Запонки

Вы. К Вам только на «Вы». Простите, я никогда не смогу обращаться к Вам по-другому, даже если мы случайно оказываемся наедине. Наедине – условно, вокруг нас почти всегда стена. В ее цементе скелеты людей, незримо присутствующих за толстыми стенами Вашего рабочего кабинета, возможно, слушающих мой или Ваш мобильник, когда мы говорим обо всем и ни о чем, сидящих за рулем вашего служебного автомобиля, когда Вы предлагаете подкинуть меня до ближайшего метро. Полностью было только один раз. Только одна ночь. Я знал, на что шел. Вы тоже. Условия были оговорены и не впечатаны в контракт. Между кем? Душами или внезапно похожими сущностями? Или внезапно близкими людьми? И еще раз простите мне, что я сорвался первым, хоть и не должен был. Я спел Вам осанну как победителю. Вы выиграли один кон. Но та ночь - самый ничтожный из всех существующих в мире поводов тыкать Вам. Даже заявка о нашем десятилетнем знакомстве (сегодня, неужели сегодня?) выглядит так же нелепо, как попытка школьных учителей объяснить подросткам на примере теннисного и волейбольного мяча устройство Вселенной. У Вас больше прав. Вы обязаны публично обращаться ко мне тоже только на «Вы», но Вы можете потом фамильярно добавить мое имя без отчества, после заданного мною вопроса. Два слога, которые неизменно заставляют меня забыть о том, что Вы говорите для всех. Только Вы. Только Ваш голос. Все остальное – не важно. И все-таки я до истерики люблю Вас и понимаю, что нас ничего не связывает. Никак и нигде. …Я люблю Вас. Вы любите меня. Долгие годы. Это похоже на самый извращенный психологический инцест. Я люблю Вас как отца, если бы Вы им были. На какой-то момент Вы сумели заменить биологического и дать то, что не смог он. Вы… я хочу верить, любите меня как ребенка, которого у вас нет и уже никогда не будет. Хотя, возможно, я для Вас всего лишь уличная дворняга, которую приятно потрепать по сбившейся в колтуны паршивой шерсти и сострадательно купить в ближайшем ларьке дешевые мясные обрезки, чтобы скормить в подворотне. А потом искренне погоревать, если вдруг попадусь живодерам и Вы найдете мой труп в дешевом пластиковом пакете. Но привести домой невозможно. Я бесконечно и до детской истерики влюблен в Вас. Вы моя последняя надежда. На?