Козочка.

«Он странный. А это у него на шее что – скорпион? Прямо клешнями будто обнимает. Татуировка? Показалось, что живой, так натурально нарисован…» - из всего гвалта взбудораженных моим появлением мыслей и эмоций, эти привлекли меня. Будто дернул кто и велел насмешливо: «Смотри!» Ну я и посмотрел. Лучше бы я этого не делал – интуиция сработала на какого-то длинноного-длиннорукого паренька со светлым чуть вьющимся чубом и бритыми висками. Уши оттопырены и остры так, что больше походят на козочьи. Да и вообще он был какой-то… новорожденный. Нескладный, неловкий, чуть сутулый и смотрел исподлобья странными, слишком прозрачными глазами. « Ой, как он бровь поднимает! И сколько в ушах колечек. И в носу. Ой, еще и в языке? Целых два колечка по бокам! Он что, специально облизнулся – демонстрирует? И волосы… Как у вороны перья: жесткие даже на вид. До чего же странный. Но мне…нравится?!» - парнишка так удивился сам себе, что совершенно забыл и про меня, и про занятие, и стоял сейчас, уставившись ошарашенным взглядом под ноги. Его удивление было столь… ярким, что я не удержался и решил, наконец, уже открыто на него посмотреть. Ну как, посмотреть - уставиться тяжелым взглядом в упор. Тот только поднял взгляд и тут же напоролся на мой. Зажался плечами и отвернулся: «Да куда мне…» - вздохнул и уже не смотрел на меня, хотя было видно, что тянет. «Ты даже не представляешь насколько тебе туда, Козочка..» - я улыбнулся блаженной улыбкой нашедшего, отчего аудитория притихла. Моя улыбка в тридцать два с четырьмя заметно удлиненными клыками мало способствует раскрепощению окружающих, если только стимулирует желание начать немедленный спринт, подальше от такого оскала. - Ну что, среда обитания. Давайте знакомиться? – я обвел всех фирменным плотоядным взглядом, совершенно точно дающим понять, что ни с кем знакомиться я не хочу. - Зовут меня Сасори или Сиё, кому как нравится, ибо суть от названия не меняется, я скорпион: ядовитый и злой. Все понятно? - Чего к нам в середине года-то? – задал вопрос рыжий парень из группки в центре, видно, местный авторитет. - Ищу кое-кого. - И как, успешно? – его глаза загорелись заинтересованным огнем, видимо, понял, кто я? - Вполне, - я осклабился, срезая на корню его желание продолжить разговор. Как раз в аудиторию вошел дородный господин Таори’Ту и грузно направился к кафедре. Народ неспешно занимал свои места, готовясь к определенно занудной и скучной лекции, какие бывают вот у таких вот пузанов, раздутых осознанием собственной важности. Я уселся у окна за последний стол – так я имел возможность и будущих сотоварищей видеть, и за своей находкой понаблюдать. А посмотреть было на что: как только в аудитории появился преподаватель, он подобрался, уселся ровно и следил за каждым его движением, как кот следит за мышью. Козочка не только мой, он еще и умный. И судя по тому, как настороженно поглядывает на него господин Таори’Ту, умный до такой степени, что вопросы задает вне компетенции обычных преподавателей Закрытой мужской академии имени Гуруа Ден, Серого стража, по-нашему. Мда, занесло-то меня в даль несусветную от моих любимых пустынь к самому морю, где на краю земли, продуваемая всеми солеными ветрами стоит цитадель Серого стража. Он сам давно покинул это место, вместе со своим Проводником обжив какой-то из склонов Северных гор, а замок достался Академии, где в строгости и благочестии воспитываются будущие Стражи и Проводники. Вот только с благочестием основатели промахнулись. Много ли порядочности есть у подростков? А если они поставлены в условия бедный-богатый и Страж-Проводник? А если оторваны от благородных отцов в десятилетнем возрасте и не имеют примера честного поведения истинного мужчины? Вот и я о том же. Бедная моя Козочка – сколько тебя ломали? Видимо, много и долго, судя по картине, всплывшей в сознании: - Может, я тебя себе в Проводники возьму, а? – издевательски тянет высокий парень с яркой рыжей шевелюрой сына пламени. – А что, ты умный, сильный, вон уже вторую неделю держишься. Обычно на третий день ко мне приползали и соглашались на все, лишь бы травля прекратилась. Ты как, Нескладыш, будешь просить? В ответ ему только молчание. Льняной чуб прилип к окровавленной щеке, на избитом лице светлые глаза кажутся бельмом, так выделяются чистотой и нетронутостью. Рыжий выходит из себя, уже сам, без помощи подручных, бьет в живот, заставляя склониться перед собой, заставляя спрятать такой унизительно невидящий его взгляд. Я помимо воли рычу, этот Рыжий ЧТО пытался сделать? Судя по заискивающим взглядом окружающих – это стандартная практика доминирования. Что ж, закрытые мужские академии никогда не были простым местом. За свои двадцать лет я таких сменил пять, меняя их в поисках СВОЕГО, и когда я таки его нашел, выясняю, что МОЕ посмел взять кто-то чужой? Вечер. Тихий свет фонаря крадет очертания у тьмы, резко отделяя круг мнимой безопасности. Все, что за чертой, наполнено шорохами, звуками и… мной. Я – тени. Я – злость. Я – опасность. Когти пропарывают кожу шеи нечестивого, посягнувшего на святое. Ничтожество беззвучно хрипит и еле дергается, открывая и закрывая окровавленный разбитый рот. Зеленые, еще днем такие уверенные, глаза тонут в панике: - Я…не…трогал… - сипит из последних сил Рыжий. Я приложил его к стене, увитой плющом. Нежно, даже голова не мотнулась, только впечаталась щекой, заплакав новой струйкой крови: - Облезлый шакал, - шиплю пробирающее, - если бы тронул, ты бы уже не жил. Это за то, что пытался. Я растворяюсь во тьме так же неслышно и непредсказуемо, как и появился. Отпущенное мною тело бессильно сползает по стене, остервенело хватая ртом воздух. Он еще легко отделался, ведь он жив. Меня остановило только то, что я не в Шариате, где закон пустыни позволяет осуществить свое священное Право Мести. Теперь пора было подумать и о насущном – куда приткнуть свое тело на ночь. Комнату Козочки оказалось легко найти – запах вел меня. В комнате обнаружился какой-то парень, худосочной проводниковой наружности. Не составило труда его убедить, что теперь это комната моя и ему стоит отсюда выметаться. Убедило его сообщение, что ранее выделенная мне комната находится на третьем, где он может жить один в полной безопасности преподавательского этажа. Я хмыкнул, не велика цена оказалась – всего лишь возможность безопасных ночей и друга можно оставить на растерзание звероподобному мне. Козочка пришел, уставился на меня большими глазами. Что ж ты так пристально смотришь? Подошел ближе, близоруко вглядываясь: - Ты? – выражение полного, всепоглощающего ступора. - Я. - И что тебе надо? – льняные брови сошлись на переносице. Я лишь ухмыльнулся и завалился на только что перестеленную кровать. Что я ему скажу: «Козочка, ты мой», - и нарвусь на такой же гордо-равнодушный взгляд, как и Рыжий. Тут надо по-другому. Козочка вздохнул, пошуршал и скрылся за дверью ванной. Раздался шум воды, грюк, звучное: «Твою ж мать!» - и все стихло. Я прислушался – не убился ли? Вода смывала от меня его мысли, не давая понять такого, оказалось, непростого будущего, а с недавних пор настоящего, моего Проводника. Он мало того, что умный и гордый, он еще и ругаться умеет – я рассмеялся, в неверии, что все, мои поиски окончились и Пустыня теперь перестанет беситься песчаными бурями, сухая и бесплодная, как старая наложница султана. Козочка явился из ванной в застиранной непонятно-бурой байховой пижаме, из которой торчали только белая шея да пальчики ног, что зябко поджимались на холодном полу: - Тапки носить не пробовал? – не выдержал я. - А представиться не хочешь? – не удостоил ответом он. - Представлялся уже вроде, - я хмыкнул, - или память короткая? - Ты же понимаешь, мне не твое имя нужно, пустынник, - вот упертый, а! - Я Страж пустыни, и я выбрал, - лови скорпиона за шиворот, Козочка, пляши теперь, извиваясь в страхе умереть через секунду. Тишина стала мне ответом. В мыслях сумбур и заполошенный протест, неважно против чего, против ВСЕГО! Демоны ночи, его что – искорежили сильнее, чем я думал? Он выдохнул и молча забрался под худое одеяло, уткнувшись носом в стену. Бедный мой. Сколько песка утечет, пока ты забудешь? Но кое-что я могу сделать и сейчас. Показать, как это на самом деле. Я видел Стража Севера и его Проводника, я видел, как довольно шуршала пустыня, оправляя складки-барханы после бурной ночи с этими двумя. Я научился. Стечь змеей с кровати так, чтобы не скрипнула старая пружина в матрасе. Тонким щупальцем тени следить, спит ли? Запустить руки под узкие плечи, обвить гибким телом, переплести ногами и выдохнуть, напоровшись на близоруко-дикий взгляд. Зрачки расширены и в них страх, сердце под ладонью бьется рвано, но я ничего не делаю, я просто держу и жду. Он пытается выбраться, выскользнуть из моих пут-объятий. Но куда там нескладному козочьему тельцу, когда тебя обнимает змея? - Я соврал, - шепчу в приоткрытые в рваном дыхании губы, - Скорпион - это Имя, а Суть – Змея. А моя Жизнь теперь – Ты: мое сокровище, моя пустыня, моя вода, мои звезды. Мой тернистый путь, ставший вмиг шелковым, как только я коснулся тебя. Ты ведь чувствуешь. Прозрачные глаза выцветают паникой, на смену ей приходят удивление и неверие. Тело в моих руках расслабляется, неуловимо меняя позу, позволяя мне обвиться еще теснее так, что уже и он – вторая змея. Он все так же молчит, уже не враждебно, но все еще настороженно. Что ж, цели я добился – мне поверили. Я молчу, держу и жду. Ему надоедает контролировать ситуацию и, видя, что я никаких действий больше предпринимать не собираюсь, он потихоньку прикрывает глаза. День был тяжелый, как и все в этой академии, и сон побеждает, тем более, что тело считает обстановку вполне благоприятной, и не взирая на все протесты мозга, уплывает в сон. Я всю ночь слушал его дыхание, ловил теплые вздохи и едва уловимо касался приоткрытых во сне сухих губ, шайтаном крадя то, что пока мне еще не разрешено брать. Я чувствовал себя султаном, которому подарили рабыню страсти – смотрю, как танцует, знаю, что мое, а трогать пока не могу, ибо ее еще надо приручить, как пустынную кошку, что сама выбирает, кому отдать свою верность. Утром он тихонько выпутался из меня, поверив в мое притворство сна. Но сделал я это не зря – прежде чем осторожно начать складывать с себя мои руки-ноги, он долго смотрел и дышал рвано, борясь с желанием коснуться татуировки на моей шее. Еще никогда этот людской фетиш не был мне так приятен. Что ж, Козочка, посмотрим, что будет следующей ночью? День выдался спокойный. Рыжий оказался похвально понятлив и мое сокровище больше никто не смел тронуть даже взглядом, а на меня смотрели, как и полагается смотреть на Истинного стража – с первобытным ужасом дикаря, увидевшего пламя. И из этого сброда собираются растить новых Стражей? Я не завидую Горам, у них будет только одна путная пара Стража и Проводника. Ну еще у Южного – но там универсал почти, Проводника давно потерял. Если кто-то из них сунется в пустыню – иссушу паразитов. О каком праведном использовании Силы может идти речь, когда и крох хватает, чтобы пробудить в них самые низкие инстинкты. Надо будет поговорить с Северным стражем, во что вылилось его начинание – боюсь, он слишком давно сюда не заглядывал. Освободился я раньше Козочки, все-таки образование получил давно и повторять сей совершенно незанимательный процесс не хотел. Потому устроился поудобнее, подрагивая от холода каменных стен и одиночества, пытаясь сохранить стремительно уходящее тепло. Хлопнула дверь – Козочка вернулся. Он замер на миг, решая для себя важный вопрос и оглядывая меня, а потом накрыл меня своим одеялом и ушел в ванную – и опять я оглох от невозможности услышать, о чем же он думает. Он вышел через целый час, я весь извелся и сейчас смотрел на него, распаренного после горячей воды и сосредоточенного, и не верил своим теням: он что собрался делать? Льняные брови сошлись на переносице, узкой рот упрямо сжался, но он откинул одеяло и забрался ко мне под бок, пристраивая успевшие заледенеть ноги к теплу моего тела. Я, ошарашенный, молча подтянул его ближе, укладывая на груди. Не удобно. Перекинул на себя, поддел коленом ноги – теперь он лежал весь на мне, свесив одно ногу сбоку, а вторая замерла между моими коленями. Он глянул на меня, приподнявшись, улыбнулся хитро и… подтянул ногу у моего бока к груди, согнув в колене, теперь контакт был тесен, а выпеченная попа оказалась самым удобным местом для моей ладони. Он еще и поерзал, перенося вес. Потом опустил голову и буркнул, обдав щекотным дыханием: - Спокойной ночи. И тут же уснул! А я лежал и чувствовал, что схожу с ума от близости и бесправия. Вот ведь, пакость. Ничего, я утром отыграюсь. Утро началось предсказуемо: я делал вид, что усиленно сплю, а он таращился на мою татуировку. Вот, я затаил дыхание, пальчик невесомо коснулся кончика хвоста скорпиона, провел по телу, нырнул под скулу вслед за клешней. А потом, прохладный язычок быстро коснулся кадыка. Он поднял голову и встретился со мной глазами, вмиг залился краской и замер испуганным тушканчиком перед коброй. А я притянул его к себе и коснулся прикушенного языка губами, не позволяя ему опомнится и все-таки нырнуть обратно. Козочка задышал резче, перебрал локтями по груди - не удобно. Что ж: перекат и вот, он с разметавшимся по подушке чубом таращит на меня уже опомнившиеся и потому, испуганные, глаза: - Это месть, Козочка, - выдохнув, я окунулся в первый, еще только пробный поцелуй. Его губы были сухими и безвольными, от терпел, как терпят касания врачей, но только первые несколько мгновений. Потом он шевельнул губами в ответ, приоткрыл, выпуская на волю язык, а его сущность кинулась к теням, что испуганно отпрянули от такой силы. Целовал его я, а подчиненными оказались мои тени. Магия металась, воюя друг с другом, а мы неспешно целовались, смакуя каждое движение, томным жаром отдававшееся в теле. Отрываться от него не хотелось так же, как не хочется отрываться от сладкой холодной воды в оазисе после дневного перехода. Но нужно, иначе потом будет плохо. Он смотрел, прозрачно и спокойно, и уже не думал о том, что он не будет, теперь он думал о том, что он будет, но вот когда? Я шепнул: «Скоро!» - и поспешил ретироваться подальше от этих распахнутых глаз, открытой разнежившейся позы и запрокинутой шеи. Я еще успею. От автора: в этот раз, в противовес недосказанности миника "Проводник", уважаемым читателям обещается, что ХЭ абсолютный и безоговорочный будет, подкрепленный ванильными заверениями в вечной любви и стоящим...на своем герое, а так же красивым доказательством этой самой любви в виде вкусной Нц-шки =) Но так как я не только люблю читателя своего, а еще и зело вредный... все это будет в проде, а когда она будет, я и сам не знаю. Хотя скоро - это точно.