приятного прочтения, всех обнял
❤***
Боль. Непереносимая. Давящая. Мучительная. Тупая. Инициатор этой невыносимой боли я. Я. Сама собственноручно убила сразу двоих. Задушила два взаимных чувства, обрубив их под самый корень. Больно. Очень. Но… так нужно… Так правильно… Должно быть правильно. Лучше сделать это сейчас. Вначале, чтобы дальше не было еще больней. Потому что эти чувства плотно въелись в мое сердце, в мою голову, и, если этого не сделать сейчас, дальше будет только хуже… Он не сможет, а я смогу. Возьму эту ответственность на себя, потому что должна. Он постоянно взваливает на свои плечи судьбоносные решения за жизни других… Теперь это сделаю я. Виновата буду только я. Не он. А я смогу. Ради него. Ему будет легче. Не сразу, но со временем… Он поймет. Не сразу, но со временем… Прошу, прости меня… — Прости, Карлайл…***
«Ранее. Двенадцать часов назад… 08:20 a.m. — С возвращением! Я так по тебе скучал, так скучал, что… Я опоздала. Проспала. В первый рабочий день после двухнедельного больничного. Роберт раскрыл свои дружеские объятья, но увидев, что я пытаюсь отдышаться от такой непредвиденной пробежки с утра пораньше — притормозил. — Кто же знал, что нужно завести будильник… — сердито пробурчала я, устало припав спиной к двери ординаторской. Парень наигранно нахмурился и поднес кулак к своему лицу, сдерживая слезы. Настолько сильно рад меня видеть? — Переигрываешь, — упрекнула я интерна, выглянув в коридор. Быстро посмотрела по сторонам, убедившись, что никто не увидел моего опоздания на двадцать минут. Сегодня я проснулась одна, не застав Карлайла рядом с собой. Я этому не удивилась, ведь моему наставнику тоже нужно чем-то питаться, а не следить только за своим больным и ленивым интерном четырнадцать дней подряд… На протяжении двух недель Карлайл каждый день приезжал ко мне домой после работы и делал все возможное, чтобы мне стало легче. Доктор требовал полного контроля и повиновения с моей стороны. У нас выработался особый график, который был согласован и утвержден двумя сторонами: «19:00 — капельница. 19:30 — прием пищи. 19:50 — сеанс кино. 19:55 — упрямство пациента Честертон. 21:10 — водные процедуры. 21:30 — ночные разговоры. 22:00 — сон». Спасибо доктору Каллену за эффективное лечение и прилежное исполнение графика, но ложится спать в 22:00 вечера… Соответственно, никакого подчинения с моей стороны и в помине не было. Заслуга исключительно моя. Помимо основного графика у меня был свой личный: «Прием эдельвейса строго каждые шесть-восемь часов». Принимая эдельвейс в определенное время ежедневно, в моем организме всегда будет присутствовать его небольшая концентрация, скрывая меня от кровожадных вампиров. Правда… я не знаю, как мой организм отреагирует на постоянный прием этого снадобья, но будем решать проблемы по мере их поступления… Карлайл ловко уводил разговор в другое русло, стоило мне поднять вопрос о том, чтобы он попробовал мою кровь. Изначально я была настроена решительно, но мне все же не хотелось подрывать его контроль… просить и заставлять его делать то, чему он противился столетиями… Я решила повременить со своим упорством. Лечение, назначенное доктором Калленом — помогло. Оно не полностью вылечило мою зависимость, но слезть с тяжелых психотропных таблеток мне удалось. Если раньше от неврозов меня спасали медицинские препараты, то сейчас эту роль взял на себя Карлайл. Я была ему за это очень благодарна… И утром, как только я поняла, что вовремя на работу у меня прийти не получится, я написала своему руководителю об оплошности: «Опоздаю. Задержусь вечером. Виновна». Но… сообщение до сих пор оставалось непрочитанным. «Скорее всего он на обходе, либо готовится к сегодняшней конференции, которая неоднократно откладывалась…». Роберт отчаянно обнял меня, показывая, как сильно он по мне скучал. Хотя, скорее всего он тосковал не как по другу, который смог выжить после тяжелой болезни, а как по компаньону, который наконец-то начнет полноценно работать. — Не спи, эй-й… С ночи? — я аккуратно отодвинула от себя уставшего парня, помогая тому переместиться на диван. — Еще и ждал меня… Введи в курс дел и беги домой отдыхать. — Итак! — парень зевнул во весь голос и начал вещать: — половина палат относительно свободна, в виду того, что скоро лето и все начали уходить в отпуска и уезжать в более жаркие страны. Полагаю, что… — Ближе к делу! — крикнула я из каморки, торопя интерна. — Брукс проходит реабилитацию, Коллинз и Хилл после операции, в пятой и шестой палате новенькие, анализы будут сегодня. Девушку привезли ночью с воспалением придатков… И Каллен сказал, что послезавтра будем выписывать Чарли. — Монотонно и еле разборчиво говорил Роберт, клюя носом. Запал парня резко пропал. Ночная смена его сильно вымотала. — А Диана… ну-у, как увидишь — поймешь. — Что с ней не так? — с интересом спросила я. — Чем еще она смогла всех удивить? — Предупреждаю — зрелище не для слабонервных. «М-м… слабонервных… Придется избегать Диану, чтобы снова не оказаться на больничном. Хотя, если доктор Каллен…». — Все настолько плохо? — осторожно поинтересовалась я, не зная, рассказала ли Диана про наши отношения с наставником всей больнице или нет. Роберт, как ни странно, вел себя как ни в чем не бывало. Ни удивления, ни упреков. — Настолько… Теперь не об этом, ты помнишь какой завтра день? — сузил глаза парень, намекая на масштабное мероприятие, которое запланировано на завтра. Как я могла забыть об их помолвке? Роберт каждый день, каждый час во время моего больничного писал мне сообщения довольно эмоционального характера. Сквозь WhatsApp я чувствовала, что он нервничает и переживает. И вопросам: «Как лучше сказать, выйдешь за меня? Или может… проведешь со мной остаток дней? А может, не хочешь типа стать женой такого классного парня, как я, а?» — не было ни конца, ни края. — Завтра самый лучший день в моей жизни, потому что завтра мой друг сделает предложение своей любимой девушке! — подыграла я тому, вставая в позу солдатика: подбородок вверх, руки по швам. Увидев, что парня устроил мой четкий ответ — расслабленно выдохнула. — Все купил? Действуем по плану? — Все у Каллена лежит в кабинете, — кивнул Роберт и начал очень тихим голосом рассказывать наш план действий, словно он местный шериф, который разрабатывал эту операцию не один месяц подряд. По сути — так и было. — Ты — отвлекаешь Нэнси. Я и другие — украшаем ординаторскую. Каллен берет на себя Милтона. Потом… — я не удержалась и засмеялась вслух, прикрывая ладонью насмешливую улыбку. — Меня потом не посадят как соучастника, если вдруг план потерпит неудачу? — Ш-ш, так… потом я жду сообщение от Каллена, что Милтон ушел домой. Затем, я пишу сообщение тебе: «Путь чист — выхухоль покинул нору». Ты под предлогом, что Диана перепутала все анализы с картами, заманиваешь Нэнси в ординаторскую. Дверь открывается и… — Хорошо-хорошо, капитан. План будет выполнен в лучшем виде. Ладно… Анастасия, Томми? — закрыла я шкафчик с одеждой и кинула ключик в карман. Достала смартфон, чтобы проверить на новые входящие сообщения и уведомления. Ничего. — Томми выписали, а Анастасию… кстати, про Анастасию, — обернулся ко мне Роберт, положив локти на спинку дивана, — слух прошелся по клинике, что ее кто-то собрался удочерить. Представляешь, как ей повезло? Жаль, что не получилось застать Томми на выписке. Я искренне хотела поддержать парня в его начинаниях. До последнего верю, что у него получится слезть с наркотиков. Если у меня получилось, то и у него получится. В него нужно лишь поверить… — Правда?! Это отличная новость! — обрадовалась я, залпом выпивая только что налитый кофе в стаканчик. Новость про Анастасию меня порадовала. Это чудо, что нашлись люди, которые решили принять ее в свою семью. — Порой чужие люди намного добрее, чем родные. Надеюсь, ей попадется хорошая семья…***
С самого утра я поняла, что этот день я запомню надолго. Я думала, что дело кончится только моим опозданием на двадцать минут, но это было только началом изощренного квеста. Выпроводив Роберта домой, я носилась по ординаторской из угла в угол. Никак не могла собраться с мыслями и начать работать. — Фух… вроде ничего не забыла, — еще раз произнесла я вслух, направляясь на выход. — Блин, стетоскоп… Не успела я навалиться плечом на дверь и приступить к работе старшего интерна, как в комнату влетела Диана. «Как я рада встрече. Очень». — Привет, — не посмотрев на старшую медсестру, поздоровалась. Она ничего не сказала мне в ответ, но я почуяла, что если я сейчас не уберусь из комнаты, она мне устроит… Последний раз мы виделись с Дианой, когда она прожигала меня глазами, застав нас целующимися с моим руководителем в VIP-палате. Честно? Мне было все равно. Я никогда не видела в лице Дианы соперницу и угрозу для себя, не только в отношениях, но и в работе. Я отношусь к ней несерьезно, учитывая ее своеобразный и скверный характер. Мы с ней никогда близко не общались и не дружили. Только в рабочее время и то, перебрасываясь одними язвительными фразами. Я никак к ней не относилась. Она старшая медсестра, которая иногда пренебрегает моими поручениями. И я не понимала, почему Карлайл до сих пор не поставил ее на место. Я не ревную его к ней, но она делает это весьма навязчиво… В чем тут дело? — С возвращением, Энн… — медсестра встала напротив меня, перекрывая путь к свободе. Очередное дежавю всколыхнуло мою память. Сейчас начнется очередная лекция, чтобы я… «Это что такое?». Когда я оторвала свой взгляд от ее выреза на груди и посмотрела на лицо, то потеряла дар речи. Роберт был прав — зрелище не для слабонервных. Если бы Диана прошла мимо меня по коридору нашего блока, я бы ее не узнала ни за что на свете. Помимо сделанных губ, груди и подтянутого лица, она решила кардинально изменить свой внешний вид. Она же не считает меня своей соперницей? Но увидев нас вместе с Калленом, решила подражать мне? Это ненормально. Так нельзя. — Я даже переживать начала, Энн… Вдруг с тобой, что-то серьезное случилось? — она и не скрывала того, что она на это надеялась. Конечно, так на одну конкурентку стало бы меньше… — Мне очень повезло. Обошлось. — Ответила я на колкость, продолжая смотреть на нее распахнутыми глазами. «Она думает, что нашему наставнику нравятся исключительно рыженькие девушки?». — Ну-ну… — сложила руки на груди медсестра, готовая идти в бой не на жизнь, а насмерть. Весь спектр эмоций на лице Дианы можно было собрать и сложить в одно слово: «Ненависть». После всего случившегося теперь мы никогда не сможем стать с ней хорошими и верными подругами. Очень жаль… — Мне некогда, Диана. — Грубее ответила я, давая понять, что мне не интересен этот разговор. Мне без разницы, что она мне скажет. У меня своя жизнь, у нее своя. — Я и подумать не могла, что ты сможешь раздвинуть ноги перед Карлайлом. Зная тебя, Энн… — оскорбление меня, как девушки легкого поведения. Отличное начало. — Никто ничего не раздвигал, Диана, — обошла я ту стороной, прорываясь к выходу из ординаторской. — И да, тебя это не касается. — Улыбнулась я мило, открывая дверь. Если я сейчас же не приступлю к работе, доктор Каллен меня точно… — Еще как касается! Я тебя предупреждала, чтобы ты и не думала на него смотреть и что я вижу? Как давно ты прельстила его своим телом? Не удивительно, что Карлайл повысил тебя! Понятно за какие заслуги… делала «отчеты» на отлично? Это ведь длится долго? Пудрила мне мозги?! Ты на что надеешься?! Думаешь… — Диана… у меня желания продолжать с тобой этот разговор — нет. — Выдохнула я и почувствовала накатившуюся усталость по всему телу. Ужасное утро. Стоило проспать на полчаса и все пошло наперекосяк… — Не думала, что ты настолько наивная дура! Прошелся слух о разводе и ты сразу такая умная решила, что он разводится из-за тебя? Ради тебя бросит жену и детей?! Начнет жить с любовницей?! Снова женится и захочет детишек? От тебя? Серьезно?! Если бы он хотел развестись — давно бы это сделал! Я не стала отвечать провокацией на провокацию. Спокойно дослушала ее громкий монолог, кивнула головой и покинула комнату. Зачем она говорит такое мне? Той, на место которой она сама претендует? На что она сама надеется? На какие отношения с ним? Обычную близость? Продвижение по карьерной лестнице? Или тут все просто? Она меня за человека не считает и думает, что она идеальный для него вариант? Или ее устроила бы роль любовницы? Зачем ей Каллен? «Если бы он хотел развестись — давно бы это сделал!». Нет. Я ему доверяю. Он сам просил и говорил о том, что мы должны быть откровенными друг с другом. У меня нет причин для беспокойства. «Нет же?».***
— Мы все по тебе скучали! — обрадовалась моему появлению Нэнси, как и все рядом стоящие медсестры. Я не надеялась на такой теплый прием, учитывая, что половина девушек были поклонницами Карлайла, но мне было приятно. «Диана нашла в себе силы и умолчала о нас с Калленом? Странно…». — Диана тут возомнила себя старшей и решила все бразды правления взять на себя… — Да, я это уже заметила… — грустно улыбнулась я, обреченно подставляя ладонь под подбородок. Девушка тем временем положила передо мной целую гору историй. Работы было непочатый край… «Чем они тут занимались две недели? Людей же не так много? Э-э, вроде…». — Каллен на месте или Милтон? — невзначай спросила я, открывая историю болезни первого пациента Чарльза Брукса: острая боль, тошнота, обмороки. Поверх истории налеплен розовый стикер, где наставник безупречным почерком написал: «Забрать МРТ сосудов головного мозга». — Никого не видела. Сегодня после обеда будет конференция, наверно они готовятся… — предположила Нэнси, раскладывая результаты анализов по амбулаторным картам. — Но Диана сказала, что нечего там всем делать, она сходит и все всем потом расскажет… — поделилась девушка, наклонившись ко мне поближе. Не позволит никому из нашего отделения смотреть на то, как выступает ее руководитель? По настроению окружающих медсестер и санитарок я поняла, что они недовольны тем, что Диана отдает такие распоряжения. — Выставим дежурных, — сказала я, принимая другое рациональное решение. — Стоит пойти и послушать. Я уверена, что конференция будет очень интересной и полезной. За пару часов ничего не случится… Теперь осталось согласовать это все со своим наставником, который игнорирует меня по каким-то неизвестным мне причинам… «Если бы он хотел развестись — давно бы это сделал! Ерунда все это…».***
У меня началась ломка. Только ломка не наркомана, требующего дозу психотропного вещества, а ломка у девушки, которой не хватает внимания. Где он? Что делает? Все ли хорошо у него? Неужели он так занят, что и пару слов написать не может мне в ответ? Последняя весточка, которая была от Карлайла сутками ранее это: «Все будет хорошо, солнце… Я рядом». В каждом слове можно было прочувствовать уверенность, надежность и заботу… Кабинет постоянно закрыт. А я раз за разом перечитывала последнее сообщение, ощущая его поддержку рядом с собой. Даже тогда, когда была одна. Как сейчас. Я нуждалась в нем… Только спустя четыре часа я увидела Каллена на другом конце коридора нашего отделения. Он стоял в присутствии Уитни — заведующей отделением гинекологии и главврача Милтона, активно беседуя. Я не винила его в этом, так как работа врача предполагает полную отдачу пациентам… Но… Но я так сильно привязалась к нему за эти две недели, что не представляла и дня без него. Ни часа, ни минуты. Без его заботы, внимания. Без этих милых сообщений, которыми он заваливал меня каждые пятнадцать минут. Теплые беседы, неловкий флирт, крепкие объятия, ощущение безопасности и нежные поцелуи. Я купалась во всех этих эмоциях две недели подряд. Постоянно улыбалась и не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так хорошо. Была самой счастливой, потому что знала, что нужна ему. Такая, какая есть… А сейчас… Человек слишком быстро привыкает ко всему хорошему… А этот день ужасный и отвратительный. День, когда хочется все бросить и сорваться на кого-нибудь. Ну, или в моем случае сбежать на лестницу и глубоко повздыхать, спрятавшись от всех. Я опоздала на работу, забыла взять таблетки, меня игнорирует мой наставник, разборки с Дианой и сложные пациенты… На меня одну бросили все отделение. Никакой помощи. И Роберт продолжал радовать меня хорошими новостями. Он думает, что, скорее всего Нэнси выберет меня своей свидетельницей на свадьбу, а он выберет свидетелем — Тайлера. Тайлера… Мы прекратили общение с парнем не на очень хорошей ноте. Я полностью игнорировала его сообщения, так и не объяснившись с ним до конца. Уже знаю, что встретившись с Тайлером лицом к лицу буду чувствовать себя жутко виноватой перед ним… «Ни звонка, ни сообщения…». — Здравствуйте, я Энн Честертон, — в очередной раз представилась я, заходя в палату к пациенту. Фраза была сказана без особого энтузиазма и бодрости. Время подошло только к обеду, а я уже готова была все бросить и притвориться больной, чтобы скрыться от всего этого куда подальше. «Может, я что-то не так сказала вчера? Может, Карлайл обиделся на меня? Не стоило давить, чтобы он попробовал мою кровь… Что не так-то…». Роберт говорил, что у них нет завала… Обманщик. Сегодня мне получается, повезло? Сложные пациенты после операций, помощь на передовой и бесконечная беготня по этажам. Такое чувство, что за две недели никто и не забирал никакие анализы из других отделений. Были пациенты, которых нужно было выписать на той неделе, одних перенаправить в другие отделения, остальных подготовить к операциям. Что тут такого произошло за две недели, пока меня не было? «Словно все отделение пустили на самотек…». — Здравствуй, внучка, — поздоровалась со мной пациентка, которую привезли сегодня ночью с острой болью в пояснице. Снова. Пожилая женщина восьмидесяти лет из соседнего городка, у которой был поставлен диагноз пять лет назад: «Двусторонний гидронефроз почек». — Как вы себя чувствуете? Острая боль прошла? — поинтересовалась я, доставая ручку из кармана формы. Милая бабушка маленького роста с круглыми очками на носу. На ней была теплая вязаная кофта малинового оттенка, ну а как следствие рядом на прикроватной тумбочке лежал клубок шерсти этого же цвета. — Капельницы должны были снять умеренную боль. — Все хорошо. Я думаю, что меня можно отправить домой, — мило и дружелюбно улыбается женщина, поправляя свое пышное каре. Я чуть подрастерялась, когда она предложила мне немедленно ее выписать. — Я не хочу держать место, мне восемьдесят лет… «Не поняла… И что, что ей восемьдесят?». — Я не могу сейчас вас выписать, даже несмотря на то, что Вам добрых восемьдесят лет, — сказала я, понимая, что бабушка привыкла видимо думать в первую очередь о других, но не о себе. Если есть шанс вылечить и облегчить жизнь человеку — нужно для этого сделать все возможное. — Нужно снять воспаление, иначе, вы снова приедете к нам в гости, не проехав и одного перекрестка дальше от клиники, — подметила я, дописывая ее симптомы и жалобы в карту. — Я не хочу забирать у вас лишнее время, лучше потратьте его на пациентов, которым меньше пятидесяти, — мило засмеялась бабушка, уговаривая меня оставить ее в покое. Она смирилась? Ей всего восемьдесят… Да, сейчас у нее плохие анализы, да, ей нужно будет в ближайшее время выбрать лечение: диализ или пересадка органа, так как ее почки медленно перестают работать, но это не приговор… — Мы лечим всех без каких-либо ограничений, поэтому мне придется настоять на своем и продержать вас тут дольше положенного, — я пыталась уговорить пациентку на лечение, стараясь не давить. — Нужно привести вас в порядок. — Я прожила уже достаточно. В чем подвох? Она не была похожа на человека, который из-за поставленного диагноза опустил руки и сдался… «Она смирилась? И совсем не боится смерти? Или ей нечего терять?». — Не поймите меня неправильно, но я прожила хорошую жизнь, настолько хорошую, что мне совсем не страшно с ней распрощаться. Она говорила о смерти такой спокойной и уравновешенной интонацией, что я и не сомневалась в том, что жизнь она прожила действительно удивительную и очень интересную. Но, а как же жить дальше? Как можно не хотеть жить? У меня был сложный период в жизни после смерти отца, но я никогда не думала о том, чтобы распрощаться с ней… Тот, кого уже нет в живых — не вернешь, поэтому нужно жить дальше. «Я что-то совсем ничего не понимаю…». — Честно признаюсь, что вы первая, кто так адекватно сказал, э-э, говорит об этом… — призналась я, немного поникшим голосом. В последнее время в моей жизни столько всего произошло, что каждый разговор, то и дело касался и жизни, и смерти. Это страшно. Даже не того, что моя жизнь может оборваться в один прекрасный день, как то, что я могу потерять дорогих мне людей. Это ведь намного страшней? У нее же наверняка есть кто-то близкий? Муж, дети, внуки? Как они отреагируют на ее заявление? Ее слова меня немного шокировали. Она готова уйти из жизни, вот так просто? «Брикенс… Как же я могла забыть? Пациентка, которая отказывалась от лечения… У нее есть внучка. Точно». — Большинство пациентов бояться распрощаться с жизнью… «Бояться смерти — это нормально. Это естественно. Для человека…». — Вам совсем не страшно? — с интересом спросила я, ожидая ответа. Я на протяжении многих лет не могу справиться со своими паническими атаками и неврозами. Но она выглядела невозмутимо. Поразительно… — Нет, — подняла она голову, оторвавшись от вязания, — в моем возрасте уже ничего не боишься. У всего есть начало и конец… поэтому следует не упускать любой возможности и радоваться каждому прожитому дню. Я пожила достаточно и ох-х… простите, увлеклась. Не обращайте внимания на мысли восьмидесятилетней старушки, Вам еще жить и жить… «Жить и жить…».***
Я расстроенная и задумчивая вышла из палаты Зоуи Брикенс. Она не хочет лечиться. Не хочет лежать в больнице. Только одно желание — умереть дома. А все потому, что жизнь прожила она насыщенную и яркую. «Тяжело радоваться каждому дню, когда самый могущественный клан вампиров желает питаться мной утром, днем и вечером, включая полдник…». Угрюмо размышляя над словами старушки о продолжительности и ценности жизни, я столкнулась с одной из медсестер отделения гинекологии. И первое, что я услышала это было злобное шипение: — Смотрите под ноги! Это Вам не парк отдыха! Чуть не помяли мне форму! — очередная змея из своры начала верещать на весь коридор, выставляя меня последним неповоротливым интерном. Плечо неприятно потянуло от сильного столкновения, но это все было ерундой по сравнению с тем, что я уронила телефон. Смартфон выскользнул из моих рук и упал экраном вниз на кафельный пол, а потом был подхвачен ногами сотрудников, которые передвигались по коридору быстрым шагом. «Нет! Нет! Нет! Только не он!». — Да что это за день такой?! — поскулила я, чуть ли не заслезившись от негодования. От телефона не осталось живого места. Я осталась без связи… Мое настроение пробило дно и продолжало падать все ниже и ниже. В телефоне была вся моя жизнь… «День-дребедень…». — О-о-о, Энни! — Еще раз назовешь меня так в присутствии других людей — я за себя не отвечаю. — Хмуро проговорила я Джо, предостерегая его от опасности. Но ему все по боку. Как и всегда. Парень положил свою руку мне на плечо и принудительно повел в сторону регистратуры. — Чего тут забыл? Гуляешь? — Ты, как всегда, добра ко мне… — его отделение хирургии этажом выше. И у меня нет настроения шутки с ним шутить. Не сейчас. — Ну да, прячусь от своего руководства, а ты чего такая поникшая? Кто-то умер с утра пораньше? — Ты нормальный? — прыснула я истерически и измученно улыбнулась, падая лбом в стопку историй болезней перед собой. — Телефон разбила… У меня опускались руки… Откуда столько больных? И вновь придется ходить с древним старым телефоном или пейджером. Нужно еще предупредить своего руководителя, что я теперь без связи… Ну и начинать копить деньги на новый смартфон. Класс. Лучший день. — Отстой, — поддержал меня хирург-интерн, повертев в разные стороны то, что осталось от средства связи. Боже! Все наши сообщения с Карлайлом… Фото, видео, все там. Часть моего мира ушла в небытие. Сколько теперь потребуется времени, чтобы вернуть все обратно?! Я не могу и не хочу ждать! — Ну да, проще купить новую трубу. — Неуклюжая, Энн… — послышалось над ухом злобное хихиканье от Дианы. Старшая медсестра не упускает любой возможности, чтобы задеть мою самооценку и сделать ее еще «выше». Люблю ее за это безмерно. «Добейте меня…». — А ты чего стоишь с пудингом в руках? — поинтересовался Джо у Дианы, облизывая губы. — Лишний? — Не твоего ума дело! — прикрикнула Диана, убирая сладость подальше от будущего хирурга. — Попросил один мужчина из VIP-палаты, взамен на скидку в магазине косметики. Одни глупые курицы стояли в этой злосчастной очереди в столовой! Мужчины, конечно, меня пропустили вперед, увидев мою ослепительную красоту, но… Очень интересная беседа, аж дух захватывает… Я приподняла голову, уныло открывая очередную карту пациента. — А известно, кто решил удочерить Анастасию? — спросила я вслух, листая одновременно историю девочки. Куча анализов, большое количество прокапанных препаратов и сделанных уколов. Девочке нужен будет огромный уход, помощь психолога и постоянный контроль ее состояния для того, чтобы она полностью восстановилась. Тот, кто решился удочерить ее невероятно смелый. Настоящий герой. Не каждый может взять на себя такой груз ответственности и принять в свою семью чужого больного ребенка. — Энн! — я в шоке обернулась на отчаянный голос Нэнси. Милая медсестра выбежала из главных ворот, крича о помощи. Не справляются на передовой? — Нужна помощь? Что случилось? — моментально отреагировала я на зов, разворачиваясь к ней лицом. Нэнси посмотрела на нас с Дианой и энергично закивала головой. Одного сказанного имени вслух хватило, чтобы я побежала в палату неотложной скорой помощи. — Там Томми…***
— Доктор Каллен, так и не появлялся? — спросила меня Нэнси, когда мы ворвались в палату, где лежал Томми. Я лишь пожала плечами, попутно натягивая перчатки. Не появлялся… «Где ты…». — О, подруга моя! Я так рад тебя видеть! Соскучился… Все хотел зайти, но что-то как-то дела навалились серьезные, не хотелось своих корешей подставлять… не смог дойти до тебя, ты уж прости… Припоминая последнюю историю с Томми, я подумала, что парень обратился к Диане. Но ошиблась. Он определенно говорил все это мне, широко улыбаясь своей беззубой улыбкой. Весь рот был полон крови. Куда он влип? С кем подрался? Где упал? — Чтобы увидеться со мной, не нужно было доводить себя до такого… Томми… — тихо проговорила я, нажимая на кнопку миниатюрного фонарика. Он был под серьезным кайфом. Увеличенные зрачки, учащенный пульс, сбитое дыхание, весь мокрый от пота. — Срочно капельницу, Нэнс, и на всякий случай позови медбрата. — Медсестра кивнула и выбежала из палаты, выполняя мое поручение. Как бы я не привязалась к этому парню — он больной пациент. Первые встречи с Томми оканчивались для медсестер страхом, испугом и хлопнутой дверью снаружи. Он мог крикнуть, резко вскочить с кровати или начать биться в конвульсиях. Помощь кого-то посильнее не помешает… Я пыталась всеми уговорами заставить Тома замолчать, чтобы он дал мне возможность посмотреть его опухшие десна. Диана в это время стояла неподалеку, не решаясь подойти к кушетке парня. — Дай мне посмотреть, иначе занесешь какую-нибудь заразу, — пропыхтела я, залезая пальцами в рот Томми. А ему смешно. Он улыбается и смеется, словно я с ним играю или заигрываю. Томми был под такой ударной дозой, что и обезболивающее не нужно было. Ему совершенно не было больно. — Ха-ха, мне щекотно, я тебе сейчас откушу палец! Кусь и все! — Он псих и наркоман, ненормальный… — пробурчала Диана, делая аккуратные шаги ближе. Ее слова меня задели. Как будто она меня оскорбила, а не Томми. — Он в первую очередь — больной, — строго сказала я, прикладывая марлю к опухшим деснам парня. — Больной… Ага. Знаем мы таких! Каждый месяц у нас отсиживается, а всего лишь не может бросить эту дурь. Тратить время еще… — Что-то мне нехорошо… Как будто сейчас выблюю все свои внутренности, — резко посерьезнел Томми, положив свою худую ладонь на грудь, где располагалось сердце. — Не хочу блевать, я недавно выпил вкусный энергетик… Тут я не на шутку испугалась, когда у него начался внезапный тремор рук. Его всего начало трясти так сильно, что прибежавший медбрат еле помог нам его удержать на месте. Вариантов других нет — передозировка. — А-а-а! — начались мышечные судороги. Бешеный пульс говорил о том, что сердце может не выдержать такой нагрузки и напрочь перестать биться. Мои ладони вспотели, прощупывая его тонкие запястья: синие и ледяные. — Дышать… дышать… Томми начал задыхаться, а зрачки закатились наверх. — Нэнси — капельницу, Диана — трубку для интубации! — Вдруг он меня сейчас снова схватит за грудь?! Или за что-нибудь другое?! Домогаться начнет?! — возмутилась старшая медсестра, пока мы бегали с Нэнси вокруг парня, спасая тому жизнь. Он задыхался и у нас было очень мало времени, чтобы привести его в чувство. А мы должны были это сделать. Обязаны. Это же Томми… Молодой парень. Мой ровесник. — Немедленно сделай то, что я сказала тебе сделать. Она меня взбесила. Меня она бесит. Сильно. Кто она такая, что решает, кому она будет оказывать первую помощь, а кому нет?! Томми не должен сейчас помереть тут на моих руках. Он просто не может этого сделать! Помощь Карлайла бы мне не помешала… «Где ты, когда ты мне так нужен?». — Следи за своими словами, Энн! — огрызнулась Диана, не привыкшая к моим приказам и наставлениям. Конечно, она слушает только доктора Каллена… Бесит она меня. Диана нехотя подошла к кушетке Тома, морща нос. Она будто специально тянула время… — Черт! Ты совсем тупая или притворяешься?! — повысила я тон, срываясь окончательно. Я не выдержала. Да, я перешла на личности. Перешла, потому что это полный беспредел. Сколько можно это терпеть?! — быстрее можешь, что-то делать и соображать? У нас парень задыхается, пока ты брезгуешь! Осталось хоть какое-то здравомыслие в твоей крашеной голове?! — Тупая?! Знаешь, что, после таких слов тебе точно прилетит выговор за оскорбление своих подчиненных! Я не скуплюсь и не побрезгую такой возможностью! Я сделаю все, чтобы ты его получила! Как там говорил Карлайл? Два выговора и увольнение? Будет тебе! «Бесит, бесит, бесит! Достала… Выговор — мне?! А сама, чем лучше?!». Все. Назад пути нет. От ее неуместных слов и явных угроз у меня окончательно снесло крышу. Еще и Карлайла сюда приплела. Никогда его не забывает! В любой маломальской проблеме — Каллен, Каллен, Каллен! Как она меня раздражает… Пока мы спасали жизнь молодого парня — она стояла. Томми задыхался и синел на глазах, а Диана не двигалась и продолжала со мной спорить. Она невыносима. Потом… как оказалось, моя ошибка заключалась в том, что я не настояла на своем. Я должна была добиться от нее того, чтобы она выполнила то, что я от нее требую. Но у нас не было времени… а это был Томми. И, как и всегда, я взяла все в свои руки, за что и поплатилась. — Пошла вон отсюда! Освободила помещение, чтобы я тебя тут вообще не видела! Я ее выгнала. Ни разу в жизни я не кричала так сильно на других людей. Никогда. Весь остальной персонал, который находился неподалеку от нас, замолчал. Все без исключения бросили делать все свои дела и повернулись к нам. Я еле сдержала себя, чтобы не придушить ее на месте… Двухнедельное лечение пошло мне на пользу? Однозначно. Полное спокойствие и контроль над эмоциями… — Карлайл тебе устроит! — выбежала из палаты Диана, кидая мне еще одну угрозу напоследок. — Да иди ты уже… к своему наставнику… Что она себе позволяет? Кто она такая? Все бросили. Абсолютно все. Каллен оставил совсем одну. Диана треплет нервы, угрожая мне Карлайлом. Телефон разбит, а терпение на пределе. Что за день?! Только Нэнси была рядом и то, она потом до конца рабочего дня боялась ко мне подойти и спросить что-то. Я, очевидно, напугала еще и милую медсестру своим поведением… «Если бы он хотел развестись — давно бы это сделал! Ну где ты… где?». Но все эти проблемы меркли на фоне другой… Новой проблемы. После того, как старшая медсестра выбежала из палаты, я вернулась на свое изначальное место, помогая Томми приподняться, чтобы ему стало легче дышать. Нэнси активно искала трубку для интубации, роясь в ящиках. А потом Томми начало рвать. Кровью. Сильно. Он начал судорожно кашлять и задыхаться. И вся кровь с рвотой хлынула прямо на меня. На форму, волосы и лицо. Все бы ничего, но… В последний раз у Томми нашли вирус иммунодефицита. «Черт…».***
— Когда этот день кончится? — сама с собой разговаривала я, отмываясь в женской уборной от крови. Зараженной крови… Нам еле удалось спасти Томми… Мы чуть не опоздали. У меня руки продолжали трястись, вспоминая задыхающегося парня в собственной рвоте. Еще Диана… Как можно было просто уйти? Как?! Все, хватит. Я многое ей прощала. Закрывала на все глаза. Больше я этого делать не буду. Если Карлайл и в этот раз не посодействует в этом вопросе — пойду к Милтону. Достала… Сейчас, я как никогда чувствовала себя какой-то брошенной на произвол судьбы. Я ведь до этого справлялась со всеми своими проблемами одна, не требуя и не прося никого о помощи, что изменилось сейчас? Но я еще раз убедилась в том, что нужно полагаться только на себя. Как можно надеяться на Диану? А если бы меня не было поблизости в этот момент? Она оставила бы Томми умирать? — Доктор Каллен сейчас подойдет, Энн… — забежала в уборную Нэнси, оповещая меня о приходе наставника. Мне не хотелось обсуждать эту ситуацию с Карлайлом, потому что он должен понимать, какие отношения складываются между мной и Дианой. Он в курсе, как к нему относится старшая медсестра… Я устало облокотилась лбом о зеркало, продолжая водить скользким мылом по ладоням. Я выжата. Почему нельзя выполнять свою работу, свои обязанности так, как положено? Кому нужны эти разборки? Меня настолько потряс момент с Томми, что я не могла до конца осознать все то, что произошло полчаса назад. Выбирая профессию врача, я изначально знала на что иду, учитывая все риски взаимодействия с другими пациентами. Но я не могла себя взять в руки. И Каллен увидит меня во всей красе. Грязную и в крови… Замучилась… Устала… К середине дня я настолько была подавлена и опустошена, что появившийся из ниоткуда доктор Каллен за моей спиной не вызвал у меня тех радостных, утешительных эмоций и той приятной вибрации в животе. Я лишь нахмурила брови, увидев наставника в зеркале. Мне хотелось скорей отмыться от чужой крови… — Нэнси, ты еще не трогай, не прикасайся ни к чему, я сама все выброшу, — убрала я руки медсестры от себя подальше, но девушка упорно настаивала на своем. «Меня Роберт убьет, если еще и ей достанется». — Я буду кричать! Правда, Нэнс, я в порядке, — медсестра аккуратно обошла стороной серьезного и хмурого доктора Каллена, который продолжал стоять на пороге комнаты. Я без стеснения начала переодеваться, лишь бы избавиться от окровавленной формы, а Карлайл совсем не смутился, что я стою перед ним в таком виде. «Что-то не так… Он подавлен?». — Нэнси, освободи, пожалуйста, какую-нибудь смотровую. Прямо сейчас. — Отдал приказ наставник, на что медсестра неловко бросила взгляд в мою сторону, боясь оставить меня с ним наедине. Вскоре девушка робко кивнула и скрылась в коридоре. — Я в порядке. Со мной все… — Я знаю. — Перебивает меня Каллен встревоженным голосом, зная заранее, что я скажу. Не обращая внимания на мой внешний вид, мужчина прошел вглубь комнаты и выкинул мою форму в урну. Это наша первая с ним встреча со вчерашнего вечера. Произошел такой диссонанс в моей голове, что я замешкалась. Вчера мы засыпали вместе в моей кровати, обнимаясь. Размышляли о том, что когда я поправлюсь Карлайл свозит меня в Сиэтл в магазин комиксов, который я давно хотела посетить, о том, что нам нужно сходить в парк аттракционов, потому что доктор Каллен за почти четыре столетия ни разу там не был… А сегодня, мы вернулись на несколько месяцев назад, держась строгой субординации. Я видела, что Карлайл волновался и переживал за меня, но он держал себя в руках. Был строг. Ни о какой магии единения не могло быть и речи. А я и предположить не могла, что наша встреча произойдет при таких обстоятельствах. Мне хотелось узнать: «Все ли в порядке? Что-то случилось? Что произошло? Почему молчал и не отвечал мне? Много работы? Или все же что-то случилось за эти сутки? Я что-то не то сказала? Или я все это себе придумала?». От него веяло забытой ранее дистанцией. Предельно сдержан. Кому скажи, никто бы не поверил, что мы вчера с ним жадно целовались в моей кровати, не в силах оторваться друг от друга… А сейчас… что-то не так. Внутри меня появилось недоумение, растерянность и обида. Или я настолько привыкла к нему, что отделить работу и отношения у меня теперь не получается? Он же мой руководитель, а я его подчиненный. Что пошло не так? И телефон разбила. У меня нет возможности прочитать его последнее сообщение. Я потеряла последнюю нить его близости. Но все мои недовольства уходят на второй план, потому что сейчас появилась еще одна проблема. Моя проблема. Это возможность заразиться опасным заболеванием… — Ты нарушила регламент… — серьезно? Сейчас? — Что? — выдыхаю я, решительно поворачиваясь лицом к Каллену. Я ждала других слов, совсем… Что ему рассказала Диана? Он решил не разбираться в этом конфликте, поверив медсестре на слово? Ей, а не мне? Но заметив мой внимательный и недовольный взгляд, Карлайл сразу стушевался. Но меня уже было тяжело остановить. Накипело… — Может, тогда вы скажете своей старшей медсестре, чтобы она не выбирала пациентов по принципу хочу, не хочу, а просто делала свою работу? — задала я вопрос наставнику, вспоминая все моменты когда Диане все сходило с рук. Все закрывают глаза на ее халатность, на ее невыполнение моих просьб, на ее излишнее внимание к нему. Она у него на особом счету? Или что?! Я рассердилась, разрывая пакет с чистой формой, вымещая на нем свою злость. Демонстративно фыркнула. Какое спокойствие?! — Диана не выполнила свою работу? Она прибежала в зал, где будет проходить конференция и начала кричать, что ты начала ее на пустом месте оскорблять, — смягчился Карлайл, услышав мои резкие слова. «На пустом месте?!». — Что случилось на самом деле между вами? Где она была? — Где она была, доктор Каллен? — задала я риторический вопрос, намекая Карлайлу, что Диана перешла установленные границы давным давно. У всего должен быть предел. У нее ни границ, ни предела — нет. Мне стало жалко и обидно за себя. Я терплю все это, а она еще и выходит чистой из воды. — Энн… — Может, вы у нее спросите, почему она решила не оказывать первую помощь Томми? Видите ли, она особого элитного сорта, что руки марать не хочет о низшие слои общества. Вместо того чтобы мне блин помочь, выполнить свою работу и сделать так, чтобы парень не задохнулся своей рвотой, она брезгует и не подходит к нему. А просто потому, что Томми ей не нравится и ей надо пожаловаться на меня Доктору Каллену! Не выдержала… Высказала все, что я думаю об этой ситуации. Сколько можно?! Хватит… Я обреченно прикрыла глаза, глубоко вздыхая. И таблеток нет… а у меня как у заядлого наркомана руки потянулись к кофте. Я суматошно начала проверять карманы формы, надеясь, что случится чудо и появятся таблетки. Хоть какие-то. Но ничего не происходило, и я все больше начинала паниковать. Мне было уже не важно, что пить, дайте хоть что-нибудь. Без разницы. — Энн, Энн… послушай меня, — позвал меня Каллен, становясь ближе. Я слабо кивнула, пытаясь держать руки на виду. Нужно контролировать себя. Нельзя позволить, чтобы ситуация взяла надо мной вверх. — Диана, как и всегда все перевернула, прости. Конечно, я верю тебе. Сегодня с самого утра день был не из легких… Я еще должен был сказать раньше, что… — Не надо. Я тоже сорвалась на ней, — перебила я Карлайла, строя кислую гримасу. Меня она разозлила, но и переходить на личности я не имела никакого права. Как мне противно признавать свою вину перед Дианой. — Я действительно нарушила регламент, назвала ее: «Тупой», но… она меня достала… Это был Томми! Он умирал, задыхался… я… Я готова к выговору, я действительно облажалась, так что… Мне обидно… Обидно за себя, обидно за Томми. И Карлайл ведет себя странно… Он другой сегодня… Или наши с ним отношения настолько сильно продвинулись вперед за эти дни, что я забыла, какого это работать под его руководством? — Много попало на слизистые, Энн? — перевел тему Карлайл, бережно развернув меня к себе за локоть. Я лишь ухватилась рукой за лоб, пытаясь унять пульсацию в голове. Но локоть начал гореть от крепкого прикосновения. Надежного. — Немного, на губы и… — замолчала я, вспоминая привкус чужой крови в своем рту. — Через три месяца узнаем… Получила по полной. «Ну почему все так, как и всегда?». — Не говори так. Все будет хорошо, я уверен, что ничего не найдут. Обойдется, слышишь? — поддержал меня Каллен, продолжая держать меня около себя. Между нами сохранялась небольшая дистанция. Только большой палец мужчины поглаживал мою кожу, двигаясь вверх-вниз. Легкая ласка, как бальзам на душу… Я хотела спросить у него обо всем, но… — Энн… я бы давно ее уволил, я все вижу и понимаю, но Диана — племянница главврача Милтона. «Что?». — Постой, что? — в шоке спрашиваю, встречаясь наконец-то с грустным взглядом Карлайла. Доктор поджимает губы, делая вид, что сделать ничего не может со всей этой ситуацией. Он бессилен. — Племянница? Этого только я не знала? Или все вокруг знают, но молчат? — Никто почти не в курсе, да и Милтон с ней особо не пересекается в работе, — говорил Карлайл, пристально рассматривая мое лицо. Словно запоминал… — Милтон не тот человек, который будет ставить родственные связи выше своей работы. Он относится к ней без привилегий, но по поводу выговоров и увольнения — вряд ли получится этого добиться… Теперь понятно, почему она позволяет себе такое поведение. Ведь ей за это ничего не будет… Остается только смириться, терпеть и ждать, пока кто-то умрет из-за нее? На каждого же должна найтись управа? Это же врачебная халатность? О чем она думает? Мы молчали. Стояли напротив друг друга и молчали. Я опустила плечи и прикрыла глаза, расстроившись окончательно. Мне хотелось прижаться к нему. Обнять его, чтобы весь мой негатив испарился, ушел. Чтобы я снова ощутила вдохновение и нескончаемый поток энергии, который взбодрит меня и даст новый стимул встать, отряхнуться и идти дальше. Хотела поддержки. Хотела близости. Я хотела стать к нему ближе, но… будет ли уместным сделать это именно сейчас? Между нами ощущалась незримая дистанция. Субординация. И сам Карлайл сейчас находился, будто не со мной, не в этой комнате. Он думал, думал… и думал. — Что с телефоном? Я не мог ответить сразу, но после звонил. — Я его разбила. Пейджер только нашла тут, так что… — уныло ответила, ничего не утаивая. Хотела спросить у него: «Все ли хорошо? Между мной и…». — Я хочу спросить. Мне нужно знать. — Мне тоже нужно тебе все рассказать, Энн… Поговорить с тобой. Давно должен был… — привлек меня к себе Карлайл, аккуратно положив ладонь на мою разгоряченную щеку. Все-таки, что-то случилось? Неспроста его взгляд такой тусклый? Рассеянный. Есть причина, по которой он избегал меня все это время? Я была вся внимание, а сердце от страха начало бить о ребра. — Я не сразу ответил тебе и потом… — я перестала дышать. Почему он замолчал? Почему не говорит?! — Доктор Каллен! — влетела в уборную Нэнси, прерывая нашу беседу. Каллен свел брови вместе, отступая от меня на шаг дальше. Вот так просто он замолчит? Что я должна теперь думать? На душе стало еще тревожней… — вторая смотровая свободна и там Милтон рвет и мечет… до конференции десять минут. — Спасибо, Нэнси, — поблагодарил ее Каллен, кивая головой. А я видела, что он разрывается на части. Разрывается между всеми нами, не зная как сделать лучше… — Иди, идите, — тихо произнесла, поправив себя сразу. — Позже поговорим. Я справлюсь. «Со всем смогу справиться…».***
Зал был забит под завязку: врачи, ординаторы, интерны, медсестры. Когда я зашла в зал — мест свободных не было. Пришлось занять место у стены рядом с другими опоздавшими сотрудниками. Я надеялась, что конференция не будет длиться долго, иначе мне придется тут остаться на ночь, чтобы успеть доделать всю работу за сегодняшний никчемный день. Я цеплялась взглядом за затылок наставника. Наблюдала. Смотрела. Следила. Каллен сидел в первых рядах, вежливо беседуя с другими докторами и обсуждая насущные проблемы клиник. «Ему наверно сейчас некомфортно сидеть в таком зале с кучей людей, которые только и делают, что болтают и шумят…». — Доброго дня, уважаемые коллеги… Милтон открыл конференцию, начиная говорить вступительное слово. Мне стало не по себе от мысли, что если бы мне сейчас пришлось выступать перед всеми этими людьми. Большое количество выступающих, острые дискуссии и споры. Конференция проходила оживленно и каждый присутствующий в зале мог задать вопрос докладчику, утоляя свое любопытство. Карлайл, как замыкающий, выступал одним из последних. Я тотчас обратила внимание на то, насколько он заметно выделялся среди других докторов: гибкие движения, плавная походка, легкий шаг. Он был единственным, кто выступал без клипборда и подручных подсказок. Добрый, располагающий к себе взгляд, милая приятная улыбка, уверенность и твердость в своих словах. Какой бы не задали вопрос наставнику он сразу давал ответ: сдержанно, четко и по делу. «Опыт столетий виден на лицо… Интересно он ведет счет, сколько раз он участвовал в конференциях за все это время?». Смотрела — не моргая. Слушала — не дыша. Я впитывала его лаконичный спокойный голос, пропуская его через себя. Неотрывно вглядывалась в его лицо. Он меня заворожил, что я окончательно потерялась во времени и не замечала ничего вокруг. Эти две недели были лучшие… С ним были лучшие… Нельзя было не заметить, что стоило Карлайлу подняться на сцену, как весь женский пол, находящийся в зале активировался. Все заерзали на своих креслах, выпрямили спины, делая осанки идеально ровными, начали прихорашиваться и наводить красоту. Почти каждая девушка в этом зале хотела заполучить внимание доктора Каллена себе… «Моего доктора Каллена…». Приметив на часах, что конференция идет второй час подряд, поняла, что нужно возвращаться обратно в отделение. Карлайл сегодня там не появлялся, Роберт ушел домой и все в раз обрушилось на меня. Я не сразу узнала знакомый силуэт, который также сидел в первых рядах. Убедилась в своих догадках окончательно, когда женщина пробивалась через других людей к выходу, извиняясь перед ними. Я хотела покинуть этот зал незамедлительно, но толпа у входа не дала мне этого сделать. — Здравствуй, Энн, — любезно улыбнулась мне Эсме, вставая рядом со мной. «Неожиданно, но… что она тут делает?». Она сама изъявила желание посетить это мероприятие? Карлайл ее пригласил? Для чего? Проснулся интерес к медицине? Беда не приходит одна… По всей больнице, как и по всему городу, прошелся слух о разводе Карлайла и Эсме. И после этого Эсме решает посещать клинику по особому расписанию? Конечно, после таких слухов прийти сюда это смелый поступок. Или отчаянный? Выглядит все именно так… Я послужила поводом для ее прихода? Да. Если раньше я противилась тому, что я любовница, утешая себя тем, что у меня нет тесного общения с Карлайлом, то сейчас я такого сказать не могу. У нас с ним отношения и он находится в браке с Эсме. «Неужели от генов никуда не деться… нелепица». Карлайл меня убеждал в том, что он все решит со своей семьей, не вмешивая меня в их отношения. И я ему верю. Верю безоговорочно… Или он хотел поговорить в уборной именно об этом? Предупредить меня о приходе Эсме? Или сказать, что-то другое… совсем другое… — Здравствуйте… — привычно ответила я, кивая головой. «Мне мерзко. Мне неприятно. Я отвратительна…». Когда мы с Карлайлом находимся вдвоем в более приятной обстановке, я ни о чем другом не думаю, кроме нас. Были только мы. Был он. Тот, который нежно обнимал, крепко целовал, ласкал и оберегал. И никого больше… «Любовница…». Никто из нас не решился еще что-то сказать или спросить. Это и к лучшему, потому что любопытный взгляд со стороны меня настораживал, пока я отсчитывала секунды до окончания злосчастной конференции. Зачем она пришла? Еще раз наглядно продемонстрировать мне то, что она его законная жена? Я и так это знаю… Даже если они до сих пор не развелись, я видела, что Каллен охладел к ней. Не было ни единого намека на то, что он что-то чувствует по отношению к ней. Он никогда не позволял себе в моем присутствии упоминать Эсме. У меня нет повода ему не доверять… Эсме продолжала стоять недалеко от меня в светлом платье на каблуках, явно ожидая Карлайла. И к сожалению, сбежать мне не удалось, так как люди плотным потоком начали выходить из зала, сломя головы. — Ну как тебе? Нудно, скажи? — притормозил меня Джо-интерн. — Но я бы еще поспал на задних рядах пару часиков, лишь бы не работать. — Ага, хорошо усыпляет. — Криво улыбнулась я, делая вид, что мне в глаз что-то попало. Мне нужно срочно покинуть этот зал. Скрыться от них всех. Уйти. Сбежать. — Всем добрый вечер, — здоровается Милтон, привлекая наше внимание со спины. Мы с интерном резко затормозили. «Смыться не удалось…». — Добрый, — заулыбался Джо, прикрывая еле заметную зевоту ладонью. Мы с парнем из вежливости развернулись к остальным и вошли в круг некоторых докторов. Карлайл стоял рядом с Милтоном, выслушивая очередную монотонную похвалу, как в это же самое время к нам подошла Эсме, вставая около Каллена, чуть поодаль. Я не знала, как нужно было правильно реагировать на эту ситуацию. Приняла позицию — не обращать внимания. Я все-таки верила и доверяла Карлайлу, склоняясь к тому, что Эсме сама пришла сюда в клинику без его ведома. Хочется в это верить… — Отличная конференция… Я ее не понимала. Правильней сказать, что я понимаю ее намерения, но не понимаю, как можно такое делать. Я бы не смогла удерживать рядом с собой человека, который ничего бы не чувствовал по отношению ко мне и не желал бы быть со мной вместе… Лучше одной… Карлайл не обращает внимания на жену, но и не делает ничего против этого. Нейтральная позиция. Наставник стоял напротив меня и пытался поймать мой отрешенный взгляд. Безразличный… А после брошенной фразы в мою сторону, отвращение ко всему происходящему только усилилось. Неприятно… Эсме до конца не могла осознать, что между ними все кончено? Кончено, же? Каллен никогда не давал мне малейшего повода, чтобы я усомнилась в нем, но сейчас, когда мы стояли все вместе: Милтон, Каллен, Эсме, Эндрю-хирург, заведующий отделением хирургии, Джо, я и еще несколько незнакомых мне врачей — крохотная доля сомнения поселилась в моей голове. Кто я для него… «А чего ты хотела, Энн? Думала, что будет иначе? Влезла в чужую семью, а теперь хочешь хорошего отношения к себе? Не бывать этому». Есть одна сторона медали, та, где мы с Карлайлом только вдвоем, но и есть другая — общественная, ту сторону, которую видят все. И как бы я не убеждала себя в том, что мне все равно, что подумают обо мне другие — это было не так. Сейчас — не так. Особенно тогда, когда я активно начала стремиться к тому, чтобы в дальнейшем стать отличным доктором — заведующим отделением общей практики. Стать врачом, которого должны уважать, ценить и слушать. Для этого нужно сделать себе прекрасную репутацию… — Конференция была очень интересной, — произнесла Эсме, широко улыбаясь. Милтон был польщен, приписывая эту заслугу только себе. — А вы, прощу прощения? — обратился Милтон к Эсме, осматривая привлекательную женщину напротив себя. Я неподдельно удивилась тому, что Милтон за все это время, пока Карлайл возглавляет одно из его отделений не знал, что это… — Извините, жена доктора Каллена, миссис Каллен. Можно просто — Эсме. Что я почувствовала в этот момент? Недоумение? Разочарование? Тоску? Сожаление или обиду… Во мне все перемешалось. Как реагировать? Как повести себя? Что делать? Что говорить? «Нужно успокоиться и начать дышать. Нельзя подавать вида, что меня это задело. Но сердце стучит бешено…». Губы пересохли и я вздрогнула. Прикусила щеку изнутри и машинально сложила руки на груди, закрываясь от всех. Желание покинуть эту компанию возросло в тысячу раз больше. И мне не показалось, слово: «Жена» — Эсме произнесла чуть громче, делая на нем акцент. Лично адресованный мне. Она мне указала мое место. Заявила мне в очень деликатной форме, что я — Энн Честертон никогда не окажусь на ее месте. Она не даст мне этого сделать. Никогда… Мне не хотелось смотреть на них. Не хотелось видеть их вместе. «А какого ей, зная, что Карлайл со мной?». — Очень и очень приятно, — улыбается главврач врач, целуя изящную ладошку женщины. Я не видела реакции Карлайла на ее слова. Не видела и не слышала. Ничего. Я прекрасно понимала, что не мог же Каллен при всех сказать, что они собираются разводится? Не мог же сказать, что для него Эсме ничего не значит? Но факт остается фактом — Эсме не намерена отпускать Карлайла. Она его любит всем сердцем и будет делать все возможное, чтобы вернуть их отношения. А Карлайл промолчал… Хочет остаться с Эсме в хороших отношениях и одновременно быть со мной? Это невозможно… — Как Вам конференция? — спросил Милтон нас: меня и Джо. Ту, которая пыталась делать непринужденный вид, и того, который летал в облаках. — В следующий раз я буду требовать, чтобы выступали интерны и ординаторы, а не закаленные в боях врачи. — Очень захватывающая и у-увлекательная, — выдавила я из себя, игнорируя пронзительный взгляд напротив. Из-за того, что в диалог вступила я, а не Джо, Милтон продолжил, смотря на меня из-под очков. — Карлайл отлично справился, и думаю в следующий раз подготовит тебя Энн, чтобы ты также превосходно выступила. Кстати, хочу представить тебя одному врачу. — Начало меня сильно смутило, но конец фразы озадачил еще больше. Познакомить меня с доктором из другой клиники? С чего бы это? — Конечно, с удовольствием, — соглашаюсь я, понимая, что другого выбора у меня нет. К сожалению… Я уже хотела сбежать отсюда, вежливо извиняясь. — Это доктор Аарон Уолкер — заведующий кардиологического отделения, врач — кардиолог, анестезиолог и реаниматолог госпиталя и медицинского центра Сиэтла, Аарон познакомься, Энн Честертон — старший интерн, работающий под руководством Карлайла. — Пока Милтон говорил банальную речь, я рассматривала Уолкера, подмечая его высокий рост и густую небритость на лице. Врач был выше меня на целую голову. Я не знала, сколько лет моему новому знакомому, но ему было не больше тридцати пяти лет точно. Уолкер тоже был одним из выступающих сегодня на конференции. Не было сомнения, что он очень умный и образованный врач, знающий свое дело. Если Карлайла осматривали женщины любвеобильными взглядами, тихо слушая, любуясь и желая, то Аарона слушали широко улыбаясь, почти смеясь. Уолкер все свое выступление умело шутил, не переставая поддерживать хорошее настроение всех присутствующих в зале. — Очень приятно, Энн, — протянул мне руку Аарон. Я пожала руку доктора и тут же улыбнулась, услышав продолжение: — доктор Милтон любит застать врасплох, но уверяю вас, что наше знакомство исключительно моя инициатива. Я была изрядно смущена и удивлена. Из услышанного могла сделать вывод, что главврач невзначай упомянул меня в их разговоре, а новый знакомый изъявил желание со мной познакомиться. Вот так просто? Милтон меня нахваливает другим врачам? Или я чего-то не знаю? Но меня эта ситуация больше удивила, нежели прельстила. — Взаимно, — ответила я, замечая интерес в глазах собеседника напротив. — Приятно познакомиться. Не могу правда сообразить, чем я заслужила такое внимание, — добавила, чтобы никто не подумал, что познакомиться с ним и моя инициатива тоже. — Доктор Милтон дал хорошие рекомендации о вас, — начал Аарон, медленно почесав густую бороду, — как об интерне, который очень и очень виртуозно справляется с огромной нагрузкой, наравне с заведующим отделением. Очень похвально. Думаю, Карлайл подтвердит работу своего лучшего интерна. — Заулыбался кардиолог, обращаясь к Каллену. Наставник лишь сдержано кивнул, подтверждая сказанное. Никакой улыбки и теплого взгляда. — Буду очень рад с Вами пообщаться, я не так давно сам окончил ординатуру, мне будет очень интересно узнать, изменилось ли что-то за этот небольшой промежуток времени. Заманчивое предложение. Мне очень нравилась работа врача, и мне хотелось состояться в профессиональном плане именно в роли заведующей отделением. Я была уверена в своих силах. Я знала, что я справлюсь. И новые знакомства, могли бы мне помочь в достижении своей цели. «Но находиться здесь больше не могу…». — Хорошо, с удовольствием. Прошу меня извинить, — резко оборвала свою речь, не желая здесь больше находиться. Бегло улыбнулась и покинула зал, направляясь в свое отделение. Мне совсем не хотелось продолжать этот разговор… «Если бы он хотел развестись — давно бы это сделал! Сделал бы?».***
— Энн, ты пойдешь к Карлайлу? — Диана обошла меня со спины, когда я задумчиво смотрела на парковку, выглядывая в приоткрытое окно. Свежий воздух успокаивал, но мысли от этого ясней не становились. — М-м? — медленно закрыла я форточку, привстав на носочки. На самом деле было яркое желание сбежать отсюда. Сбежать от всех и закрыться в своей комнате. Посидеть в тишине, чтобы весь сумбур мыслей в голове исчез. Чтобы все решилось само собой. Легко и просто. Давно не было таких выматывающих, тяжелых дней… «А-а, нет, были. Уже как два года. Каждый день». Эти две недели Карлайл умело отвлекал меня от навязчивых мыслей: «За мной все следят. Вольтури всегда рядом. Вокруг опасность. Я добыча». Он всегда был рядом и оберегал от любых внешних и внутренних раздражителей. Я действительно поправилась. Окрепла. Легкость в теле, желание свернуть горы вместе с ним. Поставить на ноги и вылечить всех и каждого в клинике. Но… Интуиция, как и всегда, играла против меня. Карлайл… В последние дни мы с ним поменялись местами. Если в начале больничного он подпитывал меня своими чувствами и эмоциями: заботился, ухаживал, подбадривал, то… в конце эта задача выпала мне. И это нормально, когда одному плохо — другой должен заботиться, и наоборот. Только вот причину своей задумчивости доктор Каллен, так и не огласил. Всю неделю был угрюм, озабочен чем-то, все чаще задумывался, отвлекался, и у меня начали закрадываться нехорошие мысли… Ему скучно? Не интересно со мной? Он сомневается во всем этом? Обещал поставить меня на ноги, а уже в тягость возиться со мной? На мои каверзные вопросы доктор отшучивался, увиливал от ответов, успокаивал, но тем самым делал только хуже… Я всю голову сломала, думая: «В чем дело? Что происходит? Что случилось?»… — Ты оглохла? Осложнения после перенесенного гриппа? — подергала меня за край формы старшая медсестра, ворча на весь коридор. И еще Диана… Этот телефон… Томми… Конференция… Эсме… «Не думала, что Диана ко мне подойдет, после того, что между нами произошло…». — Чего тебе? — устало спросила я, опуская ее заносчивую улыбку в свой адрес. Если не учитывать наш утренний разговор с Дианой и разборки в неотложке, медсестра смело могла похвастаться отличным настроением. Она вспыльчивая, но отходчивая. Но не стоит радоваться этому раньше времени. Я настраивалась на то, что Диана пожалуется на меня не только Карлайлу, но и Милтону, и в скором времени мне прилетит выговор. Возможно, и не один… Лучше готовиться к худшему… — Я спешу, в общем, дочку надо забрать из садика, — она просит меня, что-то сделать?! Да еще и вежливо? Что-то тут не так. — Отчет нужно занести Карлайлу. Позволяю тебе обрадовать его вместо меня хорошей статистикой. Не упускай такой шанс. Пользуйся. — Если бы я тебя не знала Диана, то я бы подумала, что ты просишь меня тебя выручить… — удивилась я, забирая из ее рук отчеты и несколько бумаг на подпись. Девушка поправила свою челку руками, а-ля: «Уже спешу, некогда с тобой болтать». — Вот ты всегда ко мне так, Энн… Шутишь, ухмыляешься, а я на самом деле, не такая уж и змея. — Забавно было слушать от старшей медсестры такие вещи. Нет. Она именно та, кем я ее и считала. Гадюка, кобра, питон. Ей бы в отделение гинекологии… к своим. — Интересное предположение. — Улыбнулась я снисходительно и вполне добродушно, начиная читать отчеты. Нужно отпустить момент с Томми. Парень сейчас жив и ему становится лучше. Это главное. — Надо отчитаться или сама завтра все сделаешь? Есть что-то срочное? Девушка сощурила глаза, задумываясь. Очень странно, что она позволяет мне так свободно зайти к Каллену и украсть его время. — М-м, да. Последнюю бумагу нужно отдать Карлайлу, он ее очень ждет.***
Диана убежала. Я же, как замученный ребенок, закинув голову вверх, направилась к кабинету наставника. Может, не так все и плохо? Ну подумаешь, день выдался не из сладких. Сколько таких было и сколько еще будет? Сложные отношения с коллегами, недостаток внимания от Каллена, видимо от того, что ранее он опекал меня ежесекундно со всех сторон. Но также не будет постоянно? «Я себя накручиваю, потому что переживаю за нас. За наши отношения. Нам нужно поговорить. Обсудить все, что нас обоих сейчас волнует…». Чтобы не терять времени, я начала листать отчеты Дианы, невольно сравнивая их со своими. Она молодец, ничего не скажешь. Справляется полностью со своей задачей. К ней в этом плане нельзя придраться. Я не постучалась, перед тем, как зайти. Вошла в кабинет, как к себе домой, тем более дверь была не заперта. Я увлеченно читала отчеты и документы, чтобы Карлайлу вкратце обрисовать острые вопросы нашего отделения и их решения. Уверенно шествовала к рабочему столу моего руководителя, не смотря себе под ноги. «Сводка по больным после операций, ответ на судебное разбирательство по поводу лечения пациента Кэмерон, заявление на отпуск Дианы… А когда у меня будет отпуск?». Ладно, все не так уж и плохо… Подумаешь, для Дианы я враг номер один… Подумаешь, разбила телефон… Подумаешь, возможно, я заразилась ВИЧ… Подумаешь, получу выговор… Подумаешь, мы сегодня почти не общались… Подумаешь, Эсме заявила при всех, что она его жена… Подумаешь, Карлайл это не опроверг… Подумаешь, я — любовница… Подумаешь… «Что это такое…?». Мой взгляд начал суматошно бегать по строчкам заявления… об удочерении ребенка? Удочерение? Это шутка такая? Постойте… «Не поняла… это ошибка?». Настолько был резкий переход от заявления об отпуске Дианы до заявления об удочерении, что я зависла и опешила на несколько секунд… Глупая… В очередной раз, понадеявшись на обычную взаимопомощь — снова получила по полной. Диана открыла мне глаза. Намеренно и коварно, полностью втаптывая меня в грязь лицом. Но благодаря изощренности старшей медсестры я узнала все. Бочка с холодной водой вылилась на меня, отрезвляя. Этот день окончательно стал самым ужасным. «Вот и ответ. Как я сразу не догадалась? Кто еще в нашем маленьком городке взял бы на себя такую ответственность, если не он…». У меня руки затряслись. Второй раз за день. Две недели никаких тревожных симптомов, никаких панических атак и таблеток. Но сейчас, я знала, что приду домой и закинусь очередной таблеткой. Этот день меня выжал… Он крутил меня, проверял на прочность, пытался топить и в конце выплюнул… Не могу больше… Может Диана права? А почему нет? Почему она не может быть права? Судить только по тому, что ей тоже нравится наставник? Что она мать-одиночка, которая хочет тоже своего счастья? «Не думала, что ты настолько наивная дура! Прошелся слух о разводе и ты сразу такая умная решила, что он разводиться из-за тебя? Ради тебя бросит жену и детей?! Начнет жить с любовницей?! Снова женится и захочет детишек? От тебя? Серьезно?! Если бы он хотел развестись — давно бы это сделал!». Не мог? Или мог? А почему не сделал этого раньше? Не хотел? Может, Эсме и не дает развод, но… Он сам просил и говорил, что у нас не должно быть друг от друга никаких секретов. У нас каждый день в опасности, мы должны… нет, обязаны делиться всем между собой. Если не сказал, получается… он что-то для себя решил? Не знал, как я отреагирую на это? Не знал, как преподнести мне это? Или что? Я доверяю ему, но после такого, что мне теперь думать? О чем думать, когда я стою перед его столом, читая про себя обрывки заявления: «Я состою в браке с Эсме Каллен… Вторым родителем для ребенка будет… Мы проживаем по адресу… Наличие детей на данный момент столько… Доход… Моя супруга согласна… Отсутствуют причины для удочерения Анастасии…». Читаю, а с каждым словом внутри все обрывается. Потихоньку все чувства и эмоции вытесняются, заменяясь каким-то пустым равнодушием. Обидой. Горечью. Болью… И терпение, которое проверялось на прочность с самого утра, лопается, как шарик… Оно лопнуло… И начало вытекать наружу. Саднит и жжет. Потому что рана стала открытой. Глубокой и такой свежей. — Энн, еще раз здравствуй. Оторопела. Потерялась и оцепенела. Хотела было еще раз поздороваться с Эсме, которая, как оказалось с самого начала находилась в кабинете Каллена, восседая на грядушке кожаного дивана, но не смогла. Приоткрыла рот, свела брови вместе, продолжая читать заявление в своих дрожащих руках. Взгляд моментально охватил все буквы, а мысли и чувства сделали свои выводы. Я заторможено два раза кивнула головой, начиная мириться со всем этим. С беспомощностью, пустотой, печалью и обидой… В грудной клетке становилось тесно, до рези в глазах и жжения в носу. — Здравствуйте… — тихо ответила я, поднимая свой хмурый и подавленный взгляд на Карлайла, который молча спрашивал: «Что еще случилось?». Поджала губы, возвращая взгляд на отчеты в своих руках. Слов не было. Даже не знала, с чего начать… А нужно ли начинать? Может… просто уйти? Просто уйти. Он тут. Она тут. У них все хорошо, каким я тут боком? Да и выгляжу я не так шикарно, как Эсме, да и зачем ему нужны мои проблемы? У них самих проблем до кучи: Белла, Чарли, кочевники, теперь еще и Анастасия. Она — не проблема. Но я знаю эту девочку, и чтобы восстановиться и поставить ее на ноги, на это нужно будет огромное количество времени, денег, внимания… Это ребенок. Анастасии нужна будет забота, уход, лечение… И только Карлайл мог дать ей это все. Он врач, он должен будет постоянно контролировать ее состояние, присматривать и следить за ней. Потому что она больной ребенок. И это никакая не ревность. Девочка пережила чудовищный стресс, потеряв всю свою семью разом. Черт, у нее родители погибли в автокатастрофе… а она одна выжила! Я, как никто другой знаю, как это сложно пережить. Какого это, когда все близкие тебе люди буквально за несколько секунд лишаются жизни… А она ребенок. Совсем кроха. Маленькая девочка… Если сейчас она получит должный уход в лице Карлайла и Эсме, получит внимание от своих новых родителей: мамы и папы — у нее все получится. Она сможет полностью восстановиться. Сможет побороть все свои страхи детства. Сможет перерасти. У нее не будет таких проблем, которые остались у меня… У них есть куча возможностей. И она не будет одна. У нее будет мама и папа — полноценная семья, которая безгранично будет любить ее. Полноценная семья… какой у меня никогда не было… А они будут любить ее. Я знаю это… «Он будет любить, как никто другой…». Он сможет дать ей все… Он должен дать ей все… Просто нужно решиться… Сделать один непосильный шаг… — Эм-м, тут отчеты, Диана попросила ее подменить, также заявление на отпуск, и-и… на удочерение Анастасии, — почесала я шею, протягивая второй рукой наставнику все документы. Быстро проморгалась. Взгляд летал где-то высоко, рассматривая интересную побелку на потолке. Рука слегка подрагивала. Нет. Она дрожала… Я не смогла посмотреть ему в глаза, но чувствовала, что Каллен упрямо звал меня, чтобы я посмотрела на него. Боюсь, что если загляну в его родные задумчивые глаза, то не смогу… Нет. Не могу… Не могу. Кто я в его глазах? Что я должна думать после всего этого? Когда Эсме тут? Когда она при всех говорит, что она его жена и остается ею быть? А я не Эсме… Я — не она. Я не буду пытаться удерживать его рядом с собой. Не буду, если он не хочет… Я не буду этого делать. Не буду строить замысловатые схемы, приходить сюда намеренно, попадаться часто ему на глаза, пытаться его внимание направить на себя. Я не буду. Я не смогу… Я другая. Другая… Мне проще… отпустить. Просто отпустить… Проще продолжать оставаться одной… И ни от кого не зависеть. Потому что терять — больно. А я привыкла к этому. И в который раз убедилась в правоте своей теории. Для меня это было невероятно сложно… Тяжело кого-то впустить в свою жизнь. Открыться, рассказать про отца, поведать все свои проблемы, довериться… — Отлично, у нас осталась последняя инстанция органы опеки и попечительства. Спасибо Милтону, что пошел тебе навстречу, — сказала Эсме, дружелюбно улыбнувшись Карлайлу. «Почему мне не сказал… Я ведь бы это узнала рано или поздно. Или он решил…». Как ни странно, но Эсме была искренна в своих словах. Я видела это. Ее желание стать матерью живой девочки и подарить ей свою безграничную любовь — была безмерна. Она готова отдать Анастасии все — любовь, нежность, ласку, тепло, все то, что должна дарить родная мать своему кровному малышу, не требуя ничего взамен… — О-о, класс. — Вежливо поддержала я беседу, принимая все обстоятельства. Но это было странно. Неестественно. Все это вокруг. Ситуация, которая вышла из-под контроля давным-давно. Я лишняя… Мне тут не место… У меня в голове всплыла безрассудная идея: «Может позвонить Анне? Зачем тянуть с этим? Подвергать его опасности? Его…». Ужасные чувства противоречий. Радость, что у девочки появится семья. Страх, что это семья вампиров. Боль, что нужно… Эгоистическая мысль, что для обретения чего-то ценного, нужно отдать такое же ценное взамен. Жертва. И каждый раз… Так происходит каждый раз… Словно все ополчились против нас. Сговорились. С самого начала все шло наперекосяк. Сколько так будет продолжаться? Всю мою жизнь? А она коротка… Я обычный человек, которому интересна жизнь вампиров, но я не хочу им становиться… И изначально не хотела… А мне и не дадут теперь этого сделать. Никогда… Я не хочу вставать между ними. Не хочу, чтобы он мучился. Не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым… Не хочу, чтобы он жертвовал собой ради меня… Не хочу… Не хочу. Не буду. Не могу. Все. — Энн, постой, прошу! — вскочил наставник следом за мной, когда я развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы покинуть его кабинет. Спровоцировало единственное слово, неожиданно сброшенное с моих губ: «Все». Очень тихое, но этого было достаточно, чтобы вампиры услышали его. Достаточно для того, чтобы Карлайл понял все. Я сбегала? Нет. Просто смирилась… Спокойно вышла из кабинета, протяжно вздохнув. Измучилась… Нужно переступить через себя и сказать то, чего ты не хочешь говорить. Всего лишь… Не хочу этого… но так будет лучше. Ему будет лучше. Ему не нужно будет метаться между нами, не придется быть для кого-то плохим. Ему не нужно теперь выбирать. Потому что выбор сделала я. Самый сложный выбор за всю свою жизнь… Он несет этот крест в виде меня. Спасает каждый раз. Помогает. Отдает всего себя — мне. А я что? Только одни проблемы из-за меня. Моя кровь подрывает его контроль. Мое психологическое состояние, лишняя со мной возня. Анна и Вольтури, риск для всей его семьи. Если я уеду в Италию добровольно, он и его семья будут в безопасности. Никакой борьбы и кровопролития между кланами. Я просто уеду и все будет у всех хорошо. Он будет в безопасности. Будет вдалеке от всего этого. От всех проблем… Так почему же не сделать так? — Да? — грустно улыбнулась я, робко бегая взглядом по лицу доктора. Он заметно побледнел. Глаза потускнели, они уже были похожи не на живой свет, а на потухший огонь. Сожалеет обо всем… «Боже, никогда не видела у него такого взгляда…». Взгляд боли, отчаяния и ужасного, жуткого страха… — Прости, что ничего не рассказал сразу… — начал извиняться Карлайл, осознавая свою ошибку. — Я не знал, как это преподнести, не знал как сделать лучше и сказать тебе. Долго думал и… Энн, я не могу, не могу, но… Это ничего не значит. И сегодня после конференции… Прости меня. Нам нужно поговорить и обсудить все… Между нами, ничего не поменяется, ни на что не повлияет, между мной и… «Поменяется… Ты думаешь, что не поменяется, но уже все поменялось. И дальше будет еще сложней…». — Я хочу быть только с… — У девочки должна быть полноценная семья… — как у меня получилось сказать эти слова без слез на глазах — ума не приложу. Голос дрожал, но мне нужно быть сильной. Нам нужно быть сильными. Если есть шанс и возможность, чтобы ребенок рос в полноценной семье — такой шанс упускать нельзя. Потому что расти без родителей очень страшно. У девочки должны быть и отец, и мать. Не должно быть в семье никаких разборок и ссор. У Анастасии должно сформироваться нормальное и адекватное видение семьи. Никаких третьих лишних… — Я не знаю, можно ли Вам… не противоречит ли это каким-то законам, но несмотря на это девочке нужен будет хороший уход, дорогое лечение, внимание, забота, все ваше время, и… ты сможешь все это ей дать. Вы. Все. Сможете. Это правильно. Все правильно… Голос ломался. Зубы крепко сжаты. Челюсть сводило до судорог. Язык прокусан до крови. Он понял… Конечно, он не мог не понять… Это ведь он. Мой Карлайл… — Энн, пожалуйста… Не смогу. Так. Не смогу. — Я не могу… Я-я-я… Слова встали поперек горла. Пути назад нет. Нужно перешагнуть через себя… «Как же больно…». Боже… Карлайл… Ты не должен из-за меня… не должен ввязываться в это все. Ведь, из-за меня начались все эти неприятности. Проблемы на работе: косые взгляды, потеря репутации. Проблемы в семье: недопонимание, разлад, лишние хлопоты. Проблемы с другими вампирами: угроза жизни и существования всем твоим близким… Так не должно быть. И все наши отношения повязаны на том, чтобы идти сломя голову против системы. Мы рушим все то, что было выстроено годами… Почему так? Почему не может быть все проще? Легче? И эти чувства, которые я впервые испытала в своей жизни — лучшее, что случилось со мной. И все, благодаря тебе. Одному тебе. Ты разбудил их во мне. Ты лучший, самый лучший и ты заслуживаешь самого лучшего. А быть со мной — это постоянная головная боль и переживания… Страх. Так не должно быть. Это неправильно… Больно, я знаю… Мне тоже больно… Мы лишь оттягиваем момент неизбежного… Мы с самого начала кинулись друг другу в объятья, совсем не думая о будущем… А рано или поздно оно настигнет нас. Это произойдет, и лучше, если сделать это сейчас, пока мы вконец не стали зависимы друг от друга… — Я не смогу так… — глаза заслезились. Поднесла ладонь ко рту, сдерживая вой. Безмолвный крик. Ну как такое возможно, что один день может полностью изменить нашу жизнь? — Я не смогу…». Боль. Непереносимая. Давящая. Мучительная. Тупая. Инициатор этой невыносимой боли я. Я. Сама собственноручно убила сразу двоих. Задушила два взаимных чувства, обрубив их под самый корень. Больно. Очень. Но… так нужно… Так правильно… Должно быть правильно. Лучше сделать это сейчас. Вначале, чтобы дальше не было еще больней. Потому что эти чувства плотно въелись в мое сердце, в мою голову, и, если этого не сделать сейчас, дальше будет только хуже… Он не сможет, а я смогу. Возьму эту ответственность на себя, потому что должна. Он постоянно взваливает на свои плечи судьбоносные решения за жизни других… Теперь это сделаю я. Виновата буду только я. Не он. А я смогу. Ради него. Ему будет легче. Не сразу, но со временем… Он поймет. Не сразу, но со временем… «Люблю тебя…». — Прости, Карлайл…