приятного прочтения, всех обнял
💜***
— Поздравляю вас с последней учебной неделей в этом году, — встал со своего места Дмитрий Александрович, на ходу приглаживая свои волосы для порядка. Осталось два урока физики. С приближением каникул мое настроение становилось все хуже и хуже. Я мало ела. Мало улыбалась. Не гуляла на улице. Я сидела дома и мечтала. Смотрела на соседний дом из окна и думала о нем. Постоянно. Как я переживу это лето без него ни разу не увидев? Были безумные мысли о том, что я знаю где он живет, и можно было исподтишка застать его у подъезда, но… Нет. Нет. Нет. Я не такая… И это неправильно все. Нужно с этим бороться. Но как? Все мои одноклассники смеялись и веселились, пока я сидела за предпоследней партой и чуть ли не со слезами на глазах смотрела на учителя, который рассказывал нам новую тему по физике. Почему он? Ну почему это не мой ровесник? Почему не молодой человек, который учится в институте? Но нет. Наташа влюбилась именно во взрослого привлекательного мужчину, который старше ее почти на пятнадцать лет… — Дмитрий Александрович, а Вы будете присутствовать на последнем звонке? — задала вопрос учителю Кира, одновременно складывая тетрадь в свою блестящую сумку. — Как репетиции идут? — повернулся ко мне Зотов, вальяжно положив свой локоть на мою парту. — Ты тут? — Мм-м? Да, тут, — Зотов не вовремя обратился ко мне. Мне нужно было услышать его ответ. Он же должен быть на последнем звонке. Должен быть там и смотреть на меня. Только на меня. Любоваться мной и думать, что я самая милая в этом белом платье. Он должен… — В пятницу последняя репетиция. Все нормально, Василий на удивление справляется со своей задачей. — Одноклассник хмыкнул на мой ответ. — Да. Буду вынужден присутствовать, — глубоким голосом ответил учитель, охватывая взглядом весь класс. Ему это совсем не нравилось. Он бы никуда не ходил. Ему это не надо. И смотреть на меня ему не хочется. Не зачем. Ему это не нужно. Я школьница. Обычная. Я ему не нужна. «Я сама себя довожу. Мучаю себя…». — А помогать украшать будете? — не унималась Кира, придавая своему голосу соблазнительную интонацию. — Нас напрягли в четверг на последнем уроке. «Скажи — да. Скажи — да». Я неотрывно смотрела на учителя, подмечая для себя новые детали. Запоминала их. С приходом весны, его темные рубашки были заменены на светлые. Брюки поменены на джинсы. Он был безупречен в них. Безупречен во всем. Он стал выглядеть моложе. Черные волосы отросли и Дмитрий Александрович постоянно их приглаживал, убирая назад. Но парфюм был неизменным. Терпким, душным. С приходом жары этот аромат ощущался еще сильней. Я чувствовала его везде. — Да, Руслан Борисович попросил помочь, — коротко ответил физик, а я уже воображаю себе этот день, где мы только вдвоем…***
— В пятницу будет последний звонок, так что быть всем красиво наряженными. Никаких коротких платьев и юбок. — Некоторые девушки из нашего класса глубоко повздыхали на слова нашей классной. Шел последний урок алгебры. — Сейчас я раздам вам тесты на повторение, у кого будут какие вопросы, будем разбирать. Я сидела за одной партой с Зотовым, стараясь не заснуть. Парень бессовестно залипал в телефоне. Последний месяц он рюкзак носил для вида. Ни тетрадей, ни учебников. Ах да, ручку только брал у меня взаймы для вида. — Совсем распоясался, — пробубнила я, начиная рассматривать задания, которые раздала нам математичка. — Ты мне? Я заслужил отдых, пахал целый год! — начал оправдываться передо мной Зотов, одновременно стреляя по ботам в своем смартфоне. Никто не услышал, как физик постучался. Конечно, потому что он не соизволил этого сделать вовсе. Учитель открыл дверь не поприветствовав никого из нас. Он был в плохом настроении. Голос строгий, недовольный и сердитый. Он был очень зол. — Мне нужна Людмила, — он не спрашивал разрешения. Это приказ, который нужно выполнить сию же секунду. — Эм-м, да, конечно, — классная руководительница растерялась, подпрыгнув на месте от такого тона Дмитрия Александровича. Люда уверенной походкой шла на выход из класса, но как только она перешагнула порог кабинета, дверь была закрыта с такой силой, что все мы пискнули от страха. Я испугалась за Люду. Я видела каков физик в гневе и лучше с ним не вступать в конфликты. Никакой физической силы, только тихое моральное убийство без суда и следствия… — Мы запомним ее такой, — в гробовой тишине отчеканил Зотов, что весь класс засмеялся в голос. Хм-м… Надеюсь, он вызвал ее не из-за происшествия в третьей четверти, когда меня оставили в лесу. Нет. Он не мог. Он пообещал мне, что никому не скажет. Зачем он ее вызвал сейчас? Мы уже с Людой не общались долгое время и я могла только догадываться, что она могла учудить… — Интересно, о чем они болтают? — повернулся к нам Коля, — мне мама сказала, что на собрании между физиком и ее мамой произошел конфликт. Они повздорили, может поэтому? — Из-за чего конфликт? — спросила я, продолжая делать вид, что для меня это тема не самая важная в жизни. — Людмила жаждет личного репетитора. Большого такого, двухметрового, — как и всегда Коля приукрасил пошлостью. Зотов наигранно фыркнул. — Фу-у, прекрати. Неужели там есть на что смотреть? — Я не знаю, что и как там у физика, — Коля тут же замолчал, видимо представляя себе как там у физика… Я сморщила нос, пытаясь отогнать все эти мысли от себя подальше. Я постоянно думаю об этом. Представляю, где он и я… — С вами тут дама сидит, а вы такие темы поднимаете, — недовольно произнесла я, уткнувшись в телефон. — Придурок, я имел в виду Люду, а не физика, — вставил Зотов, сдерживая смех, — у физика явно с этим все в порядке. — Тут уже мы втроем засмеялись в голос, за что получили неодобрительный взгляд от классной руководительницы. Спустя десять минут, в воду опущенная, вернулась в класс Люда. Понурый вид, в глазах стояли слезы. Неужели физик довел ее до такого состояния? Из-за чего? — Люда, все хорошо? — спросила учительница свою любимую ученицу. Бывшая подруга только и смогла уныло кивнуть, открывая тетрадь. С моего ракурса был виден ее профиль. У нее дрожали руки и губы. Она находилась на грани истерики. Что тут происходит… После звонка наш класс повалил из кабинета алгебры. Все взгляды устремились в конец коридора третьего этажа, застав интересную ситуацию. Дмитрий Александрович стоял около своего кабинета вместе с мамой Люды. Неужели они все никак не могли оставить физика в покое? Так сильно она хочет, чтобы он занимался репетиторством с ее дочерью? Что-то тут не сходилось… Люда еще полгода назад говорила, что ей будут искать нового репетитора и физик ей не нужен. Зачем им нужен мой Дмитрий Александрович? Голос тети Лары — мамы Люды начал повышаться. Но физика не так просто вывести из себя. Он всегда сдержан. При любых обстоятельствах он контролирует всю ситуацию вокруг. Он мог грозно смотреть, хлопнуть дверью, мучить тебя морально, но позволить себе повысить голос на кого-то — против его правил. У него была превосходная схема уничтожения соперника — внимательно слушать, а потом холодно поставить на место. — Вы не понимаете меня, совсем! Моя девочка особенная! — голос тети Лары был очень близок к писку. Она кричала на весь третий этаж. Делала это целенаправленно, чтобы услышали ее абсолютно все окружающие. Было видно, что физик сдерживается, чтобы не написать заявление об увольнении и не уйти восвояси. Ему надоели эти разборки и претензии… А я не могла пройти мимо них и не посмотреть на учителя. Посмотреть в его темные глаза… Посмотреть так, чтобы он понял, что я еще тут. Я ведь хожу каждый день в школу и постоянно, ежесекундно думаю о нем. Непрерывно. Я тут. И я хочу, чтобы он остался здесь со мной. Остался до конца одиннадцатого класса, и был рядом все это время, даже как обычный учитель физики и информатики. Уже глупо рассчитывать на что-то большее и я готова довольствоваться и этим. Главное, чтобы он находился в школе и был рядом. И сейчас, проходя мимо них, я посылала ему моральную поддержку. Ту, на которую была способна. Пусть забирает все мои силы, чувства, абсолютно все, но чтобы он не ушел из школы. Только не сейчас…***
— Крик стоял у директора, — стоял рядом со мной Зотов, доставая очередной зеленый шарик из пакета, — во вторник, когда я проходил мимо. Как вообще Люда живет с ней дома? Она же постоянно орет на всех. — хмыкнул Паша, начиная надувать воздушный шар. Последний урок в этом учебном году мы проводили на школьной площадке, где завтра будет проходить последний звонок. — Принесем колонки? Надо еще захватить стойки и провода, — выпрямился в спине историк, разминая свою шею. Дмитрий Александрович молча кивнул, отряхивая рукав своей рубашки. — Привыкла к такому, — пожала я плечами, помогая Зотову перевязывать шарик ниткой, — для нее видимо это уже в порядке вещей. — Думаю дело уже не только касается репетиторства, — тихо сказал одноклассник, покосившись на физика и историка позади нас, — Кира вчера на химии шепнула, что наша Людмила втюрилась в физика и наяривает ему сообщения… А может уже поджидает его у дома и наяривает ему, что-то другое. Ненормальная. — Чего? — опешила я, сдвинув брови вместе. В смысле, она пишет ему?! Люда пишет физику? Постойте… Она ненормальная? Как и я, получается, ненормальная? Я ведь тоже грезжу о нем? И тоже писала ему пару раз… Я ненормальная? Я такая, как все? Я не отличаюсь от Люды?! — Он же взрослый мужик, нафиг ему малолетки? Если он ни женат и ни с кем не встречается, то вероятнее всего у него имеется женский гарем. Каждую ночь по новой и не по одной за ночь, — из-за дрожи в руках, я не сразу смогла разорвать нитку. «Держись, только без слез…». Это ужасно больно. Больно слышать такие слова. Больно слушать эту правду, потому что, так оно и есть. Я все понимаю… Понимаю, что мы никогда не будем вместе. Никогда. Этому не бывать. Мы не уйдем с ним вместе в закат после одиннадцатого класса. Я мечтаю об этом, но это не реальность… В реальности мы не будем гулять с ним по парку, взявшись за руки. Ему за тридцать, мне семнадцать. В реальности мы не будем целоваться с ним на последнем ряду в кинотеатре. Ему за тридцать, мне семнадцать. В реальности я не буду знакомить его со своими родителями, потому что у нас большая разница в возрасте. Потому что он уже проходил все это, а я нет. И между нами огромная пропасть. Но… Что мне делать сейчас?! Когда он мне снится каждую ночь? Когда я вижу его изо дня в день? Когда эти чувства, которые я к нему испытываю они не проходят? Никак. Перебороть их у меня не получается. Совсем. Что нужно сделать, чтобы я начала его ненавидеть?! Ну почему он не поставил меня на место три месяца назад?! Чертова надежда. — Да, ты прав, — грустно усмехнулась я, повернувшись в сторону учителей. Дмитрий Александрович разбирался с кучей проводов у компьютера. Он даже сидел на корточках идеально. — Быстрее довесить, сходить на репетицию и домой… — Наташа, помоги Люде повесить плакат! — крикнула мне классная руководительница почти в самое ухо. Почему я? Если я выше некоторых одноклассников, это не значит что мной можно пользоваться… Люда стояла на школьной лестнице, медленно разбирая принесенные ею плакаты. Одни и те же плакаты, которые вешали на железные двери из года в год. — Чем помочь? — пробежала я в кедах по лестнице вниз, остановившись рядом с бывшей подругой. Стоило мне зайти в ее личное пространство, как я почувствовала ее подавленность. Людмила меня не услышала, она продолжала монотонно разбирать плакаты, — ну-у, так что? — Возьми этот, — девушка почти кинула в меня этот плакат, что я опешила от ее поведения. Она оставила меня гнить в лесу, она еще и обижена на меня? Или обижена по другой причине… — Ок, — быстро ответила я, прикусив язык. Я не буду провоцировать ее. Пусть сидит и дуется на весь мир дальше. — Выше Наташ, их отсюда совсем не видно! — учительница кричала через всю школьную площадку, направляя меня в нужную сторону. Историк тем временем начал подключать всю аппаратуру и проверять ее исправность. Я поставила стул на неровную поверхность и с легкостью запрыгнула на него двумя ногами. — Не лучшая идея с больной ногой, — обернулась я на строгий голос, чуть ли не рухнув сразу же с этого стула. Откуда он тут взялся? Стоял же в десяти метрах от меня. В отличие от недовольного и строгого голоса, взгляд Дмитрия Александровича был мягкий. Он переживает за меня, чтобы я снова не повредила ногу? Или это обычное предостережение, которое он бы сказал любой ученице? Физик стоял позади меня, придерживая крепкой рукой, пошатывающийся стул. Он ждал. Ждал, пока я послушаюсь его и спущусь на землю. И чтобы впредь я убрала эту глупую затею из головы куда подальше и… Попросила его о помощи? Снова? Он сам хочет мне помочь? Хочет, чтобы я лично попросила его это сделать? Или это очередная обычная помощь своей неуклюжей ученице? Я покосилась на классную руководительницу за его спиной, показывая всем своим видом, что она меня достала. Я выдохнула и молча протянула в его надежные руки плакат. Учителю повесить плакат не составило особого труда. Ему нужно было слегка приподнять руки над головой. Я стояла на подмоге, отрезая и протягивая тому скотч, который был очень липким. Всего лишь легкие прикосновения наших пальцев, а сердце билось где-то у меня в горле. Еще один совместный момент в мою копилку. Нет. В нашу копилку… Я довольная улыбалась смотря на это зрелище. Он очень высокий, я по сравнению с ним была дюймовочкой, несмотря на свои метр семьдесят. Но какое это превосходное чувство, когда ты руководишь таким мужчиной. — Немного левее и правый уголок повыше, — неловко произнесла я и с удовольствием наблюдала за тем, как эта «скала» беспрекословно делает то, что я ему говорю. — Спасибо, эм-м, большое, — улыбнулась я, выражая ему свою благодарность за оказанную помощь. — Не за что, Наталья… Я удивилась, что учитель не строго кивнул головой мне в ответ. Нет. Он мне улыбнулся и напоследок озадачил меня до одури серьезным и прищуренным взглядом, вкладывая в него все то, что я сама лично посылала ему во вторник, когда он разбирался с мамой Люды. Мне показалось? Или… Я засмущалась от такого взгляда, который неотрывно смотрел на меня, и быстро отвернулась. Что это было? Снова просто? Или он пытается мне что-то сказать этим? Что за… — Надо еще повесить шарики! — Хорошо, — удрученно выдохнула я, возвращаясь на прежнюю позицию. С неохотой спустилась обратно вниз, наблюдая за Людой и Аленой, которые перевязывали шарики по новой… — Давай помогу, — протягиваю я руки к Люде, чтобы помочь, но девушка отворачивается от меня в другую сторону. — У тебя проблемы? — не выдержала я, но сказала тише обычного, чтобы лишние уши не услышали нас. — Люд? — У меня нет никаких проблем. — Почти в лицо мне выплюнула эти слова одноклассница. Сказала так, словно эти проблемы скоро появятся у меня. — Может учитель еще поможет тебе в чем-то другом? — Эм-м… Ты о чем? — прикинулась я полной дурой, сложив руки на груди. — Прекрати ошиваться около физика, так тебе понятно? — чего?! Она мне угрожает? Сейчас? При всех? Хорошо, что Руслан Борисович включил вовремя гимн России, заглушая нашу словесную перепалку, — или ты тупая? — Очевидно, тупая это ты, раз не получается догнать своими извилинами, что то, что ты мне сейчас говоришь это не очень уместно. — Отчеканила я, пожав спокойно плечами. В этом причина? Она его так сильно любит? Она действительно его преследовала? Писала и звонила? И любое мое нахождение рядом с физиком ее раздражает? Она ревнует?! Из-за этого ей досталось от матери?! — или тебе не достаточно было событий вторника? «Зачем я это сказала…». Я не сдержалась… Я ее спровоцировала. Спровоцировала и задела за живое… Если бы она сказала такие слова мне, я бы скорее всего отшутилась, развернулась и ушла, но это Люда. Подавленная и поникшая. Бывшая подруга кинулась на меня. Схватила за волосы, с целью все их вырвать. — Боже! Девочки! Прекратите! — ринулась в нашу сторону учительница. А я и не пыталась ответить однокласснице. Держала ее за руку на своих волосах, чтобы она не выдрала мне клок волос. — Натаха! — благо Зотов первый успел среагировать на происшествие. Оттянул от меня плачущую Люду, которая пыталась вырваться из его рук. — Вы решили в последний день отличиться?! Совсем с ума посходили?! — начала кричать классная. Краем глаза я заметила, как физик с историком идут в нашу сторону, спускаясь с лестницы.— Наталья! Зачем полезла? — Что? — я выпрямилась в спине и привела в порядок растрепаннные волосы. В смысле, Наталья?! — я спокойно стояла. — Люда первая полезла, все это видели, — встал на мою защиту Зотов, придерживая нападавшую за талию одной рукой. — Она меня спровоцировала! «Тут она права… Я сама виновата». — Это повод рвать волосы своей однокласснице? — вставил тут несколько слов Руслан Борисович, — вы же девушки… — Из-за чего произошла стычка? — не унималась учительница, строго посмотрев в мои глаза с неприязнью. — Не из-за чего… — Люда? Что она сказала? — здорово, сейчас я еще окажусь самой последней… Которая любит доводить других. Все были к месту, и классная, и физик, и Люда. — Она обозвала меня! Еще и про маму наговорила! — Что?! Зачем ты врешь? — не выдержала я, — нужны вы мне со своей мамой, мне все равно на вас абсолютно… — Если бы не последний учебный день, я бы вызвала вас обеих к директору с родителями. Я не ожидала от вас такого, ни от одной из вас! — смотрела на меня классная, ломая изнутри. Эта фраза была адресована мне. Ни для кого ни секрет, что Людмила была ее любимой ученицей. Не в том, что она хорошо училась, она просто участвовала во всех мероприятиях. Ее мама также входила в педагогический совет и всегда помогала школе. Я такими успехами похвастаться не могла. Неприятней всего для меня было то, что физик стоял недалеко от нас. Он все видел и слышал. Видел наши разборки. Мне было мерзко от того, что это не был поступок взрослой девушки. Той, которая могла бы быть ему ровней. Та, которая должна была пропустить все это мимо своих ушей. Она не должна была провоцировать неадекватную одноклассницу. Она должна была хмыкнуть и отойти в сторону. Так должна была сделать взрослая, знающая себе цену, девушка. Так должна была сделать я… Но я… Повелась на нее. Показала ему, что я еще семнадцатилетняя школьница. Обычная. Неуверенная в себе, несостоявшаяся, глупая, маленькая. Для него я маленькая… Я заслезилась, осозновая свое падение на его глазах. Что он обо мне теперь подумает? — Еще раз такой поступок, вылетите обе! — отрезала классная, разгоняя всех вокруг. Зотов грустно посмотрел на меня, выпуская из рук Люду. Я мельком бросила свой взгляд на Дмитрия Александровича, который стоял недалеко. Опять этот взгляд. Сколько он будет издеваться надо мной? Что мне нужно сделать, чтобы понять его? Понять его серьезный взгляд, который доводил меня до мурашек?! «Нет, не подходи ко мне. Только не сейчас. Прошу…». Я прикусила щеку изнутри, чтобы не разреветься на его глазах. Чтобы не расплакаться на его плече. Потому что я хотела услышать от него слова утешения. Услышать и почувствовать его поддержку, потому что для меня не было ничего и никого важнее, чем он. Только он. Один. — Ты цела? — я кивнула и взглянула на Люду. Мне не хотелось, чтобы она увидела, как Дмитрий Александрович стоит рядом и разговаривает со мной. Я не хочу проблем ни себе, ни тем более, ему. — Точно? Наташ? «Еще и по имени просто назвал… Зачем ты это делаешь? Зачем мучаешь?». — Да, я в порядке. Просто, первый раз такое, яя-я, растерялась, — неловко ответила я, сдерживая поток слез. Шмыгнула носом и приоткрыла рот. — Не думала, что она… — Старайся таких обходить стороной, — дал серьезный совет учитель, убирая руки в карманы джинс. — Не переживай. — Мм-м? — не с первого раза я услышала его слова. Он утешает меня… Тешит своим бархатным голосом, что я еле сдерживаюсь, чтобы не обнять его. Крепко обнять его за талию и прижаться к нему. Почувствовать под своими ладонями его крепкую спину и мышцы. Почувствовать себя в полной безопасности. За стеной. Моей стеной… — Все будет хорошо. Не думай об этом. — Быстро сказал физик и повернулся ко мне затылком, возвращаясь к Руслану Борисовичу. Я не знала, как воспринимать его слова. Но я стояла и улыбалась со слезами на глазах посередине школьной площадки…***
«Все будет хорошо…». Это намек, верно? Не должен так говорить учитель своей ученице? Он не должен был меня утешать и провожать меня взглядом со школьной площадки. Он смотрел на меня постоянно. Он держал теперь ситуацию под контролем и наблюдал. Следил за тем, чтобы я не попала снова ни в какую передрягу. Он присматривал за мной. Так не должен делать обычный учитель физики. Но как было приятно слышать от него слова поддержки. Именно от него. От того человека, в которого я искренне влюбилась… Его взгляды и внимание озадачивали меня все больше и больше. Неужели это обычные взгляды к своей ученице? Нет, я не верю. Это не может быть просто так… Не мог он просто так решать мои проблемы. Не будет он просто подходить ко мне каждый раз и успокаивать. Не будет он просто так задерживать меня после своего урока и предлагать свою помощь… Да. Я признаюсь, что я не смогла подавить в себе эти чувства. Я проиграла. Но и он? Он тоже привязался ко мне, верно? Но он не может показывать свою симпатию ко мне при всех. Это противозаконно, неправильно, аморально… — Сейчас или никогда… — Сказала я себе под нос, поднимаясь на третий этаж. Мне нужно стать уверенней. Нужно подняться к физику. Спросить обо всем прямо и поговорить. И будь, что будет. Любая другая ученица никогда после уроков или репетиции не пойдет вечером к учителю спросить: «Как у Вас дела?». Но я не обычная ученица, а он для меня не просто учитель… Я медленно начала поворачивать ручку двери от кабинета Дмитрия Александровича. Она мне легко поддалась и я переступила порог класса. Из подсобки никто не вышел и постороннего шума в кабинете не было. Он был пуст. Убедилась я в этом полностью, потому что не успела я закрыть за собой дверь, как сзади ее потянули в обратную сторону. Я завалилась назад, упираясь лопатками в грудь мужчине. Спина моментально прочувствовала все прелести его крепкого тела. Я уперлась в железную стену. — Не ожидала, извините, думала, что Вы, эм-м, в кабинете, — начала я оправдываться, наблюдая за тем, как физик закрыл за нами дверь и прошел мимо меня к своему рабочему столу. Я поняла, что нахожусь в не очень выгодном положении. Если он спросит меня прямо: «Что ты здесь делаешь?», я не смогу ему внятно ответить. — Уроки давно кончились, — обрушил на меня свои слова физик. Я в страхе вздрогнула. Не ожидала такого холодного тона. Он никогда так со мной не разговаривал. Никогда. Я зашла не вовремя? Не к месту? Зря? Учитель и не смотрел на меня сейчас. Он сел на свое кресло, принимаясь заполнять какие-то бумаги. — Сегодня была последняя репетиция, задержалась допоздна, — обыденно сказала я причину своего визита. Продолжала играть свою роль, что зашла не потому, что хотела его увидеть, а потому что репетиция закончилась поздно. Глупо. Дальнейшей ответной реплики в мой адрес не последовало. А я ждала… Ждала его слов. Слов, объяснений, чего-нибудь, но этого не было. Не было ничего абсолютно. Я стояла около двери и смотрела как Дмитрий Александрович, продолжал заполнять какие-то бумаги, не обращая на меня никакого внимания. Меня нет. Я пустое место. И я… Сполна почувствовала себя навязчивой. Той, которая зашла не вовремя и не к месту. Ему не к месту. Я стала похожа на нее. На Люду… Я стала бегать за ним? Я? Я делала теперь то, что делает она? Я опустилась до нее? Я сама стала себе противна. Когда я опустилась до такого? Когда?! Учитель спустя несколько минут отложил ручку в сторону. Я смотрела себе под ноги, вспоминая, как он мне сегодня легко улыбался одним уголком губ и с удовольствием помогал мне. Я же видела. Видела, что он искренне мне помогает… Я спутала это с чем-то другим? Дмитрий Александрович поставил один локоть на стол, прикрывая ладонью половину лица. Он задумался. Думал и думал. Смотрел в никуда и думал. Его взгляд скользнул в мою сторону, двигаясь от низа вверх. Он остановился на моей шее, не в силах поднять взгляд выше. В первый раз он не смог посмотреть на меня. Ему неудобно? Он… — Наталья, иди домой… Меня отшивали… Избавлялись от моего присутствия. Я достала учителя своими выходками? Своими чувствами, эмоциями и проявлениями знаков в его сторону? Я ему не нужна. Не нужна. Совсем. Учитель неожиданно встал и подошел к окну, отвернувшись от меня. Я ему стала настолько противна и омерзительна… «Почему? Ну почему…». Почему все всегда происходит именно так? Наоборот. Я надеялась, что именно так поведет себя учитель тогда, когда я призналась ему в своих чувствах. Именно тогда я хотела ощутить это. Ощутить ненависть к нему за то, что он отверг меня. Он понял, зачем я пришла снова. Я пришла поговорить о нас. Но он поставил меня на место, напоминая про строгую субординацию между нами. Я обычная ученица, а он учитель. Все. Точка. Я стояла со слезами на глазах. Улыбалась и ругала себя. Ругала за то, что опустилась до такого уровня. В очередной раз я пошла ему навстречу, пряча свою гордость куда подальше. И поплатилась за это. Сполна. Больше никогда к нему не зайду. Никогда в жизни. Все. Хватит с меня. Я грустно улыбнулась и поняла, что это его окончательный ответ. Он поставил точку. Мы перешли с ним рамки учителя и ученицы… И он поставил меня сейчас на место. То, место, которое мне и предназначено. — Как скажете, Дмитрий Александрович, — сказала я без злобы, сглатывая через силу ком в горле. Тихо покинула его кабинет, прикрывая за собой дверь. Все. Точка. Хватит… Слезы бесшумно текли по щекам. Я прикусила до крови нижнюю губу, лишь бы не завыть на крыльце школы. Я бежала. Бежала от него. Как можно дальше… Ощущая на себе тяжелый взгляд, который наблюдал за мной с третьего этажа — я не обернулась. «Отличное окончание десятого класса…».