приятного прочтения, обнял
❤***
— Придумано ли? Придумано… м-м-м… — я пробовала эти слова на вкус, ощущая их загадочность и тайну. Услышав пару дней назад слова, которые еще больше посеяли в голове сумбур и хаос — я сбежала. Не обернулась, а позорно возобновила шаг, чтобы покинуть его общество. Что он хотел сказать этими словами? Задеть меня? Еще раз указать на то, что он мне нравится? Или… Я знаю, что учитель относится ко мне хорошо. Настолько насколько это возможно в его понятиях. Но эти слова… Я ему симпатизирую не как ученица, а как полноценная…? Нет. Не может быть. Нужно смотреть правде в глаза. Где он и где я?! Он серьезный, сдержанный, воспитанный, состоявшийся по жизни мужчина. Он не будет связываться с малолеткой, да еще и ученицей, приставать и сближаться с ней. Дмитрий Александрович адекватный мужчина, который осознает все риски. Даже несмотря на то, что мне исполнилось недавно восемнадцать лет… Я могу рассчитывать только на теплые сдержанные отношения, чуть больше выходящие за рамки границ, учитель-ученик. Словно мы старые давние знакомые, которые встретились спустя несколько лет… Но должна признать — слова учителя меня окончательно запутали. Я еще больше погрязла в своих домыслах и догадках. Если он сказал: «Придумано ли…», значит это явно не придумано… Надежда внутри меня в очередной раз сделала сальто и притаилась в ожидании… Что же будет дальше? Как он думал я отреагирую на его слова? Развернусь, посмотрю прямо в его глаза и уверено спрошу: «Что значит это Ваше Дмитрий Александрович, придумано ли?». Мне кажется, он изначально знал, что я так и отреагирую на его слова… сбегу… Потому что я неуверенная в себе девушка, которая комплексует из-за любой ерунды… После этих обвинений, придя домой, я рассказала всю ситуацию маме, опустив подробности про стоны и закрытые двери кабинета физики. Моя мама была возмущена. Ее разозлило то, что тетя Лара и Люда наговаривают на меня, ведь ее дочь никогда бы не ввязалась в такую историю. М-да уж… Я не смогу позволить себе такого поведения, но я еще раз убедилась в том, что не стоит маме рассказывать обо всем на свете. Если бы я заикнулась о том, что мне нравится взрослый мужчина-учитель, она бы точно пошла разбираться в школу… Я решила не волновать маму, ведь чувствовала я себя самой взрослой на свете одиннадцатиклассницей. М-да уж… Как бы мне не хотелось сближения с Дмитрием Александровичем — я прекрасно понимала, что, если буду маячить перед его глазами, подвергну злым языкам и его, и себя. Я не хочу, чтобы учитель думал, что только этим я могу привлечь его внимание…***
Наша с ним первая встреча после того злополучного дня произошла как обычно. — Проходите. — Открыл дверь кабинета учитель, пропуская весь наш класс внутрь. Он вел себя, как и всегда. Ни к чему не придерешься. Полный контроль над ситуацией. Только у меня выступили мурашки по коже, когда я проходила мимо него, переступая порог кабинета. — Можете ничего не доставать, сейчас повторим устно предыдущую тему и напишете тест. — За что Вы так с нами, Дмитрий Александрович? — тяжело выдохнул Зотов, поставив вопрос риторически. Физик и ухом не повел: закрыл дверь и скрылся в своей подсобке. — А где Людмила? — Ой, я слышала… — начала делиться сплетнями Кира, усаживаясь передо мной прямо на парту. — Ее мама приходила к нашей классной, говорила, что Люды не будет несколько недель. Что-то типа нервного срыва. — Хмыкнула одноклассница. — Она последнее время ходила сама не своя… — тише произнесла Алена, увидев, как Дмитрий Александрович вышел из своего укрытия. — С такой мамкой неудивительно, я бы дуба дал. — Все дружно поддержали смех Зотова, рассаживаясь по своим местам. Было бы не так весело, если бы не так грустно… Я лишь криво улыбнулась, открывая ленту новостей на смартфоне. Главное, чтобы наш разговор в кабинете директора не вышел на всеобщее обозрение… Я должна отдать должное Дмитрию Александровичу за его выдержку, а самое главное — понимание. Я старалась вести себя, как ни в чем не бывало, но физика было не провести. Моя игра в независимую девушку стала полным провалом. Как бы я не пыталась забыть и искоренить свои чувства к нему — это невозможно. Сейчас я была бессильна с ними что-то делать… И Дмитрий Александрович знал это. Знал и понимал. И не пытался отговорить меня от себя или повлиять на меня каким-то образом. Он очень бережно относился к тому, что я к нему испытываю. Благодаря такому отношению ко мне, я чувствовала себя менее неловко на его уроках. Физик очень умело сглаживал моменты, не подавая никакого вида. И каким-то образом между нами возникла невидимая связь. Мы уважали друг друга. Он уважал мои искренние и светлые чувства к нему, я уважала его за то, что он их оберегал. От всех. Никаких смешков в мою сторону, никаких разговоров и намеков на то, что это — глупо. Ничего. Или он надеялся, что со временем это все пройдет… Ведь через полгода меня уже не будет в стенах школы… — У Людмилы нервный срыв, походу Новый год встретит в дурке… — слышала я от своих одноклассников весь урок физики. Дмитрий Александрович на протяжении всего урока постоянно скрывался в своей подсобке, беседуя с кем-то по телефону. Он был предельно спокоен, но ежеминутные входящие звонки ему определенно доставляли дискомфорт. Проблемы на второй работе? Или дома? Или с кем-то… — Кстати, мы будем на Новый год ставить концерт? Надо в последний раз зажечь этот зал! — улыбнулся Жорик, откладывая тест по физике на край парты. — Ты вместо Людмилы? — усмехнулся Зотов, собирая у одноклассников списанные тесты. — У всех репетиторы и дополнительные, пусть десятиклассники развлекаются. — Классная сегодня шла и разговаривала с Анастасией, что без нас они не справятся. Да и Дмитрий Александрович не думаю, что сможет поставить веселый номер. На бывшего КВНщика он не похож. — Закатила глаза Кира, подкрашивая свои пухлые губы матовой помадой. «Он похож на бывшего киллера. Этот его взгляд… Бр-р…». — Я не против поучаствовать, — спокойно пожала я плечами, решив, что нужно отвлечься от репетиторов и изматывающих тренировок. — Только играть на пианино больше не буду… «Того раза хватило…».***
— Блин, так ты идешь на физкультуру или нет?! — в очередной раз спросила я Зотова, который на ходу ел булочку, купленную в столовой. Весь день мозги мне делал по поводу последнего урока пятницы: «Идти или не идти? Вот в чем вопрос…». — Не Натах, что-то мне лень. Да и я поел так знатно, боюсь мне станет плохо, потом всем из-за меня станет плохо, когда увидят, что… — Фу-у, не продолжай… — сморщила я нос, закидывая рюкзак на плечо. — Сказать не мог раньше? Уже урок начался… Вместо внятного ответа, парень похлопал меня по-братски по плечу и скрылся в гардеробной. Ну а я направилась на последний урок физкультуры. Я не могла прогулять… Скоро последние городские соревнования по волейболу, и я не могла подвести свою команду. — Вы все пришли без формы?! Что это такое?! — услышала я крик нашего физрука, не успев открыть массивную дверь спортивного зала. Я еще и опоздала на урок. Мне сейчас точно достанется. Спасибо, Зотов. — Гетманская! Почему опоздала на урок?! — через весь зал крикнул мне тренер, что я замерла, не решаясь сделать и шага вперед. Я попала под горячую руку… — Э-э, простите, просто… — начала я переминаться с ноги на ногу, придумывая очередную оговорку. — Дело в том, что меня задержали и… — Я не нуждаюсь в твоих объяснениях! — отрезал физрук, отворачиваясь. — Лучше найди журнал вашего никчемного класса. Без журнала можешь не возвращаться! Я быстро кивнула и тут же скрылась из зала, будто меня там и не было вовсе. Я поставила на данный момент себе цель всей жизни — найти журнал во что бы то ни стало, иначе меня тренер сотрет в порошок. У нас была сегодня первым уроком физика, потом два русских, химия и английский. Предчувствие у меня с самого начала было нехорошее. Интуиция изначально посылала мне тайные знаки у кого именно находится наш журнал, но нет… Я целенаправленно обошла всех учителей, у которых были сегодня наши уроки, но, конечно, журнала ни у кого не оказалось… И понуро опустив голову вниз я поплелась на третий этаж к кабинету физика… — Просто спросить… Это же просто вопрос, да? Дмитрий Александрович, нет ли у вас нашего журнала? И уйти, сразу же… — причитала я себе под нос, медленно подходя к двери кабинета. Первым делом я постучала, потом приоткрыла дверь. Кабинет открыт, но учителя на месте не было. — Нет, так нет… Может физрук забудет про меня? Я просто пойду сейчас домой и… Не успев закрыть за собой дверь — раздался грохот. Я притаилась, ступая тихо по кафелю. Звук был похож, как будто с верхней полки упал железный тяжелый ящик и на пол рассыпались мелкие принадлежности… — Эм-м, Дмитрий… — начала я, заглядывая в комнатку, но то, что я увидела меня повергло в шок. Я не знала, как реагировать на все происходящее вокруг, но первое, что пришло мне в голову: «Остановить кровь!». — Вот, блин… Я растеряно смотрела на учителя, который взглянул на меня исподлобья хмурым взглядом. Но я также заметила это выражение лица: «Снова судьба преподнесла мне подарок в лице Гетманской…». Я очнулась только тогда, когда учитель попытался открыть аптечку, которая с грохотом упала на пол. Физику никак не удавалось ее открыть одной рукой, так как другой ладонью он сильно давил на окровавленный бок… Он порезался об что-то?! Или его ранили?! Но кто это мог сделать в школе?! Ученик?! Нежданный гость?! — Наталья… — хрипло и недовольно позвал меня учитель, когда я выбежала из подсобки в кабинет. Отыскала ключи от кабинета на столе с намерением закрыть дверь изнутри. Кинула свой рюкзак под дверь и ринулась на помощь к физику. Я никогда так сильно ни за кого не переживала. Дмитрий Александрович настолько въелся в мои мысли и чувства, что пелена слез тут же выступила у меня на глазах, боясь, что с ним что-то случится… Физик был весь в поту, весь его лоб покрылся испариной. Учитель дышал прерывисто и глубоко. Я никогда не оказывала первую помощь, и понятия не имела, как это делается, но четко знала одно, что надо как можно быстрее остановить кровотечение. — Что произошло?! — спросила я, помогая мужчине приподняться с колен. Учитель рухнул на диван, шипя от боли, стиснув до побелевших костяшек грядушку старого диванчика. Рубашка достаточно сильно пропиталась кровью, отчего стала на несколько тонов темнее. Я стояла на коленях около физика, меж ему раздвинутых ног, не зная, что мне делать дальше. Боже, что мне делать?! Как ему помочь?! Аптечка, точно. Я открыла хлипкий ящик, понятия не имея, что мне нужно искать. — Боже, что… что, что мне делать?! — мои руки тряслись. Я переворачивала аптечку вверх дном, ища хоть что-то нужное. Пальцы окрасились в бледно-розовый цвет. — Обработай рану. — Прохрипел физик, откидывая голову назад на диван. Я в панике нашла дезинфицирующее средство, вскрыла пачку с бинтом, делая самодельную повязку. — Рубашка… — тихо произнесла я, намекая на то, что ее нужно либо приподнять, либо расстегнуть. Не буду же это делать я?! Я не могу… Я замерла с бинтом в руках, наблюдая за учителем, как тот сначала попытался приподнять рубашку вверх, ставшую слишком тесной от влаги, но потом все-таки решил ее расстегнуть. Мне на глаза попался самый обычный антибиотик и обезболивающее. Я вскочила на ноги, наливая воду в стаканчик из-под крана. — Пейте. — Сказала я грозно, протягивая тому таблетки и стакан с водой. Если бы физик начал вертеть головой, отказываясь, я сделала бы это насильно. — Надо в больницу, нужен врач! Давайте я позову медсестру, кого-нибудь из учителей, вызову скорую, хоть что-нибудь… — начала я суматошно тараторить, смотря, как учитель все никак не может справиться с пуговицами на своей рубашке. — Я в порядке. В порядке?! Это называется: «Я в порядке?!», что это за глупое геройство?! Я переживаю за него, а ему абсолютно все равно?! Я жить без него не смогу, если с ним что-то случится… Вдруг он сейчас отключится у меня на глазах? Потеряет сознание от потери крови?! У него случится шок, что я с ним буду делать?! Я и на сантиметр такую тушу не смогу сдвинуть с места… — Да, блин, — психанула я, откладывая бинт на стол. Руша окончательно наши границы, учитель-ученик, я откинула руки учителя в разные стороны, принимаясь доделывать за ним то, что он не в силах сейчас сделать сам. Меня начало бить мелкой дрожью, живот предательски заныл. Я совсем уже не понимала, что тут происходит… Я же не сплю? Пуговицы ловко выскакивали из петелек, словно я делала это много раз на дню. Для меня это был очень сильный и щекотливый момент. Я расстегивала пуговицы его рубашки, словно распахивала его душу. Задержала дыхание, замечая, как грудь учителя замерла на несколько секунд на вздохе. — Больно? Сильно? — интересуюсь я, прижимая плотно свернутый лоскут к боку учителя. Я неотрывно смотрела теперь в черные глаза физика, чтобы в случае чего, быстро отреагировать на боль или ухудшение его состояния. Рана располагалась ниже уровня ребер с левой стороны. После того, как я обработала рану, стерев старую кровь, я удивилась. Сильно. — Нож… у вас ножевое ранение?! — я в шоке посмотрела на Дмитрия Александровича, но мой вопрос, как и всегда повис в воздухе без ответа. Словно его полоснули по животу чем-то острым. Кто мог ранить его в школе?! Не мог же он сам себе нанести урон? Неудачно упал?! Но тут на полу не было ничего острого… Физик тяжело дышал: глаза прикрыты, губы сжаты, брови нахмурены. Он старался выровнять дыхание. Я немного расслабилась, когда увидела, что кровь начала останавливаться, прекращая тонкой струйкой течь за кожаный ремень на его брюках. Дмитрий Александрович не сразу отреагировал на входящий звонок на смартфоне, немного задремав. Телефон продолжал бесперебойно звонить в соседнем кабинете, доставляя мне дискомфорт. — Надо ответить. — Неожиданно произнес физик, пытаясь резко встать, опираясь о диван рукой. — Что? Стойте же Вы! — начала я останавливать Дмитрия Александровича, который активно начал приподниматься, видимо почувствовав, как обезболивающее начало действовать. — Не вставайте, я принесу Вам Ваш телефон, только не вставайте. — Но физик был непоколебим. Совсем меня не слышал. Даже телефон мне не доверяет?! Мне и в голову не пришла мысль, что мне нужно из любопытства узнать, кто ему там названивает… Сейчас для меня главное, чтобы он поправился… Чтобы он был цел… Учитель упал на колени, не рассчитав силу и переоценивая действие обезболивающих таблеток. Я начала нервничать и паниковать еще сильней. Уже не из-за того, что рана снова начала кровоточить, а от того, что мы теперь находились предельно близко к друг другу. Одно мое колено расположилось меж его ног, соприкасаясь с внутренней частью бедра. Второе колено я отодвинула назад для опоры, чтобы учитель вконец не свалился на меня. Если он упадет, он меня придавит, что от меня не останется живого места… — Да что Вы делаете! — повысила я голос на физика, не выдержав. Я скорее всего поплачусь в будущем за повышенный тон, но сейчас меня откровенно начало раздражать его такое отношение к своему здоровью. Безответственное. Кто из нас тут взрослый?! — Нельзя же так… — я была возмущена. Нет, я была в бешенстве. Что он творит?! А телефон все продолжал звонить… — Наталья, я в порядке, перестань. — В бреду говорил физик и неотрывно следил за моими действиями. Мне некогда болтать, у меня тут раненый безответственный учитель, которому все равно на то, что он истекает кровью на глазах у той, которая отдала бы за него жизнь. — Наташ… Находясь с физиком на достаточно близком расстоянии, не могла не почувствовать его температуру тела. Он горел. Полыхал. Из-за раны у него поднялась температура, что было не очень хорошим знаком. Ему нужна профессиональная квалифицированная помощь медиков, а не помощь необразованной школьницы… — Ваша рана… она снова кровоточит. Замрите и не двигайтесь. — Настоятельно рекомендую я, но тут же замолкаю. Пока я копошилась одной рукой в аптечке, Дмитрий Александрович неожиданно для меня, как и для себя самого, схватил меня за шею, разворачивая к себе лицом. — Что Вы… — слетело с моих губ, глянув на учителя снизу вверх. Физик и правда смотрел на меня так, словно находился в невменяемом состоянии. Мне стало не по себе от того, что же можно ожидать от него дальше. Но увидев мое удивление, смешанное со страхом, мужчина виновато посмотрел на меня, ослабляя хватку. Он переборщил. И я не винила его в этом. Ему — больно. У него температура и ему не следует вообще напрягаться, а он… — Дмитрий Александрович? — зову шепча. Учитель смотрел сквозь меня, взглядом очерчивая мои скулы, нос и губы. У меня в ушах бесперебойно билось мое сердце. Крепкая ладонь учителя бережно подхватила мою щеку, медленно рисуя пальцем линию челюсти. Я перестала дышать. Глаза распахнулись. Рот приоткрыла от шока, пытаясь понять, что это сейчас происходит все на самом деле. Со мной. Я сплю? Это сон? Он бредит? Что он делает? Он проявляет ко мне какие-то чувства? Знаки внимания? Нежность или что это?! Мне настолько это казалось нереальным в обыденной жизни, что я до сих пор не верила, что это происходит именно со мной. Наяву. Это ведь, правда? И моя крохотная надежда пришла к финишу первой? Но игнорировать уже то, что я увидела в данный момент — было непозволительным. Я видела. Заметила то, чего не замечала раньше. Учитель боролся с собой. Он пытался изо всех сил сопротивляться самому себе. Он пытается подавить в себе то, что уже давно вышло из-под его контроля. Его взгляд бегал по моему растерянному лицу, не зная, за что ухватиться. Еще один взгляд в мою копилку… Дмитрий Александрович, как и я — боролся с собой, упрекая себя за то, что это неправильно и аморально, чувствовать что-то по отношению к своей ученице. И я поняла все буквально за секунду. На его холодный отказ в том году, на его помощь, как он сломя голову летел на машине в лес, спасая меня. Неужели он с самого начала это понял? Понял, что это не обычная симпатия к обычной ученице? Так что же поменялось в нем? Почему именно сейчас?! Но… самое забавное, что вот оно самое. То самое — случилось. Со мной. Случилось, то, чего я так хотела и желала больше всего на свете. Я ему нравлюсь. Но осознав такой непростой факт — я испугалась. Я и предположить не могла, что это возможно… Я знала, как мне быть, когда он меня отталкивает. Знала, что делать, когда мы играем с ним роль учителя и ученицы, но этот вариант я не продумала… Что мне делать дальше? Что нам делать дальше? Я — обычная школьница, он — взрослый мужчина, что я могу ему дать… И сейчас, стоя на коленях, почти что, соприкасаясь бедрами в его подсобке, смотря глаза в глаза, я была ужасно напугана. Большой палец учителя прошелся по моей нижней губе, едва касаясь. Все произошло так быстро, что я испугалась такой реакции от Дмитрия Александровича, который всегда был сдержан в своих эмоциях и чувствах. Он всегда все контролирует. Постоянно. И его такое поведение совсем выбило меня из колеи… Смартфон все звонил и звонил… Физик, резким движением руки, оперся ладонью о стул, приподнимаясь моментально с колен. На ходу запахнул рубашку и быстрым шагом вышел из подсобки, пока я продолжала стоять на коленях, пытаясь прийти в себя. Что это было… Излишняя вольность из-за температуры? Он отдавал себе отчет в том, что он делает? Шея и нижняя губа у меня горели так, что я думала они воспламеняться из-за его прикосновений. Меня словно обожгли чем-то… — Да? — послышался тяжелый голос учителя в другой комнате. — Он поехал к родителям, не послушал меня. Я встала на ноги, чувствуя колкие мурашки по телу. Ноги изрядно затекли и мне пришлось облокотиться бедром о рядом стоящий стол. У меня затряслись руки, голова кружилась от всего… И единственный выход из этой ситуации был один. Мой любимый. Поднимая на ходу брошенный рюкзак с пола, я открыла дверь и побежала домой. «Кто же Вы такой на самом деле, Дмитрий Александрович?».