ «полетел» в меня, отчего все мои юношеские мечты и надежды разбились вдребезги… Но все равно этот момент теперь будет преследовать меня постоянно. Это было очень неловко, но настолько приятно… Впервые в жизни мои эмоции от влюбленности достигли своего максимума. Они были настолько яркие, кружащие голову, что я до сих пор чувствую вокруг себя его терпкий парфюм. Помню его сильные и крепкие руки. От него исходила уверенность в том, что он делает. «Я была, как за каменной стеной». «Моей стеной».