***
— Тецу, садись завтракать, сынок, Второго я накормила. Худощавая невысокая женщина с приятным голосом, прихорашиваясь, стояла у зеркала в коридоре. Куроко угукнул и прошёл мимо. Она удивлённо провела глазами буку и позвала: — Тецуя?.. — Что? — повернул он голову. — Ты какой-то молчаливый сегодня, даже не поздоровался, как обычно, — она обеспокоенно посмотрела на сына. — Не заболел часом? — Всё в порядке, мама, — ответил Куроко. — Не выспался просто, — соврал зачем-то. — Ну хорошо. Я ушла на работу, до вечера, сынок. — До вечера. Дверь за матерью закрылась. Куроко быстро расправился с завтраком и вышел из-за стола, но путь был преграждён: возле ног приветливо махал лихо закрученным хвостиком Второй, ожидая привычной ласки. Куроко сдвинул брови и молвил: — Так, не вертись тут, иди на своё место. Я пошёл одеваться, сейчас уже выходим. Щенок вместо этого сел на пятую точку и склонил голову набок. «Я хочу, чтоб ты меня почесал за ушком, как всегда», — смотрел он на парня, высунув язык. — Второй! Я кому говорю? «А это какая-то новая игра», — задорно тявкнул тот, размашисто подметая вокруг себя хвостом пол. — Второй! Быстро иди в прихожую и жди меня там! — прикрикнул Куроко и показал ему на дверь. «Как интересно, наверное, надо тоже погромче что-то сказать, как хозяин», — весело залаял щенок. — Чего расшумелся? Ещё и не слушаешься! Ну хорошо, раз такое дело, то на сегодня ты наказан и остаёшься дома. С этими словами он обошёл пушистый комок и быстро вышел из кухни. Пёс удивлённо посмотрел вслед своему суровому господину в пижаме, гадая, чего же его не погладили, ведь он правильно играл в эту игру: кто кого перекричит. И почему хозяин недоволен?..***
— Бабушка! — позвал Куроко с порога, нервно потирая лямку от сумки. Сегодня он долго возился: искал то любимые носки, то майку — по тайному сговору они попрятались в самых неожиданных местах, заставляя распасовщика с насупленным лицом перерыть пару полок в шкафу. С этими поисками недолго было и в Нарнию ход найти, но Куроко всё же предпочёл остаться в современном мире — тут есть любимый баскетбол. Теперь же, благодаря плодотворно поведённым минутам размышлений в недрах шкафа, времени на дорогу до школы осталось в обрез. — Ба! — крикнул он уже громче. — Иду, Тецу… — маленькая старушка показалась из комнаты. Шла она медленно, видно, разболелась нога сегодня: вон перемотала колено снова. — Я тебя зову-зову, чего не отвечаешь? — буркнул «искатель» и нетерпеливо дернул плечом. — Мне уже выходить пора, но я обулся и кроссовки долго расшнуровывать. Я забыл сказать, чтоб ты не баловала Второго до моего прихода никакими вкусностями — он не слушался меня и я сделал ему выговор. А вечером приду и посмотрю на его поведение. И маме передай. Грубоватый тон озадачил бабулю и она немного растерянно ответила: — Хорошо, Тецу, если ты так решил насчёт пёсика… — Да, именно так, — не терпящим возражений тоном сказало чадо. — Пускай знает порядок. Всё, я пошёл в школу. Пока, ба. — Хорошего дня, дорогой… Но в ответ Куроко лишь хлопнул дверью.***
— Привет, Куроко! Чего летишь, как угорелый? Опаздываешь, а? Кагами взъерошил волосы запыхавшегося парня своей широкой ладонью и рассмеялся. Настроение у него было прекрасное: он отлично выспался, вкусно поел, да и предметы сегодня лёгкие в школе, так чего же его душеньке не возрадоваться? — Привет, Кагами-кун, — Куроко вывернулся из-под руки и недовольно молвил: — Не делай так больше — хреновая привычка у тебя, бесит. — Чего? — тот округлил глаза. — Бесит, говорю. Раздражает, нервирует. В общем, не надо трогать мои волосы, — ответил Куроко, приглаживая макушку. — Вот те на. Ты завтракал сегодня? — Да. А что? — Хм, ты, наверное, съел чего-то ещё и вне дома, — серьезно сказал Кагами, но уголки рта предательски поползли наверх. — Нет, не ел… — Тогда выпил, значит, — форвард еле сдерживался, чтоб не заржать. — Чего ты прикопался ко мне с самого утра? Не пил. — Ха-ха-ха, просто Куроко, которого я знаю, очень вежливый и так не выражается… И не против, когда я треплю его и так лохматую причёску. — Ой, что-то ты придумываешь. Я разве не говорил раньше про волосы? Хм, странно, но всё же это не значит, что мне нравиться, так что не умничай, а то сейчас ещё и сумку мою будешь нести. — Нет, ну правда, — удивлялся Кагами, — чудеса какие-то… Пока он недоумевал и посмеивался над своей Тенью, прозвенел звонок и они с Куроко поспешили в класс. Первый урок был по английскому языку — ох, нелюбимый предмет распасовщика, но едва ли не самый лёгкий для форварда. К великому облегчению Куроко урок был размеренно-спокойными, и можно сказать, прошёл бы совсем без происшествий, если бы сэнсэю не принесла какая-то птица, не иначе как дятел, на хвосте идею вызвать того отвечать. К слову, учительствовал у них англичанин. Он усердно старался донести до своих лоботрясов знания и хоть немного возбудить в них тягу к его родному языку, но было это весьма трудно. Школьники никак не поддавались на «провокации» и ни за какие коврижки не хотели проявлять искренний интерес к английскому. Нет, ребята не отлынивали, отнюдь: они старательно заучивали тексты, слова, а затем вежливо и с хорошим японским акцентом отвечали на уроках. И всё. Большего вытрясти из них было невозможно, лишь единицам был любопытен сей предмет. — Куроко Тецуя, расскажи нам, пожалуйста, своё мини-сочинение по домашнему заданию. Напомню всем, что темой было: «Причины, по которым мне нужно учить английский язык». Куроко поднялся. Помедлил минуту, но даже не заглянул в тетрадку, и потопал на середину класса. — Мы слушаем тебя, — ободряюще сказал сэнсэй. — Не спеши и не волнуйся, соберись с мыслями… — Да я не волнуюсь. — Ну вот и прекрасно. Итак, расскажи нам всем, — учитель перешёл на английский, — каковы причины, по твоему, для обучения этому языку. — I have no reason to learn English, — ответил Куроко. — Что, прости? — спросил учитель. — I have no reason to learn English, — повторил тот, и глазом не моргнув. — Я могу перевести. У меня нет причин, чтобы изучать его. Извините, что сочинение вышло таким коротким. В классе воцарилась тишина: такого наглого заявления ещё не было, а от вежливого и обязательного Куроко не ожидалось и подавно. Обычно японские ученики на его уроках ведут себя довольно послушно, да, бывают немного шумные, как везде, но всё же до дерзости не доходит. Когда минутный шок покинул учительскую головушку и к нему вернулся дар его английской, да и японской речи тоже, он спросил: — Это такая шутка, верно? — Нет, почему же, — невозмутимо ответил Куроко. — Я серьезно, сэнсэй. Или может, мне следовало бы величать Вас «мистер Тэйлор»? — Нет, совсем необязательно… В классе послышался смешок — прокатился волной по партам, кто-то даже хихикнул вслух немного громче, чем следовало. Учитель растеряно посмотрел на улыбающиеся лица учеников и вдруг до него дошло. Чёрт побери, да этот парень издевался! Сам же сочинитель стоял перед классом, как ни в чём не бывало: будто он только что поведал, что ел на завтрак, а не отпускал колкости про сэнсэя. Всем давно было известно, как трепетно и едва ли не ранимо относился Родни Тэйлор к тому, чтобы его принимали в школе за своего и обращались именно «сэнсэй». «Это так по-японски», — растроганно говорил он. За спиной у него посмеивались над такой маленькой причудой, но не более: всё-таки он был славным малым. — Куроко, ты что себе позволяешь? — на безоблачное лицо учителя набежала парочка тучек. — Это как понимать? — А что такого я сказал? — спросил Куроко, деланно-удивлённо вскинув брови. — Я просто не люблю английский и не вижу причин учить его… — Куроко! — Что? — Ты смеёшься надо мной? — учитель повысил голос. Тучи всё сгущались. Все притихли: и почему Куроко так дерзит, что за муха его укусила? — С чего Вы взяли? — А твоя последняя реплика тому не доказательство? — Последняя — это «С чего Вы взяли»? — Последняя — это про мистера Тэйлора! — у сэнсэя нервно задёргался левый глаз. — А разве Вы — не мистер Тэйлор? — уточнил Куроко. — Да, но… — Разве я Вас назвал другим именем или каким-то обидным словом? — Нет, но… — Вот видите, я назвал Вас Вашим же именем, ничем не оскорбил — а ко мне претензии! Странно как-то, не находите? — Я… — сэнсэй запнулся. Куроко загнал его в тупик и Родни прям растерялся. Он уже был готов усадить манипулятора на место и чёрт с ним, с этим сочинением, но тот вдруг допустил одну маленькую оплошность, вовремя не усмирив свой язык. — Вот видите, только зря меня ругаете… И всё-таки, мистер Тэйлор, «сэнсэй» Вам не к лицу — это чисто японское выражение, я так думаю, оно не вяжется с Вашим британским образом эдакого пуританина… Учитель остолбенел и вытаращился на нахальца. Куроко забеспокоился, что его глаза выкатятся из орбит, но тот наконец моргнул, и опасение миновало. Ученики уже с нескрываемым любопытством глазели на них и ждали, вдруг Куроко чего-нибудь ещё выкинет и выведет окончательно учителя, так и урок сорвётся — веселуха… — Куроко, ты… Да как ты… — Сэнсэй, Куроко сегодня почти не спал, э-э-э… его девушка бросила, ему плохо, я выведу его освежить мозги!! — очень вовремя подскочил с места Кагами и, в два шага подбежав к распасовщику, схватил его за шиворот и потащил вон из класса. — Хорошо, Кагами, ну раз так… — с сомнением в голосе повернулся учитель на катавасию почти уже в дверях. — Да-да, точно так! Простите его, он с утра сам не свой, всё переживает, очень влюблён!! — крикнул форвард, скрывшись в коридоре с несчастным «влюблённым», лишь пятки замелькали. Кагами выволок спотыкающегося Куроко с класса и с размаху влепил в стену. Он был в бешенстве: тёмно-красные глаза метали молнии, казалось, сейчас одна из них вырвется из радужки и точно поразит балабола насмерть. — Куроко, скажи мне, ты вообще нормальный?.. Можешь не отвечать, я, наверное, сегодня же тебе забронирую местечко в ближайшей больничке, потому что ты явно не в себе! — зашипел Кагами. — Пускай тебе там дадут какой-то укол, лечащий от бесстрашия и слабоумия. Надеюсь, что он будет особенно болезненным! — Кагами-кун, да хватит уже меня вжимать в стенку — вмятину сделаешь! — Я не только вмятину сделаю, но и тебя туда засуну! — Кагами хорошо встряхнул парнем. — Скажи мне лучше, что на тебя нашло сегодня? Ты что, хотел, чтобы родителей в школу вызвали — и это накануне Зимнего Кубка? Хочешь, чтоб тебя не допустили до соревнований? Балбесина! Забыл, как относится наш директор к учителю Тэйлору? Да он же с того пылинки сдувает, а потом благоговейно их следом собирает, он бы тебя просто размазал в кабинете, если бы тот пожаловался! А он бы точно пожаловался, судя по развитию событий и направлению твоего языка! — Ой, не преувеличивай. Да и не понимаю я вообще, из-за чего весь сырбор: вытащил меня из класса, наврал про какую-то девушку. Я уже собирался садится на место, если бы не ты… — Куроко попробовал вывернуться из цепких рук форварда, но не тут то было. — Вот упёртый какой, хоть кол на голове теши… — Кагами понял, что в споре с круглым дураком и зацепиться-то не за что: надо действовать, а не спорить. Он кинул взгляд по сторонам, схватил Куроко за руку и потянул за собой. — Эй, куда ты меня тащишь?.. Упирающийся распасовщик всё вопрошал насупившегося форварда, но через минуту ответ был и так ясен — в мужской ватерклозет. — Ты хочешь, чтобы я тебе подержал? — ухмыльнулся Куроко, как только они зашли внутрь и за ними захлопнулась дверь. — Кагами-кун, а я-то думал, почему это ты часто ходишь с кем-то из команды в туалет вдвоём, теперь-то мне всё ясно… Ну и как оно, вдвоём интересней? — Сегодня у тебя и вправду особенно длинный язык, — заметил Кагами, отрезая все пути к отступлению и выходу своей широкой фигурой. — Вообще-то я хотел здесь продолжить разговор, а не под дверью класса трепаться, где нас могут услышать, да и увидеть, например, другие учителя. Но теперь я думаю, что тебе всё же не помешает освежиться в прямом смысле и остудить свой пыл. Почти как я и обещал сэнсэю. С этими словами форвард схватил мальчишку за загривок и пригнул к раковине умывальника. Куроко пробовал вырываться, отпихивался, брыкался, но Кагами был твёрд и несгибаем, как скала. Он открыл кран и, набрав в одну ладонь воды, плеснул в лицо пыхтящего, как самовар, распасовщика. К слову, ладошка форварда была очень вместительной — можно и умыться, и напиться. — Тьфу… ты охренел?.. Кагами молча повторил процедуру. — Кха-кха… хватит… Но форвард только крепче прижал Куроко: — Нет, не хватит, твой пыл ещё не остужен, ты всё ещё горяч, как извергающийся вулкан… Он снова и снова умывал Куроко, а тот норовил укусить Кагами за ладонь. — Прибью… Кагами… американский говнюк… чтоб тебе… на горках свалиться… кха-кха-кха… бургеров тебе… испорченных… — Я жалел тебя до этого, но больше, пожалуй, не буду… Кагами обхватил свою борзоТень второй рукой и сунул его голову под кран: поток воды намочил волосы, шею, затекая за шиворот. Куроко завопил, ругаясь почище, чем до этого, но Кагами упорно держал. Через минут пять рот Куроко перестал извергать неблагозвучные слова, а сам он притих в крепких руках форварда, покорно попивая стекавшую по лицу водичку: — Ну все… хватит… я больше не буду… Извини… — Что-что? Я не расслышал! — Я… больше не буду… — А? Ещё водички? — Извини, Кагами-кун! — Ну ещё — так ещё… — ИЗВИНИ!! — Слышу, принимается, — довольно молвил Кагами и отпустил раскаявшегося. Куроко зыркнул на него гневно, но с опаской, отжал волосы и принялся тереть их сухими бумажными полотенцами. Половина его рубашки была мокрой, верхняя часть гакурана тоже. Куроко снял пиджак и продолжил старательно вытираться, расстегнув пару пуговиц рубашки. Кагами стоял в пару шагах от него, сложив руки на груди. — Попустило? — Твоими стараниями я наполовину мокрый и воды нахлебался столько, что буду бегать сюда через каждые полчаса и вспоминать, как я тут стоял раком, — буркнул Куроко, надув губы. — Ну-ну, не сахарный, не ной. Зато спеси вон как поубавилось. Что на тебя нашло вообще сегодня? Может, тебя похитили ночью инопланетяне и проводили над тобой опыты? Ты сам на себя не похож ни на грамм, ты в курсе? — Не в курсе, — огрызнулся Куроко, проигнорировав шутку про пришельцев. — И как мне в таком виде в класс возвращаться? — Скажешь, что посреди туалета вдруг забил источник и намочил тебя, — хмыкнул Кагами. — Давай пошли уже обратно, обсохнешь. Только в классе ни слова больше, особенно учителям на уроках. Как себе хочешь, но делай вид, будто у тебя рот зашит, а если не послушаешься, то я зашью, — пообещал он, и Куроко сразу поверил, что он исполнит обещанное. — Ты что, нитку с иголкой с собой носишь? Штопаешь на переменах?— не удержалась от подколки Тень, но всё же отступила на пару безопасных шагов от Кагами. — Острякам слова не давали, Куроко. Не зашью, так завяжу тебе язык на узелок, на память будет, так сказать. — Ладно, не очень-то и хотелось вообще говорить… — Ну да, я заметил… Парни вернулись в класс и Куроко весь остаток дня на уроках помалкивал: кому захочется, чтоб его язык вязали в узел? Так и пришлось играть во внезапно онемевшего до самой тренировки, а уж там можно будет поболтать, не опасаясь расправы Кагами.***
— И где Рико ходит? Уже десять минут как должна быть, — вздохнул Хьюга. — Тебя не спросила, Хьюга-кун, где мне ходить, — раздался за спиной резкий голос тренера. Капитан испуганно подскочил. — Ладно, не подпрыгивай ты так, нет времени, чтоб тебя хорошенько воспитать. Есть дело поважнее. Так, слушайте сюда, сегодня я не смогу провести тренировку, потому что еду за видеоматериалами по играм прошлых сезонов Зимнего Кубка — будем потом смотреть, — Рико обвела удивлённые лица серьезным взглядом. — В этот раз занимайтесь без меня, и попробуйте только лентяйничать — то вам не поздоровиться… — Тренер, у меня есть идея, — подал голос Куроко и Кагами тут же скосился на него. — Я могу провести тренировку, все равно потянул щиколотку на перемене, — мелкий притворщик сделал скорбное лицо и состроил глазки Второго, способные растопить любое сердце. — Куроко-кун, а в медпункт ходил? — Да, всё будет в порядке, только сегодня нельзя напрягать, — солгал хитрец, усердно хлопая ресницами. — Ну хорошо. Раз так, тогда я рассчитываю на тебя! И всем слушаться Куроко-куна, поняли? — Да! — единогласно подтвердил хор голосов. Рико ушла, и парни вздохнули с облегчением: ну можно будет немного расслабиться, хоть на сегодня: всё же за тренера будет Куроко, этот милый и тихий парнишка, который и букашки не обидит, и слова никому плохого не молвит… — Слушай, Фурихата-кун, — сказал Куроко. — А сходи-ка в кофейню рядом за углом и купи мне ванильный милк-шейк. — Ванильный шейк?.. Ну хорошо, сейчас сбегаю. — А всем остальным построиться на разминку! — скомандовал Куроко. Он сел на скамью и оглядел всех. Усмехнулся. Ну теперь-то он нагонит своё, погоди, Кагамушка, будет тебе и источник, и зашитый рот, и язык на узелок. Смотри, чтоб сам в узелок не завязался от сегодняшней тренировки. — Начинаем, десять минут на упражнения! — крикнул Куроко. Ребята тут же начали разминку с вращательных движений конечностями. Куроко притащил табурет и сел на него неподалёку, как на троне, окидывая милостивым царским взглядом спортзал. Фурихата уже прибежал с коктейлем и присоединился к остальным. Куроко с наслаждением потянул напиток. Отлично, просто отлично… — Время разминки вышло! Все успели? Фурихата-кун, тебя это не касается, ты свои десять минут ещё не исчерпал! Так, теперь давайте перейдём к аэробным упражнениям. Возьмите каждый себе по коврику… Первое: лёжа на животе, руки раскинуть, отрываем верхнюю и нижнюю части тела от пола одновременно, затем вернуться в исходное положение — сделать два подхода по двадцать раз, — наказывал Куроко, попивая коктейль. Шутки шутками, а тренировку он, конечно же, знал назубок, как и любой из присутствующих, просто задавал темп и следил за временем и правильностью выполнения. — Сделали? Хорошо, следующее: лёжа на спине, ноги согнуты на девяносто градусов, тянемся локтем до противоположного колена, ладони на затылке. Выполнить два подхода по десять раз с каждой стороны. Парни старательно махали руками и пыхтели от натуги, а Куроко всё обмозговывал свой коварный план. Он усмехнулся и крикнул: — Кагами-кун, принеси мне бинт из аптечки, кажется, всё-таки необходимо перемотать ногу! — Что, сейчас? — Ну да. — Ладно, иду, — вышел Кагами. Куроко довольно улыбнулся и хлопнул в ладоши: — Закончили! Да-да, я всё вижу, Изуки-семпай, ты хитрец ещё тот… Теперь все берём себе по тренировочной лесенке и начинаем отработку скорости и координации движений. Ребята разложили лестницы на расстоянии друг от друга и принялись бегать. Куроко посмотрел на часы, засекая время. — Вот, держи, — как раз вовремя вернулся Кагами, ткнув в руки распасовщика белый моток. — А ножницы?.. — Чёрт, я не брал… чего ты сразу не сказал, Куроко? — Так это же логично, Кагами-кун… — Вот теперь со своим логично обойдёшься без ножниц! — Но, Кагами-кун, как же мне отрезать кусок? — Зубами грызи! — сострил форвард. — Но я не смогу перегрызть… Кагами-кун, принеси ещё и ножницы… — Ага, щас! Сам иди! — он развернулся, намереваясь уйти к остальным ребятам. — Но у меня нога болит и вставать нежелательно. Форвард стиснул кулаки и молча вылетел из зала, хлопнув дверью. И минуты не прошло, как он вернулся. — Держи… — выдавил запыхавшийся Кагами. — Я пошёл тренироваться. — Спасибо, Свет мой Кагамушка, — пропел Куроко, сладко улыбаясь тому в спину. Он перебинтовал для вида щиколотку. Сейриновцы усердно тренировались, а распасовщик праздно зевал, потягивая молочный шейк через трубочку. Оказывается, вот так отдыхать и наблюдать на потеющими товарищами —очень даже недурное времяпровождение: ребята порхали над ступеньками, словно мотыльки, уже двадцать минут. — Парни, передышка, пять минут ходим по кругу! — крикнул Куроко. — Не спешим, дышим ровно, вдыхаем через нос, выдыхаем ртом! — Может быть, мы не круги будем наматывать, а просто немного посидим на скамейке, Куроко? — подал голос Коганей. — Нет, нам надо хорошо тренироваться к Зимнему Кубку и не жаловаться. Как ведь говорят: кто бывает стоек, тот достигает того, чего желает… Каков мастер — таков успех… В мире нет трудных дел — нужны лишь усердные люди… — Чего это с ним, Кагами? — тихо спросил Теппей, склонившись к шедшему впереди него форварду. — Какой-то наш Куроко странный сегодня… — Я это ещё с самого утра заметил, — зыркнул тот на вдохновлённо сыплющего пословицами. — Может, ему водички предложить? — Та уже… — подавился смешком Кагами. — Не помогло. — …Кто мало хочет, тот дёшево стоит… Как ни велика работа, не пасуй: начнешь делать — сделаешь… — Эй, интеллектуал! — крикнул Кагами под дружный смех парней. — Давай уже командуй следующий этап упражнений, хватит нам тут зубы заговаривать! — Я вижу, тебе не терпится размяться, а, Свет мой Кагамушка? Снова смех. — Так, ребята, начинаем отрабатывать дриблинг и обводку, разбиваемся на пары. Я буду наблюдать! На отработку двадцать минут. Куроко чувствовал себя как никогда превосходно: ему настолько нравилась такая тренировка, что аж настроение поднялось. Он поднялся было со стула, но вовремя вспомнил про «больную» ногу и опустился обратно на пятую точку. А так хотелось поважничать, походить по залу, закинув руки за спину и с видом умудрённого жизнью и опытом тренера сборной НБА руководить процессом, а особенно Кагами. Куроко ещё не забыл, как тот сегодня весь день затыкал ему рот, а особенно помнился утренний нагибательный сеанс в туалете. — Эй, Кагами-кун! — позвал распасовщик. — Что-то кривовато у тебя выходит, давай-ка пять кругов по залу! — Чего?? — Давай-давай, мне виднее со стороны, что именно тебе надо тренировать! Пока Кагами пыхтел и бросал убийственные взоры на Куроко, тот лишь украдкой посмеивался. Настроение становилось всё лучше. — Эй, Кагами-кун, ну что такое с тобой? Опять ты пропустил мяч у Киёши-сэмпая! Давай ещё пять кругов! — Ты что, прикалываешься, Куроко? — Неа! И Кагами снова бегал. Взгляд почти Зевса Громовержца обещал поразить вконец распоясавшуюся Тень, но «молнии», хоть и долетали до цели, всё же не были столь смертоносны, к великому огорчению форварда. — Ребята, закончили! Передышка пять минут, ходим по кругу, не садимся!.. Фурихата-кун, не делай такой жалобный вид — ты же баскетболист, ты сильный! Уже порядком подуставшие парни медленно тащились по спортзалу, тяжело дыша, но Куроко всё-таки понимал, о чём говорил. Ходьба в их случае была очень неплохим решением для восстановления дыхания и расслабления икроножных мышц. — Так, теперь давайте займёмся силовой подготовкой! Первыми будут отжимания от пола обычные: двадцать раз по три подхода! Затем отжимания прямым хватом: десять раз по два подхода! Кому тяжело, то можно заменить обычными!.. Начали!.. Кагами-кун, куда ты так спешишь, ты либо лбом стукнешься об пол, либо у тебя мышцы полопаются от напряжения! Остуди-ка свой пыл и давай десять кругов по залу! — Куроко, ты вконец охренел? — Ничуть! — У тебя совести вообще нет! — Когда совесть раздавали, я стоял в очереди за конфетами, Кагами-кун! — А со мной слабо побегать? — Мне нельзя, я раненый! Давай, Кагамушка, тренер ведь говорила слушаться меня! — Думаю, ещё немного — и Рико найдёт тут хладный труп одного обнаглевшего распасовщика, который слишком много говорил! Опять смех в спортзале под дружное пыхтение. Форвард, тихо матерясь себе под нос, подчинился и погнал на забег. Спустя примерно полчаса тренировка наконец была окончена. Полностью вымотанные, ребята еле понесли свои тела на негнущихся ногах в душевую. — Кагами-кун, тебя подождать? — крикнул Куроко, поднимая засиженную задницу со стула. — Нет, я ещё в супермаркет пойду, так что домой не сразу. — Ну тогда до завтра! — До завтра… — Форвард направился к выходу, затем притормозил и устало кинул через плечо: — Тиран мелкий! Куроко улыбнулся и медленно потопал позади всех, доигрывая в «раненого»: пора домой, завтра две контрольные, надо подготовиться.